Пара минут сумасбродной эйфории, и мозг начинает подавать сигналы, что я, вообще-то, не на курорте. Я моментально напрягся. Не хотелось бы умереть, сделав первый шаг в новую жизнь. В теле все еще чувствуется слабость. Руки дрожат, когда я приподнимаю свою тушку над песком, желая оглядеться, но главное – результат.
Знакомый звук идет из-под моей руки. С трудом, но сажусь. Серым пятном на фоне ярко-желтого песка интересно вырисовывает человеческий контур – сероватая труха. В это «что-то» я и был завернут? Положив щепотку неизвестного вещества на ладонь, потер его пальцами. Ломаясь с такой же хрупкостью, как крылья бабочки, частицы этого нечто на глазах превратились в пыль. Настолько легкую, что ее мгновенно унесло еле заметное дуновение ветерка.
Какая-то теплая гадость сползла с волос на глаза. Смахнув это рукой, с отвращением покатал между пальцами густую белесую слизь, на удивление не прилипающую к рукам. Понюхал пальцы. Ничем не пахнет. Совсем никакого запаха, словно она стерильна. Пока рассматривал, непроизвольно перевел взгляд ниже и только сейчас осознал, что этой дрянью я покрыт полностью. Большая часть этого вещества комками разлилась вокруг меня, очень медленно впитываясь в горячий песок.
Взгляд зацепился за пальцы ног, и мозг заторможено выдал мысль, что со мной не все в порядке. Я бездумно шевельнул пальцами раз, другой, и на третий меня осенило. Я голый! Абсолютно голый, если не считать налипшего на тело песка. В принципе, мне не привыкать, но под палящим солнцем это может оказаться фатальным. Важно другое! Где одежда?! Кто меня раздел перед тем, как упаковать в это нечто? Но и это еще не все. Что-то меня настораживает, жужжа противным писком на задворках заторможённого мозга?! Точно! Цвет кожи! Весь мой искусственный «загар» исчез. Как это?! Я снова мутировал?! Стремительно мутировал?! Или… Изменения должны были происходить медленно, в течение месяца плюс-минус несколько дней, по крайней мере так говорил Вирцег. Если только, как вариант, что, попав в портал, сами подстегнулись изменения в организме, дойдя до логического окончания. А если межпространственное перемещение, наоборот, запускает все изменения, что со мной сотворили, повернули вспять?!
Что проще простого, опустить голову и глянуть на мужские атрибуты, отпали или нет? Это у простых смертных все напоказ выставлено, мне же пришлось на ощупь проверять. В скрытом мешочке все осталось по-прежнему. Ничто не отвалилось, не прибавилось, не уменьшилось. Запустил руку в волосы, сразу же пожалев, что это сделал. Мало того, что оцарапал кожу головы ногтями, так с трудом выпутался из свалявшихся колтунов. Главное, что лысым не стал, уже хорошо. А волосы и отмыть можно или обрезать, потом еще отрастут. И так вымахали, спокойно закрывают и спину, и филейную часть, немалой кучей лежа на земле. Как я отмывать этот колтун буду?! Ужас.
И снова мельком глянул на свою руку, чтобы удостовериться, что все происходящее мне не мерещится. В районе запястья, где венки видны особо отчетливо, под кожей, словно рисуя морозный узор, течет жидкое серебро. Не веря в то, что вижу, провел пальцами по рисунку. Линии нечеткие, но если приглядеться, то очень красиво. Там, где не так много налипло на тело песка, так же можно увидеть подобный рисунок. Еле заметный, совершенно не бросающийся в глаза, но удивительно изящный. Буду считать, что это подарок на новоселье, эдакое креативное тату на все тело. И на лице тоже? Ладно, в сравнении с тем, что я уже пережил, это не страшно принять. Главное, что-то вроде копыт или пятака не добавилось, с остальным можно смириться. Хотя… не помешает к себе приглядеться. Зеркала нет, так что только по старинке – на ощупь. Вдруг и отросло чего ненадобного.
