— Я уже начал беспокоиться, почему никто не едет, — донесся голос Руско.
— Грейг заболел прямо перед отъездом прошлой осенью, — объяснил Реген, сделав большой глоток. — Его Травник велел отложить поездку до тех пор, пока он не поправится. А потом наступила зима, и Грейгу стало хуже. В итоге он попросил поехать меня, пока Гильдия не найдет нового Вестника. Мне все равно нужно было вести караваи с солью в Анджир, так что я добавил еще одну тележку и направился сюда, прежде чем податься обратно на север.
Руско вновь наполнил свою кружку.
— За Грейга, — провозгласил он, — за отличного Вестника и опасного спорщика.
Реген кивнул. Мужчины чокнулись и выпили.
— Налить еще? — спросил Руско, когда Реген с грохотом опустил кружку на стойку.
— Грейг писал в своем путевом журнале, что ты тоже заядлый спорщик, — сказал Реген, — и предупреждал, что постараешься напоить меня, прежде чем приступить к делам.
Руско ухмыльнулся и вновь наполнил кружку.
— После торговли мне не понадобится тебя угощать, — пояснил он, подавая Вестнику эль.
— Понадобится, коли хочешь, чтобы твоя почта попала в Милн, — с улыбкой заметил Реген, принимая кружку.
— Вижу, ты так же крут, как и Грейг, — проворчал Руско, наливая пиво себе. — А впрочем, — он подождал, пока осядет пена, — можно вести торги и пьяными.
Оба засмеялись и вновь чокнулись.
— Какие новости из Свободных Городов? — спросил Руско. — Красианцы по-прежнему намереваются себя уничтожить?
Реген пожал печами:
— Судя по всему. Женившись несколько лет назад, я перестал посещать Красию. Она слишком далеко, и в ней очень опасно.
— Значит, то, что они покрывают своих женщин одеялами, тут ни при чем? — спросил Руско.
Реген рассмеялся.
— Это не помогает, — сказал он. — Только они считают всех северян и даже Вестников трусами, потому что мы не раздеваемся на ночь.
— Может быть, они не стали бы лезть в драку, если бы больше присматривали за своими женщинами, — предположил Руско. — А что в Анджире и Милне? Герцог по-прежнему ссорится с соседями?
— Как всегда, — ответил Реген. — Юкор нуждается в лесе Анджира для отопления очистительных заводов и в зерне, чтобы кормить население. Герцогу Райнбеку нужны металл и соль из Милна. Им приходится торговать, чтобы выжить, однако вместо того чтобы облегчить свою участь, они пытаются обмануть друг друга. Особенно если поставки захватывают корелинги. Прошлым летом демоны напали на караван, который вез сталь и соль. Они убили погонщиков, однако не тронули большую часть груза. Райнбек нашел его и отказался платить, ссылаясь на право спасшего имущество.
— Герцог Юкор, должно быть, негодовал, — предположил Руско.
— Пришел в ярость, — подтвердил Реген. — Именно я принес ему новость. Он побагровел и поклялся, что Анджир не получит ни грамма соли до тех пор, пока Райнбек не заплатит.
— И он заплатил? — любопытствовал Руско, подавшись вперед.
Реген отрицательно покачал головой.
— Несколько месяцев они изо всех сил старались уморить друг друга голодом, а потом Гильдия Купцов взяла все расходы на себя, чтобы начать поставки товаров до прихода зимы, когда они могут сгнить на складах. Теперь Райнбек страшно зол на них за то, что отдали груз Юкору. Тем не менее ему удалось сохранить лицо, и поставки продолжаются. Этого-то всем, кроме двух злых собак, и нужно было.
— Не стоит ругать герцогов, — предостерег Руско, — даже на расстоянии.
— Кто им расскажет? — спросил Реген. — Ты или мальчик? — Он махнул рукой в сторону Арлена. Мужчины засмеялись. — А теперь я хочу передать недобрые новости Юкора о Ривербридже.
— Город на границе с Милном, — произнес Руско, — от которого день езды до Анджира. Я поддерживаю с ним связь.
— Теперь тебе не придется этого делать, — многозначительно заметил Реген.
Оба замолчали.
— Хватит плохих новостей, — сказал наконец Вестник, кладя суму на стойку.
Руско с сомнением смотрел на нее.
— На соль не похоже, — проговорил он, — а почты так много быть не может.
