— Слушай, а можно я у тебя останусь? А то Горец в моей комнате засел и клавиатурой так стучит, что у меня уже голова раскалывается.
— А почему в твоей?
— Он говорит, там вай-фай лучше ловится.
Я посмотрела на время. Десять вечера.
— Я тихо-тихо. Ты же спать все равно не хочешь.
Правда, не хочу.
— Ладно, оставайся. Две головы лучше одной. — Он посмотрел непонимающе. Я объяснила:
— Я пытаюсь выяснить, что за день произошло такого, что могло бы помочь в нашем расследовании.
Водяной сел на мою кровать напротив меня — я устроилась на стуле.
— Давай вспоминать. Мой день начался с твоего спектакля.
Я немного смутилась.
— Забудем. В этом нет ничего необычного.
Он насмешливо хмыкнул.
— После мы пошли в библиотеку, ничего не нашли там, пошли на обед. Потом ты вырубилась в моей комнате…
— А что было, пока я спала? — перебила его я.
— А, ничего особенного… — Я умоляюще посмотрела на него, и он продолжил:
— Я через час безуспешных попыток тебя разбудить позвал Горца. Он тоже на меня начал наседать со странными вопросами про какую-то стихийную технику. Я ему все рассказал. Он тебя рассматривал-рассматривал и объяснил, что обычным способом ничего не добьешься, что будить надо изнутри. Ну и как-то забросил меня в твой сон.
— Так это был ты.
Он кивнул и вопросительно посмотрел на меня: «Продолжать?». Я покачала головой: «Потом».
— Странно. Но было ведь что-то еще? — Я задумалась. Ситуация, похоже, становилась безвыходной. Вдруг Водяной подскочил с кровати.
— Выходя из моей комнаты, — медленно начал он, — мы наткнулись на…
— Татьяну Владимировну! И она пригласила нас на спортивную площадку завтра вечером! — выпалила я.
— Полнолуние! — сказали мы хором.
ГЛАВА 27
— А может быть, она случайно так сказала? Не знала о полнолунии, да и что это значит в обычной жизни, кроме таких ситуаций?
— Ничего не может быть случайным. Я почти уверена, что никто, кроме нас двоих, не знает об этой встрече. Ты и то знаешь только потому, что мы тебе рассказали.
— Кроме нас двоих в коридоре никого больше не было, а шанс, что все парни сидят в своих комнатах и прислушиваются к звукам в коридоре, ну очень маленький.
— Ладно, уговорили. Хорошо, какой тогда план?
Я и Водяной синхронно уставились на него.
— Понятно. Значит, будем разрабатывать.
Горец уселся в моей комнате со своим планшетом, согнав меня на кровать, подключил к нему клавиатуру и продолжил стучать.
— Так, значит, Алиса…
Тихо, с насмешливым прищуром посмотрев на меня, сказал Водяной.
— Алиса. — Со вздохом подтвердила я. — Но так не честно!
Прозвучало это очень по-детски, но я не знала, как еще выразить те эмоции, которые всколыхнулись во мне при звучании этого полузабытого имени.
— А я Иннокентий.
Мои глаза расширились до размера блюдец. Потом я совладала с собой и пожала плечами. Мало ли какое имя родители дали. Ничего, и не с такими именами живут. Горец тихо фыркнул, а Водяной рассмеялся.
— Не верь мне. Я тебя разыгрываю.
Я справедливо обиделась и отвернулась.
— Эй, не обижайся. — Теплые руки опустились на мои плечи. Я замерла. Ощущение было приятным, но немного странным. — Я же пошутил просто.
Я осторожно развернулась, чтобы не спугнуть, и посмотрела на него.
— Вадим я, Ва-дим. — Мягко, как ребенку, по слогам объяснил он.
— Вадим… — слегка растягивая гласные, смущенно повторила я. — Ну уж точно лучше, чем Иннокентий!
— Спасибо на добром слове! — мы тихо рассмеялись.
— Ребят, я придумал план!
Мы нехотя расселись, и Горец опустился между нами. Действительно, бодрый и деятельный.
— Вот, смотрите…
* * *
На следующий день мы снова собрались вместе. После привычных (когда это они стали привычными?) вопросов, мы решили позвать всех друзей и объяснить им ситуацию.
Горыныч и Зеленка отнеслись к рассказу по-взрослому спокойно, а потом азартно кинулись задавать друг другу задачки из прошлого. После этого выяснилось, что Зеленка и есть тот самый оборотень, а Горыныч вообще вампир. На вопрос: «Почему?» Зеленка обиженно заявила, что вампир, каждое утро ложась в гроб, забывает все, что с ним случилось, и следующим вечером встает с чистой, ничем не заполненной памятью.
Отсмеявшись, мы объяснили, что это была не шутка, и нам действительно стоит серьезно подумать.
Вихрь развил бурную деятельность по поиску нужной информации везде, где только можно, сбив по ходу дела в коридорах нескольких учителей, сказавших, что он сегодня бегает гораздо быстрее, чем обычно, после чего мы его заставили сидеть в комнате и думать вместе с нами. А то еще, чего доброго, кто-то травмируется.
Проспорив целый день до хрипоты, мы все же пришли к общему мнению, что неожиданность — наш конек, и разошлись до вечера (мы сидели в комнате Горца, как в самой оборудованной всякими непонятными железяками, включая пару уже собранных компьютеров: оказалось, что он увлекается программированием). Причем Водяной «разошелся» вместе со мной под предлогом дальнейшей охраны. Мне оставалось только пожать плечами и согласиться. Незачем спорить, время не ждет.
ГЛАВА 28
По плану мы с Водяным должны были придти на спортивную площадку до темноты. Лучше за час до заката. Мы так и сделали.
На поле, окруженном беговой дорожкой, нас уже ждала Татьяна Владимировна.
"Или монстр" — подумала я про себя.
Стараясь ничем не выказать наших мыслей — благо, уже темнело, — мы направились к ней.
— О, вот и вы. А что же друзей не позвали?
Мы переглянулись.
— Мы думали, вы всем сказали. Если нужно, мы позовем! — неуверенно сказала я.
— Да нет, уже не стоит. Я хотела показать всего лишь несколько интересных стихийных приемов. Думаю, вам они пригодятся больше.
Мы состроили заинтересованные лица. Надеюсь, у нас получилось, потому что из ощущений в голове осталось только звенящее чувство опасности.
— Вы оба "Водяные" — это хорошо… — голос учительницы замедлился, стал каким-то текучим, неустойчивым, — тогда вы точно не сможете…
— Беги! — Крикнула я Водяному.
Я уже знала действие этой стихии. Безжалостная огненная стена, уничтожающая все на своем пути. Только бы он успел…
— Нырок!
Знакомое ощущение, что ничего не вышло, и тут же тело рассыпается на миллиарды водяных капелек, испаряющихся под действием огненной стихии. Такое знакомое с детства чувство: я одна и я везде. Сознание рассыпалось на атомы, продолжая мыслить единым целым: "Выныривать? Нет, еще рано, еще подождать".
В нырок я ушла не просто так. Он был одним из компонентов плана. То есть, не совсем он. Я пообещала исчезнуть при первой же атаке, а потом неожиданно появиться в подходящий момент. Водяной тогда смотрел на меня с неослабевающим интересом на протяжении всего обсуждения, но я наотрез отказалась рассказывать. Семейная тайна — не моя, не мне решать.
Водяному удалось-таки убежать от огненной волны. Он петлял, как заяц, кружась вокруг монстра, а поддерживать такую мощную стихию долго ни у кого сил не хватит. Тогда существо сменило тактику. Стало кидать в парня огненными стрелами. Просто из раскрытой ладони. Такие штучки Водяной легко испарял на лету. Тогда в ход пошли обе руки. Вот теперь парню пришлось туго. Он хотя и старшеклассник, но сплошной щит дольше десяти минут не удержит, а тварь могла стрелять до бесконечности.
В дело вступила я. Конденсируя в водяные шарики часть пара, в которое превратилось мое тело, прямо перед летящей стрелой, я уничтожала ее, снова взлетая облачком белесой дымки.
— Тебе кто-то помогает! — нечеловеческим голосом прошипел монстр. Выглядел он точь-в-точь как Татьяна Владимировна, но теперь ему незачем было соответствовать образу: руки неестественно скрючились, спина согнулась… чудище стало напоминать человекообразного клыкастого кенгуру в спортивном костюме. — Я их найду!
Все ближайшие кусты вспыхнули алыми цветами. Тут уж ничего не поделаешь, пришлось ребятам появиться. План А трещал по швам.
