И в этой просьбе было столько любви, что парень чуть не сорвался и не остался. Но, по здравому размышлению понял, что мог совершить очень большую ошибку. И ценой этой ошибки могла стать не только его, но и ее жизнь.
То, что его будут искать — было совершенно ясно.
Будут искать официальные структуры, чтобы выяснить, что они делали в банке перед ограблением и чем занимались после. А так как твердого алиби на сотню свидетелей не было, а вера вещь нематериальная, то вероятность стать главными подозреваемыми была очень высока.
Будут искать неофициальные структуры, чтобы устранить возможную утечку информации. И искать будут до тех пор, пока не найдут. Ведь для них срока давности не было, и была вероятность того, что информация, которая может быть у Антона, окажется очень горячей.
Будут искать хозяева банка, чтобы выяснить, что произошло. А выяснив, постараться переложить всю вину на ребят.
Будут искать криминальные личности. Потому, что им очень сложно объяснить, что денег в банке не было, а делить пусть и не свое, они умеют очень здорово.
Поэтому надо валить. В смысле уехать подальше и побыстрее. Потому что, есть шанс, что разборки внутри заинтересованных лиц могут закончиться вдруг разом и различные причастные станут не интересны. Потом.
— Привет! Давно ждешь, — Антон поднял взгляд на высокого парня, стоящего у светлой 'нивы'.
— Да нет. Ну что, это она?
— Да, вот смотри. Можешь проехать. Только давай так. Если замечаний нет, деньги на бочку. В смысле на торпеду. И на оформление.
— Поехали, прокатимся.
Антон сел за руль, Михаил рядом и начался тест-драйв.
Машина вела себя нормально. Несколько сильнее, чем обычно, гудела коробка, но в остальном замечаний не было.
Подъехали снова к ГАИ. Антон подумал и сказал:
— Михаил! А ты сильно спешишь?
— Нууу. Я с работы отпросился, чтобы машину продать. Чем быстрее вернусь, тем лучше.
— Слушай, а как тебе такой вариант. Продажа по доверенности. Плюс, пишем друг другу расписки, что нет пре-тензий и разбегаемся. Думаю, в полчаса уложимся. А я гарантирую, что через три месяца на тебе машины не бу-дет.
— Оплата как?
— Как скажешь. Хочешь наличные, хочешь перевод с карточки. Мне без разницы. Банк вон там.
Михаил почесал голову. Антон прямо физически ощутил, как скребутся мысли в его голове. Он хотел продать. Хотел продать как можно быстрее, но при этом сомневался в честности Антона.
— Хорошо! Если у тебя есть сомнения, то делаем так. Оформляем доверенность на три месяца. Если через три месяца машина не переведена, то ставь ее в розыск. Вернут машину, претензий по деньгам не будет. Так устроит?
Лицо Михаила прямо просветлело. Замаячила возможность получить деньги с нерасторопного клиента, да еще и вернуть машину назад.
— Устроит.
— Тогда пошли к нотариусу.
Там же у нотариуса Антон оформил расписки, что стороны не имеют взаимных претензий. Потом кинул на заднее сиденье свой рюкзачок и сел в машину.
— Ну! С богом!
Нога легла на газ, и машина взбрыкнув, покатила в сторону загородного шоссе.
Рассматривая еще отцовскую карту, Антон пришел к мысли, что есть смысл заехать в Ходынки, село за пять километров до кордона. Там был вполне приличный магазин, уверенно принимала сотовая связь, и много пустующих домов. В самом селе был газ, электричество, и отличие от центральных поселений было только в том, что до медицинской помощи надо было добираться пятьдесят километров. И это сельский фельдшер.
А чтобы получить квалифицированные медицинские услуги, надо было ехать до районного города, а это уже полторы сотни километров.
Да все бы ничего, не так уж и далеко по современным меркам находилась неотложная помощь. Но…
Собственно это 'но' и делало эту помощь практически недоступной. Даже в наш, вполне себе просвещенный век. И причин как обычно было две — ДД — дураки и дороги.
Дурак первый — местный столоначальник, а по-простому — глава района, в который входили Ходынки и еще ряд ближних сел. Он считал, что дорожное строительство должно было осуществляться центральной властью. А потому все невеликие средства, отпущенные на эти нужды, расходовал на создание приличных дорожных условий только в районном поселении.