— Ты получишь шесть писем и дюжину посылок, — пояснил Реген, передавая Руско свернутый лист бумаги. — Вот список, к которому прилагаются и другие письма с посылками, лежащие в тележке. Копия у Селии.
— Зачем мне этот список и сумка с почтой? — поинтересовался торговец.
— Глава Поселения занята и не может раздать письма и прочитать их неграмотным. Она поручает заняться этим тебе.
— А какого рода компенсацию я получу за то, что меня отрывают от насущных дел? — осведомился Боров.
— Ты получишь удовлетворение от того, что помогаешь ближним, — ответил Реген.
Руско презрительно фыркнул.
— Я прибыл в Ручей не для того, чтобы заводить тут друзей, — проворчал он. — Я деловой человек и помогаю поселению.
— В самом деле? — спросил Реген.
— Именно так. До моего прихода обитатели здешних мест занимались исключительно бартером. — Торговец выругался и плюнул на пол. — Они собирали плоды своих трудов и в конце каждой семидневки сходились на площади. Спорили, сколько бобов стоит колос пшеницы. Или сколько рису надо дать бочару, чтоб он сделал бочку для хранения зерна, И если ты не получал желаемого на седьмой день, тебе приходилось ждать еще целую неделю или ходить по дворам. А сейчас люди могут приходить сюда в любое время от рассвета до заката и получать за кредитки все, что пожелают.
— Да ты просто Спаситель, — кисло заметил Вестник. — И ничего не просишь взамен за твои услуги.
— Ничего, кроме умеренной прибыли, — ухмыльнулся Руско.
— А как часто поселяне пытаются вздернуть тебя за обман? — спроси Реген.
Торговец прищурился.
— Слишком часто, если учесть, что половина из них умеет считать только на пальцах, а другая половина прибавляет пальцы ног.
— Селия говорит, что в следующий раз тебе самому придется защищаться от разгневанной толпы, — дружелюбный голос Регена вдруг приобрел суровый оттенок, — если только ты не сделаешь то, что от тебя требуют. В отдаленных селениях неграмотные люди несут большие потери.
Руско нахмурился, однако взял список и понес тяжелую суму в кладовую.
— Дело действительно обстоит так скверно? — спросил он, вернувшись назад.
— Хуже некуда, — ответил Вестник. — Пока число погибших достигло двадцати семи, и несколько человек еще не найдены.
— О Спаситель! — воскликнул Боров, рисуя в воздухе перед собой охранный знак. — Я думал, что уничтожена всего одна семья.
— Если бы, — вздохнул Реген.
Минуту они молчали, соблюдая обычай поминовения умерших, затем уставились друг на друга.
— У тебя есть соль этого года? — спросил Руско.
— А у тебя есть рис для герцога? — вопросом на вопрос ответил Реген.
— Всю зиму держал его, тебя поджидал.
Реген прищурился.
— О, он не испортился! — поспешил заверить торговец, всплеснув руками. — Я хранил рис взаперти в сухом месте. В моем погребе нет насекомых!
— Я должен быть уверен, что ты все правильно понимаешь, — предупредил Реген.
— Ну конечно. Арлен, принеси лампу! — приказал Руско, указывая мальчику в угол пивной.
Арлен бегом бросился туда. Зажег фитиль и благоговейно опустил стеклянную лампу вниз. Ему никогда еще не доверяли держать ее в руках. Она не такая горячая, как он представлял, однако становится все теплее, по мере того как ее лижет пламя.
— Пойдешь в погреб и посветишь нам, — велел Руско.
Арлен изо всех сил сдерживал волнение. Ему всегда хотелось проникнуть за стойку. Говорят, что, если все жители Ручья соберут в одну кучу свои пожитки, они не будут стоить того богатства, что хранится в погребе Борова.
Мальчик наблюдал за тем, как торговец дергает за кольцо, открывая опускную дверь. Арлен быстро устремился вперед, опасаясь, что старик передумает. Сошел вниз по скрипучим ступеням лестницы, держа лампу высоко над собой, чтобы освещать путь идущим за ним мужчинам. В ее свете мальчик увидел множество ящиков и бочек, заполняющих помещение от пола до потолка. Они стояли ровными рядами, уходящими в темноту. Пол деревянный, чтобы корелинги не смогли попасть в погреб прямо из преисподней. Однако на полках все равно вырезаны обереги. Старый Боров тщательно хранит свои сокровища.
Торговец повел их по рядам к запечатанным бочкам в заднем конце помещения.
