— Оля! Ты посмотри, кого мы вырастили! Эта неблагодарная девчонка позорит нашу семью! — он простер руку с вытянутым указательным пальцем в сторону Риты. — Она ведёт себя, как последняя шлюха!
— Папа! — хором воскликнули Рита и Алиша.
Рандхир всё-таки позволил усадить себя на стул, принял из рук жены стакан с водой, отпил глоток и некоторое время созерцал прозрачный сосуд.
— Воды некому будет подать! — невпопад воскликнул он.
Театральная истерика прекратилась так же внезапно, как и началась. Рандхир, словно что-то вспомнив, переключил своё внимание на гостя.
— Ты во что мою дочь втянул, гадёныш? — неожиданно тихо, пугающе спокойно спросил он, вставая и в упор глядя на Дмитрия.
Тот тоже медленно поднялся на ноги.
— Ты как посмел вообще к ней близко подойти, голодранец? Ты чем заставляешь её заниматься?!
Рандхир снова поднял голос до крика и шагнул вперёд, выплескивая воду из забытого в руке стакана. Дмитрий не успел понять, что происходит, как моментально между ним и хозяином дома оказались сразу три женщины — Ольга встала на пути мужа, не давая тому шагу ступить, а Алиша и Рита загородили собой парня, то ли защищая его от отцовского гнева, то ли боясь его собственной реакции.
— Ранди, не кричи так!
— Папа, он тут ни при чём, я сама!
— Он тебе ещё испортит жизнь, если уже не испортил! Этот тип втянет тебя в историю, если ещё не втянул!
— Папа, он наш гость!
Лалита, уже давно переставшая наслаждаться свалкой, которую устроила, помогала матери успокаивать отца. Вдвоём им удалось подвести его к небольшому диванчику у стены и усадить. Ольга тут же повернулась к дочерям и неожиданно громко крикнула:
— Замолчите все!
Подействовало. Голос у неё оказался не слабее, чем у мужа.
— А теперь объясняйте всё, только спокойно, — обратилась она к Рите и Дмитрию.
Алиша осторожно сделала пару шагов в сторону, оставляя парочку в одиночестве.
Дмитрий открыл было рот, но Рита решительно сказала, опередив его:
— Я не хожу на подготовительные курсы, последние пять месяцев я танцую в одном приличном, — она выделила голосом последнее слово, — клубе. Обычно днём, но иногда и вечерами.
— Она так и говорит… — простонал за спиной жены Рандхир, казалось, совершенно убитый.
— Подожди! — отмахнулась Ольга. — Не мешай ей, Ранди.
— Да я всё сказала, — вздёрнула подбородок Рита. — Я всегда вам говорила, что хочу танцевать, и что мне совершенно не нужна карьера дизайнера. И когда мне предложили работать в этом клубе, я не стала отказываться. Вот теперь точно всё.
— Всё? — Ольга отступила назад и села на диванчик рядом с Рандхиром, так же упрямо подняла подбородок, и тут же стало ясно, от кого у Риты этот жест. — Тогда будь добра, ответь мне на пару вопросов.
Рита молча застыла, выжидающе глядя на мать.
— Куда уходят деньги, которые мы перечисляем твоему будущему институту?
— Куда перечисляете, туда и уходят, — буркнула Рита. Половина её заносчивости явно испарилась при этом вопросе.
— Мило, — кивнула Ольга, не теряя хладнокровия, а Рандхир рядом снова закатил глаза и отработанным жестом вцепился себе в волосы обеими руками. — Теперь о клубе. Что значит «приличный»?
— Приличный — это значит, не для «грязных мужиков», а для нормальных людей, которые любят восточные танцы. Я вписываюсь в стиль клуба, и меня уже приняли в кордебалет. Между прочим, вспомни, когда я в последний раз просила у вас деньги. Это было очень давно, потому что мне хорошо платят!
Рандхир издал сдавленный стон, но Ольга и бровью не повела.
— Отлично. Следующий вопрос. — Она перевела взгляд на Дмитрия, тот встретил его спокойно, хоть и слегка смущённо. Он словно знал, что она спросит, ответив чуть раньше:
— Я работаю в соседнем клубе. Слежу за порядком. А в свободное время и за Ритой.
— Вышибала? — слабым голосом уточнил Рандхир, демонстрируя неплохое знание клубных реалий.
— Да, эту должность иногда называют и так, — согласился Дмитрий.
