— Вполне. Какой первый элемент в третьем периоде?
— Садий, номер одиннадцать.
— Правильно, это будет Крав, Крав. Ясно, что названия месяцев — порядковые числительные от одного до десяти, написанные словами. — Дома. — пятый месяц. Это ваше первое марсианское слово. Марта, — сказал ей Пенроуз, — что значит «пять». Если слово «давас» означает «металл», а «Сорнхульва» — «химия» и «физика», то держу пари, что Тадавас Сорнхульва буквально переводится «знание о металле», «металловедение», говоря другими словами. Я все думаю, что значит «Мастнарнорвод».
Марту удивило, что после стольких событий он так подробно помнит о ее работе.
— Что-нибудь вроде «журнал» или «обозрение», а может быть, «Ежегодник».
— Мы дойдем и до этого тоже, — сказала уверенно Марта. После сегодняшнего открытия ей казалось, что ничего нет невозможного. — Может быть, мы сможем найти. — Она остановилась. — Вы сказали: «Ежегодник». Я думала, что скорее это «Ежемесячник». Он ведь помечен определенным месяцем — пятым, и если «нор» — десять, то «Мастнарнорвод» может означать «Год-десятый». Я почти уверена, что Мастнар окажется словом «год». — Она снова посмотрела на таблицу на стене. — Ну хорошо. Теперь я могу записать эти слова и там, где можно, с переводом.
— Давайте устроим небольшой перерыв, — предложил Пенроуз, доставая сигареты, — и сделаем это как можно комфортабельнее. Джеф, сходите в соседнюю комнату и посмотрите, нет ли чего-нибудь вроде кафедры и скамеек.
Сид Чемберлен, пытаясь сдержать свои чувства, извивался, как будто на него напали муравьи. Наконец, он разразился довольно бессвязной речью.
— Вот это да! Это вам не резервуар и не животные. Это даже почище статуй и мертвых марсиан. Представляю, какую гримасу состроит Тони, когда увидит это. Вся Земля сойдет с ума после телепередачи. — Он повернулся к капитану Майлзу: — Джеф, будьте любезны, посмотрите, что там в комнате, а я пока скажу Селиму, Тони и Глории. Подождите, пусть они посмотрят.
— Не волнуйтесь, Сид, — предупредила его Марта. — Вы бы лучше дали нам просмотреть ваши записи, перед тем, как передавать их по телевидению на Землю. Ведь это только начало, и пройдут годы, прежде чем мы сможем читать книги.
— Это будет гораздо быстрее, чем вы думаете, Марта, — сказал ей Хаберт Пенроуз. — Мы все будем работать над этим. А телекопии материалов пошлем на Землю. Пускай ученые там потрудятся. Мы передадим им все, что сможем, все, что у нас есть: копии книг и ваши списки слов. Я убежден, что мы найдем еще таблицы по астрономии, физике, механике, в которых и слова будут эквивалентны нашим.
Марта была убеждена, что в библиотечных фондах, наверное, много таких вещей. Все их сейчас можно будет транслитерировать латинским шрифтом и арабскими цифрами. Первым делом надо поискать в библиотеке учебники по химии. По текстам, в которых встречаются названия элементов, можно будет установить значение новых слов. Ей самой придется заняться химией и физикой.
Сахико заглянула в комнату и остановилась в дверях.
— Могу я чем-нибудь помочь? — Заметив взволнованные лица, она спросила: — Что случилось? Что-нибудь интересное?
— Интересное! — взорвался Сид Чемберлен. — Посмотрите сюда, Саки! Мы читаем надписи. Марта открыла способ чтения марсианской письменности. — Он схватил капитана Майлза за руку. — Пошли, Джеф, я хочу позвать всех остальных. — Слышно было, как он не переставая трещал, когда они шли по коридору. Сахико поглядела на надпись.
— Это правда? — спросила она, и вдруг, прежде чем Марта успела открыть рот, бросилась к ней и крепко ее обняла. — Это правда! Я вижу, что правда! Вы читаете! Я так рада!
