Где они, черт подери?
Далекий взрыв, за левой стеной зала, сопровождающийся криками, подсказал ответ: взрыв донесся из коридора, в котором находился кабинет Муди и дверь, нашпигованная C4. Это сказало ему две вещи: враг проник в здание и собирался попасть в зал не через главные двери. Но это говорило и о том, что его ловушка захлопнулась.
Он надеялся только на то, что C4 унесет побольше ублюдков.
В этот момент Муди стало кристально ясно, что они не смогут сбежать. Они могут выиграть или проиграть, выжить или умереть прямо здесь, в этом зале… И вторые варианты нравились Муди гораздо меньше…
Прямо сейчас Габриэль выкрикивал приказы, но дети выглядели напуганными и почти не слышали их. Ад стучался с их дверь, и подбадривающие выкрики не могли изменить этого.
Превращение детей в самоуверенных воров было одной вещью, а превращение их в солдат другой. Муди никогда не пытался сделать последнего, дети не были для этого предназначены.
Металлический скрежет пулеметного огня полился на них с балкона — это было первое появление Выводка в зале. А затем двери вынесло зарядом взрывчатки, и поток бойцов Выводка хлынул в зал. Они с криками перепрыгивали через баррикады, оружие сверкало в их руках, глаза блестели диким огнем, они стали безумными маньяками.
Хотя Муди по-своему любил этих детей, но этот бой был проигран. Он начал думать, как выжить самому, забрать Сердце Океана из тайника и скрыться в ночи.
Затем Типпетт помог ему в этом эгоистичном желании: охранник бросился на Муди и повалил его на пол, закрывая лидера собственным телом. Прижатый таким образом к полу, Муди с горечью наблюдал, как развернулась резня…
Всюду вокруг него пули врезались в молодые тела как в тряпичные куклы, а затем отбрасывали мертвые тела на пол. Выводок распространялся смертоносной волной, убивая всех, кто двигался, и даже тех, которые поднимали руки, чтобы сдаться. Сквозь грохот выстрелов Муди мог расслышать крики, мольбы о пощаде и самое ужасное — плач. Резкий запах кордита пропитал воздух. В тумане, созданном оружейным дымом, члены Выводка были похожи на до зубов вооруженных кровожадных зомби.
Как сумасшедший Дейви Скрокетт, Габриэль размахивал стулом взад и вперед, но мебель никак не могла выстоять против автоматов. И Муди беспомощно наблюдал, как по меньшей мере тридцать пуль попало в Гейба, заставляя его дергаться в чудовищном танце и подбрасывая над полом, чтобы повалить его на пол окровавленной бесформенной кучей неподалеку от лица Муди.
Невидящие глаза Гейба обвиняюще уставились на Муди…
Огонь ослабевал, теперь раздавались одиночные выстрелы, если были замечены случано выжившие члены Клана, как последние фейерверки четвертого июля.
В коричневом кожаном пальто до колена и ботинках из змеиной кожи Михаил Кафельников — его лицо с высокими скулами выглядело безжалостным и жестоким — казалось, скользил вниз по наклонному полу зала, привиделние в желтой шелковой рубашке, выплывающее из оружейного тумана. Он осматривал поле боя — теперь они все мертвы, Китайский Клан… или почти все…
Один парень из Выводка, тощий ясноглазый лейтенант, подошел к лидеру, который отталкивал от себя автомат.
— Сожалею, — сказал лейтенант. — Никаких следов девчонки.
— Проверь все трупы, но осторожно! Если она жива и притворяется мертвой, ты столкнешься с дикой кошкой. Помни инструкции!
Упоминание о Макс, воодушевило его, и Муди внезапно выдал себя, оттолкнув охранника и поднимаясь на ноги (украдкой достав нож из своего ботинка, он зажал его в ладони и спрятал лезвие в рукаве).
Несколько бойцов выводка с глазами, блестящими от наркотиков и вида крови, стремительно двинулись к нему, поднимая оружие, но Кафельников крикнул:
— Нет! Вам было приказано!
Два бугая из Выводка взяли Типпетта под руки и поставили его на ноги. Бывший полузащитник не сопротивлялся — его взгляд блуждал по полу… Вид убитых детей значил для него слишком много.