— План Б! — прозвучал у меня в голове голос Горца. Ну, Б, так Б.
Я сконденсировалась за спиной зверя, который принял уж совсем неприятный вид, став в кои-то веки самим собой. Это была жуткая гадина с клыками до подбородка, горящими красным глазами, длиннющими руками и короткими корявыми задними лапами. Передвигался он смешно и неуклюже, но это ему не мешало плеваться липкой слюной, застывающей на воздухе, как цемент.
Так вот, попав за спину к этому чудищу, я пригнулась, пропуская срикошетивший от земляного щита комок слизи, и кинула в монстра самой лучшей заморозкой, на которую я была способна. Зверь пошатнулся, выгнул спину, и в следующий момент я поняла, что стою, с головы до ног оплеванная. Черт!
ГЛАВА 29
Пока я стояла и думала, что делать в сложившемся положении, Водяной на пару с Горынычем пытался устроить зверюге контрастный душ. В результате все поле покрылось крупными горящими и одновременно покрытыми льдом каменюками. Монстр попросту отплевывался от объединенных стихий.
В это время Горец хладнокровно дожидался на одном месте, пока зверюга повернется к нему мордой, и каждый раз что-то шептал, вскидывая руку.
Я только сейчас поняла, что имела ввиду Татьяна Владимировна (а сейчас стало ясно, что она тут ни при чем), когда говорила о сражении вживую. Вместо обычно отстраненного парня я увидела предельно собранного, готового в любой момент атаковать воина.
Зеленка и Горыныч бегали по полю и кидались в монстра один огненными шарами, другая какой-то зеленоватой жидкостью. Похоже — кислотой. Ситуация вновь начала выходить из-под контроля.
— План Ц! — в очередной раз скомандовал Горец. Вообще, он их до буквы Ф продумал. Что сказать, программист — он и в Африке программист.
План Ц заключался в вычитанной мной из одной книжицы теории, которую никто еще не мог претворить в жизнь. Теория заключалась в том, что объединенные стихии, создав замкнутое поле из линий, могут лишить любого, кто окажется внутри, любых потусторонних, то есть не относящихся к жизненным, сил. Главное, чтобы фигура была правильной. Мы долго спорили, но все-таки договорились о треугольнике, так как его нам будет легче построить в экстремальных условиях.
Водяной занял место в предполагаемой вершине, Горец и Вихрь встали по оставшимся углам, а Зеленка и Горыныч должны были изображать своеобразную среднюю линию фигуры (это линия, соединяющая центры сторон треугольника). Разместились мы с таким расчетом, чтобы монстр оказался в центре описанной окружности. (Для тех, кто плохо в школе изучал геометрию, поясню: описанной окружностью треугольника является окружность, включающая в себя все вершины данного треугольника, то есть, центр данной окружности находится чаще всего внутри фигуры, которую эта окружность описывает).
— Да, тяжело было колдовать в средние века. — Сказал тогда Водяной. — Пока все рассчитаешь да начертишь, тебя уже съедят.
— Нам придется обойтись приблизительным рисунком. Хотя, это может не сработать. — Ответил ему Горец. — Поэтому я и придумал еще пару запасных планов.
После всех приготовлений, во время исполнения которых все старались не только выполнять свою часть, но и по возможности уворачиваться от кружащего на месте и плюющего во все подряд монстра, настала моя очередь. Я прошептала свое заветное заклинание и освободилась из каменного плена, вспорхнув легким облаком пара (камень еще не успел достаточно остыть, а мне хватает пары лишних градусов, чтобы испариться). Рассредоточившись над плоскостью треугольника, я громовым голосом из пустоты крикнула:
— ТЫ В ЛОВУШКЕ, ОБОРОТЕНЬ!
Хоть бы получилось!
ГЛАВА 30
— Ты в ловушке, оборотень. — Ничуть не удивившись, когда я сконденсировалась за его спиной, повторил Водяной.
— "Когда соединятся все стихии, да не будь ты в центре их, ибо не станет у тебя силы на веки веков". — Процитировала я строку из "Поучений" древнего восточного мудреца (из нее-то мы и взяли основную идею плана Ц). Брошюрка с данной и другими умными мыслями пылилась между страницами энциклопедии "Гады всевозможные, когда-либо жившие и не жившие на русской земле". Кто туда засунул бедного мудреца, осталось невыясненным, но книжечку я пролистала вдоль и поперек, исчеркав поля карандашными пометками и исписав комментариями. На всякий случай.
