Причем именно с Ивгеной Женьер, потому что такую благородную девочку как Малисент, этот урод не заслуживает точно… Черт, не думать! Не думать! Не…
И вдруг князь медленно наклонился к моему лицу, почти коснувшись моих губ, и прошипел:
– Значит я для тебя животное?
Хуже.
– А в плане секса?
Равнозначно.
Ой…
Черт!
Черт! Черт! Черт!
– Хотите я самоубьюсь? – нервно спросила у вконец озверевшего вампира.
Несколько секунд он смотрел на меня так, что казалось, сейчас скажет «Да», но надеждам не суждено было сбыться.
– Смерть, – прошипел вампир, – слишком легкое наказание. Ее еще нужно заслужить, девочка.
Движение руки вверх, и мою шею сжали очень умело, и очень правильно – не знаю, что ему было известно о человеческих болезнях, но можно было утверждать со всей категоричностью – человеческую анатомию он знал превосходно.
«Мразь!» – было моей последней мыслью перед тем, как я потеряла сознание.
– Нет, пожалуйста, нет!
Крик Малисент я услышала, уже проваливаясь вечную ночь.
***
Потом происходило странное.
Запах кожаной обивки нового автомобиля, резкий запах жженой резины…
Гул ревущего мотора…
Свет.
Яркий, почти ослепительный.
Шум голосов, почему-то свадебный марш…
Чей-то возмущенный возглас, и заглушающий все иные звуки хриплый рык:
– Начинайте!
И чей-то очень неуверенный:
– Эттто ннневеста?
– А что? Не похожа?
И мне что-то нахлобучили на голову.
– Так лучше? – издевательский вопрос.
Пауза.
И еще более неуверенное.
– Ннневеста без сознания… нет-нет, не подумайте, я не осуждаю, но нужно ее согласие… нет? Не нужно? Ну, тогда хотя бы имя…
Невнятный лепет был прерван одним жестким ледяным:
– На-чи-най!
Именно в этот момент я открыла глаза.
Первым, что увидела, была… Ивгена Женьер. Она стояла в белом платье, со свадебным букетом в руках, свадебным маникюром и растрепанной прической. Внезапно поняла, что на моей голове не просто абстрактное «что-то», а фата с диадемой. Тяжелой. Но, судя по золотой кайме, которая повторялась на платье «невесты» эту фату только сняли собственно с нее – Ивгены Женьер. Сняли и нахлобучили на меня. И вот я в ужасе смотрю на вампиршу, которой под двести лет, а она медленно звереет до такой степени, что уже челюсть выдвигаться начала.
– У-пол-зла! – прошипел удерживающий меня ее идеальный кандидат для супружеского союза.
И ужас состоял в том, что Ивгена мгновенно свалила. В прямом смысле слова. Молча и быстро и куда-то в лево… на лево… куда-то туда!
– Стойте, – простонала я.
Но меня не слушали. Я в ужасе попыталась скинуть фату с головы, я попыталась хотя бы встать на ноги, но меня держали в полувисячем положении, крепко, сильно и абсолютно безразлично к моему мнению. Здесь всем было безразлично. Абсолютно всем. Вампиры сидели в вампирском храме с каменными выражениями на лицах, цветы и свадебные декорации разбавляли их постные выражение морд, музыка затихла, потому что их священник уже произносил что-то неразборчивое на латыни. Свечи стали гореть чуть менее ярко, а после и вовсе практически гаснуть, так что в какой-то момент, в круге света свечей, горящих в стоящих рядом с нами подсвечниках. Только я и этот… чья идеальная супруга уползла. И я… Я понять не могла, что это за херня происходит, но тут священник замолк и князь что-то ответил. На латыни… или чем-то похожем на нее. А после возникла пауза и ритуальщик все же сказал:
– Возможно, теперь, придя в сознание, невеста смо…
– Нет! – отрезал князь ледяным тоном.– Она низшая. Что-то вроде животных. Разве вам требуется согласие собаки, которую вы решили взять в свой дом?
Я оторопела. В голове шумело, в глазах роилась тысяча черных точек, диадема с фатой оказались зверски тяжелыми, но поднять голову и посмотреть на князя, я все же сумела. И он на мой потрясенный взгляд, ответил лишь издевательским:
– Я же сказал – смерть еще нужно заслужить, девочка. И да, как тебе быть замужем за зверем?
