Но как говорится, нельзя расслабляться до тех пор, пока твой корабль не бросит якорь в порту и команда не сойдет на берег– только тогда можно стопроцентно гарантировать, что на море пираты их уже не тронут. А вот на суше… но это уже совсем другие проблемы, пираты на твердой земле обычно ведут себя тихо, исключение составляют три бешеных новичка– “Хирург Смерти” Трафальгар Ло и “Красный Флаг” Х-Дрейк из Норс Блю. Эти двое еще более-менее нормальные, но третий новичок, полный псих и ублюдок, убивающий всех на своем пути– “Капитан” Юстасс Кидд из Сауз Блю.
– Корабль на корме!– донеслось из «вороньего гнезда».– Пираты!
– ЧТО????– капитан корабля Тенрьюбито подскочил к корме и поднес подзорную трубу к глазам. Увиденное заставило его побледнеть и тут же опустить трубу. Корабль, очень большой и сильный бриг, большая команда под стать кораблю.
– Тревога! Готовьтесь к бою!– кричал капитан, в то время как на палубе корабля поднялась паника и суета.– Покажем им…
– Кому покажете?– вялый голос сальноволосого толстяка за спиной заставил его замолчать. Вислые щеки, вислый нос с такой бородавкой, что Баба Яга от зависти удавится, вислые… надбровные дуги. Свиные глазки едва-едва блестели за толстыми веками. Как и большинство мужчин Тенрьюбито, святой Маркус был рыхл, апатичен и с самомнением до небес.
– Пираты, святой Маркус-сама,– склонил голову капитан.– Но не беспокойтесь и возвращайтесь в ваши покои к семье, мы с ними быстро справимся.
– Отчего же мне возвращаться, смерд?– лениво проговорил Тенрьюбито.– Шарли, девочки, давайте посмотрим, как доблестный капитан Гауз будет убивать пиратов. Ого, какие они быстрые! Кто пошел им наперерез?
– Лейтенант Картуз и лейтенант Бак, святой Маркус-сама.
– Хорошо,– Тенрьюбито и его семья опустились в кресла. Гауз украдкой взглянул на его женщин и отметил, что даже среди этих тварей женщины остались прекрасными.
– Сейчас наша охрана разнесет наглеца в щепки,– угодливо склонился перед ними Гауз. Да, он наступает на горло своей гордости, но если он понравится Тенрьюбито, повышение до командора, а то до контр-адмирала ему обеспечено.
Но понравиться начальству и дворянству ему не было суждено. Пират оказался необычайно умным и, несмотря на то, что такой флаг и корабль они видят впервые, у пирата откуда-то взялся немалый опыт морских боев. Корабль пирата резко вильнул в сторону, и залп носовых батарей свистнул мимо, лишь одно ядро ударило под углом в борт и… даже не оставило царапины, отскочило! Пират ответил двумя книппелями. На полном ходу, качаясь на небольших, но чувствительных волнах. И попал, попал точно в цель! Один книппель без усилий срубил фок-мачту, второй прошел левее и уничтожил ванты, попутно зацепив с десяток дозорных. Мачта с треском и грохотом завалилась на левый борт, мощно плеснув о воду, а на носу пирата открылись еще два порта…
– Что это за чертовщина?– прошептал Гауз, уставившись на две трехствольные пушки, каждый ствол не меньше двенадцати фунтов калибром. И пушки начали стрелять. Не откатываясь, просто вращаясь (как пулеметы системы Гатлинга, только скорострельность 20-30 выстрелов в минуту). Стреляли они очень четко, через равные промежутки времени. Пока правая пушка стреляла, левая наполовину перезаряжалась, и наоборот. Пират стрелял картечью. Со свистом свинцовые шарики обрушивались на палубу, убивая и калеча матросов, разрывая остатки такелажа и уродуя рангоут, превращая еще десять минут назад образцовый легкий фрегат Дозора в потрепанное судно самого плачевного состояния, с командой, оглушенной, ошеломленной и раздавленной внезапным нападением. Легкая добыча для пирата, которую тот не замедлил схватить. Пират на огромной скорости начал заходить лейтенанту Картузу по правому борту… откуда у брига СТОЛЬКО пушек? Причем не просто пушки, а мощные длинные средние пушки! И стреляют они не слитным залпом, а поочередно, пусть и с промежутком между выстрелами в долю секунды. А фрегат…
– Картуз!– закричал Гауз и схватился за фальшборт, со слезами на глазах глядя на то, как проседает палуба, рушатся оставшиеся мачты… а потом вся верхняя палуба взлетела на воздух– детонировал пороховой погреб. Мощный взрыв поднял в воздух облако горящих обломков и кусков мяса, еще десять минут назад живших, дышавших и кого-то любивших. Фрегат разорвало пополам, и оба остова стремительно пошли ко дну.
