Было желание как-то скрыть свое передвижение, спрятаться в тени окутанных белесой паутиной пальм. Но несмотря на привлекательность подобного способа близко к деревьям старался не подходить. Вот не хотелось, и все. Также избегал полянок с черной травой, которая - как я заметил, мягко колыхалась, несмотря на полное безветрие тяжелого спертого воздуха.
Пустырь миновал без происшествий, и вскоре вышел на улицы города, осматриваясь. Отражение, тень нашего мира, создано в этом слое реальности как минимум после середины двадцатого века - первоначально определился я, передвигаясь по безмолвным, вымершим улицам. Определенно. Оглядываясь, замечал и отмечал приметы времени: пластиковую, покрытую прахом пыли мебель уличных кафе, когда-то яркие тканевые навесы, стеклянные витрины, современные рекламные вывески. Сдержанные и строгие, зарегулированные нормами городского дизайна. И принадлежавшие, судя по виду, скорее всего даже веку двадцать первому, а не двадцатому. Вот только дат ни одной пока не видел.
Перемещаясь по улицам, быстрыми перебежками переходя от стены одного дома к другому, иногда замирал, осматриваясь. Места, где видел антрацитовый жирный блеск черных лиан, старался обходить по широкой дуге. Повсеместно же брусчатку и асфальт под ногами покрывала уже привычная пыль праха, а большинство зданий было затянуто плесневелой, местами гнилостной паутиной.
Закрывающая дома и предметы липкая паутина мешала взгляду, скрывая детали. А кое-где скрывая и очертания - некоторые дома и машины даже прекратились в серые гнилостные коконы, словно обрастающие наростами предметы на морской глубине. И не находя ничего подходящего для того, чтобы посмотреть дату замершей в этом мире жизни, я углублялся вглубь улиц, понемногу начиная нервничать все сильнее. Никаких зацепок по конкретному времени и по дате не находил, а блуждания начинали утомлять.
Конечно, можно попробовать зайти внутрь домов, но… этот вариант мне откровенно не нравился. Если здесь, под темным, но открытым небом, я ощущаю спертость воздуха и тяжесть на плечах, то под крышей небольших зданий будет еще хуже. Я это чувствовал; проемы открытых дверей, и разбитых окон даже не просматривались вглубь на пару метров - внутри каждого помещения словно клубился вязкий тягучий мрак. Нет, это не было Тьмой, внешне похожей на черный масляный дым. Нечто другое - темное, но совершенно иной природы.
И каждый раз, когда я проходил мимо входа в замкнутое помещение, из проема тянуло стылым влажным холодом. Также, как в погожий летний день тянет из только что открытого темного и мерзлого погреба.
Впрочем, под крышу идти нужно, определенно - иначе я просто не знаю, как мне достать информацию по местной дате. Вариант просто уйти пока не рассматривал - из глупого, наверное, упрямства. Но и продвигаться еще дальше вглубь города - идея тоже так себе.
Опасность обратного перемещения в истинный мир не только в том, что шагнув назад я могу оказаться под совершенно ненужным мне внимательным прицелом чужих глаз. Эту неприятность еще можно пережить, хотя подобное также совершенно нежелательно. Главная опасность — это переместиться, появившись на пути машины, когда никакое скольжение не поможет избежать столкновения. Или даже материализоваться в месте, которое занимает другой человек или предмет.
Да, перемещение я планирую совершить броском кукри, но это будет не скольжение в пространстве, а именно перемещение из места в место. И материализоваться в двигателе мимо проезжающего грузовика, или в стене построенного недавно дома, перспектива малоприятная. И несущая совершенно непредсказуемые последствия.
Возвращаться в истинный мир я собирался на пляже, неподалеку от посадочной площадки, где меня ждал конвертоплан с остальными. Но по мере продвижения по улицам я все больше от пляжа отдалялся, и в процессе вырисовывалось сразу несколько проблем.
Во-первых, время - мне совсем скоро нужно обратно, чтобы не опоздать к моменту отлета. А расстояние уже немаленькое, и сколько займет времени возвращение, я не знаю. И вторая, более серьезная проблема - все возрастающая возможность привлечь к себе внимание. Потому что, если меня заметят и поимеют на меня виды местные твари… в тесных улочках города перспектива неприятная.