И на меня обрушился весь ужас моего положения!
Он, а после и оглушающая мелодия свадебного марша. Надеюсь, это все бред моего воспаленного сознания. Или без сознания. Может быть я уже умерла, а это все просто какой-то кошмар, предваряющий тоннель со светом и рай как минимум. Это же была мученическая смерть, да? Значит, мне полагается рай!
И тут ритуальщик еще что-то сказал.
И все вампиры захлопали и поднялись, все с теми же каменными выражениями на лицах.
А князь Даркан наклонился к моим губам и прошептал:
– Добро пожаловать в ад.
На этом я снова потеряла сознание.
***
Меня разбудили слова, которые прозвучали крайне подозрительно с точки зрения правоохранительных органов:
– Я ее убью!
Убийство? Это уже серьезно.
– Я ее убью так, чтобы эта тварь мучилась до последнего вздоха!
Так, а это уже убийство с отягчающими.
– Я…
– Еще слово и я отрублю вам голову, – раздался спокойный и уже мужской голос.
Мгновенно послышался удаляющийся перестук каблуков.
Затем наступила тишина.
«Преступление откладывается» – меланхолично констатировал внутренний голос.
Я открыла глаза и села.
Первое, что заставило обратить на себя внимание – кровать. Она была роскошной и… полутораместной. Я бы сказала, что это как полторы больничных койки, если бы не шикарность данной мебели – отделку позолотой в медицинских учреждениях точно не практикуют. Нет в больницах и балдахинов. А так же мебели из красного дерева, багряных ковров, черной росписи на темно-алых стенах, могильно-темных окон с кованными решетками…
Большего рассмотреть не удалось – что-то нещадно давило на голову. Подняв руку, ощупала диадему, после припомнила, что к этому каменному чудищу присобачена была еще и фата, спустив руку чуть ниже, обнаружила и ее.
Когнитивный диссонанс привел меня в замешательство.
Полежав еще несколько секунд, я осторожно перевернулась на бок, и сползла на пол, в позе нинзи на выезде. С минуту посидела под прикрытием кровати, напряженно оглядываясь. Диадема давила все сильнее. Но затем я вспомнила, кому она принадлежала до меня, и нести эту ношу стало гораздо приятнее… приятности хватило еще на пару секунд.
После я попыталась избавиться от предмета роскоши, и поняла, что бриллиантовая сволочь села намертво!
Я тянула ее вверх, вбок, вправо, влево, назад, вперед – бриллиантовая гадина решительно отказывалась расставаться с моей головой без такой жертвы, как половина моих волос.
Осторожно поднявшись, я обошла комнату пугающего интерьера, обнаружила не зеркало – блестящую плитку над камином, и… впечатлилась диадемой. Бриллиантовая тварь была чуть ли не размером с мою голову, но эстетического удовольствия я не испытала – кроме красоты, данное изделие обладало еще и изрядным весом. Я начала всерьез опасаться за здоровье своей шеи.
И похоже, мне срочно требовалось подкрепление. В смысле помощь.
Помявшись еще немного перед камином, я двинулась к двери. Мне нужно было снять эту гадость. Желательно до того, как у меня начнет ломить спину, а шея и так уже ныла нещадно.
Подойдя к двери, я осторожно приоткрыла ее и… узрела абсолютную непроницаемую тьму за ней.
Совершеннейший беспросветный мрак.
Всепоглощающую темноту.
Могильным холодом даже пахнуло…
Меня замуровали под землей?! Захоронили заживо?! Оставили мучительно умирать от тяжести этой поганой диадемы?! Я сдохну здесь?
Паника начала захватывать основательно, но больше всего было перепуга по поводу того, что, кажется, эта диадема останется со мной навечно!
И тут в темноте прозвучало:
– Княгиня, вам запрещено покидать спальню князя.
Вздрогнув по началу, я обессилено прислонилась к дверному косяку и с облегчением выдохнула:
– Хух!
В темноте повисло недоуменное молчание. И меня это напугало гораздо больше, чем если бы там пусть даже князь Даркан стоял.
– Эй, – позвала несчастным голосом, – эй, тут есть хоть кто-нибудь?
Тишина.
