— Они также, как и я, полностью преданны вам и интересам империи, повелитель. Они подчинятся любому вашему велению, — равнодушно пожал плечами, явно не проникшийся темой собственных похорон, преступник.
— А ведь не врете, — с нескрываемым сожалением в голосе согласился Палпатин: — Государственные заказы для сектора вы размещали исключительно на предприятиях своего сектора, но у меня ни разу не возникло вопросов по поводу неадекватно задранных цен на них. А у вас, друг мой, к их качеству?
— Нет, повелитель. Не было, — впервые заговорил младший ситх.
— Умеете же своих и не обидеть, и в узде держать, чтоб не зарывались. Чего ж сами не удержались?
— Мне нечего сказать в свое оправдание, повелитель.
— И кого мне теперь к тамошним морским ранкорам бизнеса гранд-моффом посылать прикажете? — вопрос адресован Вейдеру, но тот лишь верноподданнически пожал плечами, мол, воля ваша, повелитель, я вам тут не советчик. Тогда взор Дарта Сидиуса обратился к растерянно замершему Люку, который явно не понимал, что он тут делает: — А ты что посоветуешь, внучек?
При этом Сидиус внимательно следил за реакцией не столько Люка, сколько Таркина. Тот, невзирая на собственные проблемы, на неожиданное появление внука императора отреагировал с некоторым интересом. Скайуокер же с фермерской основательностью почесал в затылке и, вспомнив о том, что говорили в камере джедая, заговорил.
— Деньги с родни взять надо перво-наперво. А самого можно и не убивать. Сектор-то без хорошего хозяина, того гляди, не под Альянс, так под бандитов ляжет. Так пускай грехи отрабатывает.
— А как же справедливость?
— Пустое слово, если оно не принесет никому пользы.
— Разумно, — кивнул император внуку, и вновь обратился к арестованному — Вы понимаете, что отрабатывать придется не на Кесселе? Ваше мнение?
— Я готов, повелитель.
Поклон императору и благодарный взгляд в сторону внука. Хорошо. Подобного эффекта Палпатин и добивался. О репутации внуков, которая должна несколько отличаться от имиджа их отца, надо заботиться сразу. Правда, лично выдать Таркину инструкции по искуплению вины император не успел. Возмущение в Силе заставило бросить все и рвануть к рабочему кабинету, в котором Лея изучала документы.
Молодость внука и сервомоторы протезов зятя взяли свое. В кабинет Палпатин ввалился третьим, когда девушка уже ревела в объятьях Дарта Вейдера, а Люк окутывал обоих ситхов гасящим их гнев и раздражение облаком светлой Силы.
Император старательно не заметил две разбитые каменные вазы и треснувший светильник. Подошел к столу и принялся читать отчет. Девочка дала волю бешеным эмоциям, только завершив работу над документом.
— Итак, юная леди, ваши выводы?
— Руководство Альянса, скорее всего бывший сенатор Мон Мотма лично, брала деньги с предпринимателей за уничтожение конкурентов в ходе атак Альянса. Можно считать доказанными три эпизода: орбитальная бомбардировка фабрики по производству детского питания на Джеонозисе, которую объявили тайным местом производства химического оружия, из-за чего акции предприятия потеряли еще несколько пунктов. В результате заказавший все это совладелец скупил по дешевке доли партнеров и стал единоличным хозяином. Потом диверсия на рудодобывающих платформах Кореллианской дуги. Произошли якобы по ошибке. Спутали с ремонтными базами флота. Заказчик — конкурирующая фирма вытеснила более проворных с перспективного астероидного поля. И третье. Покушение на адмирала Мотти на промышленной выставке. В результате погиб главный конструктор КБ гражданского звездолетостроения «Интелса» с семьей. Из-за чего концерн не смог вовремя сдать проект нового лайнера, и этот заказ ушел Куату…. Ваше величество, почему эти факты не были обнародованы раньше?!
— Потому что каждый поодиночке он мог быть оспорен или объявлен случайностью. Эффект разорвавшейся бомбы они получают, достигнув определенной концентрации. Инцидент на Джеонозисе даже сенатская комиссия сочла происком власти.
— Комиссия… — от треснувшей лампы отвалился кусок, — Да она и не пыталась разобраться хоть в чем-то. Все заранее знали, что виноваты военные империи. А если факты этого не подтверждают, тем хуже для фактов.