Марте пришлось объяснить все сначала, когда пришел Селим фон Олмхорст.
— Но, Марта, вы абсолютно уверены в этом? Вы хорошо знаете, что открытие способа дешифровки надписей для меня не менее важно, чем для вас. Но все же, где у вас уверенность, что эти слова означают водород, гелий, кислород? И откуда вы знаете, что их таблица элементов была такая же, как наша?
Грантер, Пенроуз и Сахико посмотрели на него с удивлением.
— Это не только марсианская таблица элементов. Никакой другой быть не может, — почти возмущенно ответил Монт Грантер. — Смотрите! У атома водорода один протон и один электрон. И если бы было больше, то это был бы не водород, а какой-то другой элемент. А водород на Марсе ничем не отличается от водорода Земли, альфы Центавра или даже другой Галактики.
— Только поставьте цифры в правильном порядке, и любой студент-первокурсник сможет сказать, какие элементы они обозначают, — сказал Пенроуз.
— Во всяком случае, он должен это знать, чтобы сдать зачет.
Старик покачал головой и улыбнулся.
— Я бы не сдал зачет. Я этого не знал или во всяком случае не сразу понял. Первое, что я сделаю: это попрошу прислать мне со «Скиапарелли» набор учебников по химии и физике, предназначенных для способного десятилетнего ребенка. Как оказалось, марсиологи должны знать множество вещей, о которых ни хеттологи, ни ассириологи никогда даже не слыхали.
Тони Латтимер пришел к концу рассказа Марты. Он поглядел на стены и, узнав, что произошло, подошел к Марте и пожал ей руку.
— Вы действительно добились своего, Марта. Вы нашли, наконец, свою двуязычную надпись. Я не верил, что это возможно. Разрешите мне вас поздравить.
Очевидно, он решил таким образом загладить все их прошлые расхождения. Он собирался домой, на Землю, где его ждала слава. Может быть, и это заставило его переменить свою тактику. Во всяком случае дружба Тони для Марты значила так же мало, как и его насмешки.
— Да, такую вещь мы можем показать миру, и это оправдает все затраты и времени и денег на археологические работы на Марсе. Когда я вернусь на Землю, я сделаю все от меня зависящее, чтобы этому достижению было отдано должное.
— Я думаю, нам не нужно так долго ждать, — сухо сказал Хаберт Пенроуз. — Завтра я посылаю официальный отчет, и уж можете быть уверены, что сполна будет отдана дань достижениям доктора Дейн, и не только этому открытию, но и всей ее прежней работе, которая сделала его возможным.
— И вы можете добавить, — сказал Селим фон Олмхорст, — что работа была сделана, невзирая на сомнения и даже неодобрительное отношение со стороны ее коллег, к которым, должен признаться к моему глубокому стыду, принадлежал и я.
— Вы говорили, что мы должны найти двуязычную надпись. В этом вы были правы.
— Но это лучше, чем двуязычная надпись, — вмешался в разговор Хаберт Пенроуз. — Археология до сих пор имела дело только с донаучными культурами, а физика — универсальный язык для всех мыслящих существ.
Мюррей Лейнстер
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ОТРЯД
I
Близкая луна прошла над головой. Она имела зазубренные края и неправильную форму. Очевидно, это был заселенный астероид. Хайдженс не раз его видел и поэтому даже не вышел посмотреть, как он пронесся по небу со скоростью воздушного экспресса, затемняя звезды на своем пути. Хайдженс корпел над какими-то бумагами. Для него это занятие не совсем обычное, так юридически он был преступником, и, следовательно, вся его работа на Лорене Втором тоже была преступлением. Странно как-то писать в комнате со стальными шторами в обществе огромного плешивого орла, дремавшего на трехдюймовом насесте, вделанном в стену. Единственного помощника Хайдженса после схватки с «ночным бродягой» корабль Кодиус Компани увез туда, откуда тайком приходили все эти корабли. И теперь он должен был работать за двоих. Хайдженс понимал, что он сейчас единственный человек в этой солнечной системе.