В голову закралась нехорошая мысль, что возможно это просто автоматическое оповещение при открытии двери, да и голос был какой-то безжизненный.
– Хоть кто-то…
Тишина была мне ответом.
– Чччерт, я уже согласна даже на вампира, – вконец испугалась я.
И вот только тогда, из все той же темноты раздалось ехидное:
– Надо же, как быстро вы, однако передумали. Схожу, сообщу князю, что вы уже на все согласны.
И в кромешной тьме раздались удаляющиеся шаги.
– Стойте!!!
Мой вопль разнесся эхом, пугая меня размерами пространства за дверью, и вообще отбивая желание покидать данную комнату, но… но тиара.
Из темноты донеслось:
– Хм.
Из очень далекой темноты… очень-очень далекой…
– Ввернитесь, пожалуйста, – откровенно взмолилась я.
И звука шагов к моему облегчению вновь возобновился, но уже по направлению ко мне.
Облегчение закончилось, едва вампир вышел на свет!
Это был Навьен. Тот самый тысячник, который убил убийцу одним ударом, нанес столам повреждения несовместимые с жизнью, и явственно желал избавить и меня, от такого досадного момента как существование в этом мире. И да, судя по взгляду вампира – его позиция по отношению ко мне ничуть не изменилась, более того – лютой ненависти теперь стало на порядок больше.
У меня появилось желание сделать шаг назад и захлопнуть дверь. И появилось оно уже после того, как рука рефлекторно потянулась к кобуре под рубашкой и обнаружила, что моего любимого пистолета там уже нет.
– Что-то потеряли? – издевательски осведомился вампир.
– Скорее приобрела, – испуганно ответила я.
– И что же вы приобрели? – заинтересовался вампирский шкаф под два метра высотой.
– Ссстрах, ужжжас и жжжелание самоубиться, – прошептала, дрожа всем телом.
– Неплохой набор, – то ли похвалил, то ли поиздевался Навьен. – Что мешает воплотить самоубийственные желания в реальность?
Не в состоянии произнести ни слова, молча указала на тиару.
Вампир смерил меня уничижительным взглядом и ехидно сообщил:
– Вам идет.
– Что-то мне подсказывает, что не очень, – промямлила я.
– Да? – интерес вампира приобрел живейшие нотки. – И что же именно вам это подсказывает?
– Боль в шее, например…
У вампирского тысячника медленно поползла вверх одна бровь. Левая. Над которой проявился шрам, и это странно, потому что обычно на вампирах все заживает даже лучше, чем на собаках. Однако, сочувствия к ближним у них на порядок меньше, чем даже у зверей.
– И? – вопросил Навьен.
Я постояла, разрываясь между чувством стыда и самоуважения, затем представила ту проплешину, что останется на моей голове, если я таки психану и вырву эту тиару с корнями… причем корнями моих волос, и самоуважение стремительно ретировалось.
– Ппомммогите ее снять, ппппожалуйста, – попросила я вампира.
Вампирюга хмыкнул и сообщил:
– Я бы с гораздо большим удовольствием свернул вам шею.
– Если честно, я бы вам тоже, – призналась в свою очередь.
Навьен молча оттянул воротник водолазки, демонстрируя весьма мускулистый орган поддержания его сильно напомаженной головы. Да, его шея раз в пять была существеннее моей, но:
– Мечтать же не вредно, да?
Он повел плечом, выражая некоторую солидарность в данном вопросе.
У меня же возникло предложение:
– А давайте вы сначала снимите с меня тиару леди Ивгены Женьер, а потом мы уже продолжим совместно мечтать о взаимном непреодолимом желании между нами?
У вампира медленно приподнялись на сей раз обе брови.
– Как интересно, даже не знал, что между нами возможны столь непреодолимо желанные отношения, – сказано было с сарказмом. Но далее последовал вопрос: – С чего вы решили, что эта тиара принадлежит леди Ивгене Женьер?
– Полицейская интуиция, – гордо ответила я.
– У вашей интуиции явно тоже геморрой на весь головной мозг, – вампир издевательски улыбнулся.
Мне было не до улыбок, шея болела все сильнее и нестерпимее.
