Лейр в ответ на все ее слова лишь улыбался и пожимал плечами. У него с артистами успел выработаться свой язык жестов, но леди Лиллирель не поймет его знаков.
— Как вас зовут? На самом деле, а не на сцене?
Юноша опять пожал плечами и помотал головой.
— Вы не можете открыть свое имя? Это какая-то тайна?
В ответ последовал кивок. Молодая женщина затрепетала — таинственный рыцарь! Что может быть романтичнее!
— И вы никому его не откроете?
Юноша улыбнулся и помотал головой.
— Даже мне?
Улыбка Лейра стала еще шире, но ни одно слово не сорвалось с его уст. Казалось, на них наложена какая-то печать. Это распалило воображение Лиллирель.
Она почти силком втолкнула артиста в свои покои и поспешила затворить двери. Вся её душа трепетала. Полдела сделано!
Ничего не подозревавший юноша сделал несколько шагов, осматриваясь в просторной комнате, обставленной изысканно и пышно. Приятный полумрак, широкая мягкая постель, так и манившая к себе, туалетный столик, вазы с цветами и фруктами.
— Вам нравится? — Лиллирель подошла, пытаясь поймать его взгляд. — Это мои покои.
Лейр тихо кивнул. Странно, он не робел, оказавшись в роскошной обстановке. Наверное, и в остальном не будет столь же стеснителен.
Подумав об этом, молодая женщина помогла ему снять короткий плащ и верхнюю тунику. Однако, когда очередь дошла до нижней, юноша вежливо, но твердо отвел ее руки в сторону.
— Но я должна осмотреть ваши раны, милорд! — проворковала Лиллирель, придвигаясь ближе и почти касаясь его грудью. — Они могут быть опасны для здоровья!
Неотесанный мужлан не оценил знаков внимания знатной дамы, он отвесил почтительный поклон и попятился к дверям. Не будешь же висеть на нем и силком волочить в постель! Она и так почти всё испортила своим напором. На этот случай у нее есть пузырек с зельем. Плохо то, что порцию волшебница сделала слишком маленькую, всего на один раз, ибо боялась ответственности.
— Я восхищена вашим мужеством и презрением к опасности! — взяв себя в руки, произнесла Лиллирель. — И хочу угостить вас вином! Прошу вас!
Рядом с широкой постелью на столике уже ждали своего часа два бокала — один серебряный, с чеканным узором, а другой — золотой. Леди нарочно выбрала разные, чтобы не перепутать, ибо приворотное зелье уже было налито в один. Она взяла оба и подошла к Лейру. Он спокойно протянул руку к серебряному бокалу…
— Нет-нет! — женщина кокетливо отступила. — Это — мой! Для вас — из золота…как победителю!
Протянутая рука замерла в воздухе. Леди еще не успела договорить, а юноша уже почувствовал фальшь в ее речах и поступках. Но как сказать ей, что она — плохая актриса, и ее игра просто не стоит свеч!
— Ну, пейте же!
Просто отказаться и выплеснуть столь упрямо навязываемое ему вино юноша не мог — что-то в глубине души мешало поступить подобным образом. Воспитание? Частичка уснувшей памяти? Он взял кубок, но нарочно промедлил, поднося его к губам. «Не пей!» В него было что-то подмешано. Он не знал, что это, но чувствовал — не стоит. Нет, его не хотят отравить — он никому в этом замке не перешел дорогу! — но все же…
Все же он сделал глоток — исключительно для того, чтобы почувствовать на языке вкус вина. Артистов редко угощали благородным напитком — все больше пивом, элем, сидром или медовухой. Уж ради этого стоило рискнуть.
Нет, не отрава… Но все равно…
Торжествующая Лиллирель пригубила вино. Волшебница предупредила ее, что зелье начнет действовать меньше, чем через минуту. Взволнованная — до осуществления мечты оставалось так мало! — она даже вздрогнула, когда послышался сдавленный хрип.
Бокал выпал из руки юноши. Застонав, он схватился за горло обеими руками, словно пытаясь ослабить невидимую петлю. Выпучил глаза, в которых нарастал ужас, покачнулся…
— Что с вами? Вам плохо?
Лейр сделал неверный шаг и упал на колени. Хрип перешел в натужное сипение, глаза его закатились, он неловко завалился набок, несколько раз дернул ногой…
— Нет! Нет!