— Похоже, целехоньки, — заметил Реген, прикасаясь к дереву. Помолчал минуту и выбрал бочку наугад. — Открой вот эту.
Руско крякает и выкатывает указанную бочку. Некоторые считают его работу легкой, только руки у него такие же мускулистые и плотные, как у лесорубов или косарей. Он сбивает печать, снимает крышку, сыплет рис в миску и протягивает ее Регену.
— Добрый рис, — говорит он Вестнику, — и никаких долгоносиков. В Милне за него дадут хорошую цену, особенно после стольких дней ожидания.
Реген одобрительно кивает. Хозяин вновь закрывает бочку, и они поднимаются наверх.
Некоторое время мужчины спорят относительно того, скольких бочек риса стоят тяжелые мешки с солью на тележке. Оба прикидываются расстроенными, однако заключают сделку и пожимают друг другу руки.
Руско позвал дочерей, и они бросились к тележке разгружать соль. Арлен попытался поднять мешок, но тот оказался слишком тяжелым. Мальчик упал.
— Осторожней! — крикнула Дейзи и дала ему подзатыльник.
— Если не можешь носить мешки, иди открывай дверь! — велела Кэтрин. Взвалила на плечи один мешок, а другой взяла под мышку, придерживая мясистой рукой.
Арлен вскочил на ноги и бросился ко входу в дом.
— Приведи Ферда Мельника и скажи ему, что мы заплатим пять… нет, четыре кредитки за помол каждого мешка, — приказал Руско Арлену. Почти все в Ручье, так или иначе, работали на Борова, и больше всего обитатели Площади. — Заплачу пять, если он положит соль в бочки с рисом, чтобы тот не испортился.
— Ферд уехал в Поселение, — сообщил Арлен. — Почти все уже там.
Руско пробормотал что-то неразборчивое. Вскоре тележка опустела, осталось лишь несколько мешков, наполненных каким-то иным товаром. Дочери Руско окинули их жадными взглядами, однако не произнесли ни слова.
— Сегодня вечером мы перенесем рис из погреба наверх и оставим его в задней комнате до тех пор, пока ты соберешься возвращаться в Милн, — сказал Боров, когда в дом внесли последний мешок.
— Спасибо, — поблагодарил его Реген.
— Значит, дело герцога сделано? — осведомился торговец и улыбнулся, поглядывая на оставшийся на тележке товар.
— Так точно, — сказал Вестник, отвечая хозяину доброжелательной улыбкой.
Арлен надеялся, что его опять угостят элем, от которого кружилась голова, как при простуде, только без кашля, насморка и головной боли. Ему нравилось такое ощущение и очень хотелось испытать его вновь.
Он помог затащить оставшуюся тару в буфет, куда Кэтрин принесла тарелку с бутербродами — хлеб и толстые куски мяса. Арлену дали чашку эля, и старик пообещал ему две кредитки за работу.
— Я не скажу об этом твоим родителям, но если ты потратишь их на пиво и они узнают, тебе придется отработать за обиды, нанесенные мне твоей матерью.
Арлен энергично кивал. У него еще никогда не было своих кредиток.
После обеда Руско и Реген открыли мешки, привезенные Вестником. Глаза Арлена засверкали при виде несметных сокровищ. Там лежали великолепные гвозди, всякие металлические инструменты и булавки, керамические изделия и экзотические пряности. Среди всей этой роскоши стояли две чашки, сделанные из сверкающего стекла.
На Борова все это богатство, казалось, не произвело особого впечатления.
— В прошлом году Грейг привозил товар получше. Я дам тебе… сто кредиток за все.
У Арлена отвисла челюсть. Сто кредиток! Да за такую сумму Реген может купить пол-Ручья.
Однако Вестника предложение явно не устраивало. Его взгляд вновь посуровел, и он ударил кулаком по столу. Дейзи и Кэтрин, занимавшиеся уборкой, уставились на него.
— Иди в Преисподнюю со своими кредитками! — зарычал он. — Я тебе не какая-нибудь деревенщина. Веди дела со мной по-честному, иначе Гильдия узнает, какой ты обманщик.
— Умерь гнев, — засмеялся Руско и замахал руками. — Это проверка… ты понимаешь. В Милне по-прежнему любят золото? — спросил он, хитро улыбаясь.
— Как и повсюду, — ответил Реген, продолжая хмуриться. Однако голос его уже не звучал так сердито.