— Должность! — фыркнул отец семейства, забывая на секунду о своих упавших силах. — Как громко!
— Погоди, Рандхир, — Ольга была настроена решительно. — Скажите, когда Рита говорит, что ночует у Светланы…
Рита громко вздохнула и отрезала:
— Да, я у Димки.
— Ты спишь с ней? — взглянула Ольга в глаза Дмитрию.
Тот не отвёл взгляд.
— Да.
В комнате воцарилась тишина, прерываемая только вздохами Лалиты, которая уже совсем была не рада своей болтливости.
Рита искоса посмотрела на Дмитрия, потом снова вздёрнула подбородок и отвернулась.
— Так! — Рандхир, кажется, переварил услышанные новости и сделал для себя нужные выводы. Он решительно поднялся и вскинул руку с вытянутым указательным пальцем в сторону двери. — Молодой человек, прошу вас покинуть этот дом. Я не желаю больше выслушивать ваши откровения. С Ритой мы разберемся сами, без вашего участия. Думаю, будет лучше, если вы забудете её. А мы постараемся забыть вас.
Дмитрий коротко усмехнулся, пожал плечами и направился к двери. Он не собирался спорить и возражать.
— Нет! — вдруг громко сказала Рита. — Нет, он никуда не пойдёт!
Ольга начала что-то говорить, Дмитрий развернулся, чтобы попытаться успокоить подругу, но Рандхир опередил всех.
— А я сказал — вон! — в бешенстве крикнул он так, что Лалита испуганно отшатнулась от него к стене. — Он уходит, ты забываешь о нём, об этом вонючем клубе и об этих непристойных забавах, а мы постараемся забыть, как ты покрыла нашу семью позором!
— Нет! — Рита не собиралась сдаваться. — Если для вас моя любимая работа — непристойна, а я сама позор для всех… я уйду вместе с Димкой!
— И прекрасно! — раздался в ответ оглушительный рёв. — Убирайся! Знать тебя не хочу после всего, что ты устроила!
— Ранди! — Ольга моментально растеряла всё спокойствие и уверенность.
— Молчи! Она в состоянии сама себя обеспечивать, она только что тебе это сообщила! У нас нет больше дочери по имени Рита, Ольга! — на этот раз театральность в голосе Рандхира не казалась комичной. Может быть потому, что сейчас он говорил всерьёз.
— Папа… — начала растерянная Алиша.
— Не встревай! — рявкнул и на неё отец. — Она наплевала на нас, на свою семью! Она растоптала наши традиции, наши законы, по которым жили наши предки, по которым живу я и пытаюсь научить жить вас! Она пошла наперекор нашей воле, свернула на кривую дорожку, по которой ей, видите ли, захотелось идти. Вот пусть и катится по ней в компании своего вышибалы-недоумка!
— Не смей! — вдруг взвилась Рита с такой горячностью, что даже привыкший к её взрывам Дмитрий вздрогнул. — Не смей его так называть! Я не позволю его оскорблять даже тебе! Да! Я с ним сплю, я с ним хочу жить, потому что он лучше всех, я люблю его, и если вам это не по душе, если вы готовы отказаться от меня потому, что он вас не устраивает… Значит, мне тут действительно нечего делать!
Она развернулась и вылетела в дверь быстрее, чем кто-то смог подобрать слова. Дмитрий бросил взгляд на семейство Рей, прежде чем последовать за Ритой.
— Если вас это успокоит, я не собираюсь её бросать, — негромко сказал он Ольге и стремительно вышел.
Рита ждала его на улице, внимательно разглядывая своё левое запястье с изящным золотистым браслетом. На лице — следы от торопливо вытертых ладонью слёз.
— Малыш, спасибо, — сказал он. — Никогда бы не подумал, что ты можешь так…
— Он меня вывел, — оборвала его Рита. — Его надо было поставить на место. Иначе я так всю жизнь и ходила бы по струнке, как Алька. Это не для меня, ты же знаешь.
— Знаю, — мягко согласился он. — Но как же ты теперь вернёшься?
— Совсем ненормальный? — повысила голос Рита, и он почувствовал, что сейчас слёзы нарисуют свежие дорожки на её щеках. — Куда? Отец никогда не бросается такими словами. Меня для него больше нет. Мать будет делать так, как он скажет. Это только кажется, что её мнение что-то значит. Всё это театр! — голос её звенел от злости. — Она всё делает, как говорит отец! Алька и Лали вообще как на поводках. А я так не буду! И если ты сейчас скажешь, что «ты не собирался»… Я уйду в клуб, мне есть, куда пойти! Руслан меня примет и переночевать пустит, не волнуйся!