Медленно Муди приблизился к Русскому на расстояние нескольких шагов, сжимая руку, чтобы никто не заметил ножа. Он произнес:
— Ты приказал им не убивать меня. Я не удивлен.
— Почему же это, Муди?
Лидер Клана проигнорировал этот вопрос и сказал:
— Я всегда подозревал, что ты варвар, — он оглядел зал и дюжины мертвых детей на полу, их кровь стекала по наклонному полу зала, как пролитая газировка. — Ты подтвердил это.
Лидер Выводка издал сдавленный смешок:
— Храбришься на последок… Я ценю это, Муди. Я мог бы сказать, что ты заслужил быструю смерть.
Горькая улыбка появилась на морщинистом лице:
— Ты не собираешься убивать меня, Михаил… пока.
Кафельников в удивлении приподнял бровь и слегка улыбнулся:
— Ты прав. После всего… у нас есть дело.
Оглянувшись на свою растерзанную семью, Муди спросил:
— Правда? И почему это я должен иметь дела с мясником?
— Потому что в глубине души ты эгоист, Муди… несмотря на этот «лояльную» чушь, которой ты кормил свою «семью». И у тебя есть две вещи, которые интересуют меня.
— Ожерелье, — произнес Муди.
— Да, и…
— Девчонка. Макс. Я слышал… Почему? — глаза Муди сузились и он изучал вытянутое, привлекательное лицо Русского. — Месть? Она оскорбила вас в вашем собственном доме? Очень вас жаль.
Кафельников выкручивал свои пальцы. Вокруг них сформировалось кольцо бандитов Выводка — автоматы везде, куда бы ни посмотрел Муди. Не так уж много он сможет сделать с ножом… Может перережет глотку Русскому и попробует захватить лидерство…
Так или иначе, он не думал, что это сыграет, даже в кинотеатре.
— Где, — спросил Русский — ожерелье?
— Не хочу тебя разочаровывать… но я уже продал его. Дело сделано. И денег нет. Я перевел их в швейцарский банк.
Кафельников кивнул один раз, и двое бандитов, державших Типпетта, отошли от охранника подальше. Муди нахмурился, пытаясь понять, что бы это значило…
Русский поднял руку, в ней был автомат. Он выстрелил влево от Муди туда, где стоял Типпетт.
Крик охранника этом разнесся по залу вместе со звуком выстрела. Типпетт схватился за ногу, красный цветок расцветал на его ноге между браслетами, которые были защелкнуты на его правом колене.
Муди стиснул пальцы, ладонь, в которой он держал нож, побелела. Он сделал рефлекторный шаг вперед, но замер, услышав щелчки автоматных затворов. Типпет затих, его руки по-прежнему сжимали раздробленный сустав.
— Я в порядке Муди, — сказал охранник. — Не волнуйся обо мне.
— Так что ты говорил? — обратился Русский к Муди.
— Я говорил… Сделка с Сердцем Океана уже окончена… Но я могу свести тебя с покупателем. Ты сможешь вернуть камень… хоть в зад его целуй, меня это не заботит.
Кафельников снова поднял автомат, выстрелил, и еще один крик Типпетта сотряс зал, темно-красные лепестки распустились на другом его колене. Типпетт опустился на пол, и поскуливал там, как обиженная собака.
— Муди, — вздохнул Русский. — Я не недооцениваю твой интеллект… зачем ты оскорбляешь меня, надеясь что я поверю твоим выдумкам? Я знаю кто был твой потенциальный покупатель… он договорился со мной о лучшей цене, и в то же время он договорился с тобой об отсрочке, для того, чтобы перетрясти свои фонды и найти деньги для той басновловной цены, которую ты запросил. Так что… мне нужно доставить ему Сердце Океана… Где алмаз, Муди?
— Скажи мне, Михаил, — попросил Муди. — Твои люди не находят эту желтую рубашку немного… женской?
Русский нахмурился и выпустил несколько пуль, прошивших живот и таз Типпета. Охранник в агонии катался по земле, умоляя убить его, но никто не двигался.
— Где ожерелье? — спросил Кафельников сквозь крики, его голос дрожал.
Но вместо ответа Муди повернулся и воткнул нож… … в грудь своему охраннику.
Типпетт прошептал:
— Используй свои уловки, Муди, — и закрыл глаза.
Кафельников прыгнул вперед и ударил Муди прикладом.
