– Иди! Чего рот раззявила!
Диану буквально вздернули за руки вверх, как куклу – мама очень сильная, очень. Наверное, Диана скоро умрет. Мама ее очень не любит. Она уже сделала двенадцать абортов, а вот тринадцатый не успела, потому получилась Диана. Что такое аборты Диана не знает, но мама постоянно твердила ей, что тринадцатой должна быть она, Диана, и что сволочь, потому что выжила.
Что такого плохого в том, что она выжила – Диана тоже не знала. Ей бы добраться до дома, там что-нибудь съесть… например пирожок, который бабушка сунула ей в карман, и все будет хорошо. Она согреется, уснет… а во сне ничего не болит. И сны снятся хорошие!
Ей в прошлый раз приснилось, что у нее есть собака. Огромная такая! Как в телевизоре. Там такой смешной пес был… Диана проснулась с улыбкой, ей давно не было так хорошо. А потом стало плохо. Мама потащила ее к бабушке, и Диана знала, что ничем хорошим это не закончится. Бабушка тоже ее не любит. Сунет булочку, или пирожок, а у себя все равно не оставляет. Диана плохая. Никому не нужная. Только собачке! Но собачка во сне, а до дома еще идти и идти. Под джинсами только трусики – холодно. И ветер дует. Какой он холодный!
Диану начало трясти, плечо ужасно болело, хотелось немножко отдохнуть, но мама тащила ее и тащила… Мир начал расплываться, и Диане вдруг сделалось тепло и хорошо. Она потеряла сознание.
Женщина выругалась, с ненавистью и отвращением посмотрела на дочь, потом перевела взгляд на небо, усыпанное колючими ноябрьскими звездами, на темную, пустынную окраинную улицу, освещенную редкими фонарями, и вдруг решилась: она волоком оттащила девочку с тротуара, и подтащив к пустой, сваренной из листового металла остановке общественного транспорта, положила девчонку позади нее, в темноту, под напитанную ледяным холодом железную стенку. Еще раз воровато огляделась по сторонам, и уже не оглядываясь зашагала туда, куда собиралась идти. Домой, где ее ждет бутылка коньяка, крепкие объятья мужчины и свободная, счастливая жизнь. Потом скажет, что несчастная дочка вырвалась, убежала в темноту – мама ее искала, искала, так и не нашла. Поплачет на похоронах – еще и денег соберут на гроб и поминки, ведь такое несчастье! Такая маленькая девочка, и вот тебе! А потом все будет хорошо. Исмаил обещал ее взять замуж, а он богатый – у него пять торговых павильонов! И точки на базарах! И он такой хороший любовник…
Она уже забыла о девочке, будто ее никогда и не существовало. А может и не существовало – это была иллюзия, дым! Дым рассеялся и теперь можно дышать свободно. Хорошо!
Хорошо!
Диане было очень хорошо. Она свернулась калачиком и сладко спала. Ее не мучил холод, не мучила боль. Во сне нет боли и холода! Во сне есть только радость и счастье! И еще – собачка! Огромная, добрая!
Диане ужасно захотелось туда, к ней, к собаке! Так захотелось, что… что не выразить ни словами, ни… ничем не выразить. Даже если ты умеешь это делать. А Диана не умела. Она просто хотела уйти, и как можно дальше. Навсегда! Из этого злого мира, от этой злой «мамы», к собачке. К большой и доброй собачке! И к доброй маме. Ведь не все же мамы злые, она знает! Она видела в кино! Мама испечет ей пирог! Не такой, как у бабушки, старый, засохший, а хороший, вкусный!
Диана улыбнулась, и… исчезла. И там, где она лежала, осталась вмятина в наметенном за вечер первом, грязном еще снегу. И пирожок, выпавший из кармана. Трехдневный, старый, с луком и яйцами. Диана так и не успела его съесть.
Очнулась она от того, что мама снова хотела ее утопить и пихала в воду. Вода теплая, но Диана помнила, как тогда хотела дышать, как вода заливалась ей в нос, в горло, как было мучительно больно, и как хотелось жить. Она закричала – страшно, громко, так, как не кричала очень давно! В прошлый раз Диана успела оттолкнуться ногами и выставить голову из-под воды, вдохнула воздух и тоже закричала. И тогда прибежал дядька и ударил злую маму. И Диана стала дышать. Вот и сейчас – она закричит, прибежит дядька и спасет Диану!
