Людей в кафе было много, и все столы были заняты семьями с детьми. К нам подошёл официант и спросил разрешения “подселить” к нам клиента, который остался без места. Мы, конечно же, согласились, и через минуту к нам подсел пожилой господин с маленьким мальчиком, примерным ровесником Корвуса.
— Кантанкерус Нотт, — представился мужчина первым, на правах нашего гостя. — А это мой внук Оливер.
— Очень рады знакомству, — вежливо ответил я. Всё же Нотты были очень знамениты и влиятельны, а уж самого главу семейства я видел впервые. По слухам, тот проживал в родовом поместье, почти не покидая его. — Меня зовут Гаррик Олливандер, а молодого человека — Корвус Гонт, он приходится мне крёстным сыном. Думаю, мальчики могут пообщаться, раз уж они познакомились, если вы, конечно же, не против.
Получив согласие от величественного деда, Оливер подсел ближе к моему крестнику, и парочка тут же начала о чём-то шептаться, хихикая время от времени. Я же вступил в обычный разговор британцев о погоде, природе и к прочим вежливым кружевам. Наконец, пройдя этап благожелательной разведки, мы перешли на более личные темы. Поначалу обсудили дороговизну драконьей крови, которая требовалась во многих зельях артефакторов. Потом посетовали на новые мётлы, которые развивали опасную скорость, но не имели достаточной защиты.
Наконец мистер Нотт поделился со мной своей новаторской идеей, которую вынашивал последнее время.
— Мистер Олливандер, я собираюсь опубликовать список чистокровных семей магической Британии, и вы, как и ваш крестник, попадёте в него в силу принадлежности к таковым родам.
— Эм, простите, могу я сообщить вам некоторую информацию относительно вашей задумки? — спросил я у старого мага и, получив согласный кивок, продолжил: — Видите ли, в чём проблема, признаюсь вам откровенно, но мы с крестником вовсе не чистокровны.
На удивлённый взгляд собеседника я только легко пожал плечами и улыбнулся, решившись объяснить ему, в чём заключается его ошибка.
— Отец моего крестника — магл. Так требовалось для обновления крови, вы случайно не видели его дядю Морфина? — получив согласный кивок, я продолжил: — Так вот, близкородственные связи чрезвычайно ослабили древнюю кровь. Уже в поколении родителей Корвуса видны следы вырождения и проклятий. Марволо косоглаз, почти не говорит на человеческом языке, а только шипит на парселтанге. Так что, разбавив кровь свежей, хоть и магловской, Меропа сумела родить прекрасного сильного волшебника. В моём же случае, матушка — маглорождённая, так что и я не имею права называться истинно чистокровным.
— Но как же так, — огорчился мистер Нотт. — Если даже такие представители магического сообщества, как Гонты и Олливандеры, оказались нечистокровными, то как обстоят дела с другими семьями? Хорошо, что я случайно встретил вас, а то мог бы прослыть жалким пустобрёхом на потеху всей Британии. Но очень жаль, я ведь хотел как-то выделить знаменитые семьи…
— Знаете, мистер Нотт, ведь гордиться чистотой крови немного неуместно, — я поднял ладонь, не давая перебить себя. — Это всё равно, что гордиться кудрявыми волосами или зелёными глазами — ведь нашей заслуги в этом нет, всё это нам подарено предками. А вот если составить список магов, прославивших себя собственными делами и поступками — вот это будет реальным поводом для гордости и дополнительным стимулом для остальных волшебников, ведь такой список можно сделать ежегодным и обновляющимся.
Ну да, я схитрил и применил свои знания из прошлой жизни, предложив уважаемому магу издавать не какой-то там список “чистопородных кобелей”, а некое подобие “Книги рекордов Гиннесса”. Скажу наперёд, что мистер Кантанкерус Нотт прославился в веках, ибо его “Справочник достойнейших магов” пользовался огромным спросом, а его потомки даже создали фонд его имени, откуда выделялся денежный приз для каждого волшебника, упомянутого в данном издании.
***
Тем временем наши молодожёны вернулись из поездки и переехали жить в Хогсмид. Скоро заканчивалось время отпуска у Филиуса, и они торопились обжиться и устроиться на новом месте. Хоть я и рад был за сестру и друга, но без привычной компании я затосковал. Одному в квартире было непривычно и зябко, словно с отъездом родни стало холоднее и темнее в обычно уютных комнатах.