С глубокой раной на щеке, Муди стоял на одном колене перед Русским, будто тот собирался посвятить его в рыцари. Но вместо этого Кафельников схватил Муди за серебряный хвост и ударил пожилого человека лицом об пол. Муди издал один приглушенный стон, когда поднимался, его нос был сломан, кровь стекала на его черную футболку.
— Если не хочешь говорить мне, где ожерелье, — сказал Кафельников, — то хотя бы скажи, где девчонка.
— Кто… черт возьми… тебе помогает?
— Я задал вопрос. Скажи мне, я сохраню тебе жизнь, мы вместе продадим ожерелье. Ты можешь быть моим помощником, Муди…
Рассудок Муди, затуманенный болью, пытался осмыслить это: что делало Макс более ценной чем Сердце Океана?
— Где она, Муди? Или ты тоже хочешь начать терять свои коленные чашечки?
Муди сглотнул кровь, затем пробормотал:
— Уехала. Девчонка… уехала.
— Проклятье! Не ври мне!
— Ты ее видишь? Она уехала, говорю тебе…
— Куда?
— Она… она не сказала. Молчала как…
Кафельников снова ударил его голову об пол. Кровь взорвалась брызгами вокруг лица Муди.
В этот момент Муди, едва остававшийся в сознаний, услышал шаги тяжелых подошв по бетонному полу. Вошел кто-то новый, кто держался в стороне… наблюдал.
— Это твой последний шанс, Муди. Где она?
Сквозь выбитые зубы и кровоточащие губы, Муди смог сказать:
— Не переживай, Кафельников… Однажды она узнает, что ты сделал с ее семьей… Тщательней оглядывайся по сторонам… Она вернется.
Тяжелые шаги раздались снова… они приближались.
Муди повернул голову на звук и увидел мужчину в черном военном обмундировании — блондин, за сорок, его лицо могло бы показаться мальчишеским, если бы не змеиные прищуренные глаза.
И Муди знал, просто знал: он мог почувствовать военную выправку мужчины, не было никаких сомнений, что это был тот дьявол, с которым Кафельников заключил сделку.
— Это и есть главарь? — спросил блондин. — Это Муди?
Кафельников поднялся, оставив Муди в луже крови.
— Да, полковник Лайдекер, — прошептал Кафельников. — Все, что от него осталось. Но он сказал…
Блондин и Русский стояли около Муди, больше никто не слышал их приглушенного разговора…
Рот Лайдекера искривился на безразличном лице:
— Я слышал, что он сказал, Михаил.
Оглянувшись по сторонам, Муди увидел, что блондин в черном безобидно улыбается ему сверху.
— Если ты знаешь, где девчонка, и скажешь нам… То я не только оставлю тебя в живых, но и позволю сохранить ожерелье.
Муди почувствовал бессознательное желание подняться и схватить его. Он произнес:
— Если бы я знал… то сказал бы…
Лайдекер разглядывал его как лабораторную крысу:
— Но ты не знаешь?
Муди тряхнул головой и брызги крови упали на пол.
— Не больше того… что хотел бы увидеть… как она надерет ваши задницы…
Протянув руку, Лайдекер опустился на колени перед Муди и обратился к Русскому:
— Твое оружие, пожалуйста.
Кафельников вложил в руку полковника автомат.
Лайдекер спросил Муди:
— Ты религиозный человек?
— Нет.
— Значит тебе не нужно времени на молитву.
Но Муди сделал быстрый рывок, так Макс будет в безопасности, за секунду до того, как полковник выстрелил, посылая пулю через левый висок Муди, она вышла через правый и застряла в полу.
— Проклятье! — пробормотал Русский, отходя. — Да что с тобой!
Лайдекер схватил Кафельникова за руку, и прошептал ему на ухо:
— Что с тобой, Михаил? Ты заставил меня убить этого человека: он слышал, как ты назвал мое имя. Меня здесь не было… помнишь?
Затем, поджав губы, Лайдекер вернул автомат русскому и отпихнул его от себя.
Бойцы Выводка переглянулись, удивленные тем, что их лидер не протестует против подобного обращения.
Когда Лайдекер шел по залу к выходу, Русский обратился к нему:
— Раз он теперь мертв, как я должен искать камень?
Не оборачиваясь, Лайдекер ответил:
— Он должен быть где-то в здании. Ищи сам… У тебя есть несколько часов, прежде чем сюда прибудет полиция… Я прослежу за этим.
