— Хороший меч у батюшки получился?
— Отличный! Варас мастер своего дела.
— У нас в роду всегда были кузнецы, — ответила Дарина, а потом, немного погрустнев, добавила, — только вот я… на мне и прервется кузнечное ремесло рода. В роду всегда мужчины были…
— Тебя это так сильно беспокоит? Мне кажется Варас любить тебя больше жизни и ты для него все.
— А для тебя? — уставилась она на меня своими бездонными глазищами.
— Что для меня?
— Ну… кто я для тебя?
— Уф… Дарина, — вдохнул и выдохнул я, — давай отложим этот разговор а?
— Почему? — вскочила она на ноги и засопела надув губы.
Я взял ее за руку, усадил обратно и не отпуская руки и подбирая слова сказал:
— Дарина, ты для меня тоже многое значишь, но дай мне с этим самому разобраться, хорошо?
— Хорошо, — ответила она, опустила голову и начала носком сапога ковырять пожелтевшую траву, при этом сильно сжимая мою руку. Затем она встала и добавила, — пойдем в дом, Лас на ночь лающих волков выпускает, могут покусать не знакомого.
— Пойдем раз так, — ответил я, и протерев меч тряпкой вставил в ножны.
Утром следующего дня я, Варас и Туск собрались с берегу Чистого озера, куда мы отправились на фургоне. Чернава сама отправилась протокой к себе и перед тем как отплыть сказала, что в дом Вараса должен был поселился кто-то из родственников княжеского вельможи со своей семьей, но произошло это или нет неизвестно. А светить Вараса не хотелось. Решили, что если там живут, то я и Туск изобразим из себя разбойников скрыв лица ну а там по обстоятельствам. На место прибыли к обеду, оставив Вараса с фургоном в лесу я и Туск направились по ухабистой дороге к имению Вараса. Остановились на краю леса, и минут десять наблюдали за домом, вроде никого, я присмотрелся… курятник на распашку, окна в доме тоже открыты, по двору разбросана домашняя утварь, похоже что нет никого.
— Идем, — сказал я Туску и завязал на затылке сделанную из куска тряпки косынку, скрыв лицо, еще и капюшон плаща нахлобучил.
Туск последовал моему примеру и мы прошли в открытые ворота.
— Вроде никого, — сказал Туск осматриваясь.
— Угу, пошли, сдвинем будку, — кивнул я на собачью конуру.
Оттащив ее в сторону, я приподнял небольшой, грубо сколоченный деревянный щит и извлек из ямы-тайника свой туго набитый рюкзак, на дне ямы лежало еще пару свертков, их тоже прихватил. Потом пару раз громко свистнул, подав сигнал Варасу.
Варас зашел в дом…
— Да уж, «повеселились» тут.
— Что то искали наверное, — сказал я стоя в дверях.
— Ладно, сейчас соберу кое-каких вещей, да одежду надо в зиму и мне и Даринушке забрать.
Закончив со сборами, Варас изнутри закрыл дверь на деревянную задвижку, потом выбросил в окно пару тюков, вылез сам и плотно закрыл все ставни.
— Дай-ка, — Варас забрал у Туска один из свертков и развернул его.
В его руке оказался меч, хартской ковки, на сколько я уже научился отличать, с дорогой рукоятью и украшенным несколькими драгоценными камнями серебряным навершием. Варас закрепил ножны на перевязи, а меч что был куплен нами для него, он бросил в фургон.
— Ну что, теперь обратно? — спросил я и тоже закинул свой рюкзак в фургон.
— Да, поехали, — согласился Варас.
К вечеру мы успели вернуться на заимку, куда незадолго до нас приплыла и Чернава, тоже с увесистым тюком. Поужинав, сразу занялись сборами, чтобы завтра не тратить на это время и выехать с рассветом. Решили ехать в наглую, короткой дорогой, т. е. небольшой участок пути придется проезжать через границы городища.
Глава 37
Городище.
Корен, Старший Хранитель.
В дверь осторожно постучали. Корен отошел от деревянного стеллажа с рядами свертков из толстой бумаги и пошел открывать дверь.
— К вам послание, — вытянув руки с небольшим кожаным тубусом стоял гонец.