Лиллирель перепугалась. Если он сейчас умрет, будет скандал. Откуда в ее спальне мертвый артист? А сейчас, как раз, день. В любой момент могут зайти слуги и тогда… Бежать!
Она кинулась к дверям и завизжала, когда почувствовала, что на щиколотке сомкнулись чьи-то пальцы. От страха леди едва не лишилась чувств от страха. Бросив взгляд вниз, она увидела, что Лейр больше не хрипит и не задыхается. Спокойный и уверенный в себе, он лежал на полу, держа ее ногу, и легкая улыбка проступала на губах.
Он ее разыграл! С досады Лиллирель была готова завыть. Этот наглец все испортил!
— Пойдите вон! — прошипела она. — Немедленно! Видеть вас не могу!
Юноша легко вскочил на ноги, окончательно утвердив молодую женщину в том, что это был всего лишь розыгрыш. Галантно поклонился, собрал в охапку плащ и верхнюю тунику, потом указал на валявшийся кубок, подмигнул, поднося палец к губам в известном жесте полного молчания, и направился к двери.
Едва переступив порог, Лейр оглянулся и заметил топтавшуюся невдалеке Соэль. Когда взгляды их встретились, девушка порывисто шагнула вперед, но тут же остановилась и смущенно опустила глаза, застеснявшись своего порыва.
— Я, — пролепетала она, — волновалась…
Волновалась и наверняка ревновала, когда ее друга потащила к себе знатная дама. Ну да, вон как смотрит! Запрокинув голову, Лейр рассмеялся коротким лающим смехом, больше напоминающим кашель, подошел к Соэль, взял ее руки и свои и, опустившись на одно колено, поцеловал. Сообразив, что он правильно понял ее чувства, девушка наклонилась, в свой черед касаясь губами его макушки.
Леди Лиллирель в щелку подсматривала за этой парой и изводилась от досады. Хорошо бы, он и правда не стал никому рассказывать об этом происшествии. Интересно, на честь простого актера можно положиться?
Лорд Варадар брел по родовому замку в одиночестве, если не считать пажа. Мальчик искренне недоумевал, что его господин забыл в этих коридорах. А тот просто-напросто не замечал, куда идет, размышляя на ходу и так глубоко погрузившись в невеселые размышления, что, кабы не паж, забегавший вперед и распахивавший перед ним двери, рано или поздно врезался бы во что-нибудь лбом.
Где-то звучала музыка и раздавались взрывы смеха — днем артисты развлекали знатную публику, кувыркаясь, показывая фокусы и распевая куплеты. Погода все еще стояла плохая — наступила зима, все засыпало снегом, замерзал даже зимний сад, и все либо собирались под стеклянной крышей зимнего сада, либо, как сейчас, в больших залах замка. Там иной раз даже звенели мечи — приехавшим в гости молодым лордам было некуда девать энергию, и они пытались устраивать шуточные поединки. Хорошо еще, не скачки!
Лорда Варадара странным образом начало тянуть к молодежи — и не потому, что он воспылал страстью к молодой жене и возжелал разделить с нею забавы и веселье. Но он знал наверняка, что там, одетый в обтягивающее пестрое трико, с забранными в хвостик кудрями и дежурной улыбкой на устах наверняка выступает он — тот мальчишка, который ему странным образом начал нравиться. Вчера на спектакле «Поцелуй любви» лорд Варадар устроил Тиару овацию, чуть не сорвав первый монолог. Это позор! Еще немного — и все решат, что старика влечет к молодому противоестественное чувство. Нет, на войне бывало всякое, и на связь между легионерами он сам смотрел сквозь пальцы, но в отношении себя был строг до жестокости. Но сейчас ноги сами понесли его на галерею. Паж опять забежал вперед, успев придержать портьеру.
Да, все было так, как нарисовало ему воображение. Гости и придворная молодежь его молодой жены расположились в зале. Дамы сидели, кавалеры стояли. На свободном пространстве кувыркались трое, в одинаково пестрых нарядах похожие, как близнецы. Девушка-полукровка, тоже в пестром трико, скрестив по-орочьи ноги, сидела на полу и наигрывала на арфе. Когда мимо нее кто-то пролетал, она сердито хмурилась и брала нарочито фальшивую ноту, нарушая мелодию. Но лорд Варадар видел только одного из акробатов — вопреки разыгравшемуся воображению, его волосы были заплетены в толстую короткую косу. Вот он сделал кульбит, ухитрившись приземлиться на руки одного из своих партнеров, оттолкнулся и проделал обратное сальто — или как там правильно у них, артистов, называется этот прыжок!
