Annotation
Престарелая фея не захотела превращаться в морскую пену, а вместо этого влюбляется в молодого фотографа. Для того, чтобы она могла стать человеком, пятиклассница попаадает в сказку "Золушка", а бывший мальчик-с-пальчик обучается нелегкому ремеслу волшебника. Кто из них первым поймет раазницу между иллюзией и настоящим чудом? А кто сумеет станцевать не только хрустальные башмачки, но и собственное счастье?
Ростошь Нина Валерьевна
Глава1 ФЕЯ
Глава 2 НЕЛЛИ
Глава 3 ФЕЯ
Глава 4 НЕЛЛИ
Глава 5 ФЕЯ
Глава 6 НЕЛЛИ
Глава 7 ФЕЯ
Глава 8 НЕЛЛИ
Глава 9 Нелли
Глава 9 ФЕЯ.
Глава 10 НЕЛЛИ
Глава 11 НЕЛЛИ
Глава 12 ФЕЯ
Глава 13 НЕЛЛИ
Глава 14 НЕЛЛИ
Глава 15 ФЕЯ
Глава 16 НЕЛЛИ
Глава 17 НЕЛЛИ И ФЕЯ
Ростошь Нина Валерьевна
Трусиха
Трусиха
Глава1 ФЕЯ
Ком снега вздрогнул и поехал по крыше, ускоряясь с каждым оставленным позади метром. Мелькнул сбоку водосточный желоб, блеснули новенькие окна, испуганно порскнули в стороны нахохленные спинки воробьев. Хруст детской коляски резанул уши -- то ли пластиковой обод, то ли не успевшие окрепнуть кости? Фея замедлила шаг: здесь явно происходило что-то интересное.
-- - Не тяни за ноги! Не тяни тебе говорят, овца безмозглая, голову оторвешь!
-- - Снег разгребайте, снег!
-- - Кто-нибудь вызвал скорую?
Вокруг снежной горы на колесах почти мгновенно собралась толпа. Машина скорой помощи взвизгнула тормозами. Кто-то уже сумел расцепить пальцы матери, намертво прилипшие к ручке коляски. Фея набросила магическое зрение: "Будет дышать еще две минуты 48 секунд, не успеют", - решила она, переводя взгляд на жадно глазеющего подростка. Какая-то старушка судорожно вычерпывала снег из коляски сухонькими ладонями. Мигнул вспышкой мобильник: за горячие кадры с места происшествия местный ежедневник заплатит хорошие деньги.
Фея не умела читать мысли и это очень печалило ее. Человеческие чувства манили стеклышками калейдоскопа: такие же яркие, непонятные и изменчивые. Она с легким сожалением наблюдала, как всхлипывающую мать запихнули в машину. Наверное, ощутить ее душу было бы интересно. Или вон того мужчины, чьи руки дрожат, словно резиновые. Да, жаль, что чтение мыслей было недоступно. Женщина поправила обильно тронутые сединой волосы и двинулась дальше. Еще несколько минут - и можно опоздать на работу. Допустить такое было никак нельзя. Фея легко взмахнула левой рукой и длинная фура остановилась, почувствовав себя автобусом. Женщина привычно сплела морок, забираясь в кабину водителя.
Она была Феей очень преклонного возраста - ей уже исполнилось 30. Дожить до столь невероятных лет помогали иллюзии: вдумчивые, неторопливые или случайные, мимолетные. Фея дотянула до 30 и имела право вписать себя в книгу памяти рядом с Мафусаилом. Человеческие чувства были чужды ее душе, впрочем, души у магических существ не существовало в принципе -- только снежная равнина, где никогда не становилось по-настоящему тепло. Разве что вирус любопытства с давних пор поселился в этом неприветливом пространстве, но вряд ли его можно было назвать чисто человеческим качеством.
Легкой молодой походкой престарелая Фея преодолела ступеньки. Начинался обычный рабочий день. Женщина с поседевшими волосами разделась, включила компьютер и, вооружившись отчетом, постучала в кабинет шефа.
-- Вы хотели меня видеть?
-- Да. Сядьте, что вы возвышаетесь, как нефтяная вышка.