Но дядька не прибежал. Прибежал невероятно огромный, страшный серый волк и остановился перед Дианой, пытающейся вырваться из рук злой мамы! И стало еще страшнее! Поняла: мама привела волка, чтобы он растерзал Диану. Или отдать ее волку, после того, как утопит.
И Диана кричала, Диана давала свой последний бой! Она не сдастся! Никому! Никогда! Ни волкам! Ни злой маме!
АААААА! АААААА!
И тут волк гавкнул – так громко, так звонко, что Диана захлебнулась своим криком и замолкла. Это был не волк! Это была собака! А волки боятся собак! Диана знает!
Пес подошел к Диане и вдруг улыбнулся! Оскалил белые, невероятно огромные и красивые клыки – такие, как были у собачки во сне! А потом лизнул Диану горячим, шершавым языком. Это было приятно… и все как в самом лучшем сне!
Диана посмотрела на маму, и… вдруг поняла – это не Злая Мама! Это… тетя! Какая-то тетя! Очень красивая тетя – стройная, темноволосая, полногубая, большеглазая, совсем не похожая на Злую Маму, губы которой вечно были сложены в тонкую злую линию. И только для дядек эта линия становилась улыбкой – не для Дианы. Тетя, похожая на сказочную фею, смотрела на девочку улыбаясь, так добро, так хорошо, что Диана перестала сопротивляться и отдалась ее теплым, сильным, ласковым рукам. И погрузилась в теплую воду. А потом – в сладкий-пресладкий сон. И ей ничего не снилось. А как может сниться сон, если она уже во сне? Ведь во снах сны не снятся!
Проснулась от того, что… ей было очень хорошо. Не просто хорошо, а ОЧЕНЬ! Ничего не болело, ничего не ломило, и было так хорошо, так уютно! Как во сне. Ну да, конечно же, она еще спит! И видит сны! И какие! Ей такая замечательная собака приснилась! По виду – как волк – уши стоят, серый, глаза будто светятся, зубы огромные… но добрый! Улыбается! И гавкает. Ох, как громко гавкает! От такого гава все волки точно разбегутся. Не любят они когда на них такая собака гавкает! Волки – они только маленьких девочек не боятся, а вот таких собак – просто писаются со страху! Бегут – и писаются!
Диана тихонько хихикнула, представив, как бегут писающиеся волки, и вдруг поняла – а она ведь не спит. Она лежит в совершенно незнакомом месте, и ей очень, очень тепло. Даже жарко. И она… голенькая?! Ой! Совсем голенькая!
Ощупала себя – точно, на ней ничего нет кроме чего-то вроде простыни. А еще – на ней лежит что-то мохнатое, Диана видела такое пальто у бабушки. Она называла его «тулуп». Таак… тулуп… бабушка… она у бабушки?! А почему так темно? Ночь? А тогда почему бабушка ходит посреди ночи? Там точно кто-то ходит!
Попыталась сесть, встала на колени, и… БАМ! Ударилась головой о что-то твердое! Даже искры из глаз посыпались!
– Ой! – невольно вскрикнула, и тут же шаги на пару секунд затихли, будто человек внимательно прислушивался, а потом… топ-топ-топ… и в глаза Дианы ударил яркий свет, идущий от лампочки, закрепленной на потолке. Девочка увидела улыбающееся лицо прекрасной феи из сна, и обмерла, не в силах поверить в случившееся – неужели она еще спит? Фея может быть только во сне! В сказке! В жизни их не бывает, иначе бы фея обязательно бы помогла Диане, спасла бы ее от мучений! А может все-таки есть, и она прилетела! На вертолете! На голубом!
– Яй! Амара ту фан! Эгей, мара, каран бар!
– Что? Я не понимаю! – Диана сжалась, потянула на себя простыню, она вдруг остро почувствовала, что совсем раздета. И ей стало стыдно. Фея, волшебница, а она перед ней голенькая! И где одежда?! Куда подевалась ее одежда?!