— Только не у нас, — заметил торговец, прошел за занавески и начал с шумом там что-то искать. Вскоре он вернулся в зал с большой матерчатой сумой, которую поставил на стойку.
— Здешние люди забыли, что золото движет миром. — Он опустил руку в тару и извлек оттуда две желтые монеты, которыми помахал перед лицом Регена. — Детишки Мельника играли этими золотыми! Играли! Я предложил им обменять их на деревянный игорный набор. И они думали, что я оказываю им услугу! Сам Ферд пришел на следующий день, чтобы поблагодарить меня! — Он засмеялся утробным смехом.
Арлену почему-то такое веселье хозяина показалось обидным. Он много раз играл с детьми Мельника и хорошо помнил сияющие диски.
— Я привез товар, стоимость которого превышает два солнца, — проговорил Реген, кивая в сторону монет и переводя взгляд на суму.
Руско улыбнулся.
— Не волнуйся, — сказал он, развязывая свою тару. На стойку упало еще несколько сверкающих золотых вместе с цепочками, кольцами и ожерельями из драгоценных камней. «Здорово», — думал Арлен, удивленно глядя на Регена, чьи глаза алчно заблестели.
Мужчины вновь начали торговаться. Реген подносил монеты к свету и надкусывал их, а Руско трогал ткани и пробовал специи. Арлен мало что понимал, голова у него шла кругом от эля. Кэтрин подносила спорщикам одну кружку задругой. Они пили и не пьянели.
— Двести двадцать золотых солнц, две серебряные луны, цепочку и три серебряных кольца, — проговорил наконец Руско. — И ни медяком больше.
— Неудивительно, что ты трудишься в тихой заводи, — сказал Реген. — Тебя, наверное, изгнали из города за мошенничество.
— Оскорбления не сделают тебя богаче, — заметил Боров, уверенный, что сумел одержать победу.
— На сей раз я точно не разбогатею, — ответил Реген. — Дорога обойдется мне недешево, да еще придется заплатить вдове Грейга.
— Ах, Джения, — тоскливо протянул торговец. — Она писала письма неграмотным людям в Милне, среди которых и мой глупый племянник. Что с ней станет?
Вестник покачал головой.
— Гильдия не заплатила ей за смерть мужа, потому что Грейг умер у себя дома. Она не является Матерью, так что ей нелегко будет найти работу.
— Мне грустно слышать твои слова, — опечалился Руско.
— Грейг оставил ей какие-то деньги, — продолжал Вестник, — только их у него было совсем немного. Гильдия будет платить ей за то, что она пишет письма. Когда ей заплатят за мое путешествие, у нее на какое-то время появятся средства к существованию. Она ведь еще молодая, так что может вновь выйти замуж или найти себе подходящую работу.
— А потом? — спросил Руско.
Реген пожал плечами:
— Ей будет нелегко найти нового мужа, так как она жила в браке и не родила детей. Однако Нищей она не станет. Мы с братьями по Гильдии поклялись, что не допустим такого несчастья. Если дойдет до этого, кто-то из нас должен взять ее в дом служанкой.
Руско покачал головой.
— Тяжело падать из Купцов да прямо в Служанки… — Он потянулся к небольшой суме и вынул кольцо с чистым сверкающим камнем. — Передай ей мой подарок, — сказал он, протягивая драгоценность Вестнику.
Однако когда Реген протянул руку, чтобы взять кольцо, торговец резко убрал его.
— Она должна прислать мне послание. Я прекрасно знаю ее почерк. — Реген окинул его вопросительным взглядом, и Руско быстро добавил: — Я не хотел тебя обидеть.
Реген улыбнулся.
— Твоя щедрость перевешивает оскорбление, — проговорил он, принимая кольцо. — Твой подарок будет кормить ее несколько месяцев.
— Ну да, — пробормотал Боров, копаясь в содержимом сумы, — только не говори об этом поселянам, иначе я лишусь репутации мошенника.
— Буду хранить твою тайну, — рассмеялся Вестник.
— Ты мог бы дать ей заработать, — предложил Руско.
— Каким образом?
— Наши письма должны были отправиться в Милн шесть месяцев тому назад. Побудь здесь несколько дней, пока мы напишем и соберем еще несколько посланий. Может быть, сам поможешь неграмотным, а я уже тебе заплачу. Только не золотом, — уточнил скряга. — А Джения получит бочонок риса, вяленой рыбы или консервированного мяса.