— Я бы хотела навестить их деревню, — проговорила Аля.
— Желание госпожи клана — закон для подданных. Я предоставлю вам и вашим супругам авиетку.
— О! — только и могла произнести девушка, когда поняла, что ей впервые предлагают какой-то летательный аппарат.
Авиетка ей понравилась: небольшая и маневренная, она легко скользила в потоках воздуха, а внутри, несмотря на свои скромные размеры, оказалась достаточно удобной. И скоростной — куда быстрее тех, о которых знала Аля.
— И почему мне раньше не предлагали покататься на такой? — с восторгом спросила девушка, глядя на профессиональные движения Тора.
— А вы не спрашивали, — бесхитростно ответил тот, лавируя между двух вершин.
Прямо за ними открывался великолепный вид на ровное горное плато, почти полностью покрытое густыми лесами. Заповедник, где водятся рыраги, место, где позволено жить только охотникам на них, закрытое для всех остальных — даже наместница появляется здесь для представления, а сборщики податей традиционно не проходят дальше тяжёлых кованых ворот. И где-то там, в чаще леса, скрывалось селение немногочисленного народа.
Тор повёл авиетку вниз, определив, наконец, место для посадки. Но, оказалось, что он не просто выбрал поляну: вдоль кромки леса виднелись круглые хижины, крытые корой. Низкие и неприглядные, они едва возвышались над землёй, чернея провалами входа. Двери, сколоченные из досок и обитые той же корой, стояли рядом, прислоненные к стене. Окон в хижинах не было, труб над крышами Аля тоже не заметила, не говоря уже о собаках или более важной для пропитания домашней скотине — ни коров, ни коз, ни свиней, даже куры не копошились в пыли. Зато там ползали двое ребятишек, грязных и голеньких. Неприкрытая горькая бедность скалилась на Алю со всех сторон.
На шум авиетки из хижин выползали их обитатели, и, глядя на худые измождённые лица, девушка охотно верила, что они меняли свою жизнь на жизнь рырага. Люди вставали напротив пришельцев, и не заметно было, что они готовы хоть как-то защищать свои жилища и детей. Впрочем, детей сразу убрали и спрятали, и те молча, без звука покорились.
— Охотники, — Ян выступил вперед и просто, без затей и титулов сказал, — вас посетила госпожа клана.
Аля смотрела в лица людей и ждала хоть какой-то реакции: слов, приветствий, поклонов, наконец. И дождалась — жители медленно и синхронно опустились на колени, опуская к земле полные ужаса глаза.
— Это все жители? — тихонько спросила Аля.
— Да, они всегда выходят всем народом, — подтвердил Тор, стоя позади супруги.
— А ты откуда знаешь? — полюбопытствовала девушка.
— Раньше интересовался, — коротко ответил тот.
Поляна была полна худых измождённых людей: мужчины, женщины… дети. Але показалось что-то странным, но что пока было неясно. Охотники молчали, даже подростки не шумели, не блестели любопытно глазами, и тут Аля поняла, что её смущает: почти каждая женщина беременна, а малышей всего двое. Не было ни одного старика, вообще ни одного: перед ней стояли те, кто мог прокормить народ, но, кажется, получалось у них плохо.
— А почему вы такие худые? — спросила девушка.
— Неурожай, госпожа, — прошептал Тор, напоминая о разговоре с наместницей.
— Ах да… неурожай… — Аля оглянулась, — а внизу, в городе, люди выглядят сытыми. Разве нельзя купить продукты? Или принести что-то из леса.
— Нам запрещено торговать с нижними жителями, — хрипло проговорил охотник.
— Назови своё имя, — прервал его Ян.
Старший супруг явно беспокоился, стоял так, чтобы прикрывать Алю и внимательно следил за жителями деревни.
— Ур-Хрут, я староста деревни, — ответил тот.
Аля кивнула, вновь осматривая жителей, и тут ей пришла в голову одна простая мысль.
— Я желаю увеличить количество шкур рырагов, — надменно проговорила она.
— Сколько? — прошептал Ур-Хрут.
— Пятьдесят, — и кивнула, когда жители своим ужасом и горем подтвердили её, пока смутные догадки.