Русский возразил:
— Но у вас есть люди! Могли бы по крайней мере…
От двери Лайдекер послал легкую улыбку Русскому:
— Вы сегодня получили от меня всю помощь, какую могли… Дайте мне знать, если обнаружите следы девчонки.
Затем блондин в черном оглянулся на дюжины мертвых членов Клана, разбросанных как смятые конфетные обертки по полу театра.
— Ужасная вещь случилась с этими детьми, — пробормотал Лайдекер.
И ушел.
Глава 8. АТАКА ИСКУССТВА
Под прикрытием густого тумана, Макс пересекала Паджет Саунд на маленькой потрепанной моторной лодке. Навесной мотор шумит как усталый пылесос. Она «позаимствовала» лодку в ближайшем прокате для туристов, конечно, она предпочла бы более быструю и мощную… но отсутствие такой лодки могло бы привлечь лишнее внимание.
Такая тактика была второй натурой X5. Ночь была безветренной, но прохладной, почти холодной. Остров Вашон, цель ее путешествия — дом ее цели — лежит где-то в тумане за портом. В черной водолазке, черных брюках и ботинках на толстой подошве — и новом черном кожаном жалете с карманами для всех ее игрушек — она могла бы быть (но не была) коммандос но одиночном задании. Костюм обошелся недешево, но ведь может же быть бандит стильным?
Этот холодок в воздухе предвещал мороз, и Макс была рада, что ей не придется плыть. Просто потому что она была генетически улучшена, чтобы переносить такого рода неудобства как отмораживание некоторых частей ее тела, она не видела причин создавать сложности.
Пока лодочка ползла в тумане, Макс опустила дроссель мотора, чтобы не афишировать свое присутствие в этой тягучей ночи. Вполне возможно, что в этой богатой части мира есть охрана, о которой она не знала.
Какая-то охрана могла здесь быть. Дом Стерлиг, изолированный многолиллионный замок на острове Вашон, расположенный на Юго-Западной Дороге Шоуни за высокой кирпичной стеной, и несомненно должен иметь современную систему защиты. Доступ на остров обеспечивали платные паромы — один на северной стороне, другой у южной окраины — хотя Макс знала, что они были не единственным способом попасть на остров.
Драгоценность, которую она искала, могла охраняться видеокамерами, инфракрасными датчиками давления и еще бог знает чем, но Макс все равно должна была улыбнуться. Там не было никаких мин и лазеров, пытающихся разорвать ее на куски, простое проникновение в дом, как прогулка в парке… или катание по озеру.
Даже сейчас, когда она двигалась сквозь туман с определенной целью, внутри у Макс было что-то вроде персонального тумана. Она была разочарована тем, что она вынуждена отклониться от праведного пути. Она бы хотела, чтобы честный и прямой путь был для нее бесконечным…
Ей нравилась идея того, чтобы не быть грабителем, она наслаждалась мыслью о том, чтобы стать еще одной прямой дорожкой в мире прямых дорожек. Но долго обманывать себя она не могла: Макс не была нормальной, не была честной, она просто пряталась в этом мире, за этим фасадом.
Заправлять Нинзя, когда топливо стоит больше восьми баксов за галлон, покупать нормальную еду и время от времени пиво, платить за жилье, даже с помощью Кендры — все это не могла покрыть ее жалкая зарплата курьера. И нормальный человек — честный человек — смог бы справиться со всем этим, сумел бы обеспечить себе такое существование.
Но она еще должна покупать на улице триптофан, чтобы контролировать приступы — один из генетичеких недостатков экспериментов Мантикоры — и находить средства для оплаты поисков Сета и других ее братьев… Конечно Макс знала, что это только вопрос времени, когда ей придется вернуться к ремеслу, которому ее обучил Муди — возможно преступление было ее истинным призванием.
Она просто надеялась, что не придется возвращаться к этому так скоро.
В частности, частные поиски следов Сета (и Ханны) требовали много наличных. Конечно, Вогельсанг мог оказаться не так хорош, но Макс нуждалась в нем. Детективное агенство классом повыше потребовало бы больших затрат, могло испытывать недостаток в связях с темной стороной города, и также могло быть связано с властями, а именно контакта с ними она пыталась избежать.