Фея хотела сказать, что она вовсе не высокая, но промолчала и опустилась на неудобный стул с квадратной спинкой.
-- Ваш отчет -- полная дрянь. Кроме того, вы сдали его на сутки позже срока.
-- Но вы же сами просили добавить информацию по филиалам...
-- Если вам велят сделать работу, то надо ее делать, а не канючить, что перетрудилась. Какие-то пять вшивых филиалов!
Фея посмотрела на телефон и тот послушно зазвонил. Шеф уперся взглядом в переносицу:
-- Я займусь вами позже. Идите отсюда.
"Наверно, тяжело все время быть хамом", - подумала Фея и вышла из кабинета. Она налила кипяток в синюю кружку с непонятными надписями и задумчиво водила чайным пакетикам по стенкам. Интересно все-таки, успели вытащить мальчика из коляски или нет? А если нет, то что чувствует сейчас его мать? Когда Фея подняла голову, лицо непосредственного начальника, стоящего у ее стола, медленно тонуло в краске ярости.
-- Вы! Пьете! Чай!!
Фея кивнула, не чувствуя за собой никакого криминала.
-- Я жду объяснений по отчету, а вы! В рабочее время!!!
- Точно такая же кружка была у вашей бабушки, - прошептала Фея, уповая на то, что у каждого человека есть своя бабушка.
Начальник потер намечающуюся лысину и посмотрел на чашку. Что-то давно забытое мелькнуло в его раздраженных маленьких глазках.
-- Она вас очень любила и поила из чаем с лимоном, когда вы болели.
-- Я думал, что это волшебная микстура, - эхом откликнулся начальник и перевел взгляд на Фею. - О чем я говорил?
-- Отчет, - кротко напомнила та.
-- А-а, да-да, отчет. Зайдите завтра. - Шеф повернулся и, с трудом вписываясь в косяки, вернулся в кабинет. Фея вздохнула и повернулась к компьютеру.
Обратно Фея добиралась на автобусе. Она тихо пробормотала непонятные слова и три тяжелые сумки в ее руках разом потеряли вес. От боли в спине помог бы мятный заговор, но руки заняты и она опять привычно сплетает иллюзию. Теперь окружающим кажется, что в ее руках не сумки, а ... батарея. Вообще-то она хотела сделать букет цветов, но настроение испорчено перепалкой с коллегами и вместо охапки шикарных хризантем в руках оказывается батарея. Тяжелая. Чугунная. Основательная. Значит, необходим герой. Фея быстро оглядывает пассажиров, недовольно сомкнувших ряды. Объект материализовался совсем рядом. У него смешные пушистые ресницы и грубовато вырубленный подбородок. Его будут звать "Топоров", решила Фея. А меня?
Топоров молча поднял "батарею" и втиснулся в недра общественного транспорта. Двери закрылись. Вокруг копилась тишина и раздражение.
-- А зачем батарея?
-- Наверно украла где-то, и сдать на металлолом собирается, - злобно прокомментировал мужчина с коричневым портфелем, - у-у, стерва, все ноги отдавила!
-- Извините... Простите... - вошла в образ Фея. - Ничего я не крала, просто купила у знакомых! Я.. м-м-м... выращиваю орхидеи, вот что! Выращиваю, а они не растут. Холодно, понимаете?
-- Ты бы еще бананы выращивала. На северном полюсе.
-- А мне уже обещали сделать дополнительное отопление, даже трубы привинтили, - продолжал объяснять топоровскому плечу и подмышке мужчины с дипломатом тонкий голосок, - только мне надо не обычную батарею, а плоскую, чтобы горшки поставить. Я подумала, что может быть на заво...
-- Выходим, - буркнул Топоров, оттесняя незнакомку к дверям.
Она спохватилась только когда позади осталась остановка и мигающий огоньками светофоров перекресток:
-- Ой, а Вы-то зачем со мной вышли? Как неудобно получилось... Поставьте, поставьте, я сама... Спасибо.
-- Я тут работаю, - Топоров перехватился поудобнее и свернул в переулок, - осторожно, здесь скользко.