— Лея, тише.
Люк вновь шагнул к сестре, готовый приобнять. Но та нетерпеливо отвела его руку.
— Как финансируется Альянс?
— По-разному. Пока Мотма, Иблис, Органа сидели в Сенате — из имперского бюджета.
— И вы позволяли?
— Они не напрямую в казну руки запускали. Сперва тратили на Альянс бюджеты своих планет, а потом клянчили субсидии из консолидированного. А когда лидеры Альянса ушли на нелегальное положение, эта кормушка прикрылась. Начали искать новые.
— Пожертвования жаждущих независимости окраинных миров? — неуверенно уточнила Лея.
— Ну, чтоб у окраинного князька в башке сепаратизм закипел, в него деньги немалые вкачать надо. А вот бизнес под конкретные проекты раскошеливается.
Свет в кабинете подозрительно задрожал.
— Ты знаешь, что Шив Палпатин — наш дед? — решил отвлечь сестру шокирующей новостью Люк.
Помогло. Теперь император смотрит в расширенные от удивления и восторга глаза внучки. Ой, кажется, вице-королю Органе надо срочно озаботиться завещанием. Того, что у нее пытались украсть не только родню, но и императорский трон, норовя взамен подсунуть королевское креслице Альдераана, леди-ситх ему точно не простит.
Вот только вдруг закрывшийся в силе Вейдер куда-то резко заторопился. Ревнует, что ли? Нечто новое. Если сам не выбесится, придется вмешиваться.
Глава десятая
Почуявший, что милорд сильно не в духе, (а это в эскадре умели определять все), техник живо отскочил за перегородку, позволив ситху занять место в кабине истребителя без лишних формальностей. Послав диспетчера к хаттской матери, Вейдер рванул с места в карьер.
В душе было так же холодно и пусто, как за колпаком кабины, но близость ледяной, безвоздушной пустоты равновесия не принесла. Бешеные виражи на грани возможного не унимали боль. Он никому не нужен. Даже собственным детям. Что, в общем-то, понятно и правильно. Он не просто плохой, он никакой отец. Дед-император способен дать Люку и Лее гораздо больше, чем ситх-инвалид. Как это ни горько сознавать, но это факт. Что ж, он, сам того не ведая, выполнил волю повелителя о наследниках. Может в этом и есть его Предназначение: произвести на свет джедая и ситха, которые смогут не враждовать, а дополнять друг друга?
К ситху рассуждения! Вейдер бросил ДИ-файтер в атмосферу Татуина по баллистической траектории, чтобы многократные перегрузки выбили горькие мысли из головы и боль из сердца. Вроде бы помогло.
Машина выровняла падение у самой земли и ткнулась в высокую дюну. Пилот нетвердой походкой покинул кабину и упал плашмя в считанных шагах от покинутого истребителя. Уткнуться лицевой частью шлема в песок, чтоб даже звезд не видеть. Только шелест песка, от которого тут никуда не денешься.
Сперва мыслей не было вовсе. Только боль и пустота. Потом медленно вползло понимание, что источником его страдания являются вовсе не так легко принявшие деда дети, а сам император. Девятнадцать лет назад Шив Палпатин бросил только что захваченный Корускант и ринулся на Мустафар вовсе не ради попавшего в беду ученика. Ради дочери. Не успел перехватить ее, вот тут и недорезанный обалдуй подвернулся. Подпаленная синица в руке вместо улетевшего в небо журавля. А он, идиот, столько лет жил осознанием своей нужности повелителю, который когда-то ради него рискнул самым дорогим — властью. От понимания собственной ненужности не осталось сил даже завыть.
Обладающий идеальным чувством времени ситх не взялся бы сейчас сказать, сколько он так пролежал. Минуты? Часы? Вечность? Какая разница…. Из оцепенения, которое сродни смерти, его вывел легкий толчок в бок. Сперва, несильный, потом, все более настойчивый.
— Эй, помер, что ли?
Не дождавшись ответа, пришелец позарился на плащ. Вот только альтруистом Дарт Вейдер никогда не был, а уж в таком отвратительном состоянии духа — и подавно. Силовой толчок унес незваного гостя к подножию дюны.