— Подожди в коридоре, — поморщился Корен, — повезешь обратно ответ.
— Слушаюсь господин, — ответил уставший посыльный, от которого несло за конским потом.
Корен прошел к окну где стояло плетеное кресло и усевшись начал читать.
«… Хромой Ян выслал две наемных сотни, как и договаривались ранее. Один отряд разделился и приступил к выполнению нашего плана на севере княжества, часть этого отряда вскорости прибудет в городище под Ваше начало. По заверениям Хромого Яна это лучшие наемники. Они должны прибыть в городище под видом торгового обоза с берегов Желтого озера, и как только расположатся в посаде дадут Вам знать.
Встретился с Баазом, доверенным лицом Хромого Яна, в его отряде есть два десятка опытных лазутчиков, которых я сразу же разослал по каменкам и многодворцам на границе с хартскими землями, и уже есть результаты…»
Прочитав до конца донесение и швырнув его в угол Корен нервно побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, затем прошел к столу, и приготовив канцелярские принадлежности начал что то писать.
Первые сутки пути наш обоз проехал без приключений. За поводьями фургона в котором ехали Чернава и Дарина находился Лас. Я, Варас и Туск ехали верхом. Со стороны мы не выглядели подозрительно и вполне походили на обоз богатого торговца с охраной, Лас даже оделся подороже, что бы соответствовать. Заканчивался второй день пути, и мы выехали на торговый тракт, проехав по которому, к вечеру добрались до большого многодворца, стоявшего прямо на тракте, от чего выглядел богато и зажиточно. Мы расположились на ночлег на большом постоялом дворе. Чернава, чтобы не создавать проблем и не нервировать местных изъявила желание ночевать в фургоне, который мы оставили у большой конюшни. Лас и Дарина решили составить ей компанию, благо места в фургоне было предостаточно. Я оплатил ужин и большую комнату, рассчитанную на четверых. Варас понес часть ужина к фургону, а мы с Туском остались в корчме ожидать остальных блюд. Людей было не много, половина столов пустовала. Публика в основном как говориться приличная, в основном торговцы… заметил и двух вероятно местных алкоголиков. Вернулся Варас и мы приступили к ужину. Позади нас трое мужиков что-то эмоционально обсуждали, и стоило мне заострить на этом внимание, как сразу начал разбирать фразы и реплики…
— … вот, а я про что! Люди зря говорить не станут.
— И что, прям вот не таясь собирают ополчение?
— А чего им таиться? Три знатных рода объединились… а еще… — понизил голос мужик, — люди говорят не сам славный Васлен умер, говорят, отравили его.
— Это кто же? — так же шепотом спросили его.
— А тот, кто нонича в городище, за высокими стенами, — ну так люди говорят.
— А что же Хранители?
— Не знаю…
— А я знаю! — отозвался третий голос, — как только не стало славного Васлена, так их братство голову то и подняло, и нонишнему князю голову заморочили совсем… а законов за последние лета сколько выдумали? То-то же!
— Ладно, спать пошли, завтра ехать рано… на зиму переберусь наверное на юг, на заимку к брату… а то чую, не спокойная зима будет.
— Верно говоришь…
Мы закончив ужин не стали долго засиживаться и отправились спать в комнату, где я пересказал друзьям подслушанный разговор.
— Поскорее бы добраться, — нахмурился Варас, — раз пошли разговоры да пересуды, князь да хранители забеспокоятся, не сегодня так завтра уже сторожевые посты на дорогах у мотов выставят.
— Значит надо ехать с короткими остановками долго не задерживаясь.
— Да, — кивнул Варас, — завтра наполним бурдюки да фуража купим…
Завалившись спиной на матрас набитый свежей сухой соломой и заложив руки на затылок я лежал и смотрел в потолок, подбитый плотно подогнанными досками… что то не спалось.
— Варас…
— У?
— Спишь?
— Нет.
— Скажи, а что за высокими горами, которые на юге?
— Старики говорили, что много лет назад ходил туда кто-то с отрядом… Вернулся только один. Сказывал, что по горам тем долго ходили, снега много и холодно на вершинах, а за горами вода, много синей воды… и она соленая. Конца и края не видно той воде.