Ни одного плаката или работающего табло часов с замершей датой я так и не нашел. Поэтому принял решение рискнуть и все же зайти под крышу какого-нибудь здания. Для посещения, после коротких раздумий, выбрал кафе на углу. Несмотря на неприятную картину - рядом раскиданы белеющие кости, а высокие панорамные стекла витрин кафетерия частью разбиты. Но именно поэтому кафе мне и приглянулось. Все же не узкий дверной проем в темную неизвестность, а даже почти просматриваемый зал, в котором не мглистая темная дымка как в других помещениях, а лишь легкая пелена тумана.
Осмотревшись по сторонам, так и не заметив вокруг движения, я аккуратно пролез в выбитый оконный проем. Ощущение предчувствия меня не обмануло - здесь, под крышей, на плечи словно легла тяжелая мокрая пелерина, а внутри все перекрутило мерзким тянущим ощущением.
Мысли начали путаться, в голове зашумело и вдруг захотелось бежать куда глаза глядят. С усилием справившись с панической атакой, я даже задержал дыхание, словно оказавшись на глубине. В ушах зашумело сильнее, но постепенно смог вернуть четкость мыслей и собрать себя в кучу, вновь себя осознавая. Очень странно все это - в тесном коридоре крепости, когда я спускался по винтовой лестнице, меня так не крючило. Наверняка есть причина, и хорошо бы ее узнать.
Неожиданно сохранять ясность сознания помогла задержка дыхания.
Однако. Как просто все - не дышишь под крышей, не путаются мысли. Чувствуя близящуюся нехватку воздуха, я, осторожно ступая среди столов, покрытых налетом… то ли плесени, то ли паутины, прошел по залу кафетерия, осматривая столы. Мне нужно было хоть что-то - касса, календарь, чек. Любой артефакт с датой, неважно что. Здесь, под крышей, также давным-давно произошло что-то нехорошее - мебель частично раскидана, стойка разломана, на остатках видны следы когтей. Но все давнее, как кажется.
Часть интерьера кафетерия сохранилась в первозданном виде, и на одном из столов я наконец увидел именно то, что искал. Осторожно смахнув рукой белесую паутину, поднял пожелтевшие от времени газеты. А нет, не пожелтевшие - бумага просто такая, темно-желтая, искусственно состаренная. И, по ощущениям, прекрасно сохранившаяся. Дорогая бумага, далеко не газетно-туалетная.
Найденные бумажные газеты, кстати, совсем не удивили. Крит здесь - территория Великобритании, и утренний чай-кофе с утренним же свежим номером газеты, вполне вписывается в местную картину жизни. Все верно - проглядел я титульные листы найденных газет. В руках у меня оказались номера «The Daily Telegraph & Morning Post» и «The Times of India». Обе на английском, и беглым взглядом я просмотрел заголовки первой полосы и крупный пояснительный текст под ними.
В обоих газетах заглавной темой было вынесено «Гиндушское землетрясение». Неудивительно - его эпицентр хоть и находился в протекторате Афганистан, но сильнее всего разрушения затронули территорию Британской Индии. Лежащая сверху «The Times of India» всю первую полосу уделила событиям вокруг землетрясения, и по тексту под заголовками увидел, что погибло более ста человек, а отдельным блоком новости отмечалось что на весь день была приостановлена работа Делийского метрополитена.
В Дэйли Телеграф же в трех нижних блоках первой полосы упоминалось о парламентской победе на выборах в Речи Посполитой партии «Свобода и Справедливость», сильнейшем за всю историю наблюдений урагане «Патрисия», успешно остановленном и нейтрализованном с помощью природных одаренных из Британской Калифорнии, а также сенсационном для Англии событии - Манчестер Юнайтед в матче Премьер лиги на своем домашнем стадионе неожиданно уступил со счетом 2:3 команде Брайтон анд Хоув Альбион. И произошли эти все удивительные дела 26 октября 2005 года. А обе ежедневные газеты были от 27 октября.
Бинго.
