-Н-нахаленыш! -дарим друг другу очередные поцелуи. И шел бы этот ее принц в очередной раз сегодня лесом. В этом будуаре есть только я и она.
Расставание вышло скомканным. В дверь комнаты постучал и скользнул гвардеец. Негромким, но четко поставленным голосом передав сообщение принцессе, мужчина тихонько выскользнул обратно. Облом, елки зеленые, опять какие-то проблемы. И принцесса, отстранившись, чмокнув напоследок в щеку и осмотрев себя в зеркало, вдруг засобиралась обратно. Уходя, взяла с меня обещание пользоваться амулетом связи. Пришлось пообещать. И удаляющийся перестук дамских туфель вскоре стих за закрытой дверью, оставив меня в тишине.
Гулять более не стал и поехал домой, прихватив Варвару. Даже дожидаться Павла не стал, тот был весьма увлечен своей Ольгой Алексеевной.
С недавних пор взял себе за правило делать пробежку по начинающему вставать утреннему городу. Вместе с необходимой зарядкой, силовыми упражнениями, повтором и оттачиванием въевшихся в подкорку приёмов самбо на небольшой полянке в лесном массиве в пяти километрах от дома. Удивительно, что сохранившемся при расширении городского пространства. Конечно, по-хорошему, нужен был бы напарник по физическим играм, только где же его взять. Павел этим не интересовался, а Прохор - обычно приходил к нам позже, когда я уже закончил и даже принял водные процедуры. К тому же я подозревал, что со дня на день мой охранник вскоре получит новое назначение. Сколько ж можно меня охранять?
Время для занятий я выбрал удачное. Когда низы городского дна еще спали, а ранние пташки утренних профессий -фонарщики, возчики-таксисты, дворники и прочие мусорщики еще только собирались заступать с утра на работу. Утром, надевая трико, флотскую полосатую тельняшку и трикотажный сюртук, дабы не стесняли движений, я тихонько закрывал дверь Пашкиной квартиры, моя еще была не обжита, и спускался для разогрева мышц по черной лестнице, оправдывавшей свое название. По ней действительно каждый день таскали уголь для кухонных плит. Заодно, чтобы не разбудить спящего в фойе подъезда администратора. И выбегал на улицу. Мой каждодневный маршрут, в основном по одним и тем же, пустынным от людей и паровиков, улицам, вел к лесу. Первые физические занятия, сочетаемые со слабыми, но каждодневными вливаниями в себя природной магической силы, с благодарностью заимствованной у деревьев старой дубовой рощи, с каждым днем лечили и улучшали мое физическое состояние и тонус. Мышцы спины с каждым разом болели все меньше, а каналы магоносной системы набухали по всему телу, возвращаясь в то самое исходное состояние, что было до памятного боя с магами. Пробовать работать магией на поломанных стволах я пока не рисковал. Рановато еще. И как-то не хочется свалиться тут на полянке от магического истощения, где уж точно никто не найдет. Даже Прохор. Но я обманулся.
Где-то через неделю самостоятельных занятий физкультурой, выскочив из узкого прохода одной из улиц, меня незаметно догнал наш гвардеец в, похожем на мой, черном тренировочном костюме:
-В одиночку тренируетесь, вашсиятельство?! Нехорошо это! Я, между прочим, за вас ответственность перед начальством несу. А вы! -едва догнав и поравнявшись со мной, с какой-то обидой в голосе, принялся отчитывать он. Дыхание Прохора было ровным и размеренным, словно он жил где-то отсюда неподалеку.
-А, это ты, Прохор?! Как узнал? -дернувшись от неожиданности слегка в сторону, с искренним удивлением и лёгкой паникой от того, что меня запалили, спрашиваю недовольного гвардейца в ответ.
-А! Ерунда, вашсиясь! Намедни с утреца проговорился Павел Петрович, апосля спросил об этом Евдокию. Она подтвердила, что с недавних пор у вас это не впервой. Сложить два на два было несложно.
-Понятно! -в голове разочарованно пробежала мысль о том, как легко оказалось меня просчитать. И до самого леса мы оба бежали и молчали, слушая лишь размеренный свист и дыхание обоих.
-А занятная, ваше сиятельство, у вас метода! -признался он, когда мы только подбегали к роще.
-Прохор, ты о чем? Не пойму, изъясняйся яснее.