Внизу в загоне спали медведи. Ситка Пит тяжело поднялся и побрел к своей миске с водой. Он с жадностью стал глотать охлажденную воду, а затем вдруг громко чихнул. Проснулся Сурду Чарли и недовольно заворчал. Откуда-то снизу донеслись рычание и возня.
Хайдженс крикнул: «Потише там!» и снова углубился в работу. Он закончил отчет о климате и включил электронную машину. Пока она «считала», он просмотрел свои записи и определил количество оставшихся запасов. Затем снова принялся за отчет.
«Ситка Пит, — писал он, — по всей вероятности, разрешил проблему борьбы с отдельными экземплярами сфиксов, Он понял, что не имеет смысла душить их, так как когти не могут пробить даже верхний слой их шкуры. Сегодня Семпер оповестил нас, что стая сфиксов пронюхала дорогу на станцию. Ситка, спрятавшись с подветренной стороны, ожидал их прихода. Затем он сзади напал на сфикса и обрушил на его голову два страшных удара, сила которых была, вероятно, равна силе двух двадцатидюймовых снарядов, выпущенных одновременно с разных сторон. Такой удар расплющил череп сфикса, как яйцо, и он свалился замертво. Затем Ситка такими же мощными шлепками убил еще двух сфиксов. Сурду Чарли с ворчанием наблюдал за схваткой, но когда сфиксы набросились сзади на Ситку, он поспешил ему на выручку. Я не мог стрелять, так как боялся попасть в него, и ему бы пришлось совсем плохо, если бы из медвежьего загона на помощь не подоспела Фаро Нелл. Ее появление отвлекло внимание сфиксов и дало возможность Ситке еще раз применить свою новую технику. Поднявшись на задние лапы, он наносил свои ужасные удары. Битва закончилась быстро. Семпер все время кричал и летал над дерущимися, но, как обычно, к ним не присоединялся.
Примечание: Наджет, медвежонок, пытался ввязаться в драку, но мать пинками отогнала его. Сурду и Ситка, как всегда, не обращали на него никакого внимания. Я прихожу к выводу, что гены у медведей Кодиака очень устойчивы».
Снаружи доносились ночные звуки. Среди них можно было ясно различить голоса поющих ящериц, похожие на звуки органа, хихиканье «ночных бродяг», звуки, напоминающие удары молотка, вбивающего гвозди, и скрип дверей. Со всех сторон слышалось икание в разных тональностях. Его производили совсем крошечные существа, которые на Лорене Втором заменяли наших насекомых.
Хайдженс продолжал писать: «Ситка еще хорохорился после окончания битвы. Он хотел показать Сурду Чарли свой новый способ. Он поднимал головы раненых и мертвых сфиксов и с двух сторон лапами наносил удары. Медведи страшно рычали, когда тащили трупы к мусоросжигательной печи. И мне показалось, что…»
Вдруг раздался звонок прибытия. Хайдженс поднял голову и посмотрел на шкалу. Семпер приоткрыл ледяной глаз, взглянул на хозяина и снова закрыл его. Хайдженс прислушался. Снизу доносился спокойный глубокий храп. Кто-то пронзительно закричал в чаще. Икание, стук молотка и звуки органа…
Звонок зазвенел снова. Это означало, что какой-то корабль уловил сигнальный луч, о существовании которого могли знать только корабли Кодиус Компани, и теперь сообщал о том, что он приземляется. Но Хайдженс знал, что сейчас не должно быть никаких кораблей в этой солнечной системе.
Лорен Второй был единственной обитаемой планетой. Официально и эта планета считалась необитаемой из-за населявшей ее вредоносной фауны (имелись в виду, конечно, сфиксы). И поэтому колонизация запрещалась, а Кодиус Компани нарушила закон. Едва ли существовало более тяжкое преступление, чем самовольный захват новой планеты.
Звонок прозвенел в третий раз. Хайдженс громко выругался. Он протянул руку, чтобы выключить световой сигнал, но тут же подумал, что это бесполезно. Радиолокатор уже зафиксировал его расположение на карте. Корабль все равно сможет отыскать это место и спуститься днем.