Тем временем лейтенант Бак, спешащий на помощь Картузу, понял, насколько крепко он попал. Залп носовой батареи ушел в молоко: не успев рассчитать качку, Бак ошибся, и ядра зарылись в воде недалеко от врага, а вот враг повернулся к нему заряженным левым бортом. Стремясь уйти от ядер, Бак сам себя загнал в ловушку, и едва лишь два корабля сошлись борт в борт, пушки пирата снова ударили. Ядра ушли ниже фальшборта, перерубая мачты и лишая корабль подвижности. Только чудом ни одно ядро не задело порохового погреба, что привело бы к неминуемой гибели корабля и остатков экипажа– половина дозорных была на правой бортовой батарее, которая теперь полностью уничтожена.
– Два корабля не смогли ничего сделать?– выдохнул Гауз.
– Чего стоишь, смерд?– завизжала женушка Тенрьюбито.– Вызови адмирала, пусть продемонстрирует им свою силу!
– Да-да, сейчас,– Гауз уже предчувствовал понижение в должности, но жить хотелось еще больше, а поэтому он схватился за серебряный ден-ден-муши экстренного вызова адмирала из штаба. Почему-то никто не задумался о том, что отсюда до адмирала минимум неделя плавания, это если двигаться на быстроходном клипере. А адмиралы всегда ходят на линкорах, так что ждать все три недели, а то и четыре. Но тем не менее Гауз вдавил серебряную кнопку и... ничего. Капитан начал трясти ден-ден-муши, давил и давил на кнопку, но прибор не звонил.
– Капитан!– из рубки связи вылетел взмыленный, перепуганный насмерть сержант.– Капитан! Я пытался вызвать подкрепление... но связь не работает! Кто-то глушит все наши частоты!
Тенрьюбито оглянулись на сержанта, на капитана, и Маркус спросил обычным высокомерным и брюзгливым тоном:
– Что это значит?
– Это значит...– медленно проговорил Гауз,– это значит, что нам остается уповать только на чудо.
На корабле Ворона, каюта техобслуживания.
– А-ха-ха-ха-ха!– расхохотался Фрэнки, запрокинув голову.– Ну что, сожрали, ублюдки? Это вам за Том-сана, твари!
Мощная глушилка, анализирующая используемые радиочастоты и выдающая глушащую волну еще на подлете, пусть и жрала много колы, но сработала на славу. Плотник откупорил бутылку колы и присосался к горлышку, продолжая контролировать глушилку.
Корабль Тенрьюбито.
Оба фрегата охраны поспешили к пирату– мстить за товарищей. Святой Маркус пронзительно закричал, чтобы они оставались на месте и продолжили их охранять– пушек на семейном корабле Тенрьюбито не было вообще. Но лейтенанты Дрон и Фуллбоди не послушали его или не услышали.
– Стойте, идиоты!– кричал Гауз.– Поднимите белый флаг! Нам нужно попробовать откупиться…
– Вы с ума сошли?– взвизгнул Маркус.– Живо потопите этих грязных ублюдков! Откупиться? Еще чего!
– Ты просто тупой кусок сала,– рыкнул Гауз на Тенрьюбито, выплескивая все, что накопилось, в одной емкой и весьма эмоциональной фразе.
Эта фраза привела к отвисанию челюстей у всей команды, в том числе у слуг и семьи Маркуса. Сам Тенрьюбито настолько офонарел от подобной борзости, что только хлопал зенками, а тем временем Гауз обреченно наблюдал за тем, как пират без заметных усилий расправляется еще с двумя фрегатами, заставив их плясать под свою дудку и подставиться под мощные слитные залпы. А потом Гауз увидел, как на носу появился капитан. С виду совсем еще сопляк, но почему-то он держал в руках по ядру. Пират замахнулся, тщательно прицелился… а дальше со страшным треском нечто пробило насквозь все три мачты. «Он… бросил ядро?– Гауз побледнел.– Неужели это… Ворон?»
О Вороне, охотнике на пиратов, без зазрения совести топящего дозорных вот такими бросками ядер, по слухам– ученика самого Гарпа, пошедшего по кривой дорожке, Гауз наслышан гораздо более, чем хотелось бы. Инцидент с Тенрьюбито три года назад так же приписывают ему, но уверенности нет, а потому обвинений против человека, с энтузиазмом искореняющего пиратов в Ист Блю, не выдвинули.
– Ты, жалкий мерзкий смерд!– взвизгнул Маркус.– Как ты посмел так ко мне обратиться? Как только мы прибудем, я тебе такую жизнь устрою…
– Как ты посмел так обращаться к отцу?– взвизгнула одна из его дочерей, красивая, но холодная и жестокая Синди, у которой есть хобби до смерти пытать рабов и фетиш испытывать оргазм от попадающей на нее крови. Гауз сам видел, как она резала кричащего парня на части и сама стонала, размазывая его кровь по своему телу. Лучше бы он этого не видел, Гауз неделю не мог уснуть.
Вот булькнуло еще одно ядро, и корабль начал медленно дрейфовать по течению. Мачты с оглушительным треском завалились в воду, прибив одного из матросов, а пират тем временем взял фрегат Дозора на абордаж.
конец флешбека
Зоро с усмешкой наблюдал, как пираты с азартными воплями притягивают к себе поврежденный фрегат и первым прыгнул на палубу вражеского судна, одним своим появлением полностью деморализуя противника. Единственным, кто оказал ему сопротивление, был лейтенант Дозора, выстреливший в Зоро из двуствольных пистолетов большого калибра. Мечник без заметных усилий отбил пули рукоятью черной катаны и рассек пистолеты пополам, приставляя кончик катаны к горлу. С десяток пиратов с воплями оказались на корабле, и вот их-то дозорные решили порубить… и тут-то выяснилось, что каждый рядовой пират Ворона стоит мининум нескольких дозорных, после того, как экипаж в сорок человек был остановлен десятком пиратов.
Яростная рубка длилась несколько минут. Все это время старший помощник капитана следил за происходящим с мостика, продолжая удерживать катану у горла лейтенанта. Как только мечник отвел взгляд, лейтенант медленно потянул руку к кинжалу и замер: катана чуть-чуть подалась вперед, слегка раня кожу.
– Не дергайся.
Лейтенант намек понял и только закрыл глаза, чтобы хотя бы не видеть, как его команду режут, как скот на бойне.
В ходе абордажа семеро дозорных погибли, остальные, кроме лейтенанта, получили ранения разной степени тяжести, начиная от переломов и заканчивая отрубленной рукой. Покалеченный дозорный, судя по кровотечению, которое никто и не думал останавливать, очень скоро станет восьмым трупом и уже смирился с этим. С корабля кто-то выстрелил, приканчивая дозорного пулей в сердце. Трупов стало восемь.
– Мы сдаемся,– угрюмо бросил лейтенант.– А теперь прошу вас, помогите раненым. Пожалуйста.
– Че?– Зоро состроил самую зверскую рожу, но лейтенант, хоть и позеленел, стоически выдержал паническую атаку.
– Хех, а летеха-то дело говорит,– услышал он голос своего капитана за спиной.– Парни, перевяжите раненых и промойте их раны ромом.
– Но зачем, кэп?– воскликнул здоровяк с тяжелой двухсторонней секирой.– Зачем ценный продукт на них переводить?
– Потому что я так сказал,– отрезал Ворон.– Парни, не беспокойтесь. Поверьте мне, у Тенрьюбито много золота, и все наши затраты окупятся. Среди нас раненые есть?
Вперед вышли трое мрачных пиратов. Один зажимал хлещущую кровью щеку, второй придерживал бессильно повисшую руку, третий получил пулю в бедро.
– Займитесь своими ранами,– Ворон усмехнулся.– Обчистите пороховой погреб и выносите все, что не приколочено!
– А что приколочено?– весело спросила одна из пираток и сдула смоляную прядку со лба.
– Ломайте!
На протяжении получаса пираты перевязывали дозорных, обчищали фрегат, смеялись, подшучивали– в общем, радовались своей победе. Ворон отдал приказ спустить шлюпки и помочь выжившим. Пират, дозорный или правительственный агент, но оставить человека за бортом в море– преступление против совести. Спасать утопающих– это как держать в чистоте корабль или присматривать за командой, долг любого капитана. Неписаные законы самые суровые, за них наказывает жизнь. Пусть другие считают это глупыми суевериями, но Ворон так не думает.
Потом Ворон построил дозорных на палубе и начал свою речь.