И снова только тихий шелест песка, и замершее время. Но нет, в безмолвие Дюнного моря вторгся тихий плач.
— Эй, мужик, не пихайся, ладно? Ты не думай, мне показалось, ты крякнул, вот я и решила, что плащ тебе больше не нужен… Можно, я просто рядом посижу? Вроде как не одна.
Поворачивать голову лень, но голос девичий. Зареванный. Носом шмыгает. Хатт с ней, пускай сидит. Ему все равно. Вот только сидеть молча девчонка явно не умела.
— Страшно, блин. Только я все равно правильно сделала, что ушла. Не нужна я этим Ларсам. Они и оставить меня боялись, и выгнать боялись. И парню этому блондинистому я не нужна…. И родители меня на свои дурацкие идеи променяли… Все только вид делают, а на самом деле всем на всех плевать! Я лучше в пустыне сдохну!…
Девица опять заревела белугой. Или не белугой? Белуга — это ж рыба, вроде… Рыбы не ревут. Наверное. Уроженец местной пустыни Дарт Вейдер в рыбах разбирался плохо. Зря повелитель рыбок завести советовал. Сдохли б. Как есть сдохли. А «белуга» эта — дура. В Дюнном море помереть гораздо проще, чем выжить. Пропадет, почем зря. Не его дело? Но коль с рыбками не задалось…
Темный лорд зашевелился. Сел. Невысокая фигурка метнулась, было, прочь. Пришлось ловить силовым захватом и усаживать рядом. Чучело всклокоченное. Одежка местная, добротная, хоть и старенькая. Кожа на щеке и носу содрана. Это, небось, когда от его толчка вниз по склону катилась. Хорошо, не переломала себе ничего. Только рукой ссадину зря трет: занесет грязь, морда ж загноится.
Тем временем его узнали и запаниковали.
— Отпусти, сука железная! Ну что тебе от меня надо? Что?! У тебя во дворце и так все есть! Неужели нельзя просто никого не трогать?!
Проорав это, девчонка вдруг тяжело закашлялась. Песку ртом хватанула, или все-таки внутри чего повредила при падении. Силовой толчок — штука коварная. Внешне вроде бы все цело, а половина костей переломана. Дарт Вейдер осторожно приоткрылся в Силе, чтобы посмотреть на состояние девицы. И тут же в мозгу прорвалось.
«Папочка!»
«Батя!»
«Ученик, чтоб тебя!»
Снова закрываться бесполезно. Его уже запеленговали. Осталось только проверить целостность ребер прокашлявшейся и притихшей «белуги», да, пусть и с запозданием, огрызнуться.
— Не завидуй, нет у меня никого. А кто есть, тем я не особо нужен.
— Ты поэтому здесь?
Ситх не ответил. И так ляпнул лишнего. А через несколько минут небо разорвал рев моторов сразу двух штурмовиков, лямбда-шатла и десантного модуля. Через миг на шее висела вылетевшая из шатла дочь. За ее спиной замер выпрыгнувший из штурмовика сын.
— Папа, ты же сам говорил, «позови, и я услышу», а сам не откликался….
В голосе Леи нет упрека, только страх и тревога. А лучшим средством защиты растерявшийся ситх всегда считал нападение, потому зарычал на сына:
— Тебя кто за штурвал пустил, сопляк? Это тебе не колхозный спидер!
— Я вторым пилотом… Машину Хан вел.
— Ладно, — не стал обострять лорд, наблюдавший, как из второго штурмовика вылезают Фетт и полковник Гент. Полковник Рекс деловито распределял своих штурмовиков на предмет поиска злокозненных иродов, обидевших милорда. Это кто ж такой кипиш по поводу его исчезновения на борту поднял? Пиетту голову оторвать за паникерство.
— Эй, а это случаем не?….
«Белуга» осторожно дернула ситха за так приглянувшийся ей плащ и тыкнула пальцем в скромно стоящую в сторонке щуплую фигуру в черном балахоне.
— Угу, он, — кивнул ситх.
Повелитель умеет оставаться незамеченным, когда ему этого хочется. Но понявший, что его наконец обнаружили, Сидиус жестом подозвал к себе ученика. Тот привычно опустился на колено. Остальные замерли, сохраняя дистанцию для разговора один на один.