Меропа, конечно же, приходила в мастерскую вместе с Корвусом, но после постоянного общения с семьёй такой малости явно было недостаточно. Да и сами мои родственники жаловались, что хоть и можно аппарировать или перемещаться камином, но это не всегда удобно, что уж говорить о приятности такого путешествия с ребёнком.
Так что я серьёзно всё обдумал, оценил перспективы, прикинул планы на будущее и решил переехать из шумного Лондона в пасторальную Шотландию, а конкретно в деревеньку Хогсмид, чтобы иметь постоянный доступ к близким людям. Узнав о моём решении, семья Флитвик-Гонт пришла в необычайное оживление. Был выкуплен соседний участок у пожилой вдовы, которая с радостью переехала на морское побережье.
Старый дом снесли, наняли бригаду строителей, и уже через пару месяцев мы справляли теперь уже моё новоселье. Кроме самого жилого здания, была выстроена просторная мастерская и склад хранения древесины и ингредиентов. Да и про зельеварню не забыли.
Магазин остался на Косой аллее, но туда я ходил теперь только на работу, сократив время посещений лавки до нескольких часов в день. Если клиентам что-нибудь требовалось срочно, то мне отправляли патронуса либо волшебную птицу с письмом, и я тут же являлся на зов покупателя. Хотя такое и случалось чрезвычайно редко, ведь палочки очень нечасто ломаются и теряются, а чехлы и прочие аксессуары могут потерпеть и до завтрашнего утра.
В самом Хогсмиде мы очень быстро привыкли и к тишине за окном вместо вечного шума торгового квартала; и к чистому воздуху с ароматом цветов и трав; и к неторопливости и размеренности местных жителей, которые наслаждались каждой минутой жизни в этом спокойном местечке.
Я полюбил долгие прогулки по зелёным пологим холмам. Всей семьёй мы ходили за грибами и ягодами в Запретный Лес, познакомившись там с любопытными фестралами, прекрасными единорогами и мудрыми кентаврами. Зимой строили огромные ледяные горки вместе с соседями, с которых с радостными визгами слетали как взрослые, так и дети. В целом деревенский уклад нам нравился, ведь, как оказалось, все члены нашей семьи были истинными ценителями сельской жизни.
========== Глава 6 ==========
Деревушка Хогсмид, единственная в своём роде, являлась местом жительства только магов. Здесь никто не прятал своих способностей, ибо среди своих Статут соблюдать не требовалось. Тут и там пролетали волшебники на мётлах или дрессированных гиппогрифах; стремительно проносились волшебные птицы из хогсмидского отделения совиной почты; в воздух взлетали разноцветные искры и магические фейерверки, но самое главное — нашествие школьников по выходным.
Все торгово-развлекательные заведения находились на Верхней улице, куда и стекалась толпа весёлых студентов, вырвавшихся на свободу из замка. “Дэрвиш и Бэнгз”, в котором можно было купить волшебные принадлежности для квиддича, вредноскопы, мелкие артефакты типа астрально-спектральных очков, был самым востребованным у покупателей, собирая у своих витрин галдящую толпу. В магазинчике “Зонко” продавались всевозможные волшебные приколы, которые доводили до белого каления преподавательский состав, как шутливо жаловался мне Филиус. “Магазин перьев Писарро” с любыми принадлежностями для учёбы, “Сладкое королевство” — место продажи разнообразных неполезных, но очень вкусных лакомств, “Шапка-невидимка” — магазин одежды, “Музыкальный магазин Доминик Маэстро” — все эти лавки были готовы предоставить свои товары ошалевшим от свободы юным волшебникам.
Там же, в центре деревеньки, расположились кафе и бары: заведение мадам Паддифут считалось самым милым и романтическим местом для свиданий влюблённых. Там царили розовые ленточки, красивые цветочки, кружева и прочая “цветущая капуста”. Друзья-товарищи обычно захаживали в “Три метлы”, где можно было посидеть компанией, вкусно отобедать, выпить слабоалкогольных напитков, не отвлекаясь на целующиеся и воркующие парочки. “Чайный пакетик Розы Ли” пользовался спросом у девичьих компаний своими разнообразными десертами, многочисленными сортами чая и уютной, почти домашней атмосферой. Эдакий дамский клуб.