Опершись на перила нависавшей над залом галереи, лорд Варадар в одиночестве, если не считать пажа, наблюдал за представлением. Кроме трех акробатов, тут были еще двое — молодой полукровка, в чьих жилах явно преобладала кровь альфаров и менестрель, имя которого, несмотря на его относительную молодость, уже было известно даже тут — Неар-Рунопевец. Они ждали своей очереди, но лорд даже не смотрел в их сторону. Все его внимание было приковано только к юноше с бронзово-алыми кудрями. У девушки, которую он любил много лет назад, они всегда пахли свежескошенной травой…
Артисты выступали на небольшом возвышении, чтобы зрителям было лучше видно издалека. Между двумя опорами справа и слева была натянута веревка и, подтянувшись на руках, Янсор вдруг вскочил на нее.
Зрители тихо ахнули. А метатель ножей проказливо улыбнулся и, лишь слегка помахивая руками для равновесия, пошел по ней до середины. Остановившись наконец, он повернулся боком, тихо хлопнул в ладоши — веселая улыбка так и осталась приклеенной к лицу — и Тиар по одному перебросил ему несколько ножей. Ловко подхватив, бывший браконьер стал ловко жонглировать ими, хватая двумя пальцами за кончики. Тиар изловчился и кинул ему еще пару, так что в воздухе мелькало в какой-то момент семь ножей.
Завершив выступление, Янсор собрал все ножи и, небрежно сунув их за пояс, провел одним из них по тыльной стороне ладони — остро заточенный кончик оставил кровавый след, разрезая кожу. Зрители ахнули, запоздало испугавшись.
Но на этом шоу не кончилось. Не успели отзвучать аплодисменты и приветственные крики, как к Янсору, все еще балансирующему на веревке, с двух сторон присоединились Тайн и Тиар. Лорд Варадар затаил дыхание. А Янсор кинул каждому из братьев по паре ножей.
Легкая мелодия, которую наигрывала все это время арфистка, прервалась. В полной тишине в воздухе опять замелькали ножи. У каждого юноши уже было за пояс заткнуто по паре-тройке стилетов, и они, жонглируя ножами втроем, постепенно добавляли их к остальным. Янсор, стоя в середине, успевал действовать двумя руками, ловя летящие в его сторону ножи, одновременно справа и слева и перебрасывая их партнёрам. Острые лезвия так и мелькали в свете свечей и факелов почти в полной тишине. И, как это иногда бывает, у одного из артистов чуть дрогнула рука. И стилет полетел не в ту сторону.
Чисто машинально, привычно, как на репетиции, Тиар качнулся вбок, пытаясь поймать его за рукоять. Стой он на полу, достаточно было всего одного шага. Но тут…
— Нет!
Резкий короткий выкрик подействовал, как удар кнута. Юноша не удержал равновесие и упал. Ударился о край помоста…
Остальное лорд Варадар уже не видел — сорвавшись с места, он со всех ног понесся прочь с галереи, в залу.
Когда он влетел туда, с силой распахивая двери, все уже кончилось. Тиара подняли на ноги. У него был рассечен висок, но юноша старался держаться прямо и пытался отстранить удерживающие его руки, чтобы снова взобраться на веревку и закончить выступление. Подбежав, лорд растолкал всех и, схватив артиста за плечи, порывисто встряхнул:
— Ты…жив?
— М-милорд, — чуть запинаясь, выговорил юноша, — простите, если…
— Нет, это ты меня прости. Я… — произнести простое слово «испугался» оказалось слишком трудно. Он — лорд, перед ним — артист. Между ними пропасть. Можно переживать страдания героя на сцене — но не замечать боли и ран того, кто воплощает для публики этот образ. Да артист и не должен показывать никому своих чувств. — Я все испортил! На!
Сорвав с пальца перстень, Варадар быстро надел его юноше, невольно задержав его руку в своих ладонях.
— Все в порядке, милорд! Мы сейчас продолжим, — Тиар отстранился.
— Но сможешь ли ты? У тебя кровь!
Юноша притронулся к рассеченному виску пальцами, поморщился — кожа была сильно содрана, несколько капель успели стечь по щеке на шею. Не думая, зачем и что делает, лорд Варадар отхватил собственным кинжалом кусок от туники и прижал его к виску Тиара, пытаясь остановить кровь.