У жителей не было столько шкур: они не добывали их, не охотились на рырагов — они ими были. Злобные хищники, настолько опасные, что за их жизнь приходилось отдавать одну охотника, оказались мифом. Впрочем, плата как раз была правдой — жители умирали ради того, чтобы кто-то бросил дорогую шкуру под ноги.
Кто ещё знал или хотя бы догадывался об этом? Альтнея? Талина? Или наместница? И не потому ли стоят ворота на выходе, не потому ли охотникам запрещено спускаться вниз и торговать? И не потому ли шкур сдаётся так мало, всего одна и то раз в несколько лет. И Але это очень не понравилось.
========== глава 14 ==========
Тишина, висевшая над поляной, по праву могла называться мёртвой. Казалось, что даже сосны, опоясывающие её бронзой стволов, шумели тихо, приглушённо. Люди, или кто они там, не шевелились, покорно ожидая своей участи, и Аля не понимала этой безропотности. Из её супругов только Ян — воин, Тор всего лишь обычный парень, бывший студент из технологичного мира, он не защитник. И если жители нападут, они едва ли успеют взлететь, но те не делали даже резких движений, просто стояли и всё.
— Я хочу видеть, как вы убиваете зверя, — Аля решила окончательно убедиться в своих догадках, а заодно и проверить, насколько простирается покорность жителей деревни.
Оказалось, что очень далеко: староста чуть прополз вперёд, один из мужчин плавно поднялся на ноги и вынул из ножен короткий изогнутый нож. Аля заметила, что оба её супруга синхронно качнулись вперед, будто готовились защищать. Ур-Хрут, между тем, уже снял шаровары и рубашку, обнажив худое жилистое тело. А потом его окутала серая дымка, и, спустя всего несколько мгновений, перед Алей сидел забавный зверь, похожий на большую земную рысь, даже кисточки на ушах были.
— Ты контролируешь себя в этой ипостаси? — спросила она.
— Дуыа, — прорычал тот.
— Так вот откуда идут слухи о хитрости рырагов… А об этом кто-нибудь знает? Покажи жестом, если трудно произносить слова.
Зверь кивнул и медленно выговорил:
— Мало… нас… мы жертвуем… чтобы платить…
За спиной потрясённо вздохнул Тор, глядя, как нежно и бережно охотник откинул голову зверя, поднося нож к беззащитному горлу.
— Стой, — приказала Аля, наконец, понявшая, почему шкуры внушали ей такой ужас. — Не надо убивать. Я… не надо… перекинься обратно.
Вновь серая дымка, и староста уже сидит на земле, обречённо и тоскливо глядя вниз.
— Вам не разрешают торговать, ладно, но почему вы не охотитесь на мелких зверей? Вы же хищники, вам зайца поймать легко, наверное.
— Запрещено. Нас убьют, если мы нарушим приказ.
— Ого! Значит, вам разрешается только умирать ради проклятых шкур? — уточнила Аля. — А как об этом узнают? К вам же нет доступа.
— Госпожа, — негромко проговорил Ян, — позвольте объяснить.
— Говори.
— За ними постоянно смотрят: тут везде установлены камеры, сигнал поступает сразу в пункт слежения.
Аля пожала плечами — она не понимала, зачем морить голодом людей, даже если они имеют скверную привычку обрастать шерстью. И неужели наместнице не всё равно? Она-то куда смотрит? От наместницы зависит благосостояние мира, а его так тупо и бездарно растрачивают.
— А в других мирах, такие как вы, есть? — спросила Аля.
— Не знаю, — старосте было явно всё равно.
— Нет, госпожа, — за него ответил Ян. — Поэтому их шкуры так дорого ценятся.
Аля не понимала логики: как так? Уникальный народ, которого осталось всего ничего, идёт под нож ради паршивого золота? Да их нужно оберегать от всех бед, а рырагов просто бросили умирать. Вот, например, можно устроить что-то вроде заповедника и возить сюда желающих посмотреть на рырагов в естественной среде обитания. Неужели бы они отказались поиграть немного на публику, ради спасения своего народа?
— Не понимаю, — пробормотала девушка. — Нужно срочно исправлять всё это.
— Я поищу информацию об этом, — проговорил Тор, и Аля вспомнила о необходимости срочно приобрести для мужа компьютер.
У стены хижины покачивала головкой ромашка, гудел лохматый шмель, тычась в жёлтую серединку, и девушка думала, что простые и ясные обязанности Привратницы, о которых рассказывала Талина, на деле обернулись ужасом и такими решениями, от которых будут сниться кошмары. Или для того, чтобы хладнокровно обречь на смерть целый народ, нужно было родиться здесь? Но Ян отсюда родом, а этой хладнокровной жестокости у него нет. Тор, тот вообще слишком добрый — Аля знала, что он тайком подкармливает выброшенных кем-то щенков. Так, срочно прекратить это безобразие, сразу, как вернётся. Но это потом, сейчас нужно что-то решать с ними, одно Аля знала точно — больше никаких шкур не будет! Никогда! Хотят рырагов? Пусть разводят и убивают сами, а она не продаст ни одной, а те, что хранятся дома нужно вернуть сюда, наверное, их как-то стоит похоронить.
— Как вы называете себя, староста? — спросила Аля.
— Лэйры, госпожа, — ответил Ур-Хрут.
— И вы… оборотни?
— Мы перевёртыши, госпожа.
— А в чём отличие? — поинтересовалась Аля, и услышала шёпот Тора за спиной, поясняющего, что оборотни приходят из Тени, они кровожадные твари, испытывающие только жажду крови. И обязанность Привратницы не допустить их прорыва в обитаемые миры.
— Вот оно как, — пробормотала Аля, думая о том, сколько правды в легендах о сверхъестественном. — И детей у вас мало…
— Они умирают, госпожа, — хрипло ответил Ур-Хрут.
— Да уж… — что тут говорить Аля не знала, и отлетела в сторону, отброшенная сильной рукой.
Звук спущенной тетивы могла бы не узнать Аля, но не Ян — разбираться они будут позже, а пока следует обезопасить госпожу. Аля охнула, приложившись коленями о жёсткую землю, и следом охнул Тор. Только причина у него была другая: в плече торчала, подрагивая, оперённая стрела.
— Тор! — отчаянно вскрикнула девушка, кидаясь к мужу.
— Госпожа, вам лучше не смотреть, — попытался остановить её Ян.
— Почему? Ян, миленький, сделай же что-нибудь! Ему же больно…
Ян несколько мгновений смотрел в глаза супруги — в них плескался страх, но не за себя: госпожа боялась за мужа. За младшего супруга, почти бесправного, нужного только для замыкания Круга. Боялась и плакала, гладя того по голове, уговаривая потерпеть, потому что Ян, взрослый и умный, сейчас поможет, сейчас всё сделает, как нужно, стоит только чуточку подождать. Ян осторожно поднял руку супруга, убеждаясь, что наконечник почти целиком пробил мышцу — с обратной стороны виднелось острие. Вытащить его не удастся, если только разрезать, и мужчина принял решение. Он глянул на супруга и проговорил:
— Потерпи, милый мой. Сейчас будет больно.
Тор поднял на него взгляд и только кивнул — он был готов ко всему, доверяя старшему мужу. Ян оглянулся, подзывая старосту, и велел тому крепко удерживать раненую руку. А затем, ухватив за древко, резко всадил его ещё глубже, так, чтобы наконечник вышел полностью.
— А! — по лицу Тора стекали крупные капли пота, руки тряслись от боли, он глухо застонал, когда Ян обломал наконечник и потянул древко назад.
Он не знал, правильно ли поступает, но ждать, пока Тор получит полноценную помощь, было некогда.
— Ох…
Ян обнял супруга, прижимая к себе вздрагивающее тело, прошептал что-то ласковое, успокаивающее.
— Позвольте мне, госпожа, — Ур-Хрут с мольбой смотрел на Алю.
— Что? — не поняла та.
— Я могу помочь… — прошептал лэйр.
Девушка глянула на него, перевела взгляд на схваченного незадачливого стрелка — того уже скрутили и швырнули на землю. И вновь — на Ур-Хрута.
— Чем?
— Я… зализать…
— Ну, давай, лижи… — а что ещё можно сказать? Тор истекает кровью, а, говорят, у собак слюна дезинфицирует и лечит.
Ур-Хрут перекинулся и принялся тщательно вылизывать рану, подбирая языком кровавые сгустки, прошёлся от ладони вверх, уделил внимание краям раны, осторожно обработал её саму. Тор только вздрагивал и сжимался, когда шершавый язык грозного хищника касался его кожи, видел, что тот жмурится, пробуя на вкус его кровь. Казалось, что рыраг едва сдерживается, чтобы не вонзить в него зубы. Но постепенно боль уходила, становилась тише. Вот уже и кровь не сочится, а рана затягивается тонкой розовой кожицей.
— Ух, ты… — восхищённо проговорила Аля, поворачивая руку мужа, — Да вам цены же нет!
— А с них снимают шкуры, — горько проговорил Ян.
— Причём в буквальном смысле… — Аля хмыкнула и повернулась к стрелку, — а это кто?
Нападавший лежал спокойно, готовый ко всему, и только смотрел на неё. И было в его взгляде столько ненависти, что хотелось зажмуриться и отвернуться.
— Зачем? — спросила девушка.
— Так лучше, — непонятно ответил стрелок.
— Лучше для кого? — к нему шагнул Ян, сжимая в бешенстве кулаки, он едва удерживался, чтобы не накинуться на перевёртыша и не начать избивать. И чего было больше в этом порыве, страха за супругу или Тора, он не знал, но готов был убивать без всякой жалости.
— Для всех. Надоело жить и ждать на кого упадёт жребий.
— Не будет больше убийств, — проговорила Аля, поднимаясь на ноги. — Люди, слушайте…
— Они лэйры, госпожа. Не люди.
— Люди! — упрямо повторила Аля. — Отныне больше ни одной шкуры, с этой минуты вам позволено охотиться в лесу, ловить рыбу, собирать грибы и ягоды. Вы можете торговать с нижними, можете выращивать на огородах всё, что вам нужно…
— У нас нет семян! — крикнул кто-то.
— Будут. А сейчас мы вернёмся назад и привезём для вас продукты на первое время.
— Госпожа, от вас потребуют письменный приказ, — прошептал Ян.
— Да? Будет им письменный приказ. Им теперь всё будет… — Аля даже не знала, откуда в ней столько ярости. Эх, попалась бы ей сейчас Талина, уж она бы показала наглой подвластительнице, где раки зимуют! Ну, ничего, тут ещё наместница имеется! Полетели!
— Госпожа, — негромко проговорил Ян, — а что делать с ним?
Напавший на Алю лэйр так и стоял на коленях, бессильно и обречённо опустив руки — удача отвернулась от него, не смог ни умереть с честью, ни отомстить за смерть жены, на которую пал жребий.
— А он со мной пойдёт… — усмехнулась девушка. — Будет свою стрелу отрабатывать.
Спустя некоторое время авиетка вернулась на поляну, почти до отказа заполненная мешками с крупами, семенами, овощами, мукой. А из хижин уже достали большие общинные котлы, принесли воды и заполнили их до половины. Из леса вернулись трое самых сильных (по сравнению с остальными доходягами) охотников, и в руках у них болтались связанные за лапки тушки кроликов. И староста читал копии приказов, где было сказано всё то, что Аля обещала ранее, и двое малышей, робко выглядывающих из-за юбок матерей, держали в маленьких ладошках первые в своей короткой жизни леденцы. И небольшой платой посчитал рыраги за всё то одного из своих, что ушёл в неведомое с Привратницей. Живой ушёл, не пустую шкуру унесли…
А внизу, во дворце, злилась наместница, перечитывая приказ госпожи клана о полной неприкосновенности народа лэйне, о безоговорочном запрете на охоту на рырагов, и очень строгом предупреждении о недопустимости подобных действий вообще. И стояли рядом с Алей её мужья, и гордость за неё светилась в их глазах. И были вопросы у Али, много вопросов, очень много — тех, которые она собиралась задать своей, пока ещё, подвластительнице. Но сначала…
Сначала предстоял разговор с мужем. Со старшим мужем, само собой.
— Ян… — Аля помолчала немного, а потом рассказала, что именно тревожит её в отношениях с Талиной.
— Вам нужна новая подвластительница, — согласился с ней Ян, помнивший своё облегчение, когда он смог замкнуть Круг с госпожой Альтнеей, и в каком бешенстве была леди Талина, собиравшаяся взять его младшим мужем. — И… простите, что вмешиваюсь, но лучше всего вам в этом мог бы помочь ваш отец, госпожа.
— Мы же не знаем, где он, — возразила Аля. — Или знаем?
— Я помню суд над ним, госпожа. И приговор. Антэйна отправили на Мюргил.
— А почему туда?