-Дык, я за вашим сиятельством вторые сутки издалече наблюдаю. Обязанности охранять вас, князь, с меня начальство никак не снимало. Вот и следил, как бы чего плохого не вышло. То, что вы -маг, я энто и раньше знал. Только вот, интересно, князь, было наблюдать в лесу ваше дрыгоножество и рукомашество. Знаете, вроде баловство, но что-то неуловимо знакомое и, в то же время, не видал никогда. - невольно дернулся второй раз, услышав это: -А нас в Преображенском наставники учили сильные. Не откажите, князь, позвольте составить вам компанию. Уж больно попробовать хочется.
Не долго думая, согласился попробовать, тем более, что вспоминать захваты самбо лучше вдвоем. В тот день мы занимались более обычного, ибо в раже тренировки и борьбы за временем совсем не следили. Захваты за руки, ноги и одежду сменялись бросками, подсечками и удержаниями, завершаясь болевыми приемами. Я показывал на травяной подстилке гвардейцу приёмы борьбы стоя и в падении, перекаты и перевороты, наработанные своей недолгой практикой. Прохор же делился своими хитростями и приемами силовой борьбы, названной им тартарской системой кулачного боя. Противником он оказался неожиданно сильным, можно сказать равным, когда после тренировки на поляне мы провели друг с другом дружеский бой.
-Ф-Фуу! Измотали вы меня, ваше сиятельство. Приемчики эти ваши. Я вас захватом под плечо, а вы меня -задним переворотом. Я вас кулаком, а вы мне, как его там, блок. Я вас уронить оземь желаю, а вы мой приём супротив меня оборачиваете. Хитро! Кто ж вас этому выучил, князь?
-Ой, ну не надо. Вы, знаете, тоже мне хорошо кулаками наваляли, спасибо за науку. Что же до второго, Прохор, не знаю, говорили ли вам, в прошлом году у меня обнаружили ретроградную амнезию и засунули в приют. Всего, что было в моей жизни до попадания в приют го величества - я просто не помню. Мои знания просты -я просто делаю и все. Но, наверное, скорее всего учил какой-то хороший мастер. Может быть даже из Нихон.
-А почему же сразу из Нихон?
-Так я ж нихонским владею. Так что вполне.
-Да-а, эти могут. -с секунду помолчав: -Ваше сиятельство! Да как же так жить то можно? Не помнить родных и близких.
-А что ж мне еще делать остаётся, Прохор? -соврал я гвардейцу, отчего мне стало противно на душе: -Живу вот.
-А искать ваших-искали?!
-Да! Искала полиция по моим приметам. Никого не нашли.
Гвардеец замолк, о чем-то размышляя.
-Князь, а можно я приемчики ваши своим покажу? -терпеливо ждал он моего ответа: -Больно руки чешутся парней в полку повалять. Или лучше, вашсиясь, наставникам нашим показаться. Думаю, и мастера вашего авось так найти быстрее сможем?
Я поперхнулся. Да что ж ты будешь делать? Идти к его наставникам откровенно не хотелось. Откажешь Прохору - будет мужик потом еще подозревать. Не откажешь -пристанут сотоварищи его после вдвойне. Да, задал ты мне, Прохор, задачку.
Псарня вместе с конюшней располагалась далеко за городом. Прилегавшая к дальней окраине большого Имперского парка, где любил охотиться с придворными его величество. Впрочем, было подозрение, что таких вот помещений для отдыха и досуга в округе хватало. И этому было одно объяснение. Раз в год объявлялась Большая Императорская охота, в которой участвовали члены семьи его величества и приглашенные на охоту гости. Собственно, сама охота ничем особенно не отличалась, кроме того, что загонщики заранее гнали под выстрелы участвующих в охоте знати лесных животных. Но участие в охоте было событием и поводом для придворных дам и их спутников похвалиться обновами и оружием, прихвастнуть лошадьми, а особо азартным и поставить ставки на своих охотничьих собак. В расчете на то, чей пёс первым доберется до зверя.
Добравшись на паровике до нужного места, мы с Прохором спрыгнули с подножек, ступив в раскисшую от недавних дождей землю. Осень в лесу уже вступила в свои права и лес радовал гостей своим золотым великолепием. Псарня с конюшней на поверку оказались одним относительно небольшим помещением, выложенным из темно-красного кирпича. В левом крыле которого содержались охотничьи собаки, купленные предыдущим владельцем специально для участия в охоте, а в правом -в индивидуальных денниках содержались лошади.