— Пропустите! — вперед протолкалась Раэна, которая, оказывается, бегала за примочками. Бесцеремонно отстранив знатного эльфа, она принялась осторожно смывать кровь со ссадины.
Лорд Варадар отступил, сжимая в кулаке окровавленную тряпицу. Поймав его взгляд, Тиар вдруг улыбнулся ему, но не наклеенной сценической, а естественной, немного смущенной улыбкой. Чем-то светлым, добрым, солнечным повеяло от лица юноши — и Варадар внезапно понял, где и когда Винирель могла видеть это лицо.
Попятившись, лорд выбрался из толпы и решительно направился прочь, чувствуя, как с каждым шагом теряет свое достоинство в глазах этого молодняка, но обретает что-то неизмеримо более важное.
Девушка сидела в кресле у окна, глядя на серое безрадостное небо, а Видящая с ложечки поила ее целебным отваром. Он был густой, как мед, но, в отличие от него, довольно горький, и Винирель приходилось уговаривать, как малого ребенка:
— Ну, еще одну ложечку за вашего отца!
— За него я уже выпила три! Хватит!
— Тогда за вашу покойную мать. Пусть ей хорошо будет у Покровителей…
— От этой гадости?
— Она узнает, что вы боретесь за вашу жизнь и поймет, что не зря ради вас пожертвовала своей. Жизнь — это слишком ценный дар, чтобы им можно было просто так разбрасываться!
— А слуги говорили, что мою мать наказали Покровители за то, что она совершила убийство, — вспомнила девушка.
— Кто так говорил? Доложите вашему отцу, миледи, и он сурово накажет болтунов! Никто не имеет права говорить дурно о покойной леди Варадар!
— Кроме самого лорда Варадар, — прозвучало за спиной.
Обе женщины обернулись. Лорд стоял на пороге.
— Что? — Видящая выпрямилась.
— Моя супруга отличалась ревнивым характером и однажды отдала приказ устранить соперницу. Женщину убили по ее приказу, — сухо промолвил он, входя в комнату. — Потом леди повинилась передо мной, я ее простил… все это дела давно минувших дней.
— Но, я не понимаю, как такое возможно? Зачем вы… — волшебница помотала головой. В голове не укладывалось, как это вдовец стал бы рассказывать всем подряд такое о покойной жене.
— При той сцене присутствовала повитуха, — коротко ответил Варадар, — и могла все слышать, так что хотя бы один свидетель у меня есть. Но я не желаю больше это обсуждать. Я пришел сюда по другому поводу. Вот, — в руки Видящей лег кусок окровавленной ткани. — Вы можете что-нибудь сделать? Мне нужно знать, чья это кровь.
Женщина провела над тканью ладонью, зажмурилась, сосредоточенно пошевелила губами, проговаривая заклинание.
— Мужчина, — произнесла она. — Молодой. Физически здоров… В нем чувствуется чужеродная кровь.
— Вот по поводу крови я и хочу с вами поговорить, госпожа. Когда у меня пропала первая жена, нашли несколько…э-э…тел… И нужно было провести обряд поиска на крови…. Чтобы узнать, чьи это останки — моих родных или кого-то еще. Я хочу, чтобы вы повторили обряд. Вот эта кровь. Я хочу знать…
— Вы, милорд, — волшебница держала лоскут на ладонях расправленным, — хотите знать, не является ли ее обладатель… вашим кровным родственником?
Лорд Варадар кивнул. Сердце заболело. Если опять неудача… В те годы он не знал, радоваться или огорчаться тому, что среди разрубленных на куски тел женщин и детей нет его первой супруги и сына — старшего сына! — а теперь не знает, как переживет весть о том, что это — не тот полукровка.
— Этого достаточно или…
— Достаточно. Кровь свежая. Я смою ее эликсиром — это усилит эффект. А с кем нужно установить связь?
Лорд Варадар посмотрел на свои руки. Когда-то от многочисленных проверок у него все пальцы были исколоты.
— Со мной.
— Хорошо, — кивнула волшебница. — Извольте подождать.
Оставив лоскут на столике, она вышла за необходимыми ингредиентами, оставив отца и дочь наедине. Лорд сел рядом с Винирель, взял ее тонкую слабую руку. Девушка пытливо заглянула ему в лицо. Поймав взгляд дочери, Варадар сказал: