— О, ты тут? А я искал тебя...
Здрасьте, а мы вас не ждали... На пороге кухни появился Глеб, улыбаясь как ни в чем не бывало. Я неопределенно пожала плечами и отвернулась, «увлеченно» наблюдая за пузырьками воды сквозь прозрачный корпус чайника.
— Воду кипятишь? Отлично, — Глеб положил тот самый сверток на стол и подошел ко мне, обнял, чмокнул в щеку. — Сейчас чайку как раз попьем. С пирогами Акулины.
— Кто такая Акулина? — с прохладцей в голосе поинтересовалась я и высвободилась из его объятий. — И чем ее пирожки достойны внимания?
— Ты ревнуешь, что ли? — Глеб усмехнулся.
— Нет, что ты, — я сняла закипевший чайник, — с чего бы мне ревновать к какой-то симпатичной девушке, которая кокетничает с моим парнем и угощает его пирожками? Ерунда редкостная.
— Да ну, — Глеб уже смеялся. — Акулина так со всеми общается, натура у нее такая.
— И пирожками тоже всех угощает? — я со стуком поставила чайник на стол. — Чисто из-за своей натуры?
— Пирожками она угощает только соседей, — Глеба, похоже, забавляла моя ревность. — А мы с ней самые близкие соседи, и знаем друг друга с детства. Ее бабушка когда-то дружила с моей...
— А сейчас?
— Сейчас Акулина сирота, круглая, — ответил Глеб уже без улыбки, а во взгляде я успела прочитать: «Почти как я...»
— Она одна живет? — спросила я уже менее ревниво.
— Да, у нее пасека есть... Знаешь, какой вкусный мед ее пчелы делают? В городе с руками отрывают.
— В городе? — заинтересовалась я.
— Да, — Глеб стал сам разливать кипяток по чашкам. — Здесь многие так делают, живут за счет своих хозяйств.
— То есть никаких предприятий в Больших Перевертышах нет? И работы у людей тоже нет?
— Да где ж тут работу найти? — вздохнул Глеб.
«Тем не менее коттеджи стоят ого-го-го какие, — мелькнула мысль, — да и на кабриолетах разъезжают, а не запорожцах».
— Есть пару фермеров, у некоторых свое большое хозяйство, вот и возят продукты в город...— продолжал между тем Глеб, — молоко там, мясо, овощи...
— И в город не сбегают? — заметила я. — Вчера, когда шла, видела много молодежи. Это редкость для такого отдаленного поселка, тем более, когда работы нет.
— Есть, конечно, кто уезжает в города, как я, например, — на этот раз Глеб улыбнулся как-то через силу. — Но в основном да, остаются в Больших Перевертышах.
— Забавное название, кстати, — усмехнулась я. — Еле нашла на карте. А Малые Перевертыши есть?
— Малые? — рассеянно переспросил Глеб.
— Ну, если есть Большие Перевертыши, значит, есть и малые, — я продолжала улыбаться. — Откуда, кстати, такое название? С чем связано?
— Понятия не имею, — Глеб энергично пожал плечами.
От дальнейшего разговора нас отвлекло шарканье и постукивание со стороны заднего входа, который как раз тоже находился в кухне, и вскоре с улицы появилась Софья Ильинична с тушкой зайца в руках.
— Вот, добыла вам к обеду, — потрясла она несчастным зайцем. Нет, конечно, она сказала «купила», это просто мне показалось иное, уж слишком довольной выглядела бабуля, точно сама на охоту ходила. — Освежуешь? — грозно глянула она на меня.
Я нервно сглотнула и вцепилась пальцами в ручку чашки.
— Боюсь, что я не умею, Софья Ильинична. Никогда этого не делала, — тихо-тихо отозвалась я.
— Я освежую, бабуля, — «спас» меня Глеб, — оставь его. И идем чай пить. Пирожки есть с яблоками.
— Акулинкины? — Софья Ильинична лишь бросила взгляд на стол. — Не хочу пока, — она громко зевнула и небрежно кинула зайца на пол, рядом с мойкой. Потом зевнула еще раз: — Пойду отдохну... Устала что-то, набегалась...
— У вас тут, наверное, леса хорошие, — произнесла я, невольно отодвигая стул подальше от трупика бедного зайца. — Охотники есть, да?
— Есть, — Глеб уставился на «добычу». — Есть...
— А крольчатину тебе можно? Или тоже аллергия? — поинтересовалась я.
— А? — он встрепенулся, будто мыслями только что был не здесь. — Аллергия? Да... И на зайца тоже... Ты угощайся, — передо мной распаковали бумажный сверток с пирожками. — Они, правда, вкусные...
Я нехотя взяла один, надломила, кусочек положила в рот: действительно вкусные, не придерешься. Но я могу не хуже. Надо будет Глебу тоже что-нибудь испечь, чтоб не думал, что только соседки на это способны...
— Может, приготовить еще что-то на завтрак? — предложила я.
— На завтрак? — Глеб снова скосился на зайца. — Нет, я уже... Завтракал. Ты, если хочешь, себе можешь приготовить. Холодильник в полном твоем распоряжении. Можешь даже провести ревизию, составить список, если вдруг хочешь купить что-то... Сходим потом в магазин вместе или Рину попросим.
— Рину? — это имя показалось мне смутно знакомым.
— Рина помогает бабушке по хозяйству, — пояснил Глеб и перевел взгляд за окно: — Кстати, вот и она.
К дому приближалась приземистая полная женщина неопределенного возраста. Возможно, дело все в лице, которое, как бы поделикатней выразиться, было некрасивым: круглые глаза, маленький плоский нос, широкий рот, невидимые брови — все на нем словно жило само по себе, никак не гармонируя друг с другом. А еще бородавки на щеке и кончике носа...
Рина вскоре появилась в кухне. Глянув на меня, нахмурилась и поджала и без того тонкие губы. И чем уже ей я не угодила?
— Рина, у нас гостья, моя невеста, — представил меня Глеб. — Я отдал ей комнату, соседнюю со мной, потому, пожалуйста, прибери первым делом там.
Женщина молча кивнула, пересекла кухню и вышла и уже в холл.
— А ты сходи прогуляйся, — предложил Глеб уже мне, — только за ворота дома не выходи. Я разберусь с зайцем, потом пойду поработаю немного, чтобы после обеда смогли с тобой сходить на прогулку в поселок. Ты ведь хотела? — он ласково улыбнулся.
И я радостно кивнула.
— Может, помочь тебе? — я показала на зайца.
— Ты уверена, что хочешь этого? — усмехнулся Глеб.
— Пожалуй, нет, — я засмеялась и направилась к выходу. — Но приготовить потом могу. Жаль, что ты не будешь есть.
— Бабушка съест, — заверил Глеб.
— Тогда позови, когда все сделаешь.
— Договорились.
Уже почти оказавшись за порогом, я случайно обернулась и несколько опешила: Глеб подхватил тушку зайца и, поднеся ее совсем близко к носу, будто с наслаждением вдохнул его запах. Или просто проверял на свежесть? Я осторожно прикрыла дверь и вышла во двор. От сцены, которая по всей видимости не предназначалась моему взгляду, остался некий осадок, но я не стала раздувать из этого проблему, в конце концов, противозаконного Глеб ничего не делал.
Июль продолжал радовать погодой. Я медленно обошла особняк по кругу, рассматривая детали на его стенах и крыше. Двор же был запущен: ягодные кусты разрослись и одичали, почти не плодонося, там, где, видимо, был огород, все поросло травой. Со стороны леса, который примыкал к дому, стоял высокий забор, и ели росли прямо впритык к нему. Судя по всему, деду Глеба в свое время удалось отвоевать лишь особняк, а вот землю, которая явно была не в десять соток, как сейчас, большевики точно оттяпали себе.
Справа тоже был забор, правда, пониже и поаккуратней, а за ним виднелся уже ухоженный огородик, дальше — небольшой деревянный дом, частично спрятанный за садовыми деревьями. Из него-то и вышла буквально через минуту-другую Акулина и сразу двинулась ко мне. Облокотилась о забор и проговорила с полуулыбкой:
— Анна, значит...
— Если вы обо мне, то, по всей видимости, да, — я тоже улыбнулась с напускной вежливостью.
— О ком же, как не о тебе, — усмехнулась Акулина. — Глеб уже все про тебя рассказал.
— И что именно? — я отчего-то занервничала.
— Что из города подалась к нему, самой столицы, что невестой хочет свой сделать... — ее черные глаза, хоть и смеялись, но прожигали насквозь. — Отчаянная, да?
— В каком смысле? — искренне удивилась я. — Что приехала сюда издалека? Так ведь не на необитаемый остров или к людоедам, — и тоже усмехнулась с некоторым вызовом.
Но ответ Акулины обескуражил:
— Ты уверена? Точно не боишься?
— Чего мне бояться? — продолжала недоумевать я. — Или это вы мне угрожаете?
Акулина на это залилась переливчатым смехом, точно, как когда смеялась утром с Глебом.
— Делать мне больше нечего, — еще хохоча, ответила она, — как угрожать тебе. Я просто предупреждаю... Ладно, добро пожаловать в Большие Перевертыши, — Акулина, утирая ладонью слезы смеха, двинулась обратно в дом.
— Аня! — совсем рядом распахнулось окно, и в нем появился Глеб с ножом. Устрашающий вид, я бы сказала. — У меня все. Будешь готовить?
— Да, иду, — я помахала ему рукой и ускорила шаг.
Глава 4
Признаться честно, кролика я никогда не готовила, а зайца и подавно. Но ударить в грязь лицом перед Глебом не хотелось, даже если будет есть только его бабушка. Особенно после пирогов Акулины. Но, к счастью, есть интернет, а там уж точно знают, как готовить зайчатину. Вот только оказалось все не так просто. Пока я искала для себя более-менее подходящий рецепт, узнала много побочной информации: какие виды зайцев водятся в нашей полосе, как отличить молодого от старого и даже как на них правильно охотиться. А вот с готовкой... Зайчатину, чтобы убрать специфический запах и сделать ее мягче, желательно было вымачивать в воде аж целых двенадцать часов! Но потом, на сайте охотников, нашелся рецепт приготовления в полевых условиях. Однако для этого все равно нужен был уксус или кефир. В шкафчике отыскался первый, и мне наконец удалось сделать быстрый маринад, всего-то на два часа. Окрыленная первым успехом, я решила за это время подыскать в своем гардеробе наряд для вечерней прогулки, которую мне обещал Глеб. Сам он пока уединился в своей комнате: доделать срочный заказ — и я не хотела его беспокоить.
Моя комната сверкала чистотой, полы и поверхности мебели казались просто стерильными, а новое постельное белье аж хрустело свежестью. Вот уж Рина постаралась на славу! Кто б у меня в квартире сделал такую вот уборку, а то с моим графиком работы это бывает порой проблематично. А теперь еще, когда появился котенок... Но нет, Анна, сама, все сама...
Я открыла шкаф, затем чемодан... Итак, что мы имеем? Хорошо, что в моем летнем гардеробе несколько платьев, и можно их менять по желанию. А вечером я, пожалуй, надену вот это, голубое... Укороченное, приталенное, простого, но милого покроя. Мое любимое. И под цвет глаз подходит. А вот с этими босоножками на каблучке будет вообще идеально.
Намерявшись и накрутившись перед зеркалом вдосталь, я вернулась в кухню, где меня ждал сюрприз в виде Софьи Ильиничны. Она стояла у холодильника с кастрюлькой, в которой мариновался заяц, и внимательно рассматривала его содержимое.
— Что-то не так? — забеспокоилась я. — Маринад плохой?
— Маринад как маринад, — ворчливо ответила бабуля. — Можно было и без него, только продукты переводить…
Она перешла к плите, где уже шипело масло на сковороде, и принялась с азартом бросать на нее куски зайца.
— Но ведь ему еще полчаса мариноваться, — робко попыталась возразить я. — Жестким ведь будет, Софья Ильинична...
— И так сойдет! Или, думаешь, не прожую? — она ухмыльнулась, продемонстрировала мне ряд крепких, как у молодых, зубов, а в заключение весело щелкнула ими.
Я выдавила растерянную улыбку:
— Тогда, может, помочь вам?
— Мне не надо. Себе помоги. Вернее, бери из холодильника... Что вы там едите? Траву свою... Хлеб...
— А вы не будете овощи? — уточнила я. — Давайте салат сделаю...
— Себе делай. Я такого не ем.
— Глебу, наверное, тоже надо что-то приготовить, — озаботилась я. — Он ведь не будет кролика...
Ответом мне был тяжкий вздох.
— Я видела рис у вас в шкафчике, можно взять?
— Чего спрашиваешь? — бабуля покосилась на меня. — Бери... — и снова вздох.
Под ее испытующим взглядом я стала варить рисовую кашу. Глеб ее любит. Но через некоторое время не выдержала.
— Со мной что-то не так, Софья Ильинична? — за шутливым тоном я попыталась скрыть нервозность. — Вы на меня так смотрите...
— Смотрю... — не стала отрицать она. — Смотрю, что худая больно...
— Ну что вы, — я стушевалась. — Не такая уж и худая... Есть еще даже к чему стремиться. В смысле уменьшения…
— Ну хоть бегать быстро умеешь? — в голосе бабули слышалась умирающая надежда.
— Боюсь, что нет, — вынуждена была «огорчить» ее я, сама же уже совсем не понимала, чего она от меня хочет и при чем тут бег. — У меня как-то совсем со спортом неважно...
— Ох-хо-хо...
На мое спасение со стороны лестницы послышались шаги, и вскоре в кухню вошел Глеб.
— О, готовите что-то вкусненькое? — оживленно поинтересовался он.
Подошел вначале ко мне, приобняв, поцеловал в висок, потом обнял бабушку и чмокнул ее в щеку.
— Глебушка... — та посмотрела на него с мольбой. — Ну все-таки, может, я ее того? У...
Но одного тяжелого взгляда внука было достаточно, чтоб она замолчала и со скорбным взглядом вернулась к сковородке с зайцем.
А я опять ничего не поняла.
После обеда, ближе к вечеру, мы наконец-то выдвинулись на прогулку. Софья Ильинична провожала нас у окна и опять вздыхала каким-то своим горестным мыслям.
— Я все-таки не очень нравлюсь твоей бабушке, — с грустью заметила я, беря Глеба под руку.
— Глупости, — ответил он, — просто у вас разные темпераменты, но уверен, вы скоро поладите.
— Может, мне ей сделать какой-нибудь подарок? — задумалась я. — Что она любит?
— Бабушке ты навряд ли угодишь, — усмехнулся Глеб. — Просто оставайся самой собой, хорошо? А там и она тебя примет. Вот увидишь. Бабушка хоть и бывает резкой и прямолинейной, в душе она добрая и понимающая. Когда ты узнаешь ее получше, то поймешь.
— Надеюсь, это произойдет скоро, — улыбнулась я.
Мы свернули на Лесную улицу и пошли вдоль кирпичных домов с разноцветными крышами.
— У вас такой симпатичный поселок, — заметила я, — уютный. И современный. Только ваш особняк выделяется своей стариной.
— Здесь многое перестроили за последние годы. Даже в такое захолустье доходит прогресс, — отозвался Глеб с полуулыбкой. — Есть все блага цивилизации.
— И это здорово! А ты, кстати, опять без очков, — с легкой укоризной напомнила я.
– Да я как-то уже привык здесь без очков обходиться. Может, глаза меньше напрягаю, может, свежий воздух влияет, — отшутился Глеб. — Забываю о них постоянно. Ты не волнуйся, я все вижу.
— Хорошо если так, — я на миг приложила голову к его плечу, прижимаясь теснее, как вдруг из-за угла появилась компания юных дев, разодетых по последней моде.
Они сперва игриво стрельнули глазками в Глеба, затем посмотрели на меня — с удивлением, а после и вовсе недовольством.
— А ты у нас популярный, — не удержалась я от замечания, получившееся едким.
— Да брось! — беспечно отозвался Глеб. — Я просто давно сюда не приезжал, а тут еще и со столицы явился, вот и повышенный ко мне интерес. Скоро это пройдет, и на меня перестанут обращать внимание.
Чем ближе мы подходили к центру, тем оживленней становилась вокруг. На меня снова все глазели, совсем как вчера, когда я только оказалась в поселке.
— Не понимаю, — тихо проговорила я, — со мной что-то не то? Хвост вырос? Или уши?
Глеб будто бы вздрогнул, а после ответил:
— Не обращай внимания, в маленьких поселках просто все друг друга знают в лицо, а приезжие сразу выделяются из толпы и вызывают интерес. На меня тоже, как видишь, все смотрят как на диковинку.
Вскоре показалась небольшая круглая площадь, выложенная разноцветной плиткой. В центре нее журчал фонтан, а периметр украшали фонарики и скамейки. Последние все были заняты влюбленными парочками и стариками, а вокруг носились детишки.
В правую сторону от площади уходила улочка с магазинами и уличными лотками, слева же раскинулся сквер, чуть дальше виднелось озеро, по которому плавали лодки, катера, а кто-то даже катался на водных лыжах. Из динамиков, установленных здесь же на площади, неслась песня, кажется, что-то из современных хитов.