Рита, громко сетуя на «нелегкую женскую долю» нагло рылась в мешках купца. Через пару минут я услышал голос Кати, о чем-то нывшей.
– … не говори… – донеслось до слуха за несколько шагов.
– Да как ты в глаза… – Влад, державший сестру за запястье, замер.
Я обернулся, проследив за его взглядом. У тюков, поняв уловку Марго, стоял Тимур. Лицо скривила гримаса презрения… Катя завыла.
– Тим… – она сделала несколько шагов к нему и заплакала. – Ничего, вообще ничего не было…
Впервые в жизни я видел, как у человека подкашиваются ноги. Катя упала на полпути к парню и уже не смогла подняться. Тимур же ушел вглубь оазиса. Я почти сразу потерял его за растительностью.
Рита не двигалась с места, размышляя. Не знаю, приходили ли ей уже мысли о том, что наша маленькая компания начала расслаиваться, образуя два полярных лагеря. Почему-то я был уверен, что она думает именно над тем, поддержать Катю или все же еще более увеличить разверзающуюся между нами и ними пропасть. Размышления ее длились несколько секунд внимательного наблюдения за Катей и Владом, исчезнувшим за другом. Она взглянула на меня и пошла к ревущей девушке.
– Рита, я не хотела! – взвыла Катька, почувствовав прикосновение. Марго встала рядом с ней на колени и по-матерински обняла, прижимая к груди.
– Я знаю, Кать…
– Я не собиралась туда идти… честное слово! Я не представляю, как оказалась там…
– Он псионик, Катюш. Ты ни в чем не виновата.
– Ничего не было! Он, ведь, не поверит! Тимур не простит!
– Да куда он денется? Уже завтра все забудется. Тихо. Тихо…
Марго повернула голову ко мне и легонько улыбнулась. В этот момент я подумал о том, что если бы Хелен не появилась тут минутами раньше, утром мы, вероятно, штопали, а то и хоронили бы Тимура. Кто знает, на что способны эти псионики и где границы их права на самозащиту.
Конец ознакомительного фрагмента.