Значит, 27 октября - удовлетворенно, как бывает при осознании выполненного большого дела, вернее немаловажной его части, подумал я и обернулся к выходу. И столкнулся с белесыми, подернутыми мутной пленкой глазами стоящего почти вплотную ко мне одержимого.
- М-мать! - вдохнул я, отшатываясь и взмахнув клинком. Одержимый как раз качнулся вперед, открывая пасть, и клинок полоснул наискось, ударив в нижнюю челюсть и заставив пасть захлопнуться. Из раны брызнуло тягучей черной жидкостью, словно вскрылся натянутый гнойный нарыв, в лицо мне дохнуло тошнотворным смрадом. От которого в том числе я и отшатнулся. Споткнувшись на загремевших стульях, собрав рукой с соседнего стола липкую паутину, я едва не упал. Тварь в этот момент прыгнула, но я - уже немного придя в себя, уклонился от когтей и рубанул по вытянутой лысой голове, раскалывая одержимому череп.
От испуга неожиданности я совсем забыл про задержанное дыхание, и машинально вдохнул. В голове вновь помутилось, накатила очередная паническая атака. Перед глазами упала серая мглистая пелена, и я, чувствуя слабость в отказывающихся повиноваться ногах, рухнул на колени. Осознавая, что мне сейчас нужно любой ценой выбраться из помещения, собрался было на последний рывок, но в нем не было нужды. Здесь, у пола, как при пожаре был чистый свободный воздух - а воздействующий на сознание едва заметный туман клубился выше, концентрируясь ближе к потолку.
Но задерживаться в кафетерии все равно не стал. Отодрав часть страницу первой полосы из Дейли Телеграф, с датой выпуска газеты в печать, я так и не поднимаясь, на четвереньках вышел на улицу.
«Господи, это было очень страшно и неожиданно» - поднимаясь на ноги, не удержался я от оценки происходящего, едва оказался снаружи, под высокими сводами пусть темного, но неба. Сказал, конечно, немного другими словами.
Голос подрагивал, а сердце буквально колотилось в горле. Причем испугал меня не сам факт нападения твари, не осознание собственной беспомощности после второй, более сильной панической атаки; я испугался оттого, что даже не почувствовал чужого присутствия за спиной. Свыкнувшись с отсутствием способностей, полученных благодаря дару владения, я совсем упустил что и ощущения чужого присутствия у меня пропали. И сейчас едва не оказался в… очень плохой, так скажем, ситуации.
Это мир теней, и местные тени… пусты. Просто оболочки. Именно поэтому я и не почувствовал чужого присутствия. Зато сейчас, после моего перфоманса, наверняка дал знать о себе очень многим. Шум, а также мои эмоции наверняка уже привлекли кого-либо, так что определенно нужно сматываться. Поэтому безо всяких задержек, лишь еще раз поразившись тому, как стало легко под открытым небом, едва стоило выйти из помещения, я побежал в сторону побережья.
Проскакивая через перекресток, поодаль краем глаза увидел движение. И грязно выругался, прибавляя хода - метрах в двухстах по перпендикулярной улицы двигалась тесная группа крысиной стаи. Теперь я уже побежал изо всех сил, совершено не заботясь о конспирации.
Позади послышалось верещание, и шорканье когтей по брусчатке - за мной устремилась погоня. Несколько раз обернувшись, я с облегчением заметил, что стая если и догоняет меня, то некритично, скорость крыс ненамного выше. И оглядываясь для контроля в очередной раз, едва не столкнулся сразу с двумя согбенными одержимыми тварями, выскочившими мне наперерез.
Рывком изменив направление движения, ушел от когтей первой, а вторую просто откинул с дороги плечом, словно регбист. Одержимый пролетел пару метров, падая, и влетел в стеклянную витрину. Грохота и брызг не последовало - изнутри витрина была в липкой пленке плесневелой паутины, сдержавшей разбившееся стекло, так что оно просто осело.
И практически сразу я получил подтверждение того, что заходить здесь под крышу зданий без открытых окон - плохая идея. Потому что оставшиеся на улицы ноги вбитого в витрину одержимого задергались, словно где-то внутри в него воткнули тазером с максимальной мощностью электрического заряда. Причем выше коленей тело твари я даже не видел - словно стена, обзор внутри закрывала клубящаяся мглистая пелена.