— Дьявол! — выругался Хайдженс. Он не двигался и ждал, пока звонок не прозвонил еще раз. Корабль Кодиус Компани должен был дать двойной сигнал. Но вот уже много месяцев в этой части космоса не было ни одного корабля Кодиус Компани.
Звонок прозвучал один раз.
Мембрана космофона слабо осветилась, и вдруг голос, искаженный расстоянием, отчетливо произнес:
— Вызываю землю! Вызываю землю! Корабль Крит Лайна «Одиссей» вызывает землю на Лорене Втором. Спускается один пассажир в ракетной лодке. Включите полевые огни.
Хайдженс застыл от изумления. Он был бы рад приветствовать корабль Кодиус Компани. Корабль Колониальной Службы отнюдь не был бы для него желанным гостем. Люди с него наверняка уничтожили бы и колонию, и Ситку, и Сурду, и даже маленького Наджета, а Хайдженса привлекли бы к суду за незаконную колонизацию планеты. Но появление здесь на нелегально существующей станции корабля торговой компании просто ничем нельзя было объяснить.
Хайдженс включил огни на посадочной площадке. Он видел, как ярко осветилось поле. Затем он поднялся. Необходимо было принять все меры безопасности в связи с раскрытием его убежища. Он вложил свои записи в специальный сейф, затем достал документы и бумаги, свидетельствующие о том, что Кодиус Компани поддерживала станцию на Лорене Втором. Он захлопнул дверцу. Оставалось нажать кнопку, прикосновение к которой должно было превратить в пепел все содержимое сейфа, но он не решался это сделать. Если бы он твердо знал, что корабль принадлежал Колониальной Службе, то без колебания нажал бы кнопку и обрек себя на долгие годы тюремного заключения. Но корабль Крит Лайна, если космофон сказал правду, не был опасен для Хайдженса. Его появление в этой системе было просто невероятным. Он покачал головой, затем натянул на себя комбинезон, взял ружье, спустился вниз, где находился медвежий загон, и повернул выключатель. Звери, разбуженные ярким светом, удивленно смотрели на него. Ситка Пит сел и смешно замигал. Сурду Чарли лежал на спине, задрав кверху лапы, находя, что так спать значительно прохладней. Он с шумом перекувырнулся и засопел в знак дружеского расположения к Хайдженсу.
Фаро Нелл проковыляла к дверям своей отдельной клетушки, сделанной специально для того, чтобы Наджет не толкался под ногами и не раздражал взрослых медведей.
Хайдженс, единственный человек на этой планете, осматривал своих четвероногих земляков, свою основную рабочую и боевую силу. Все они были видоизмененными потомками Чемпиона Кодиака, в честь которого называлась компания. Ситка Пит, самый большой самец, весил двадцать две сотни фунтов, а Сурду Чарли почти столько же, Фаро Нелл, в которой удивительно сочетались страшная свирепость с материнской добротой, достигала восемнадцати сотен фунтов, а в маленьком резвом медвежонке Наджете, высунувшем любопытную морду из-за шерстистого бока матери, было уже не менее шестисот фунтов. Звери выжидающе смотрели на Хайдженса. Они хорошо знали, что означало, когда на плече у хозяина сидел Семпер.
— Пошли! Уже темно. Кто-то приземляется. Боюсь, как бы дело не обернулось худо.
Он снял запоры с наружной двери загона. Ситка Пит неуклюже проковылял через нее. Сурду вперевалочку последовал за ним. Все было спокойно. Ситка встал на задние лапы и потянул носом воздух. Сурду, переваливаясь с боку на бок, подошел к нему и тоже стал нюхать воздух. Последней появилась Фаро Нелл. Она зарычала на Наджета, вертевшегося около нее. Хайдженс стоял в дверях, держа наготове ночное ружье. Он чувствовал себя неловко из-за того, что отправил вперед медведей. Им нужно было пройти через две чащи, а уже наступила ночь. Звери прекрасно чуяли опасность, но человек не обладал их обонянием и зоркостью.