– Полагаю, за это время даже клинические идиоты поняли, что произошло,– начал Луффи речь, прогуливаясь взад-вперед перед дозорными и активно жестикулируя.– Я прекрасно понимаю, что вы все люди, я тоже человек, пусть и своеобразный. Пусть у нас разные профессии, убеждения и мировоззрение, но мы остаемся людьми. Оглянитесь вокруг. Что вы видите? Обломки кораблей и погибших товарищей– вот что! не буду лгать, я ни капли не сожалею ни об их смертях, ни о ваших ранах. Мы вступили в бой, вы проиграли и получили по заслугам, но это лирика. А теперь задумайтесь, господа дозорные: ради чего? Ради чего вы рисковали жизнями, а ваши товарищи еще и отдали свои жизни? Вы охраняли торговое судно? Нет. Защищали мирных жителей? Нет! Вы пошли на бой, как бараны на заклание, по воле ублюдков Тенрьюбито, трусливо отсиживающихся на своем корабле и даже не спустившим шлюпок, чтобы помочь вам. Или я не прав? Поправьте меня, если я ошибаюсь!
Дозорные перешептывались, кивали, качали головами и постепенно начинали задумываться о том: действительно, ради чего они рисковали жизнями? Ради чего пошли ко дну три корабля, ради чего погибли почти двести человек?
– А теперь вспомните: кто первым проявил агрессию и повернул пушки в сторону противника? Я выстрелил по вам или вы выстрелили по мне?– продолжил вдохновленную речь Ворон.– Вот вы, дозорные, на весь мир кричите о своей справедливости. А спросите себя: разве это справедливо, когда у стариков отнимают последние гроши под видом налогов? Разве это справедливо, что рыболюдей, такую же расу, как мы, считают отбросами? Разве это справедливо, что ваш гребанный капитан сидит в тепле и уюте, а вы кладете свои жизни? Разве это, мать вашу, справедливо, что десятки, сотни, тысячи людей томятся в аду– в рабстве у Мировой Знати? Рабы! Людской Аукцион на Сабаодзи! Презрение к людям и злоупотребление властью до такой степени, что они могут убить ваших жен и детей, а им за это ничего не будет– вот каково Правительство! Если на земле и существует Ад, то это– Мариджоа.
Зоро: facepalm. Снова капитан ездит по ушам дозорным, как любил ездить по ушам адекватным пиратам. Но нельзя отрицать, что Ворон говорит правильные вещи, и многие его подчиненные– пираты, агентурная сеть и подчиняющиеся ему группировки, контролирующие несколько островов– как раз из числа пленников, захваченных в бою. Вот и сейчас дозорные все громче и громче соглашаются с их капитаном, а под конец вдохновленной речи, когда Ворон упомянул Святую Землю, и вовсе закричали, мол, пора их свергнуть, зажрались ублюдки и так далее.
– Тише, ребята, тише,– поднял руки Ворон, привыкший к таким поворотам.– К несчастью, все они невероятно сильны, и война– это не выход. Была у нас одна война, накушались доверху на восемьсот лет вперед, спасибо. Я не предлагаю вам идти против правительства, я предлагаю вам стать свободными.
Зоро начал подсчитывать в уме, сколько свободных мест в трюме, и пришел к неутешительному выводу: всего шесть. А энтузиастов среди дозорных– сто процентов. Двадцать девять уцелевших дозорных изъявили желание встать под знамя Ворона, освободиться от гнета Правительства и стать свободными.
– Вот и славно,– ухмыльнулся Ворон.– Скоро мы возьмем на абордаж нашего злейшего врага, и я подарю его вам. Ту часть золота и драгоценностей, что полагается мне, я заберу, вы же честно и сполна получите свою долю добычи, но к несчастью, на моем корабле все вакантные места уже заняты. Поэтому я высажу вас на одном из островов и устрою вас там. Вы будете следить за порядком и нести населению ту справедливость, которую сами сочтете правильной. А теперь… добро пожаловать на борт.
Мечник выдохнул, глядя на жаждущих крови знати дозорных… оп, уже пиратов. Все-таки его капитан мастерски ездит по ушам и способен даже злейших врагов, у которых нет личного счета к Ворону, обратить в друзей. Ну или хотя бы в нейтралов и разойтись миром, правда, к «разойтись миром» Ворон вследствие большого уважения к дракам, баталиям и сражениям прибегает редко.
Команда корабля Тенрьюбито не сопротивлялась. Вообще не сопротивлялась. Они даже сами перебросили трап на «Хозяина Бурь», чтобы пиратам было удобнее брать судно на абордаж, свалили оружие в кучу и выстроились на коленях с руками за головой. Кто-то струсил, некоторые, судя по нехорошим взглядам на Тенрьюбито и его семейку, не захотели рисковать жизнями, точнее– идти на верную смерть ради вот этих.