Дурак второй — глава городского образования, в которое формально входили и близлежащие сельские районы, имел противоположную точку зрения. И со своей стороны тратил дорожные фонды на обустройство городских дорог.
Видимо эта дурость была или наследственной или территориально зависимой. Потому что при смене личности при власти, дорожная позиция не менялась. Новые мэры и главы до хрипоты спорили на очередных выборах о правильном распределении дорожных денег, вроде бы приходили к согласию, но делали все то же, что и их предшественники.
Итогом этого противостояния были три километра асфальта проложенного из уездного города в сторону ближних сел и разбитые грунтовки, а чаще даже направления, соединяющие эти села.
Поэтому расстояние в два часа дороги по среднему шоссе от города до кордона, превращались в полдня пути по дороге типа 'Кэмел Троффи', с форсированием водных переправ и заросших мелкими елками открытых про-галин.
Так что, медицинская помощь могла достичь нуждающегося в ней пациента только через сутки, да и то если повезет и транспорт не завязнет в болотистой трясине, или не потеряет какой-нибудь мост на водной переправе.
Вот в такое место и двигался Антон.
Вроде бы и недалеко от города, а место достаточно дикое. Да еще пара километров и начинался лесной мас-сив. Самое то, чтобы переждать трудные времена.
Заехав в Ходынки, парень направил машину в сторону местного центра. Магазин, заброшенная церковь со старым погостом и небольшая площадь с тремя лавочками, на которой тусовалась по вечерам местная молодежь.
Войдя в магазин, Антон поздоровался и начал рассматривать небогатый ассортимент.
— Ты из города что ль? — спросила продавщица, дородная девица с опухшим лицом.
— Да вот ищу, кто бы сдал дом на лето. Отпуск у меня большой получился. Хочу пожить на природе. Не подска-жите?
Девица улыбнулась, что выглядело достаточно глупо, и сказала:
— Тебе к Семенычу надо. Он у нас такими делами заведует.
— А найти этого Семеныча где можно?
— Так это тебе надо…, - дальше последовало длинное объяснение, как отыскать этого самого Семеныча. По рассказу продавщицы выходило так, что надо ехать в сторону выезда из села и спрашивать всех встречных, где может быть этот неуловимый Джо.
Оценив местный ассортимент товаров, Антон выдвинулся на поиски Семеныча.
Через полчаса парень разговаривал с невысоким, невзрачным дедком, который был толи местным старостой, толи управляющим бесхозным имуществом. В общем именно он решил проблему Антона просто и быстро.
— Пятьсот рублев за месяц постою. Дом хороший, не тикёт, есть сарай и большой хлев. Как Фекла преставилась, так и стоит без делу. Родаков у нее не осталось, потому и не нужён никому. С Марфой, соседкой ее, договорись. Она и поисть приготовит и за вещами приглядит, случись чего.
— А деньги-то кому?
— Так мне и давай. На храм собираем, вот и будет твоя доля.
Парень отдал Семенычу три тысячи рублей, сказав, что пока это за три месяца, а остальное пожертвование на храм.
Семеныч обрадовался такой щедрости, но старался особо не выказывать удовлетворение.
— Тебе дров надо прикупить. Дашь тыщу, Михей привезет трактор с делянки. Тебе до самых холодов хватит. А ему приработок.
Решив все насущные оргвопросы, вместе поехали к дому.
Дом впечатлил своими размерами и основательностью.
Просторная изба-пятистенка, большой двор, сарай, в который можно было загнать трехосный 'Урал', хлев, больше похожий на второй сарай, и маленькая банька в углу двора.
— Сыны у Феклы в Афгане полегли, муж был трактористом, самым лучшим в районе. Два года как помёр. Фекла одна пыталась хозяйствовать, да видно перенапряглась и прошлым летом ушла к мужу. Вот и стоит бесхозным. Так-то такие хоромы стоят ого-го. Да только мало народу у нас осталось. Вот и некому взять. Так что живи, — рассказывал Семеныч, показывая нехитрые сельские постройки.
