— Но ваш опекун… Разве он об этом не должен позаботиться?
— А кто мой опекун?
— Как?!.. Вы шутите? Вы действительно не в курсе? — от багровой физиономии гоблина, кажется, можно было уже прикуривать. — Альбус Дамблдор!
Гарри слегка подзавис. А потом тихо и въедливо спросил:
— А… документы об этом я могу посмотреть? У опекуна же должны быть дела с банком?
— Конечно… Ежемесячная сумма, начисляемая… Я вас покину ненадолго, — Блордак вышел и вскоре вернулся с такой озадаченной рожей, какую Гарри увидеть у гоблина никак не ожидал.
Документов не оказалось. Не оказалось даже тех, кто помнит, как они выглядели…
— То есть как? — вежливо поинтересовался Гарри. Ему уже нравилось, как гоблины начали себя вести. Совсем как люди, даже на Дадли похоже, когда его тетя ловит на горячем… Если что, интересный материал для «Пророка» у него уже, можно сказать, в кармане.
— Если только запрос в Министерство…
— Меня интересуют только банковские документы об опекунстве. Если вы их потеряли, при чем тут Министерство?
Поверенный разводил руками и только что не кудахтал. Ему, кстати, составили компанию еще пара гоблинов, судя по всему, из руководства банка. Гарри начинал чувствовать себя отомщенным, но расслабляться было рано.
— Значит, нет опекуна?
— Эммм. Должен быть.
— Ну извините, нет документов — нет факта, — Гарри почувствовал, что ему наконец «пошла масть», и собирался использовать это на всю катушку. — И вообще… Опекун — это обязательно? Я вот читал…
Гоблины настороженно смотрели, как Гарри перелистывал блокнот-органайзер…
— А, вот. Была у вас, э-э, и у нас одна история, в конце позапрошлого века, когда опекуном волшебника после скоропостижной кончины его близких от какой-то жуткой болезни была признана его кормилица-маггла. Это, согласитесь, прецедент.
— У вас есть кандидатура?
— Есть, конечно. Мой родной дядя. Или тетя. Но она женщина с характером, имейте в виду.
— Опекунов может назначить Визенгамот…
Гарри прищурился. У него накопилось немало вопросов к председателю сей славной организации, но чем больше их становилось, тем меньше ему хотелось их задавать... И вообще, что, Верховному суду всея Британии делать больше нечего, как заниматься семейными дрязгами маленьких волшебников? Что, каждому сироте опекунов назначает Визенгамот, или это только его несчастной шрамоносной головы касается? Это он и озвучил. Гоблины призадумались. Прецедентов было немало, но брать на себя ответственность за решения по поводу этого геройчика, чтоб он провалился... а, нет, суммы там немалые... без него никак. Придется что-то делать. Поттер им нужен, в том числе как наследник. Да и мальчишка определенно... не промах.
— Может, все-таки сделать запрос?..
Гарри задумался. На самом деле, проверить было бы неплохо.
— Только меня не вмешивайте. Запросите для какой-нибудь внутренней банковской проверки, что ли…
Гоблины закивали, как китайские болванчики, и один из них тут же удалился.
Гарри продолжал листать блокнот.
— А вот еще интереснее… Последний из рода… дела перешли в полное ведение «Гринготтс», и никаких Визенгамотов, кстати… Назначение месячного содержания в размере семидесяти галлеонов, процент банка… процент клиента… ах, да, при выделении суммы более семидесяти галлеонов необходимо личное заявление с обоснованием траты… Пожалуй, это меня устроит.
Вернулся тот, кто делал запрос, с еще более кислой миной.
— Там тоже нет? — едва не хором осведомились гоблины и Гарри.
Глядя на разводящего руками клерка, Поттер чувствовал себя почти счастливым.
— Во-от, — он снова полез в блокнот, — образец поручения, образец договора… Кстати, поверенный-опекун тогда нашел возможность совмещать работу на этих двух должностях за четверть от суммы доходов… И назывался конфидентом. Хорошее слово, по-моему, нет?
— Где вы только это выкопали, мистер Поттер? — выдохнул управляющий банком, Врав… Гарв… (у Гарри уже мозги немного плыли) Гринготтс, естественно.
— В книжках прочитал…
— И где вы взяли эти, несомненно, интересные книжки?