Увидев подъехавший почти ко входу паровик, из открывшихся ворот постройки приехавших гостей вышел встречать один из работников. Представились. Встречающим оказался егерь-охотник с подружейными собаками Степан. Показал тому княжеский перстень и письмо о наследовании псарни-конюшни. Узнав, что приехал новый хозяин, мужчина попросил немного времени для того, чтобы всех отвлечь от выполняемых работ и собрать их перед входом. Так сказать, показать товар лицом.
Не прошло и пятнадцати минут, как все работники стояли в строю у ворот. Справа у старого дуба выстроились оба молодых конюха, держащих каждый по лошади. Конюхи оказались братьями. Один из них, Петр, держал за уздцы Ричарда - рысака рыжей масти, которого за умные глаза и статный вид на свой манер прозвал Риччи, а второй конюх, Васька - удерживал мятущегося Барса, серого в яблоках хреновской породы. Выставив перед новым хозяином лошадей, оба конюха, видимо желая выслужиться, перекинулись взглядами и по условному рефлексу оба рысака встали на дыбы и громко заржали. Справа раздавался яростный собачий лай. Это егерь со своим помощником вывели и удерживали за поводки свору выведенных из псарни собак. В своре выделялись несколько гончих- пегих и чёрно-пегих аглицких фоксхаундов-лисогонов и троица тартарских псовых борзых полового и бурматного окраса.
Собаки, увидев незнакомое лицо, ожидаемо лаяли. Егерь с помощником, сделав рычаг, едва удерживали рвущихся обнюхать и облаять вблизи незнакомых людей собак. Из всех них выделялся вожак, элегантная поджарая борзая бурматного окраса. Крупный пес, в просторечии названый егерем Рычиком.
-Э-э-э! Звиняйте, вашсиясь, не знакомы он с вами, вот и рвутся. Вот ежели подольше, так они к вам и привыкнут. А так псины ваши вумные.
Но проверка на вшивость началась почти сразу, когда егерь поскользнулся на мокрой траве и упав на землю, выпустил из рук вожака, удерживая других.
-Князь, берегись! Рычик, фуй!
-Твою м...!
Пёс с места взял разгон и прыгнул. От неожиданности повалился на землю сам, выставляя впереди летящего на меня препятствия ладонь. Почти синхронный лай также синхронно оборвался, едва взлетевший кобель повис в воздухе, сменившись визгом одного единственного участника.
-Да как же так-то, князь?! Прости, не удержал, старый.
Ничего не отвечая бурчащему, ползающему по земле и пытающемуся встать, егерю, продолжаю держать кобеля в воздухе. Тот беспомощно теребил по воздуху лапами, пытаясь найти твердую опору, скулил и повизгивал. Подошедший сзади Прохор, не спрашивая, помог подняться мне с земли, после чего отряхнул мне сюртук со спины. Я кивнул ему с благодарностью.
Подойдя к висящему в воздухе псу, я погладил его, отметив мягкую шелковистую шерсть, волнами спускавшимися к низу и следом ухватился ладонью с кольцом за шею собаки, мысленно сообщая тому желаемые волны подчинения. Дождавшись, когда кобель присмиреет, я прошептал ему последние слова, настраивая того на подчинение и служение мне. Через полминуты дело было сделано. Пёс успокоился и присмирел. Убедившись, что моя заготовка работает, плавно опустил животное на землю. Получив следом команду "рядом", вожак спокойно улегся рядом у моих ног. Нехотя зевнув и поскулив, вскоре примеру вожака последовали и остальные собаки.
С лошадьми было как-то проще. То ли флюиды повлияли, но оба рысака вели себя прилично. Даже воздействовать не пришлось. Угостил Риччи яблоком. Лошадь позволила себя погладить, а после укладки седла в первый раз, пересилив себя, прокатился под присмотром конюха на скакуне. Наездник из меня, похоже, будет аховый, раз влезть в стремена и залезть на лошадь получилось не с первого раза.
Держите меня семеро. Я и лошадь. Ну не умею я. И представив себя мешком с костями, да галопом - стало дурно.
Практически до самого нашего отъезда егерь пытался загладить вину. Все извинялся и извинялся за несдержанность вверенных ему псов и свою слабость. И даже, когда прямым текстом сказали об отсутствии претензий к нему, у него все равно в разговоре проскальзывала вина. Ну и что мне с этой псарней-конюшней делать, ума не приложу. С собаками заниматься надо. На лошадях уметь держаться. Ездить далеко. Одному - скучно. Денег опять же выделять надо. Дорогие, как ни крути, понты выходят! Одна польза, с Сашей на охоте и в парке будет повод встретиться, ну как бы невзначай. Вот только, любит ли она лошадей? М-да, чего-чего, а это не спросил.
