- Ясно, - кивнула Елизавета. - я прекрасно понимаю, о чем ты.
- Так могла бы…
- Мне просто приятно слышать твой живой голос, - улыбнулась выглядящая такой юной девушка. - Здесь я не тень, а настоящая «я», живая. Если использовать озвученную тобой только что схему состояний тел, то со мной происходит все то же самое, что и с тобой, только в обратном порядке. Именно здесь я в своем настоящем истинном теле. Думаю, что если я смогу проникнуть в истинный мир, то буду там находиться как тень, как ты здесь сейчас. Что? - заметила, как изменилось у меня лицо Елизавета.
- Я был здесь три раза.
- Да, знаю. Я чувствовала каждый раз твое появление. В первые разы была слишком далеко, хорошо хоть сегодня смогла тебя найти.
- В первый раз я пришел сюда в истинном теле.
После этих слов я почувствовал, как Елизавета невольно сильнее сжала мою руку.
- Пришел для того, чтобы спасти попавшую сюда… подругу, так скажем.
- Я поняла, о ком ты. Саманта Дуглас, хорошая девушка. Сильная. Мне она нравится. Вот только я даже не думала, что вы здесь были в своих настоящих телах.
- А… как ты…
- Как я узнала кто это?
- Да.
- Доступ в истинный, как ты его назвал мир, мне закрыт. Но за четырнадцать, почти пятнадцать проведенных здесь лет я отточила умение путешествовать по Изнанке. Так что я и наблюдала, и чувствовала эхо многих событий, происходящих там. Саманта сильная одержимая, и часто выходит в Изнанку - так что я последние годы нередко ее видела. А один раз даже помогла, - чуть улыбнулась Елизавета.
- Ясно.
- Ты не договорил.
- А. Да. Я один из участников тройственного кровавого союза. И создав якорь, с помощью пентаграммы, меня привязали кровными узами и выбили сюда, по следу Саманты. Которая также оказалась здесь после прямой и грубой атаки.
- Вот как.
- Я про то, что…
- Я поняла, о чем ты. Теоретически можно попробовать, но для этого нужна моя кровь.
- С этим проблема? - внимательно посмотрел я на Елизавету, сжав ее руку. - Ты же живая?
- Ах, ты про это, - улыбнулась она. - Нет, набрать своей крови и дать тебе не сработает. Я изучала вопрос, да и… друг наш общий советами помог, когда в гости заходил.
- Часто?
- Три раза за все время, и два за последние три месяца, - улыбнулась Елизавета. - Нужна моя старая кровь, которая привязана к моей старой жизни в старом варианте мира - от которого я сейчас очень и очень далеко, на расстоянии пятнадцати лет.
- В общем, нужен твой филактерий.
- Да.
- Который в Санкт-Петербурге, в хранилище.
- Вряд ли он сейчас там.
- А где?
- Непростой вопрос. Ответа на который я не знаю. И не уверена, нужен ли сейчас мне, и тем более тебе, прямо сейчас этот ответ.
После сказанного повисла недолгая пауза.
- Что это за…
- Расскажи мне о…
Заговорили мы одновременно и одновременно же замолчали. Когда очередная пауза затянулась более двух секунд.
- Ты знаешь…
- Твой прошлый…
Вновь мы заговорили одновременно, и вновь оба замолчали. Я не сдержал улыбки, а Елизавета рассмеялась. Звонко, по-юношески - ее лицо сейчас заливал румянец радости. Она, постепенно начиная верить в то, что одиночество закончилось, просто лучилась от счастья общения с живым человеком.
- Так много вопросов. Хорошо, что времени сейчас у нас много, и мы никуда не торопимся.
- Давай начнем с самого сначала, - предложил я.
- Давай. Ты здесь тоже из-за нашего общего знакомого Алессандро?
- Аллесандро? - удивился я.
- Герцог Аллесандро Медичи, - недоуменно произнесла Елизавета.
- Да, именно из-за него - просто он мне по-другому представился.
- Как? Если не секрет.
- Думаю нет, не секрет. Он разрешил мне называть его Астеротом. Тебе не сказал?
- Я, видимо, не так доверительно с ним общалась, как ты. Так ты здесь тоже из-за него?
- Здесь это здесь? - указал я под ноги в землю, после чего постучал пальцем себе в центр груди: - Или здесь это здесь?
- Здесь это здесь, - тронула меня за плечо Елизавета, подразумевая нахождение меня в теле ее сына.
- Да. Из-за него. У себя дома я случайно поссорился с демоном, которая убила меня, а душу отправила в… не очень хорошее место. Полагаю даже что в место, очень похожее на это, а наш общий друг меня перехватил.