— Море?
— Что такое море, — приподнялся на локте Варас.
— Эм… ну это как Чистое озеро, только очень, очень большое.
— Ну да верно, бесконечное, до самого горизонта, — ответил Варас и опять улегся.
— А больше не ходил никто туда?
— Нет, тогда еще икербов не много было и не были они такими организованными, так, небольшие рода кочевали… а сейчас не пройдешь там.
— Понятно… а за хартскими землями что?
— На востоке степи и болота на многие дни пути, а потом гиблые места совсем начинаются… там говорят, есть город разрушенный, он словно из земли растет… говорят, те кто осмеливался в этот город ходить, давно это было… так вот, возвращались они и потом умирали в муках, будто проклятые. Так и называется — Проклятый город. Говорят, предки хартов там жили, давно, очень давно.
— А на востоке?
— Никитин, ты как будто не в княжестве рожден да в яме у икербов всю жизнь просидел, — влез в разговор Туск, — на востоке, за лесами земля как изрезана глубокими и длинными оврагами, такими, что и за день не обойдешь, а за оврагами сухие степи и за ними песок, много песка… не проходимы те земли вовсе.
— Верно, — согласился Варас, — так и есть, непроходимые.
— Понятно, — ответил я, и зевнув отвернулся к стене, накрывшись плащом заснул.
Еще только забрезжил рассвет, а мы уже покинули многодворец и продолжили путь. Начал накрапывать дождь, с одной стороны конечно дождь в дорогу хорошо, с другой… мокро и холодно. Пересекли пару проток, и к обеду подъезжали к еще одной. До моста было примерно метров пятьсот, я мы заметили всадника, который явно заметив нас развернулся и ускакал по дороге.
— Будто караулил стоял, — заметил Варас и поправил перевязь под плащом.
— Похоже, — согласился я и повернувшись к фургону сказал Ласу, — внимательно у моста, оружие наготове держите.
Наша кавалькада въехала на мост и перед нами предстала картина бойни — внизу, на берегу протоки в траве лежало несколько тел, все были заколоты, и водницы и их пассажиры, разбросаны вещи, две протопленные лодки на десяток метров ниже по течению.
— Разбойники, — сказал Туск и проверил как закреплен колчан на седле.
— Больше некому, — согласился я, — всадник уже скрылся за поворотом, интересно, сколько их?
— Не знаю, — нахмурился Варас, повернулся и посмотрел на фургон, — где там твоя труба железная?
— В рюкзаке…
— Не хочешь достать… а ну их там дюжина и засада?
Было видно, как Варас разнервничался… нет, он не боялся боя, даже с превосходящим по численности противником, он боялся за дочь и сестру, я к слову тоже понимал нашу уязвимость из-за присутствия женского контингента в обозе… Варас прав, приемущество нам сейчас необходимо, а с Ласом и Туском как-нибудь объяснюсь потом.
— Хорошо, — ответил я, спешился и подошел к фургону.
Открыв рюкзак, достал сверток с дробовиком, и развернул его. Так, ремень с подсумками поверх пояса, открыл затвор, и затем несколько раз пропихнул кусок тряпки стрелой без наконечника через ствол, очистив его от густого лампадного масла, патрон в ствол, 4-х зарядный магазин… готов. Положил дробовик в чехол, который привязал к седлу так, что бы удобно было быстро сидя верхом извлечь оружие. Все, можно ехать дальше.
До высокого кустарника, что скрывал поворот, оставалось около ста метров. Я и Варас ехали первыми, Туск ехал по обочине, позади на десяток метров, и еще немного приотстав медленно ехал фургон. От копчика до затылка побежала волна, я уже знаю, это ощущение не обещает ничего хорошего.
— Помедленней Варас, — сказал я.
— Может спешимся и по куст…
Закончить фразу он не успел, навстречу нам, из-за поворота выехал десяток всадников. Мы остановились. Двое первых всадников перекинулись парой фраз, после чего они все направились в нашу сторону, оружие у многих было наготове.
— Наемники, — сказал Туск, встал рядом с нами и взял в руки лук.
— Держи Яра, — протянул я поводья Варасу и соскочил на землю с дробовиком в руках, — и сами не зевайте, животные могут испугаться грохота.