Дорога, отполированная различными частями тел рабочего класса, превратилась почти в каток. Топоров отважно шагнул вперед, мысленно проклиная лентяев дворников и женщину с ее батарейными излишествами. Цветам ее, видите ли, холодно. Ишь ты...
-- Бум-м, - он все-таки поскользнулся и выронил сверток.
-- Хрясь, - сам упал сверху, неудачно подвернув левую руку.
-- Ой, - их конструкцию увенчала незнакомка.
-- Ах ты ... - выругался Топоров и попытался сползти с батареи.
-- Вы не ушиблись?
Топоров пожал плечами. Ежу ясно, что ушибся, и, между прочим, чертовски больно ушибся.
-- Как Вас зовут?
-- Топоров.
-- Топоров? А имя? - она попробовала подняться, но снова упала. Сначала поморщилась, потом улыбнулась.
-- Имя? - Топоров удивился - никто, начиная со школы, не называл его по имени. Не то чтобы Топоров не помнил, как его зовут, просто...
-- Ну да, должны же Вас как-то называть. Я, например, Ветка, то есть, простите, Светка, Светлана. - Она снова смущенно улыбнулась. - В детстве не выговаривала букву "с"... Ну и вот, сами понимаете, прилипло на всю жизнь.
-- Эдуард.
-- Замечательное имя, а как...
-- Да вставайте же, наконец!
От нее пахло яблоками. Такими крупными, желтыми, с бьющимся пульсом сока под кожицей. Грушовка называются, - вспомнил Топоров и почему-то вздохнул.
В проходной он поставил на землю батарею, махнул рукой в направлении кабинета директора и отправился переодеваться. Затекшую шею покалывало - голова все время оборачивалась вслед незнакомке.
-- Ветка, постойте! Я... - Топоров рванулся вперед и... очнулся.
Фея вышла из автобуса, прехватив сумки поудобнее. Иллюзия получилась сложноватой и какой-то бестолковой. Зачем современным цветоводам экспериментировать с батареями, если можно соорудить теплицу? Впрочем, Фея никогда не была сильна в деталях. А может, абсурдность ее чар и помогало ей дожить до столь невероятных лет?
Фея поставила сумки в прихожей и погладила кота, лениво вышедшего ей на встречу. Затем потянулась всем своим не очень-то гибким телом, заставляя вещи разложиться по местам, а продукты занять полки в холодильнике. Кажется, прошел еще один день. Чего она ждет? Зачем цепляется за свои смехотворные иллюзии?
Фея налила суп в две старые тарелки и поставила их на стол. Потом, напевая, превратила посуду в изящные пиалы из тонкого китайского фарфора. Фея любила красивые вещи. Кот уже сел рядом со своим прибором и вовсю лакал густую похлебку, изредка посматривая на хозяйку раскосым глазом. Она тоже взяла ложку. Начиналась ночь.
Фея мечтала о странном -- она хотела жить. Радоваться теплому асфальту, звенящему под сандалиями, предаваться отчаянию и жадно вгрызаться в еще теплый батон, возвращась из булочной. А еще можно лечь на кровать и представить, что ты засыпаешь... Конечно, она все равно не сможет уснуть, даже если налить полный бокал "Новопассита" и выпить его, чокнувшись с зеркалом. Дело в том, что волшебники не умеют спать. Зато можно прикрыть глаза и увидеть, как ее засыпает сказочным снегом и что-то маленькое и теплое в ее душе начинает осторожно пробираться наружу, расталкивая острые, хрупкие льдины крошечными лапами.
Глава 2 НЕЛЛИ
"Ж-жесть!" - пробурчала проснувшаяся голова и рассталась с подушкой. Рыжие, цвета морковной запеканки волосы торчали во все стороны как куча креветок. Глаза, которые мама, находясь в хорошем настроении, называла авнтюриновыми, а брат - ржавыми, обреченно оглядели комнату. Утро все-таки наступило. Нелли скроила мученическую гримасу и поплелась на кухню. Но даже большая ложка масла, рогалик и самое вкусное в мире брусничное варенье не могли примирить ее с действительностью: ей осталось жить 50 минут. Ровно до звонка на первый урок.
-- Мам, как ты можешь есть эту гадость? - Нелли с отвращением покосилась на овсянку.