— Вы ничего мне не сделаете!
— Почему же? Очень даже сделаем! — Вихрь выразительно размял шею и потер кулаки. Выглядело это в исполнении тощего, жилистого "Воздушника" очень комично. Монстр хихикнул.
— Я один из вас.
— Ты притворяешься одним из нас! — крикнул Горыныч.
— Ты неправ, мальчик. Я один из вас — стихийник. Мне подвластны все стихии! Вам меня не победить!
Мы ошарашено застыли.
— Вперед! — резко скомандовал Горец.
Мы молча подчинились. Тонкие огненные линии, выпущенные из рук Горыныча и Зеленки, стоявших друг напротив друга, соединились в одну, вспыхнувшую, как солнце. От углов треугольника Вихрь и Горец протянули свои прямые, пойманные "Огневиками" и прикрепленные к огненной, получилась своеобразная трапеция без дна. Я отправила свою линию в точку соприкосновения огня и воздуха, Водяной — огня и земли, у трапеции появилась острая верхушка. Осталась одна — последняя граница.
Монстр взвыл, сообразив, к чему все идет, и кинулся на еще не закрытую сторону. Горец и Вихрь вскинули руки, торопясь соединить землю и воздух. Они катастрофически не успевали.
Внезапно Горыныч кинулся на монстра сзади и схватил его за руки, рванув так, что они вместе отлетели от закрывающейся границы. Треугольник мигнул, но устоял.
— Горыныч, беги! Мы сейчас закроем! — не своим голосом заорал Вихрь.
— Закрывайте!
Секунду Горец смотрел в глаза парня, а потом граница захлопнулась.
ГЛАВА 31
С минуту стояла зловещая тишина. Все оставалось по-прежнему. Монстр находился посередине, Горыныч держал его за руки, мы стояли по углам стихийного треугольника.
Внезапно раздался громкий хлопок. Чудище рассыпалось в прах. Теперь на его месте оказался человек. Женщина.
— Директриса???
Горыныч пошатнулся, отпустил «монстра» и тяжело привалился ко мне.
Женщина была мне незнакомой, да и моим друзьям, судя по лицам, тоже, и одинокий вскрик Горца вызвал всеобщее недоумение.
Женщина обернулась, красивая: темно-рыжие вьющиеся волосы спадали на плечи, греческий профиль, голубые глаза, которые выгодно оттеняло строгое темно-синее платье, сверкали в неверном свете радужной границы, как драгоценные камни.
— Да. — Тихо подтвердила она. — Отпустите меня.
— Не раньше, чем вы нам все объясните! — твердо, но максимально вежливо сказал Горец.
— Александр!
— Вероника?
Поединок взглядов закончился победой Горца.
— Хорошо, я все расскажу.
«Случилось все достаточно давно. История начиналась совершенно обыкновенно. У одного мальчика от тяжелой болезни умерла мама. Отец через два года женился снова. Новую маму звали Вероника. Она была стихийником, особенным стихийником, у которого понемногу присутствовал потенциал всех стихий.
В пятнадцать лет у мальчика проявились «земляные» способности, и мачеха стала думать, как поступить…»
«Так вот, что это за магия! — наконец поняла я. — Горец унаследовал способности своей матери, но все равно был ограничен одной стихией, поэтому оставшиеся три преобразовались в чистую силу!».
Я заслуженно собой возгордилась, — какая я все-таки умная! — и чуть не прослушала продолжение истории.
«Сама Вероника нигде специально не училась, а познавала свои силы тайно, но для мальчика она хотела лучшей участи. Разместив в газете странное на взгляд обычного человека объявление, она стала ждать. Как ни странно, на ее призыв откликнулись несколько взрослых людей, столкнувшихся с такой же проблемой. Люди объединились и создали школу-интернат для детей с необычными способностями. Она располагалась за городом, чтобы не вызывать лишних вопросов у прессы. Сын мужа Вероники, ставшей директрисой школы, отучился в ней и остался, как штатный программист, помогать мачехе. Через пару лет мачеха заболела странной болезнью. Сын Александр нашел причину и старался всеми силами помочь, но не смог.