А что еще могло измениться? Руки потянулись к ушам. В рот проверять остроту зубов грязными руками лезть не решился, а вот уши – можно. Как бы ни хотелось, но эти части тела остались все такими же: заострёнными, чувствительными и подвижными. И даже, кажется, кончики ушей стали еще длиннее. Нет, точно вытянулись! Трындец, я такими темпами скоро на кролика похож стану! Ладно, шучу, не такие уж у меня большие лопухи отросли.
– Уй, – надо быть поосторожнее, коготки у меня острые, царапают до крови. Довольно симпатичные, черные, глянцем отсвечивают, а главное, очень прочные. Попробовав вцепиться ими в ладонь, болезненно охнул. Оставленные ранки затянулись на глазах. Если припрет, то есть, чем отбиться.
Так, стоп. Что-то жужжит противно в голове, все напомнить пытается. А, точно! В портал я влетел не один! Где все?!
Так стремительно разворачиваться не стоило. Голова неприятно закружилась.
– Всё? – и облегчение, и сожаление, и надежда на мирную жизнь, все в одном флаконе.
Портала ожидаемо не было. Взрыв должен был отлично замести все наши следы, но и увидеть продолговатой формы коконы я никак не ожидал. Что-то меня начинают напрягать «подарки» этого мира. Конечно, поразительно, что я вообще еще жив и здоров, смена окраса не в счет, но все же. Бедолаги, до нас перешагнувшие портальную черту, не выжили, тогда отчего мне так повезло? Неужели опыты доктора, действительно, возымели свои результаты?! Нет. Даже если бы знал заранее, что так будет, второй раз на подобные пытки не согласился бы, удавившись еще в первый день на базе. Неужели тринадцатый и парни в этих фиговинах живые и здоровые? Сложно сосредоточиться. Хочется упасть и заснуть.
Итак, что у нас там? Коконы… Продолговатые, плотные на вид, темные, почти черные, невольно навевающие ассоциации с превращением гусеницы в бабочку. Буду рад, если оттуда ничего страшного не вылупится, чтобы сожрать меня хорошего. Рискнуть подойти? Ну, вроде, не страшные. Сколько их? Пять. Все правильно. Тринадцатый прыгнул в портал первым, Треф, Киви и Халк с хамоватым Хваром. Отлично, все выжили. Помочь выбраться или не рисковать? Подползя к ним поближе, я уже было потянулся к одному из них, но тут же отдернул руку. Не знаю, откуда, но пришла уверенность: если прерву происходящую в них метаморфозу раньше времени, тот, кто внутри, в лучшем случае может остаться уродом, в худшем – вообще не очнуться. Надо ждать. Процесс сам придет к логическому завершению. Просто необходимо время. Да и не смогу я разбить скорлупу, она сейчас должна быть очень и очень прочной. И откуда что всплыло?!
Раздраженно поскрёб коготками руки, а потом щеки, с отвращением глядя на ту тонну грязи, что под ними остается. Слизь, высыхая, неприятно стянула кожу. И пить хочется все сильнее и сильнее. Ох, как здорово было бы нырнуть в прохладную глубину озера и смыть с себя налипшую на тело хрень. Но, как вижу, озера в ближайшее время не светит. Песок, песок и еще раз песок. И только полуразрушенные дома многоэтажек тянутся в безоблачное небо, пугая темными провалами окон и дырами в стенах. И ведь ни одного чахлого кустика, отбрасывающего тень. Словно этот город, погребенный в песках, никогда не видел зелени. Спрашивается, зачем и почему его здесь построили? Местные жители очень любили солнце? Куда ушли все жители? Когда? Такие разрушения просто так не бывают. Война? Кого с кем? Но если это так, тогда сколько лет город заброшен? И совсем другой вопрос: что или кто в нем водится сейчас? Стану ли для местной фауны аппетитной закуской, или я сам буду хищником в этом мире?
Почему так тихо?! Раздражающе тихо. Слышу свое дыхание и размеренный стук сердец тех, кто все еще находится в этих коконах. Быстрее бы показались, а то как-то одному сидеть неприятно.
Переведя взгляд чуть левее, наткнулся на рюкзаки и попытался улыбнуться, тут же возвращая лицу первоначальное выражение. Кожу стягивает жутко. Лучше не пытаться гримасничать, а то так в этом оскале и запечатаюсь, ссохнувшись. Умыться бы. Эх, мечты, мечты. Осторожно переместившись на четвереньки, опасаясь из-за слабости подниматься в полный рост, я пополз к пухлым рюкзакам.