Волшебница похоже что поняла ее, улыбнулась и сделала пару шагов в сторону. Затем протянула руку и подала Диане ворох одежды – трусики, маечку, джинсы и тонкий свитер. Ее одежду, Дианы. Девочка приняла одежду, сунул под простыню, и красная от стыда стала одеваться. Фея снова хитро улыбнулась, почему-то укоризненно помотала головой и шагнула в сторону, исчезнув с глаз Дианы. Что-то загремело, и вдруг по комнате разнесся такой упоительный, такой замечательный, такой… такой… запах… что… в общем – запахло мясным супом, и у Дианы громко (она сам удивилась – как громко) забурчало в животе. И девочка была уверена, что услышала смешок – кто-то хихикнул, непонятно почему. Неужели потому, что Диана так громко бурчала животиком? И что тут такого смешного? Она давно уже не кушала, и…
Вот сейчас Диана точно почувствовала, как давно не кушала. Ужас – как давно не кушала! Сейчас хотя бы маленькую корочку хлеба… огрызок пирога… пирожок, который дала бабушка! Девочка точно вспомнила, что не съела пирожок. Он, наверное, остался в кармане куртки. А где куртка? Конечно же фея не будет ее кормить замечательным фейским супом. Диана недостойна этого супа. Она плохая, сучка, тварь – мама так всегда говорила, когда Диана просила что-нибудь вкусненького из того, что мама принесла. Говорила, что она не заслужила хорошей еды. Девочка не знала, как ее можно заслужить – она как-то спросила маму, как именно ей заслужить вкусную еду (это было еще до того, как Диана замолчала), так мама ее сильно побила. А потом плакала, глядя на разбитое лицо дочери. Плакала, и все равно называла ее тварью и гадиной. Этих мам не поймешь, они наверное все такие странные. Хотя Диана знала только одну маму в жизни, и много мам из телевизора. Наверное, настоящие мамы все такие странные и злые.
Одевшись, Диана успокоилась начала внимательно осматриваться по сторонам. Вернее – в одну сторону, потому что другая была закрыта занавеской. Эта сторона тоже была закрыта, но Диана сдвинула занавеску, и теперь можно рассмотреть все как следует.
Это большая комната. Можно даже сказать – огромная. Для Дианы, конечно – она ведь еще маленькая, и для нее все комнаты огромны. Даже кухня, в которой ее запирали, чтобы не мешалась и не раздражала маму. Но эта комната была размером как много кухонь! Сколько именно – девочка не знала. Она не умела считать. Как, впрочем, и читать. Ее никто этому не учил.
Комната – как из сказки! Стены из огромных, толстых бревен – Диана видела такие в кино в сказках про богатырей. Стол посреди комнаты – тоже как для богатырей! За него могут усесться сразу… много! Много людей!
В углу – полочки, на них какие-то фигурки. Смешные такие – тетеньки, дяденьки, бородатые и гладкие, одна тетенька даже голенькая стоит! Только с крыльями. Красивые фигурки.
На столе – чашки, ложки, и хлеб – дырчатый такой, и видно – вкусный-превкусный! Если его посыпать солью, налить в кружку молока, откусить кусочек, запить холодным молоком… ммм… это так вкусно! Так здорово!
Снова забурчал живот, и Диана невольно ойкнула, положив на него руки и зажав, будто уговаривая не бурчать. Она же дома у феи, как можно так шуметь?! Что, потерпеть нельзя?!
Фея появилась сбоку – прекрасная, как… сон! Поставила на стол чашку, откуда исходил дразнящий мясной запах, махнула рукой и что-то сказала – непонятно что, но смысл был ясен, она приглашает Диану слезть с лежанки и сесть за стол. Диана с сомнением посмотрела вниз – высоко! Страшно! Правда внизу стоит лавка, но попробуй-ка, дотянись до нее!
Фея поняла, широко улыбнулась, подошла и прежде чем Диана успела что-то предпринять или о чем-то подумать – выдернула девочку неожиданно сильными руками и прижала к себе, глядя в глаза своими черными, с искорками глазищами. Диана только и смогла, что пискнуть и затихнуть в могучих объятьях волшебницы. А та снова засмеялась и неожиданно наклонилась и поцеловала Диану в лоб. Девочка вздрогнула, и… и потекли слезы. Диана сама не знала – почему. Может потому, что она вдруг с тоской, болью и отчаянной надеждой захотела, чтобы эта женщина была ее настоящей мамой! Той самой – из сказки, из телевизора, Мамой!
Фея бормотала что-то непонятное, утирая ей слезы, а потом вдруг сама заплакала, всхлипывая, прижимая девочку к себе, и покачивая, как младенца. Наконец они обе наплакались, успокоились, и поморгав своими огромными ресницами фея широко улыбнулась и усадила Диану за стол. Подвинула к ней чашку с варевом, положила рядом с чашкой красивую глубокую ложку, расписанную странными, невиданными девочкой узорами, положила ломоть хлеба. Подумала секунду, и повязала на шею Дианы тряпочку – точно так, как Диана видела это в кино. Это чтобы одежду не пачкать!