— Марфа вон там живет, — показал рукой на соседний дом хозяин деревни, — сам скажу ей, что постоялец появился, чтоб не волновалась. А ты вечером сходи к ней, поговори. Ей много не надо. Тоже осталась одна. Дети в городе, а бросить нажитое не хочет. Потому и осталась здесь.
— А до кордона далеко? Вроде как охота здесь неплохая? — спросил Антон.
— Да на свой колымаге за час доберешься. Оно вроде и недалече, да прямой дороги нет. В объезд. А если пеш-ком, то за тот же час по прямой там будешь. А охота, да. Оно конечно. Да только лесник у нас не очень. Вроде и свой мужик, да какой-то чужой. Все больше с пришлыми якшается. Хотя и может помочь, если лес нужён. Да не задаром.
Загнав машину во двор, Антон приступил к осмотру временного пристанища.
В общем — впечатляло. И других слов кроме этого на ум и не приходило.
Оставив свои вещи в доме, парень отправился знакомиться с Марфой.
Пожилая женщина, все еще достаточно молодо выглядевшая, быстро нашла с Антоном общий язык. Узнав, что постоялец приехал на длительный отдых, она сама предложила готовить для него еду. Это было очень здорово, но в планы Антона совсем не укладывалось.
Парень планировал сделать этот дом резервной базой, а сам переехать жить на кордон. Поэтому после такого предложения сильно задумался.
С одной стороны, постоялец, снявший дом и в нем не живущий, выглядел несколько странно. Это могло поро-дить много ненужных вопросов и создать много проблем в дальнейшем. Зная, как сельские жители относятся к таким вещам, Антон рисковал стать предметом досужих разговоров, и рано или поздно повышенного интереса тех, от кого он хотел спрятаться.
С другой стороны, как человек в этих местах новый, он мог иметь свои собственные странности, непонятные местным, но не мешающие им продолжать жить здесь, и не создающие проблемы как для Антона, так и для них. Ну, странный парень и странный. Что с того.
Поэтому Антон постарался вложить в голову женщине информацию, что хочет пережить разрыв отношений со своей девушкой. И поэтому, несколько сторонится общения с людьми, потому что они, так или иначе будут интересоваться подробностями его жизни и давать советы.
Он хочет погулять по лесу, посмотреть на птиц, возможно, сходить на охоту. Поэтому может переехать жить на кордон, чтобы избежать лишнего внимания. Но иногда может возвращаться к обычной жизни, и тогда будет жить здесь.
Рассказывая сказки о своей страдающей душе, парень всячески пытался мягко отказаться от навязываемой по-мощи, ссылаясь на то, что сейчас ему хочется одиночества.
Неизвестно насколько ему удалось донести до женщины его замысел, Антон тем не менее попросил ее приглядывать за домом и его вещами, чтобы ничего не случилось.
Чтобы совсем не обижать одинокого человека, парень оставил Марфе, некоторую сумму, чтобы она могла прикупить продуктов и что-то приготовить при его появлении.
Не отпуская Антона, Марфа накрыла на стол, и они еще целый час общались, пробуя местные деликатесы.
В своем доме парень отыскал старенькие простыни, наволочки и, перебрав постель, улегся спать. День был насыщенным, но предстоящий мог стать еще более богатым на события.
Наутро, поставив 'ниву' в сарай снятого дома, захватил нож, который зарядил и пристроил с левой стороны под курткой, пешком направился на кордон. Отец в свое время научил пользоваться картой, поэтому путь через лес не вызывал особых проблем. Конечно, дорога не была прямой и ровной, а местами попадались еще не выпитые лесом лужи, но, тем не менее, пройти было можно. Особого бурелома не встречалось, но скорее всего это было связано с тем, что поблизости было поселение и людям было проще собирать упавшие лесины, чем пилить или рубить свежие.
Вокруг зелено сверкали полянки, местами под елями встречались еще не стаявшие снежные привалы, но в целом лес уже жил весной. Щебет птиц, суета мелкой живности и жужжание насекомых делали поход интересным и не скучным.
Вот показалась первая отметка кордона, а за мерным столбом появилась дорога, которая и была нужна. Двигаясь по дороге, Антон вскоре заметил поместье местного лесовика и направился к нему.