— А у вас таких нет? Я разве вам что-то новое сказал? — делано удивился Гарри и вдруг резко поменял тон. — Не верю.
— Кхм… Вы случайно не ученик Филиуса Флитвика?
— Ученик… — он увидел, как встрепенулись было гоблины, и решил уточнить, — как и все ученики Хогвартса.
— То есть вы не являетесь личным учеником?
— А так тоже можно? Спасибо, я обязательно подумаю.
Тихий выдох его будущего управляющего сказал мальчику, что он точно на верном пути. Все, как только он будет в Хогвартсе...
— Но что насчет книг?
— А что? Просто купил на распродаже. А там мы с родственниками изучали. Дядя говорит, очень интересная система. Кстати, уважаемые господа гоблины, мы с вами наговорили на такую замечательную статью в «Ежедневном Пророке», не находите?..
— А если Гарри Поттер случайно… выпадет из тележки?
— А он туда сядет? Особенно учитывая, что он совершенно не собирался в хранилище, а перед визитом в столь уважаемый банк послал-таки несколько писем, например, друзьям — Уизли, Лонгботтому и совершенно случайно — своему декану?
— Мистер Поттер выдержал проверку. Сотрудник банка Гринготтс Блордак принесет ему личную нерушимую клятву, — распорядился управляющий.
А Блордак… сиял. Гарри даже захотелось протереть глаза. Где его снобизм? Где уничижительный и в то же время приценивающийся взгляд? Куда подевался этот отстраненно-равнодушный вид? Что вообще происходит?!
====== 12. Приключения в Косом переулке ======
Выйдя из банка, Гарри едва сдержал победный клич индейцев. Свобода… солнышко… тепло! И никаких гоблинов, пропади они пропадом! Ему хотелось то ли заулюлюкать, то ли что-нибудь разбить, то ли взлететь у всех на глазах от неимоверного облегчения. Несколько часов, проведенных в банке в роли серьезного, знающего, напыщенного индюка, потребовали от него недюжинной силы воли. Но как же это было не зря… Как они забегали, любо-дорого было смотреть! А обещание скинуть его с тележки?! Даже сейчас словно мороз по коже. Вот гады… Пришлось блефовать, а поверили они или нет, плевать — он уже тут, он вышел, он свободен! Правда, клятву о неразглашении пришлось дать, ну так та была взаимной.
Что бы такого сделать плохого? Или не очень плохого? Голова отказывалась думать даже об этом. Подростка медленно, но верно накрывал отходняк.
И он не обратил ни малейшего внимания на скрывавшуюся за колонной легкую тень, которая, вздохнув, тихо прошептала: «Как же мало ему надо для счастья…» — и, осторожно обогнув поднимавшихся к банку волшебников, последовала за ним.
Гарри летел, казалось, не касаясь ногами земли, чувствуя себя бурным потоком, наконец-то прорвавшим запруду. Вот маленькая девочка смотрит на витрину Флориана Фортескью… И-йэх! — он, кажется, уже давно понял, что магия завязана на волю и желание… особенно беспалочковая.
Стекло растворяется… с прилавка срывается самое красивое мороженое и летит через все кафе прямо в руки ребенку, но по пути впечатывается во что-то... невидимое. Лакомство зашипело подозрительно знакомые ругательства, растекаясь по пустому воздуху в форме чьей-то головы, всхлипнула девочка, в последний момент лишившаяся совсем уже близкого чуда, до боли знакомый бархатный голос процедил «Экскуро» — и в животе у Гарри рухнул в обморок здоровенный такой мотылек. Определенно, встретиться со Снейпом ему хотелось не больше, чем самому Гарри: после гоблинов это уж точно перебор.
Как он оказался в знакомом тихом скверике на задворках своей начальной школы, Гарри и сам не понял.
“Ого, кажется, я круто сэкономил на проезде”, — пронеслось в голове, и он медленно сполз по стволу любимого дуба, в ветвях которого неоднократно прятался от кузена с компанией, и отключился.
В славном городке Стратфорд-на-Эйвоне Филиус Флитвик, двойной шпион гоблинов и магов, едва успел насладиться своей порцией клубничного трайфла на веранде уютной квартиры, предоставленной им с коллегой директором музея «Скрипучий котел» за своевременную, значительную и отнюдь не бесплатную помощь… Он достал из внутреннего кармана блокнот, прочитал что-то и выругался, да так, что ко всему привычный после десяти лет преподавания в Хогвартсе и двойного шпионажа Северус Снейп, ученик и самый близкий друг, едва не поперхнулся кофе.