Девочка нерешительно взяла в руки ложку, ожидая, что она окажется очень тяжелой – большая же! Но ложка оказалась очень легкой и удобной. Но Диана все равно медлила – сама не знала почему. Сидела, косилась на фею, разглядывала ложку, и вдыхала замечательный запах бульона. Тогда фея улыбнулась, укоризненно помотала головой и забрала ложку из руки Дианы. Девочка сразу расстроилась – ну вот, как она и ожидала – недостойна вкусной еды! Но оказалось, фея собралась ее кормить сама, как маленькую девочку, как младенца. Она поболтала в чашку, поднимая со да гущину, подула в ложку, попробовала, а потом решительно поднесла ложку со всем содержимым к губам Дианы, коснувшись краем ложки зубов девочки. Та непроизвольно шире открыла рот, и… в него полилась восхитительная струя вкусного, пряного мясного бульона!
Диана закашлялась, проглотила суп, и вот возле ее губ еще одна ложка! И ее содержимое проглотила. Потом нерешительно перехватила ложку у феи (что она, Диана, маленькая, что ли?), и начала есть сама – осторожно черпая из чашки и заедая мягким, тоже пряным хлебом. Вкусно! Было ужасно вкусно!
Содержимое чашки кончилось очень быстро, даже кусок хлеба доесть не успела. Нерешительно покосилась на фею – не даст ли еще вкусноты? Но та поняла и решительно помотала головой – нет! И тут же показала на живот, потерла его и сказала:
– Ой-ой! Ооой!
Диана задумалась – что бы это значило?! Потом догадалась – фея хочет сказать, что будет больно животик! Ну да, Диана хоть и маленькая, но уже знала, что если долго не есть, а потом сразу много скушать, будет болеть животик.
Потом фея налила в кружку чего-то вроде компота. Наверное, это и был компот, только вкус немного непривычный, не такой, как у бабушкиного компота. Злая Мама никогда не давала Диане компот, только бабушка. Компот Диане нравился, он сладкий, а еще – кисленький. Вкусный! И этот тоже был вкусным. Диана высосала всю кружку, доедая свой недоеденный кусочек хлеба, и устало откинулась на спинку стула. Хорошо тут у феи! Как в сказке!
И тут… ей захотелось пи-пи. И так захотелось, что Диана пискнула, согнулась и ухватилась руками за низ живота. Ой, плохо! Не хватало еще написать на стул волшебницы! Она за это превратит Диану в крысу! Или еще чего хуже – в таракана! И что делать?!
И снова волшебница поняла – улыбнулась, подхватила Диану, сняв ее с подушки, положенной на стул (чтобы повыше сидеть!), и взяв за руку повела ее за печь, в дальний угол комнаты. Тут нашлись и Дианины кроссовки – старенькие, но еще крепкие, они не были такими чистыми наверное с самого их рождения. Фея помогла Диане обуться, и через пять минут уже рассказывала, как пользоваться заведением под названием «хайлар». Видимо это на фейском языке так назывался туалет. Странный это был туалет – унитаза нет, водой не смывается… деревянный стул с дыркой, и все. А еще – кувшин с водой, полотенце, мыло и все такое. Улыбаясь и подмигивая, фея жестами наглядно показала Диане, как следует пользоваться этим странным заведением, и что делать с кувшином. Не совсем, конечно, показала, только изобразила, но Диана все прекрасно поняла – она ведь была умненькой девочкой, что бы там про нее не говорили дураки! Когда фея решила, что Диана усвоила урок, она вышла, притворив дверь, и оставила Диану одну.
Как ни странно, здесь не было холодно, хотя и прохладнее, чем в комнате. Диана подождала (сама не зная – чего именно), а потом резво сняла штанишки и проделала все, чему ее научила волшебница. И ей это даже понравилось – забавно ведь, как игра! Вымыла руки с мылом и довольная пошла обратно в комнату. У порога разулась, и пошла по полу в одних дырявых носках – пол был покрыт ковриками и ковровыми дорожками, так что ногам совсем не было холодно.
Уна проснулась совсем рано, еще затемно, хотя необходимости в этом никакой не было. Просто проснулась, и все тут! Темно, тихо, за окном непроглядная тьма. Кахир еще посреди ночи выпросился на улицу – носиться под звездным небом по морозному лесу – что лучше этой забавы? Так он считает, не Уна. Откуда она знает, что он так считает? А знает, да и все тут! Если он может угадывать ее мысли – почему ей не обладать таким умением? Столько лет вместе – каждый пук друг друга известен и определим.