– Послушайте, – я уже начала придерживать это бриллиантовое орудие пыток, – я, конечно, была в полубессознательном состоянии, но я видела, с кого ее сняли. Или догадалась. В любом случае или вы мне поможете снять этот ужас, или шею мне свернет диадема, а ваши мечты останутся нереализованными.
– Да, это действительно достойный повод избавить вас от родовой тиары княжеского рода Даркан. Между прочим, этой диадеме две тысячи лет.
– Я бы с удовольствием еще две тысячи лет не знала бы о ее существовании!
Навьен укоризненно посмотрел на меня и произнес:
– Княгиня, вам следовало с гораздо большим уважением относиться к родовым реликвиям.
– Извините, – мои нервы начали сдавать, – но тут одно из двух, либо вы ее снимаете, либо эта штуковина оставит вас без княгини, а меня без скальпа!
Вампир скорбно вздохнул и произнес:
– Да, княгини без скальпа в нашем роду еще не было. Ладно, так и быть, помогу вам во имя сохранения надежды на скорую возможность свернуть вашу шею. Отодвиньтесь.
И отодвинув меня самостоятельно, Навьен для начала вошел, после закрыл дверь, затем прошел в мою комнатку с полутораместной кроватью, поискал стул, обнаружил, вытащил в середину комнаты и указал мне на предмет мебели. Делать было нечего. Я прошла и села.
Вампирский шкаф занял позицию за моей спиной.
И начал меня откровенно пытать.
Пытки сопровождались моими возгласами.
– Аай!
– Больно!
– Да, вот так!
– Чуть осторожнее!
– Да, так лучше…
– Ооо, спасибо…
– Еще так, и так да, у вас замечательные руки, продолжайте…
– Ооо, дааа…
– Мммм, мне еще никогда не было так хорошо…
Мне действительно было так хорошо, как только может быть человеку, с головы которого, наконец, сняли херню весом килограмм пять, а то и все семь. Это было божественно. Это было настолько хорошо, что я даже забыла, что помощь мне оказывает вампир…
Ровно до того момента, как дверь распахнулась и на пороге показался вампир номер два!
И это был тот самый уродский князь, который мне эту самую херню на голову и нахлобучил!
– Вы! – прошипела я.
Князь Даркан на мое «Вы!» никак не отреагировал, сейчас он смотрел исключительно на тысячника, который, держа злополучную тиару, отшатнулся от меня шага на два, едва начальство распахнуло дверь с таким зверским выражением, что я всерьез заподозрила, что у этого вампира явные проблемы с управлением гневом.
И этот вот тысячник, бледнее так стремительно, что я даже подумала, а может не чистокровный он вампир, нервно выговорил:
– Я не тронул ее и пальцем.
Со стороны невменяемого князя расстался глухой полный ярости рык.
С моей стороны ярость тоже присутствовала, а потому я, подскочив, одной рукой отобрала двухтысячный раритет у Навьена, второй схватанула стул, подтащила его к озверевшему вампирскому князю, взобралась и нахлобучила диадему с фатой на Даркана.
– Держи, сволочь, наслаждайся! Или как ты там мне сказал, «Добро пожаловать в ад»? – прошипела я.
И спрыгнув со стула, я на всякий случай отошла подальше, оставив сам стул как хоть какую-то преграду, на пути монстра.
Монстр пребывал в ступоре секунды две, после прошипел что-то, схватился за тиару, хотя на мой личный взгляд ему очень шло и это скопление бриллиантов, и фата в целом, и попытался сорвать ее со своей головы.
Ключевое слово – попытался.
Князь рванул тиару раз… рванул второй раз… гнев на его лице медленно сменился бешенством… рванул третий раз! Я восторженно наслаждалась мучениями врага, Навьен смущенно переступил с ноги на ногу и произнес:
– Давайте помогу, князь, опыт уже имеется.
Черные глаза вампира сверкнули багровым отсветом.
– Я думаю, лучше оставить, – решила я, – все-таки кому как не князю носить родовой реликт целой двухтысячной давности!
Но вампиры решили иначе. Один взял стул, протащил его в центр комнаты и сел, второй принялся осторожно высвобождать пряди начальства из тисков родового реликта. Волосы у князя были куда как на порядок лучше моих, гладкие, ухоженные, послушные, а потому дело пошло куда быстрее, чем со мной, и уже через минуту, Даркан поднялся, с лютым бешенством глядя на меня.