Дмитрий оборвал её словоизвержение самым простым и доступным способом, просто притянув к себе. Обнял, аккуратно преодолевая сопротивление, и перебил пылкую гневную речь:
— Не собирался, потому что обстоятельства были другие. И не смей вспоминать про эту жирную скотину, к нему ты пойдёшь через мой труп. Идём лучше домой. У нас, кстати, вино было. Пошли, а то солнце село. Замёрзнешь…
Монитор с данными из справочной давно погас. Ника сидела рядом с Дмитрием, а Павел отошёл к окну — с разрешения Ники он курил в кухне, открывая окно настежь.
— И больше они никогда о нас не вспоминали, — сказал Дмитрий. — Алиша пару раз звонила, один раз в гости зашла — но при этом так тряслась, боялась отца, что Ритка психанула и велела ей больше не утруждать себя визитами и звонками. — Он покачал головой. — Зря, наверное. Но Ритка никогда особо не отличалась деликатностью. Всегда говорила, что думала, а думала не всегда правильно. Она Алю презирала за то, что та слова отцу поперёк не скажет.
— Однако Алиша и звонила, и приходила, — задумчиво произнесла Ника.
— Да. Ритке тогда этого было мало. Всё или ничего.
— Железный принцип, — сказал от окна Павел. — Я всегда говорил, намается она с ним в жизни.
— После этого и Аля перестала появляться. Короче, дом её родителей — это место, куда бы она пошла в последнюю очередь. И последнее место, где ей могут позволить жить.
Ника вздрогнула. Представить, что кто-то скажет так про неё и её отца, было невозможно. Она и не предполагала, что такие жёстко-непреклонные родители бывают не только в старых сказках, но и в реальной жизни. Родной дом — это самое надёжное место в мире, а отец — самый близкий человек, единственный, кто всегда поможет и никогда не бросит.
— Всё нормально? — вдруг спросил Павел.
Он подошёл ближе и внимательно смотрел на неё сверху вниз.
Ника кивнула.
— Нормально. Только страшно. Когда самые близкие люди тебя предают.
Дмитрий пожал плечами.
— Ну, они-то считают, что это их предали. По крайней мере, отец.
— Всё равно. А… мама? — Ника произнесла это слово, слегка запнувшись. Мама. — Она-то как могла?! Она же… мама!
Ника ощутила на своём плече тёплую сильную ладонь. Павел всё ещё стоял у неё за спиной. Только сейчас она осознала, что здорово повысила голос, настолько её потряс рассказ. И ещё тут же поняла, почему Дмитрий всегда успокаивался, едва рука Павла касалась его плеча. Невозможно не успокоиться.
— Они всего лишь люди, — тихо сказал Павел. — И не факт, что самые близкие. Кровное родство не всегда самое главное.
Может быть. Ника не могла этого понять, а спорить не хотела. Ей показалось, что он говорил не столько о Рите, сколько о себе, но уточнять не решилась. Рука ещё раз сжала её плечо и исчезла так же внезапно, как и появилась. Пара шагов — и он снова стоял у окна, с новой сигаретой в руке.
Прошло почти две недели, и однажды вечером ребята вернулись весёлые и довольные. Ника решила, что появились новости о Рите, но всё оказалось проще. В одном из клубов, где в разговоре случайно проскочила информация о том, что они оба бывшие военные, им предложили работу в охране. Это была не бог весть какая работа, но за неё платили, и она была посменной. Они тут же договорились о графике, который позволял им работать в разные смены, но так, чтобы некоторые выходные у них пересекались.
— Теперь мы больше не будем висеть у тебя на шее, — радостно вещал Дмитрий. — А ещё, пока один вкалывает, второй сможет продолжать поиски. И выходные иногда совпадают, так что день-другой в неделю мы даже будем надоедать тебе сразу оба.
Справедливости ради Ника заметила, что никто пока ни у кого на шее не висел, потому что на счету у обоих ребят ещё оставались деньги, заработанные в армии. Хотя они явно старались как можно скорее всё просадить, у них это не получалось.
— Ничего, недолго оставалось, — отмахнулся Дмитрий, а Павел только кивнул.