– Ай! Гадство! Горячо! – раскаленный песок довольно чувствительно жжет руки и колени. Но рюкзаки важнее.
Парни – вояки, и собирать с собой всякую дребедень не станут. Не могли они рвануть на такое дело, как подрыв межпространственного перехода, с пустыми руками. Хотя могли… Не думаю, что они рассчитывали уйти из того зала живыми. Главное, чтобы там не лежала взрывчатка, а то влезу, куда не надобно, и уйду на перерождение, не успев вякнуть. И не факт, что мне повезет, как сейчас, начать новую жизнь.
Добравшись до своей добычи, счастливо притянул к себе один, оставив второй на закуску. Странно, одежда на мне исчезла, а рюкзаки целые? Почему? Расстегнув, собрался уже зарыться в глубину рюкзака, но заметил движение метрах в ста-ста пятидесяти по направлению к городу. Что-то, а вернее, кто-то передвигался под толщей песка, создавая своеобразные волны на поверхности, как змеи. И если это не одно местное гигантское существо, изгибающееся под немыслимыми углами, то вывод прост: их там много. Не уверен, что горю желанием встретиться с местной фауной. У меня сейчас сил на бег просто нет. Хоть бы один вынырнул на поверхность, показываясь во всей красе мне на радость! Глянуть бы.
Постоянно отслеживая движения песка, я вытряхнул рюкзак.
– Мда… Не густо.
Бутылка с водой выкатилась первой, вызывая сумасшедшую жажду. Трясущимися руками я скрутил крышку, жадно припав к горлышку. Сделав пару глотков, только усилием воли заставил себя отстраниться. Я не один, остальным надо оставить. Воду придется беречь. Неизвестно, когда мы найдём приемлемый источник для питья. Если вообще сможем без последствий пить на этой планете.
Небольшой навесик развернул сразу, как только понял, что это именно он. Образовавшийся над головой тенек тут же поднял настроение. Ну, а найденная в двух экземплярах сменная одежда сделала жизнь прекрасной. И все же непонятно, почему она не осталась на мне? Слизь сожрала? Но тогда, должен был быть хоть какой-то клочок. Ничего. Почему?
Светло-зеленые камуфляжные штаны с немалым количеством карманов и белая футболка сели, как влитые. Трусы и носки, как и зубную щетку и пасту, положил обратно. В рюкзак вернулась и упаковка бритвенных станков. Мне они ни к чему, лишним волосяным покровом не страдаю. И снова вспомнился доктор. Что он начудил со мной, останется загадкой на всю оставшуюся жизнь, но мне не требовалась ни чистка зубов, ни бритье.
Для достоверности – вдруг что изменилось? – потрогал подбородок. Нет. Ничего нового. Все такое же гладенькое личико, как у юноши. Даже покосился на пах. Под прилипшим песком плохо различимо, но то, что и там гладко, и так видно. Видимо, привыкать к варианту «сумчатый парень» придется дольше. Это нечто, несколько из ряда вон выходящее. Но удобно, черт побери! Ничего не болтается, не мешает. И гигиенически гораздо чище. Сейчас, конечно, при первой возможности необходимо хорошенько отмыться и там все почистить, а то песка внутрь попало немало, сам грязными руками лазил. Однако никакого дискомфорта от этого я не испытываю… Вздохнув, смиряясь в очередной раз с изменениями тела, вновь вернулся к разбору вещей.
Жалко надевать чистые вещи на такую чушку, какой я сейчас явлюсь, но выбора нет. Либо обгореть на солнце до хрустящей корочки, либо испачкать шмотки, которые при необходимости можно и простирнуть.
– С обувкой, похоже, мне не повезло, – забирать единственные берцы совесть не позволяет. Видно же, что владелец рюкзака их любит, раз не поленился переть такую тяжесть, когда достаточно было взять обувь полегче.
Ничего, похожу босиком, я привычный. Ногам немного горячо, но не смертельно. А если найду какую-нибудь лишнюю тряпку, намотаю, и вообще будет красота. Носки! Хотя нет.