Без лоха и жизнь плоха.
Наутро пришлось озаботиться поиском квартиры. Ибо смотреть, как красивая молодая барышня которое утро продолжает зажиматься и стесняться присутствия в квартире чужого, хоть и названного брата, было выше моих сил. Я её понимаю, сложно вести себя естественно и расслабиться в своей квартире, когда в ней живут гости вроде меня. Пришлось решиться на аренду квартиры и сообщить о своем решении Павлу. Тот поначалу, не разобравшись в моих мотивах, оскорбился. Просил не уходить или, по крайней мере, не спешить с поиском. Узнав причину, рвался поговорить с сестрой, рассчитывая поговорить с ней по душам, но увы. Я был непреклонен. У меня должно быть свое жилье. То самое, в котором я сам хозяин, делаю, что хочу, хожу в чем хочу и вожу, кого хочу. И никого не стесняюсь. И заявил заодно изумленному Павлу, что к такому же решению скоро придет либо сам Павел, либо Варвара. Приведя Паше несколько разумных доводов, больше бытовых, он, скрепя сердце, согласился с моими словами. Найдя нужный контакт в своих немногочисленных вещах, решил нанести личный визит риелтору, благо его контора располагалась неподалеку. Поближе к основной клиентуре, так сказать.
Риелтор Петра Алексеевича оказался человеком с весьма обширными знакомствами. Его контора, расположившаяся на видном месте среди множества доходных домов, за плату сводившая квартиросдатчиков разного достатка с желающими их снять, больше занималась, что называется, средним классом. Не чураясь совсем уж небогатого клиента, для приема которого была контора поплоше среди бараков и складов грузового порта. А на вызовы по телеграфу от обеспеченных и богатых клиентов выезжали лично.
Сообщив риелтору, что я по рекомендации его клиента -коллежского асессора Бардина Петра Алексеевича и назвав причину своего визита, мужчина напротив тут же засуетился. Криком зазвал в приемную своих помощников с большими альбомами и просил садиться за просторный стол, явно служивший для переговоров с клиентами. Составив требования к моей будущей квартире, они у меня не сильно отличались от того, что было у Бардиных, помощники принялись, листая страницы, просматривать варианты из свежих в своих записях. И мне повезло. Похожая по площади без меблировки квартира сдавалась в том же доме двумя этажами ниже. Даже с возможностью выкупа, если квартиросьемщик оное пожелает. За целых тридцать пять рублей в месяц, без коммунальных расходов. Телеграфировав уведомление хозяину той квартиры о необходимости встречи с ним или его представителем, мы расстались. Встреча с квартиросдатчиком состоялась к вечеру.
Спустившись вместе с Павлом вниз для осмотра, парень пошел со мной за компанию, мы, дождавшись, когда нам откроют дверь, принялись бродить по гулким от пустоты комнатам, вслушиваясь в эхо от наших голосов и шагов. Квартира по планировке оказалась практически копией принадлежащей чете Бардиных. Управляющий от квартиросдатчика тем временем наперебой расхваливал свой товар, обращая внимание больше на ее плюсы. Особенно упирая на то, что других таких вариантов в этом самом доме нет. И что только из уважения к своим соседям, кольцо я заблаговременно снял, его хозяин, как истинный аристократ, всегда готов сдать благовоспитанным несемейным молодым людям с хорошей репутацией отличную, без замечаний, квартиру. И без особых условий.
Махнул рукой, соглашаясь. Мол, согласен на договор, готовьте бумаги. Радостный управляющий с широкой улыбкой на лице, больше похожей на легкий оскал, принялся за составление бумаг. Но чувство какого-то подвоха не покидало меня. Помог с этим Павел. Пока заливавший нам сладкой патокой речей, разными, уводящими от дела, вопросами, не отпускавший нас далеко управляющий собственноручно заполнял имеющиеся графы договора, братец, как бы невзначай, все же увел показывать комнаты, тихонько показывая не замеченные в ходе осмотра дефекты. Я чуть не ахнул. Пашка, ну какой же ты молодец! Надо же, еще не подписал договор, так чуть уже не лопухнулся. Влетел бы потом на бабки, как пить дать. Точно, хотел развести. Злость захлестнула меня. Ну, зараза!