С тех пор то один, то другой по очереди пропадали на сутки. Они возвращались рано утром, когда Ника или уходила в институт или ещё спала, уставшие, быстро ели и падали спать, просыпаясь только к вечеру, а то и к следующему утру.
Павел почти не рассказывал о новой работе, он не находил в ней ровным счётом ничего интересного, а Дмитрий часами развлекал Нику, когда они оставались вдвоём, в лицах изображая мимолётно увиденные им сценки из жизни ночного клуба. Ника не уставала поражаться — как он замечал такие мелочи и так интересно их пересказывал! Она никогда не скучала с ним, но всё равно, с гораздо большим нетерпением ждала выходных Павла. Они могли молчать весь вечер или спокойно говорить. О чём? Да обо всём. Правда, была в их разговорах тема, которую они оба старались, как будто по негласной договорённости, обходить. Это была тема семьи. Павел никогда не рассказывал ей о своих родителях, она не знала даже, откуда он, кроме того, что он землянин. А она не заговаривала ни об отце, ни об Оресте. И только однажды вспомнила о Каджеро.
— Ника, можно я спрошу?
Павел пару часов назад вернулся из очередного рейда по кабакам, как они называли затянувшиеся поиски Риты, и сейчас они вдвоём сидели в гостиной. Ника, уютно устроившись в глубоком кресле, смотрела новости, а он за письменным столом читал одну из старых бумажных книг с маленькой полки. Ника знала, какую, не глядя на обложку — собрание эссе Брюса Ли.
— Конечно, — удивилась она.
— Кто этот мужчина с тобой?
Она сначала даже не поняла, о чём он. А когда поняла, то почему-то вспыхнула и торопливо объяснила:
— Это Володя, он врач, он мой друг. Там, дома. Я в Медицинский поступала, потому что хочу работать, как он. Он был женат на моей тёте, — зачем-то сказала она, наконец.
Только замолчав, она поняла, что почти оправдывалась. Рассердилась, то ли на себя, за такую дурацкую реакцию на простой вопрос, то ли на Павла, за то, что он этот вопрос задал. Хотела сказать что-то ехидное, вроде «а что, ревнуешь?», но не смогла, когда увидела его лицо.
— А-а-а, — протянул он, не отрывая взгляд от голографии. — Понятно.
Он больше не сказал ни слова, но на лице его Ника отчётливо увидела облегчение. Господи, да он спросил именно с тем смыслом, с каким она начала оправдываться. Он думал, что Володя — её парень. Эта мысль отчего-то поразила её настолько, что она не нашла ничего лучше, чем выйти из комнаты, чтобы успокоиться.
Искать по клубам можно было до бесконечности. Они обошли уже не только их район, но и все близлежащие. После того, как стало ясно, что Рита не просто уехала, а исчезла бесследно, ребята обратились в полицию. Однако там заявление принимать отказались, когда стало известно, что живёт Рита, по документам, с родителями, а те о пропаже не заявляли. Дмитрия даже слушать не стали, после первого же вопроса «а вы ей кто, собственно?».
Однажды Дмитрий проснулся утром в свой очередной выходной и понял, что так продолжаться больше не может.
Он вышел на кухню и, тяжело вздохнув, объявил, что сегодня пойдёт к Ритиным родителям. По глазам Ники и Павла стало ясно, что они давно ждали, когда он до этой мысли дойдёт, но до сих пор ни словом, ни взглядом на это ему не намекали. Он был им благодарен, потому что решиться на этот подвиг нужно было самому.
— Я позвоню, — сказал он на прощание и неторопливо вышел из квартиры.
Адрес он помнил, дорогу тоже, хотя и был в этом доме всего один раз. Сначала он шёл медленно, пешком, но потом обозлился сам на себя за трусость и вызвал такси.
Через четверть часа он уже стоял перед дверью знакомой квартиры. Если и тут никто ничего не скажет… Это последнее место, где можно было искать Риткины следы, и это уж точно последнее место, куда он хотел обращаться. Но все остальные варианты уже были проверены, испробованы и не принесли результатов.
Дмитрий вздохнул и нажал кнопку звонка.
Дверь открылась почти сразу. На пороге стояла молоденькая девушка, в которой Дмитрий с трудом узнал Лалиту. Выросла девчонка. И стала копией матери, на Ритку мало похожа, только всё та же гордая посадка головы.