Местные мужчины предпочитали собираться в “Кабаньей голове”. Обстановка там царила грубоватая, что импонировало взрослым магам и отпугивало школяров. Каменный пол и стены, массивные потолочные балки, добротные деревянные столы и скамьи, зачарованные свечи в старинных бронзовых подсвечниках, простая глиняная посуда — всё это создавало атмосферу средневекового трактира. Да и кухня была соответствующая: никаких десертов — только мясо, огромные порции колбас и жареной картошки, хрустящие сочные куски рыбы, омлеты со свиными шкварками и луком, пирожки с мясом и требухой — рай для голодного мужика, который не знает слова “калории”, а уж аббревиатура ЗОЖ наводит его на мысль о темномагическом проклятье.
Заправлял в заведении сам хозяин — Аберфорт, которого все завсегдатаи звали попросту Абби. Он стоял за стойкой, разливал разнообразные напитки, а его эльф разносил заказанные блюда по столам и собирал оплату. Абби был несколько угрюм, но неназойлив и молчалив. Как поведал мне вездесущий и всезнающий Филиус, семью Дамблдоров поразила череда несчастий, в результате которой от неё осталось только два брата: коллега-декан Альбус и трактирщик Аберфорт.
— Гаррик, они серьёзно поругались, — рассказывал мне зять. — Даже подрались прямо на похоронах сестрёнки. Уж не знаю, что там произошло, но все виноваты, всё-таки смерть по причине чужой неосторожности останется на их совести. Братья вместе с другом устроили дуэль, а несчастная девочка попала под чьё-то шальное заклятье, так что все друг друга винят, хотя все трое хороши, на мой взгляд.
— Ну, Фили, если даже расследование ничего не дало, то значит, надо всё забыть. Горе, конечно, но нельзя жить только прошлым.
Узнав эту историю, я начал по-другому относиться к мрачности хозяина заведения. Теперь я частенько присаживался за стойку, выпивая стаканчик огневиски и угощая молчаливого бармена. Постепенно между нами налаживалось подобие товарищеских отношений, пока однажды, придя в ранний час, я не стал свидетелем ссоры моего профессора — поставщика фениксовых перьев и его брата-кабатчика.
Завидев меня, парочка тут же замолчала и вежливо раскланялась со мной. Альбус торопливо покинул заведение, а я устроился за стойкой, попросив порцию рыбных палочек и кружку эля. Когда заказанное было подано, Абби уселся напротив меня и налил себе огневиски. Я помалкивал, считая, что лезть в чужие семейные дела довольно некрасиво, но если мой товарищ сам решится на разговор, то я, конечно же, выполню роль “дружеской жилетки”.
— Гаррик, ты извини за эту безобразную сцену, — начал разговор хозяин после второго стаканчика алкоголя. — Я так на него зол! Даже не представляю, чего он ко мне таскается всё время! Нудит, нудит, типа, мы же братья… Да на кой он мне сдался, такой-то брат?!
— Аберфорт, ты немного не прав, — я успокаивающе похлопал его по руке. — Прости, но я случайно оказался в курсе вашей истории и трагедии, что постигла вашу семью. — увидев согласный кивок собеседника, я продолжил: — Так вот, если ты не против, я выскажу свой взгляд на вашу ситуацию. Вы потеряли родителей, а потом и сестру, но остались друг у друга — цени это, друг мой. Я внезапно оказался совершенно одинок, понимаешь? Была семья, а потом — раз, и все ушли за грань… Если бы мы случайно не повстречались с Меропой, я бы так и остался потерянным осколком. Поверь мне, не стоит зацикливаться на обидах, двигайтесь вперёд, всё-таки Альбус неплохой человек, заботливый и тебя не оставляет, хоть ты и рычишь, как голодная мантикора.
В тот день мы вдвоём допоздна сидели в закрытом кабаке. Абби изливал свои обиды на брата и с каждым словом становился всё спокойней, даже извечная угрюмость пропала с обычно нахмуренного лица. По сути, ему было всего-то около пятидесяти лет, что для волшебников почти молодость, но замкнутое выражение и насупленность превращали его чуть ли не в старика.