Документы и кредитки, кошелек с пухлой пачкой налички закинул в рюкзак сразу. Это нам уже не понадобится. Аптечку отправил туда же. Буду знать, что она есть. Мыло было отложил, но, вспомнив, что воды для купания пока нет, зло забросил обратно. Фонарик? Тоже не то. Компас и часы отложил в сторону. Моток веревки, катушка черных ниток с иголкой, фляга, ложка, железная кружка – все это вернулось в нутро рюкзака. Зажигалку я сразу прибрал к рукам, закинув в один из многочисленных кармашков на штанах. Две банки тушенки, столько же рыбных консервов. Соль, по старому русскому обычаю насыпанная в спичечный коробок. Маленькая баночка кофе и еще не тронутая коробка кускового сахара. Пару дней о еде можно не беспокоиться. Мало на всех, но с голода не умрем.
Выбор из двух ножей пал на более мелкого собрата, удобно устроившегося чуть выше щиколотки и плотно пристегнувшегося ремнями. Пистолет с полной обоймой обратно не вернулся, так же удобно устроившись у меня за спиной. Последнее, что меня в первую секунду поразило, это несколько десятков небольших блестящих упаковок презервативов. Зачем ему столько?! И только через пару секунд до меня, ошарашенного количеством находки, доперло, что их очень удачно можно применить во многих случаях, а не только по прямому назначению. С ехидным смешком сгреб их в рюкзак и устало прикрыл глаза, давая передохнуть все еще слабому организму. Свои трофеи я отдавать не собираюсь. Понимаю, не мое, но не дам! Кто первый очнулся, того и тапки!
За спиной послышался характерный треск. Кто-то рвется на волю. Бросив взгляд в сторону города, где передвижения под песком утихли, подполз к покачивающемуся, как желе, кокону. Чувство брезгливости во мне давно умерло, возможно, поэтому я без содрогания смотрел, как из разрывов кокона, медленно осыпающего трухой, вытекает такая же белесая слизь, какой был обмазан и я.
Рождение новой жизни – это всегда волнительно. Тут, конечно, не новая, и совсем не так гармонично, но тоже что-то мистическое.
– Давай, бабочка, выбирайся.
Вот рука – нормальная, человеческая – пробивает кокон, и «пациент» с глухим мычанием разрывает стенки, выныривая на поверхность, делает шумный вдох и тут же падает на бок, исторгая из себя слизь. Мои губы невольно расплываются в довольной улыбке. Я только что стал свидетелем рождения, или, вернее сказать, – перерождения. Еще бы понять, кого из?
– Эксперимент закончен, – машинально произношу я.
И на меня накатывает полное осознание. А ведь я свободен! Совсем, совсем свободен! Никаких опытов! Никаких военных! Жизнь! Вся, какая есть, моя! Я сам могу решать, что есть, где спать и как думать!
– Я свободен! – вопль сбрендившего в пустыне. Сбрендившего, но безумно счастливого че… существа!
– А-кх, – откашлявшись, «новорожденный» завалился на спину, с трудом совладав с трясущимися конечностями, стирая с глаз слизь.
Я подполз ближе, но не решился притрагиваться к нему. Под всем этим слоем песка и слизи понять, кто именно выбрался, практически невозможно. Мог бы по запаху прикинуть кто, но и его практически нет, разве что специфический от песка, пота и слизи. Внешность? Так все в песке и грязи. Ни цвет глаз, ни цвет волос непонятны. А если судить по цвету кожи, исключая смуглых Трефа и Киви, то, пожалуй, это или Тринадцатый, или Хвар. Отвлекая, друг за другом треснули следующие два кокона. «Первенец», с трудом облокотившись на руки, сумел приподняться и ошарашенно следил за происходящим.
Я «рождение» уже видел. Интересно, но важнее понять, кто сейчас передо мной?
– Хвар?
Парень никак не отреагировал. Понимаю, мозг сейчас у него, что каша, тормозит по-черному. Сам через это прошел.
– Тринадцатый?
И снова никакой реакции. За спиной глухой кашель еще двоих новоприбывших. Ладно, глянем, кто у нас там?