— Кто? — спросил он, одним движением устранив со стола ароматные коричневые капельки.
— Гринготтс, — так же кратко ответил полугоблин, убирая в карман блокнот. — Пойдем вместе.
Черная бровь вопросительно изогнулась.
— Поттер, — добавил Флитвик, и этого было достаточно. Они давно научились понимать друг друга без лишних слов.
Услышав знакомую фамилию, Снейп подскочил было, но Филиус его успокоил:
— Ничего страшного. Мальчик пришел в банк один, — он сделал особое ударение на последнем слове, — открыл счет, потребовал документы о деятельности опекуна и возобновил работу фамильного поверенного.
Снейп пролил оставшийся кофе себе на колени…
Через несколько минут оба в полной боевой готовности аппарировали почти к самому банку. Флитвик устроился прямо за колонной, набросив на себя дезиллюминационные чары, а Снейп прошел дальше по улице: мало ли… свою дружбу они за двенадцать лет ухитрились не засветить ни перед гоблинами, ни перед директором, и менять положение вещей не собирались.
Их подопечный показался довольно быстро — Снейп едва успел расположиться за удобным столиком в кафе Фортескью, где намеревался подождать учителя и его цель. В Поттере он давно разочаровался: горько, глубоко и безнадежно. Ребенок по уровню развития был величиной даже не нулевой, а отрицательной, но Северус, как дурак, почти целый год надеялся… на что, спрашивается? На то, что тот наконец заинтересуется миром, в который попал, его волшебством или хотя бы собственной семьей? Обозлится и найдет хоть что-то, на что зельевар весь год не уставал ему намекать? Тьфу. Сколько он ни сравнивал его с отцом, сынок-оболтус даже попытки не сделал отыскать про того хоть какую-то толику информации. Пусть всего лишь ради опровержения. А про Лили с ним и вовсе говорить не хотелось.
Безмозглый мальчишка, не интересующийся ничем, кроме квиддича и приключений, вечная заноза, которую он обязался беречь… Бессонные ночи, когда тот шатался за ним по школе, по Запретному лесу, уговоры кентавров, варка противорадикулитной мази для Филча и подкармливание сосисками с валерьяной миссис Норрис… Спрашивается, ради чего? Ради памяти Лили? Кроме пресловутых глаз, по поводу которых Альбус уже проклевал ему все мозги, в мальчишке не было ничего от нее. И видеть в этих глазах только злость и бессмысленность иногда становилось просто выше его сил.
Поначалу немного раздражала внешность: мальчишка был копией Джеймса, но вскоре Снейп понял, что от отца сын взял почти только самое худшее: упертость, зашоренность, агрессивность и тягу к дешевой популярности. Так что, сравнивая Поттера-младшего с его отцом, Снейп еще и льстил ему — каким бы мерзавчиком ни являлся Джеймс, он никогда не был ни лентяем, ни таким вот… долбоклюем. Да и волшебником он был выше среднего уровня, как, впрочем, и сама Лили. В кого же их сын уродился явным слабаком?
Тупой ребенок не стал искать доказательств успехов своих родителей даже в зале наград (а ведь он специально договорился с Филчем об этой отработке!), удовлетворившись кубком по квиддичу. А ведь были награды за учебу, у обоих были! Ох, Лили, хорошо, что ты этого не видишь… Может, ты и воспитала бы из этого что-то приличное, но… Как же горько.
Мордред, да он даже отцу этого ребенка готов посочувствовать, правда, никогда, никому и ни за что об этом не скажет. После двойного шпионажа, после вытаскивания Слизерина буквально из выгребной ямы всеобщей травли, после вечного хождения по краю — между Малфоем и Дамблдором, между Тайным отделом и всеми остальными — после жизни под постоянным колпаком Аврората, после личного знакомства с дементорами (хвала Мерлину, не особенно близкого), это все казалось таким… Детским. Что ж, он поклялся, и теперь сделает все, что от него зависит. Или умрет, да. Такова клятва.