— Савельич, привет!
Лесник оторвался от затесывания жерди, с небольшим размахом загнал лезвие топора в колоду и, посмотрев с прищуром на защедшего во двор путника, сказал:
— Привет незнакомец! Куда это ты путь держишь?
— Так уж и незнакомец. Не узнал, что ли. С Артуром здесь гостили.
— Аааа! Так это о тебе племяш предупреждал? Антон, что ли? Что-то странно ты добираешься. Небось, пешком из города так и идешь?
— Зачем пешком. Подбросили на попутке. А по лесу и пешком пройти можно.
— Хмм. Пройти то можно, да вы городские все норовите на машине, да на вездеходе. А ты вона как — пешком.
— Так спешить мне некуда, вот и решил прогуляться. Погода хорошая, солнышко яркое, воздух свежий.
— Ну, рассказывай, зачем пришел по свежему воздуху да хорошей погоде.
— Хочу к тебе напроситься пожить чуть-чуть. А то городская жизнь очень серая стала.
— Ну, тогда пойдем в дом, поговорим. А то на ходу неудобно дела обсуждать.
Разговор с Савельичем надолго не затянулся. Выспросив все последние городские новости, расспросив о здо-ровье племянника, предложил попариться в баньке с дороги, а затем и продолжить разговор.
Банька у лесника была знатная. Ходили упорные слухи, что все окрестное начальство посещало местный приют чистоты.
На берегу неширокого ручья, была организована запруда, ставшая небольшим бассейном, в которой было очень здорово окунуться, после банных процедур.
Руки у хозяина росли из правильного места, посему сама баня была выполнена в старорусском стиле из бревен в полтора обхвата. Внутри, на удивление, присутствовал кафель и современные удобства, резные стулья и стол дополняли обстановку и делали ее какой-то авангардно-вычурной, в которой все смотрелось гармонично и уместно.
Особенно впечатляла зона отдыха. Широченные лавки, на которых можно было спать, темные цвета столешницы и самовар с настоящим сапогом. Красиво.
Попивая чай из блюдца с настоящим кусковым сахаром, который кололся маленькими серебряными щипчиками, хозяин продолжил допрос.
— Так говоришь несчастная любовь?
— Ну, какая несчастная? Счастливая. Хорошо, что все закончилось сейчас, а не когда сводила бы в загс. Так бы и не знал, что попалась стерва, пока дети не пошли. А там уже и разбегаться поздно.
Антон не врал, придумывать ничего не надо было. Предыдущая пассия оставила на душе достаточно шрамов. И сейчас он просто переставил события так, чтобы его история звучала правдоподобно.
— И что, так и молчала все время?
— Что значит молчала. Говорила. Только мне казалось, что это любовь, а не поиски лучшей партии. Поэтому и слышал лишь то, что хотел. А когда расслышал все остальное, тут и началось. О таких истериках я даже в книжках не читал, только и видел, что в мультике про царевну. Хорошо хоть посуды дома мало было.
— Дааа! Такие они все. Только одни видят и все в себе держат ради семьи, а другие все наружу, и только для себя.
Савельич отхлебнул чая.
— А работа как?
— А что работа? Нашел заказчика, сделал монтаж, получил деньги. Все как у всех. Ну, может чуть-чуть побольше оплата. Так на себя же работаем.
— А как же напарники? Что тоже поехали отдыхать?
— А как без отдыха то? Три года без продыху. Надо и отдохнуть. Только его на юга потянуло. В жаркие страны. А мне там плохо. Да и нет того простора что здесь.
— А люди как, с которыми работали?
— Так ведь не одни мы в этом деле. Попросили друзей. Присмотрят пока. А там вернемся с новыми силами и идеями. И снова — заказчик, монтаж, деньги. Слушай Савельич! А как тут с охотой?
— Не сезон! — сказал, как отрубил.
Отпил чая, пожевал губами, а потом сказал, как бы раздумывая.
— Но есть тут у меня пара должников. Косые зимой совсем обнаглели. К осени их много расплодилось. Конечно сейчас они не в теле, но показать, на что покусились надо. Так что дня через три сходим в одно место. Мясо, конечно, будет дрянь, но практику получишь.