-- Мой организм мне очень за это благодарен. И платит хорошим самочувствием и стройной фигурой. Тебе бы тоже не помешало об этом задуматься, а то скоро придется покупать форму в магазине "Большие люди".
-- Я ем не больше, чем Фред! - вспылила Нелли, швырнув недоеденный рогалик обратно.
-- Тише-тише, ты разбудишь Федю.
-- Да в него можно из пушки стрелять, он и то не проснется! - Нелли залпом выпила чай и надулась. Несправедливо, когда у тебя есть старший брат, который может ходить в школу во вторую смену, есть сколько угодно чипсов и при этом не толстеть, к тому же, всем известно, что мамы больше любят мальчиков.
Мытье посуды никогда не входило в число любимых занятий Нелли, но она долго терла чашки и тарелки губкой, а потом даже старательно промокнула их полотенцем. Правда, при ближайшем рассмотрении полотенце оказалось папиной майкой, но зачем оставлять одежду в неположенных местах?
-- Нелли, поторопись, ты опоздаешь.
-- Да-да иду, бегу, лечу. - Нелли с трудом натянула ботинки и вышла на улицу. К сожалению, до школы было недалеко. Отвратительно близко было, если говорить честно. Нелли хотелось, чтобы два квартала растянулись до размеров марафонской дистанции.
Прогулять, что ли? - размышляла девочка. - Завтра родительское собрание. Хотя потом будет уже все равно. Может, как-нибудь образуется...
Уткнувшись глазами в собственные ботинки, Нелли с трудом распахнула тяжелую дверь, чуть не столкнувшись на пороге с худенькой пятиклассницей в оранжевом пуховике. О черт, черт, черт!!!
-- Предательница, - анин взгляд обжег Нелли глотком ледяной воды.
Ее жизнь закончилась. И если она еще не билась в агонии, то только потому, что совершить такое напротив директорского кабинета девочка не решилась бы даже стоя всеми четырьмя конечностями в могиле. Больше всего хотелось спрятаться и заткнуть уши. Аня Голуб -- самый близкий человек на свете -- ее ненавидит. И в этом виновата... не я! - закусила губу Нелли. - Анька сама, сама сказала, что это ее шпаргалка. Я просто не успела, а потом... потом не хотела выставить Голуб врушкой. Вот!
Нелли прислонилась к стене, пытаясь отогнать настырные воспоминания, но плечи уже сводило, а во рту появился кислый привкус. Пробный ЕГЭ по русскому языку. Нелли и Аня, как обычно, за одной партой. Шпаргалка медленно, словно во сне, летит вниз и все никак не может коснуться пола. Кусочек бумаги, зажатый между пальцами Ольги Александровны, как противное насекомое. Ужас, от которого пересыхает во рту. Маленькое пятнышко краски на столе. Очень интересное пятнышко, похожое на на яблоко. Если приглядеться, то можно различить листики. И даже прожилки. А если очень постараться и вдобавок зажмуриться...
-- Чья это мерзость?
Класс затих большой испуганной мышью.
-- Я вас спрашиваю, кто автор сего кропотливого труда? Кто?! Нелли, это твое творчество? А? Твое, я спрашиваю?
От страха слюна исчезла не только во рту - жидкость испарилась из всего организма. Произнести слово было совершенно невозможно. Девочку приводила в ужас даже разбитая коленка, а ворчанье старушек в троллейбусе заставляло выходить не на своей остановке. "Лучше мне умереть", - подумала тогда Нелли. Да, именно так она и подумала. Правильное было желание.
Линейка ударила по столу, как маленький снаряд:
- Отвечай!
-- Это моя шпаргалка, - выпалила Аня и побледнела так, что ее загорелое личико стало казаться зеленым.
-- Твоя? - удивленный взгляд Ольги Александровны перебежал с рыжих колечек на черные косички. - У тебя же всегда пятерки по русскому.
-- Я не успела выучить, - отважно поднял голову бывший Самый Настоящий Друг. - Не хотела получить двойку.
-- Та-а-ак... Вот до чего докатились. Отличницы шпоры пишут. Что же тогда остальным остается? А? Анна, в кабинет завуча. Все остальные -- свободны.