Весть о том, что мальчишка в одиночестве находится в гоблинском банке, напрягла, но Филиус его быстро успокоил, хотя интерес, конечно, остался. Тому Поттеру, которого Северус знал, было совершенно нечего делать в Гринготтсе, не говоря уже о том, чтобы открывать счет или интересоваться документами. А потому он внимательно смотрел на улицу, повернувшись боком к самым изысканным и вкусным десертам и не обращая на них никакого внимания, к большому неудовольствию продавца. И вот мальчишка показался невдалеке. Рассмотреть его было легко: народу в это время на Косой аллее немного.
И это был какой-то другой Поттер… новый, живой… Мальчишка сиял так, что Северус с трудом подавил предательски расползающуюся улыбку и быстро поднялся с места, набрасывая дезиллюминационные чары, чтобы последовать за ним. Раз он тут один, стоит присмотреть и заодно присмотреться, да и учителя надо подстраховать… Он успел сделать пару шагов к выходу, как в него прилетело… десертом. Прямо в левое ухо. А поскольку десерт был большим, то залепило пол-головы.
Когда ледяная сладкая струйка потекла за шиворот, он непроизвольно зашипел и выругался перед тем, как почиститься, проделывая все это на ходу: мелкий охламон каким-то образом уничтожил все стекла и, по идее, уже должен валяться без сознания от слабости… Но Поттер вдруг уставился на него, резко изменился в лице, и… исчез.
Снейп схватился за голову. Это конец. Скорее всего, мальчишку расщепило так, что костей не соберешь. И он ничего не успел сделать. Но почему-то… он сам еще жив. Выходит, что и Поттер жив, а значит, ему, скорее всего, требуется срочная помощь! Снейп мысленно поблагодарил Темного лорда за непростую науку распутывания аппарационного следа и через минуту тоже исчез с улицы. Это осталось незамеченным: чары невидимости он, разумеется, не сбросил.
Оказавшись в какой-то небольшой рощице, он успел увидеть, как треклятый мальчишка медленно сползает на траву, опираясь спиной о ствол Quércus róbur, типичного представителя английской фло… — и вот он уже опускается рядом с бесчувственным телом на колени, накладывая диагностические заклинания одно за другим.
«Нет, все-таки Поттер — счастливчик, — подумал Северус. — Ни единой травмы, только истощение. И это после такого… Нереально. Он просто не может быть так силен! Но… он действительно не доставал палочку, я же видел собственными глазами!»
Рядом присел профессор Чар и быстрым шепотом начал излагать ему цепочку совершенно невероятных событий, произошедших в Гринготтсе сегодня утром после появления там Гарри Поттера. И едва успел сказать о том, что ему велено присмотреться к мальчишке как к будущему ученику, как веки у того дрогнули.
Первым, что увидел Гарри, открыв глаза, было взволнованное лицо… Снейпа. И на простой вроде бы вопрос о том, как он себя чувствует и не болит ли где-нибудь, ответить попросту не смог. Ага, «от радости в зобу дыханье сперло». Точнее, не от радости, а от полного и безоговорочного, аж до костного мозга, офонарения. А потом ему протянули какую-то склянку и велели выпить.
«Ну не-е-ет… Я от гоблинов ушел живым, и от вас… уж как-нибудь», — подумал Гарри, покрываясь холодным потом. Но Снейп сказал, что это укрепляющее, которое в данный момент ему совершенно необходимо. Спокойно сказал. Вежливо. А рядом оказался еще и Флитвик. И всячески подтверждал слова коллеги, даже поклясться предложил. Гарри больно ущипнул себя, однако ничего не изменилось.
«Не будет же он травить меня на глазах у профессора Чар? — пронеслось в голове. — А может, это не Флитвик? Ой, скорее, это не Снейп. Совсем не Снейп, а, наверное, кто-то под обороткой».
В последнем Гарри окончательно уверился, как только Снейп отхлебнул немного из собственной склянки и тут же протянул ему. Поди, не отрава, ага…
Голова работала еще плохо, так что он даже не подумал о том, что если это злоумышленник, то антидот мог бы принять заблаговременно. Это в любом случае не Снейп. Тот просто не способен называть его по имени и беспокоиться о его здоровье! Гарри выпил содержимое флакона и попробовал привстать. Снейп — то есть тот, кто непонятно зачем косил под Снейпа, — помог ему подняться, довел до лавки и усадил. Что же все-таки происходит?