— Ты чего творишь, гад? Твое падение в атмосферу вся вахтенная смена видела. Что дальше было объяснять надо? И это еще слава Великой за то, что твоему отморозку-капитану не померещилось, что главкома сбили.
— С какого перепугу?
— С того самого! Через три минуты после твоего вылета на орбиту вывалились корабли Альянса. Те самые, которые по душу Джаббы.
— Что в итоге?
— Куча мелких обломков в ассортименте от корабля-носителя. Отдельные крестокрылы долавливают.
— Твою ж дивизию! Вот кому приказано спугнуть и начать преследование?
— Не переводи стрелки на подчиненных! Лучше потрудись объяснить это, — кивок в сторону уткнувшегося в дюну ДИ-файтера.
Ответа не последовало. Да его и не ждали. Легкое, но властное прикосновение к его сознанию в Силе, и слов не нужно.
— Чуял, не надо было про Падме говорить…. Все было бы гораздо проще. А может быть, нет. Никто не знает. Когда у тебя с Падме любовь закрутилась, я надеялся, что из-за этого тебе станет легче уйти от джедаев. А оно вон как вышло. И я не знаю, ради кого я бросился на Мустафар. Ради вас обоих, наверное.
— Почему вы не попытались спасти Падме?
— Если бы ты помер, пока я вытаскивал ее, она б меня не простила. А так понадеялся на то, что с ней все не так критично, и она сумеет если и не выпутаться сама, то хотя бы продержаться до прихода помощи. Не угадал. Прости.
— Это вы меня простите. Я не сумел ее защитить.
— Пустое. Прошлого не изменить. Нам теперь о будущем думать надо, а ты истерики закатываешь, словно обиженный мальчишка. Да понимаю я, что тебя слишком часто обманывали те, кому ты хотел верить. Но я не знаю, как нам делить любовь твоих детей и моих внуков. Слишком мало этой любви было в жизни у нас обоих, чтоб делить ее хоть с кем-то…
— Глупо, между прочим; — сообщили замолчавшим ситхам из-под днища ДИ-файтера.
— Это еще что за чучело? — зашипел император.
— Местное. Хотя, наверное, не совсем. Совсем местные самоубиваться в пустыню не ходят. Есть способы попроще и погуманней. Да не три ты щеку — шрам останется!
— А имя у нее есть?
— Не интересовался.
— Джинн Эрсо меня зовут.
— Что же показалось тебе глупым, дитя мое? — несколько озадаченно уставился на ободранную девчонку император.
— Про любовь, которую надо делить. Она ж не делится. Это не конфетка какая: одному дал две, второму не досталось.
— Ты откуда в курсе, сопля? — засопел Вейдер.
— Сам ты…
— И все же? — пресек свару Палпатин.
— Слишком часто видела, как люди пытались любовь разделить. А она от этого дохнет.
Девчонка опять всхлипнула, видимо что-то свое вспомнила, но лезть в память показалось совестно.
— Много ты знаешь… — какого хатта лорд полез спорить с оборванкой, он сам не знал, наверное, просто иногда нечто невысказанное надо проговаривать вслух, — Вообще, есть чего делить-то? Сама только что заверяла: все только красивые слова. А по сути тобой просто пользуются.
— Тогда чего нам с вами беситься? Пользуйся другими, как все. Не выходит? У меня тоже. Значит, она есть.
— Да не про нашу честь…. Не за что, по большому счету.
— А разве любят за что-то?
— Ладно, договорите на борту; — принял некое решение Палпатин: — Ко мне в шатл, оба. Твой истребитель на базу вон Фетт перегонит.
— Да, повелитель; — склонил голову Вейдер, не выпуская из виду шуструю деваху, чтоб опять не сбежала.
— Расскажи про маму. Я хочу, чтобы словами.
Успокоившаяся и притихшая Лея свернулась калачиком на диване в кабинете отца. Сидящий в кресле напротив все еще взъерошенный и готовый расплескивать свою энергию Люк энергично закивал головой. Что ж, если его дети хотят знать о нем не только то, какие возможности перед ними открывает родство с главкомом ВКС империи, он это только приветствует. Какая-никакая, а надежда на нормальные человеческие отношения. Только вот как рассказать о том, что старательно хоронил столько лет?