А увидел я все это дело потому, что уже остановился и обернулся. Мне нужен был второй одержимый. Я ему тоже был нужен - тот как раз прыгнул на меня. Уйдя от длинных, мелькнувших сверху вниз в замахе прыжка когтей, я воткнул кулак ему в печень, и одновременно подрубил ножом ногу. Одержимый сразу потерял хищную грацию и дергано споткнулся. Оседая на колено, зашипевшая тварь пыталась снова бросится на меня, но подрубленная нога не позволила. А я уже бросился дальше, продолжая бег в сторону моря.
Оглянувшись через несколько секунд, понял, что задумка удалась - стая преследующих меня крыс живой волной, шевелящимся ковром накрыла раненого одержимого, разрывая его буквально в клочья.
Миновав несколько кварталов, продолжая бежать изо всех сил и со всей возможной скоростью, я наконец выскочил на пустырь перед морской цитаделью, которую покинул совсем недавно. И только сейчас подумал о том, какая же это, только что, с моей стороны была авантюра с походом сюда. Отстраненно подумал. Больше было удовлетворения от факта успешного исхода - победителей не судят.
На бегу успел оглянуться еще несколько раз, заметив десяток выбравшихся из разных дыр на шум тварей. Но море было уже рядом. Мертвое, недвижимое; зеркальная темная вода, точь-в-точь как в сердце гиблой топи. Поверхность идеально ровная - черное зеркало, ни тени зыби ветра или волнения.
Неподвижное море странно манило, но рассматривать и анализировать ощущения я не стал. Решил, что хватит на сегодня, и сделал наконец то, что мне хотелось совершить с самого с момента появления здесь - бросил кукри, пересекая границу миров.
Оказавшись на мягком песке живого пляжа, пробежался несколько шагов, с невероятным облегчением ощущая дуновение ветра на лице, ласкающее тепло солнца, запах моря - удивительно свежий и приятный после духа гиблой топи в мире теней. Долго расслабляться и наслаждаться себе не позволил, и чередой телепортаций сразу ушел под сень пальм. И уже оттуда, осмотревшись, направился к посадочной площадке.
Встретили меня довольно спокойно. Машина на стоянке к посадке предполагалась только одна - второй конвертоплан убыл в Латакию еще вчера. У трапа оставшегося, с приметным белым черепом и цифрами «13/XI» на черном киле, меня ждали Николаев и вся остальная команда в сборе - Эльвира, Валера, Модест и Наденька. При моем появлении явно прервалось активное обсуждение, и вся группа замолчала.
Полковник приветствовал меня сдержанным кивком, скупым жестом предлагая без лишних расшаркиваний проследовать внутрь. Следом за мной моментально забрались и остальные, после чего дверь захлопнулась. Машина сразу же, без малейшей задержки, поднялась в воздух. При этом я не увидел в салоне ни Иры, ни Ады. Хотел было задать вопрос, но был остановлен взглядом Николаева. Быстро стрельнул взглядом на Эльвиру и Валеру, но оба синхронно кивнули. И оба - взглядами, опять же, показали мне пока помалкивать.
Взлет оказался настолько быстрым, но при этом удивительно плавным, что я не удержался, прошел по десантному отсеку и заглянул в кабину пилотов. Ну да, на летных шлемах характерные рубленые пиктограммы - экипаж машины из неасапиантов, причем сразу оба пилота.
Очень странно. Такое, мягко говоря, в вооруженных силах не практикуется.
Конвертоплан между тем уже летел над водной гладью, причем совсем низко - едва не цепляя брюхом гребешки волн, явно уходя от внимания чужих радаров. Несколько минут такого полета, по-прежнему в полном молчании, и по отмашке Николаева, который наблюдал за нашим маршрутом на экране ассистанта, все поднялись. Видимо, порядок действий был согласован заранее, и один только я как обычно после начала сеанса в кино пришел, пропустив вступительный поясняющий ролик.
Вышли мы на улицу все вместе, на ходу, через распахнувшийся сзади десантный люк. Приземлившись, подняв кучу брызг, я вынырнул и глянул вслед удаляющемуся прочь конвертоплану.