Всадники начали ускоряться, а я вышел на пару шагов вперед, разложил приклад и прицелился.
Бабах! Кони позади меня заржали испугавшись, но их удержали. Бабах! Бабах! Кубарем полетела лошадь одного из всадников… извини лошадка, не специально… Бабах! Бабах!
— Стреляй твою мать! — заорал я на Туска, который застыл глядя на меня.
Сменил магазин, запихнув пустой за пояс, я успел сделать еще два выстрела… моя «артподготовка» вывела из строя пятерых физически и весьма озадачила морально остальных, которые начали осаживать лошадей, увидев как их товарищи умирают от неведомого им грохота и огня… Наконец Туск пришел в себя и сделал пару результативных выстрела, после чего пихнув лук в колчан, извлек меч и задрав его на головой с диким криком поскакал на противника, Варас последовал его примеру и чуть отстав скакал позади, что касается меня, то я сменив магазин побежал следом, стрелять верхом плохая идея пока животное не привыкло, а рубать на скаку я не умею, в этом у меня пробел, о котором я уже пожалел. Наемники оказались весьма серьезными рубаками, Варас вроде нормально, держится, а вот Туску похоже худо. Один из наемников увел лошадь чуть в сторону пытаясь зайти Туску со спины… отлично! Мне его никто не загораживает. Бабах! Есть, свалился. А Туск похоже ранен… Подбежав ближе я крикнул:
— Туск! Вались с коня!
Он меня правильно понял и парировав очередной удар вывалился из седла на землю, а я прицелился в грудь… Но противник оказался слишком умный и пригнулся спрятавшись за шею лощади, направив животное на меня. Тогда я выстрелил в лошади в голову и бросив дробовик на землю дернул меч из ножен…
Дождь кончился, и бой тоже. Туску досталось серьезно, в районе печени все в крови, мы с Варасом затащили его потерявшего сознание в Фургон, а Чернава достав небольшой деревянный ящик принялась оказывать ему помощь. Я мельком взглянул на Дарину, она плакала, помогая Чернаве снять одежду с Туска. Испугалась девочка… Да я и сам испугался, чего уж говорить, противник был серьезным, оставшись втроем рубились отчаянно и умело, и если бы не моя «артиллерия», то лежали бы мы все сейчас как те, что на берегу протоки.
Глава 38
Туск умер, и сейчас лежал в фургоне накрытый грубым, плетеным из тонкой веревки одеялом. Чернава возилась с ним до последнего его вздоха, но даже магия и всякое местное колдовство бессильно при обширном внутреннем кровотечении. Жаль… наверное не то слово, что бы описать чувства. Молчаливый, уверенный в себе и бесстрашный человек, такая тоска на меня навалилась… мы знакомы то были всего ничего, но мы с ним выстояли в битве у Ровного камня, и нам не нужно было говорить много слов, что бы понимать друг друга. Ожесточилось сердце мое, я это физически почувствовал, какая-то лютая ненависть проснулась к тем, кто придумал все это коварство и подлость. Я хорошо рассмотрел тогда тех всадников у моста, по пути на заимку Ласа… и эти, что сейчас остались лежать в дорожной грязной жиже были из них. Варас успел поговорить с одним смертельно раненым наемником, пообещав не оставлять его один на один с адскими муками. И выходило что очень сильно из всей этой истории «торчат уши Хранителей». Я об этом уже начал догадываться, иначе кому еще нужно это «раскачивание лодки».
Пропустив через поводья длинную веревку, мы привязали к фургону пять лошадей наемников, которых удалось поймать. Собрали кое-какие трофеи и отправились дальше в путь. Лас сел верхом на коня Туска, а Чернава взялась за поводья запряженных в фургон лошадей. Пару часов ехали молча, и потом Лас прервал наше молчание.
— Ты колдун? — спросил он у меня, кивнув на висящий чехол с дробовиком.
— Нет Лас, я не колдун… Я просто не из этих мест, вообще не из этих.
— Не понимаю…
— Давай потом, просто поверь…
— Хорошо, — пожал плечами Лас.
— Да Лас, не к чему про это сейчас, — буркнул Варас.