После нашей пьянки-исповеди Аберфорт стал спокойней и приветливей с посетителями. Со мной он общался запросто, что немудрено после совместных посиделок с распитием нескольких бутылок алкоголя. Альбус теперь частенько сиживал за барной стойкой, о чём-то негромко переговариваясь с братом. А однажды, видимо, узнав, кто именно смягчил нрав строптивого кабатчика, он подарил мне бутылочку слёз своего фамильяра.
— Ну что вы, мистер Дамблдор, — начал отказываться я. — Это слишком дорогой презент! Да и не сделал я ничего такого, что заслуживает подобной редкости!
— Мистер Олливандер, Гаррик, вы позволите перейти на имена? — после моего кивка он продолжил. — Я несколько десятилетий пытался помириться с Абби, но всё было тщетно. Моя вина слишком велика, я сам любил нашу сестрёнку, но тогда всё так сложилось, что она погибла, когда с нами был мой друг. Я знаю, что если бы не пригласил Гела, то ничего бы не было…
— Альбус, история не терпит сослагательного наклонения, как говорят умные люди, так что кто знает, что именно произошло бы с вами в дальнейшем, если бы не то несчастье. Может быть, вы уехали бы со своим товарищем, навсегда покинув семью и родину, Хогвартс остался бы без прекрасного преподавателя, а ваш брат ухаживал бы за больной сестрой и ещё неизвестно, что из этого вышло бы. Я считаю, что надо надеяться на то, что, может быть, в другой реальности ваши родные живы и здоровы, а вы наслаждаетесь счастьем в кругу семьи. Мы ведь волшебники и не понаслышке знаем, что наша душа — бессмертная субстанция, которая бесконечно перерождается в разных мирах, ведь Вселенная бесконечна, а Магия творит великие чудеса…
Альбус, успокоенный моими словами, всё-таки вручил мне свой волшебный презент, и с тех пор мы с ним стали приятельствовать. Я частенько приглашал его в гости на партию шахмат, во время которой мы обсуждали мировые и локальные новости, пили кофе с миндальным ликёром, делились последними сплетнями и просто уютно молчали, наслаждаясь дружеской атмосферой.
Со временем мой товарищ начал всё больше мне доверять. Как я понял, друзей у него не было, а постоянное пребывание в стенах школы не оставляло времени и возможности для образования собственной семьи. Однажды он поделился, что тот самый тёмный маг, что сейчас набирал силу в Европе, и был тем другом, участвовавшим в трагической дуэли.
— Гаррик, мы мечтали о счастье для всех волшебников. Чтобы нам не надо было прятаться от маглов, чтобы мы гордились нашими талантами, а не скрывали их от простецов, — запальчиво рассказывал мой собеседник. — Всеобщее благо — такой девиз был у наших мечтаний, мы хотели перевернуть этот мир и занять достойное место среди всех людей, невзирая на наличие дара или его отсутствие.
— Знаешь, друг мой, “вера - то, ради чего умирают; идеология - то, ради чего убивают”, так что каждое горячее желание может стать смертью для несогласных с ним. Допустим, я люблю миндальный ликёр, и ты его любишь, — это благо для нас обоих. Но в то же время, если я съем свежие орехи, то моя аллергия может привести к анафилактическому шоку, а ты можешь лакомиться ими спокойно, — благо для тебя и зло для меня. Поэтому не стоит винить себя в том, что твой товарищ пошёл по пути террора. Ты выбрал созидание, а он — дорогу разрушения, и никто из вас не сможет пройти чужую тропу.
Альбус долго молчал в тот вечер, больше не поднимая тяжёлые темы, так что его выводы из нашей беседы я так и не узнал. Дела не давали мне скучать и вспоминать об этом разговоре, да и время стремительно несло нас к войне. Замок и Хогсмид были в безопасности, как и Косая аллея, — все эти локации находились в пространственном кармане, защищённом от бомб и снарядов, в отличие от мира простецов.
Мой крестник подрастал, жил на два дома, имея собственную комнату и мастерскую у меня, и вот так рутинно и незаметно пришло время его поступления на первый курс. Счастливый и гордый ребёнок попал на факультет “орлов”*, который мы оба с его отчимом рекламировали как место для самых умных студентов. Меропа пыталась робко возражать, что Гонтам положено быть на Слизерине, но мы легко её убедили, что на своём факультете Филиус сможет позаботиться о сыне.