- Что случилось с… Олегом?
- Что тебе сказал по этому поводу наш общий знакомый?
- Сказал, что ты Олег неожиданно умер здесь, а ты неожиданно умер в своем мире. И он перехватил ваши души, заменив их в физических носителях.
- Да, в этом мире Олега предал и убил его деловой партнер, - кивнул я. - В этот самый момент я и оказался здесь, - постучал я себя в центр груди. При этом по глазам увидел, что Елизавета больше хочет знать о том, где Олег сейчас.
- Сейчас он в моем теле в другом мире.
- Расскажи мне. Пожалуйста.
- О том моем теле, или о мире?
- О том твоем теле. И о твоем мире. Обо всем.
- Ну… Мой прошлый мир без магии. Первая мировая прошла без одержимых…
- Первая?
- А… ну да, Первая. Она была не такой разрушительной как здесь, и закончилась в восемнадцатом году. Война была не такой разрушительной как здесь, но по ее итогам рухнули сразу три Империи - Германская, Австро-Венгерская и Российская. В феврале семнадцатого года Николая свергли с престола, в октябре семнадцатого совершившие это деятели сами потеряли власть.
Елизавета от удивления невольно приоткрыла рот и тут же прикрыла его ладошкой. Я же продолжал умещать историю двадцатого века в короткие сухие фразы.
- После Первой мировой осталась некоторая недосказанность, и как логическое продолжение в середине века случилась Вторая мировая. Снова воевали Германия со-союзники с одной стороны, Британия, САСШ и Россия с другой. Немцы ожидаемо проиграли, но британцы по итогам тоже потеряли свою империю и ушли в тень, а САСШ и Россия разделили мир почти напополам.
- Ну, вполне очевидный итог, об этом еще де Токвиль писал, - справившись с удивлением, кивнула Елизавета. - А Франция?
- На Вторую мировую не явилась. Выступали вторым номером, несколько раз в ходе войны удачно и вовремя поменяли сторону, так что по итогу тоже записаны в победители, но высшую лигу покинули.
- Ясно.
- После второй мировой соперничество между САСШ и Россией обострилось, но до новой горячей войны не дошло, став войной холодной - так ее назвали. В России немного ошиблись с путями развития, так что в конце двадцатого века вновь случилась революция, на некоторое время отбросив страну по многим параметрам в статус третьего мира. Сейчас, в двадцатом году, маховик соперничества за власть в мире снова набирает обороты. Американцы после второй мировой удовлетворились тем, что разрушили европейскую колониальную систему, но при этом они не добили британцев. Это было их главной ошибкой - даже хуже чем та, когда они не до конца уничтожили Россию в девяностых. Сейчас САСШ понемногу, но со всех сторон, пинает каждый кто может, но пока они еще довольно прочно на вершине и покидать ее не намерены. Такие дела.
- Ужасы какие.
- Звучит не очень, да, но живем мы там вполне хорошо.
- И как ты… каким ты был, как жил там?
- Каким я был? - усмехнулся я. - Здоров. Красив. Эрудирован. Умен и образован, в меру скромен. Характер нордический, юмор и вкус отменные. Ко власти по праву рождения допущен не был, мещанин, но построил достойную карьеру. Которую поставил на паузу, заработав достаточно чтобы не думать о хлебе насущном, и решил посвятить жизнь отдыху и путешествиям. Был сбит на взлете, и вероятнее всего, Олег будет делать все задуманное вместо меня, причем в компании вместе с двумя прелестными девушками. С демоном, убившим меня, он кстати уже разобрался.
- Откуда ты знаешь?
- Наш общий друг сообщил.
- Даже так?
- Даже так, - с грустью вздохнул я обо всем сразу: об оставленных в прошлом мире девушках, о непокоренных волнах и склонах, и о сбережениях, которые собирал не для себя.
- И вот теперь я здесь. Расскажи, что это за место, и как ты сюда попала?
- Здесь… Я не знаю, что это за место. Могу только догадываться.
- За пятнадцать проведенных здесь лет я уж думаю ты достаточно подробно сформировала свои догадки.
- Да, - вздохнула Елизавета. - Представь, что мы - в пределах одного мира, живем в реке. В реке времени. Мы существуем только в том месте, в которое нельзя войти дважды. Понимаешь, о чем я?
- Да.
- А вот здесь… здесь… - осматриваясь, нахмурила веснушчатый носик Елизавета, - это… как это по-русски… не помню. Здесь и сейчас это mort-bras. Mort-bras délaiseé… понимаешь о чем я?
- Май френч из нот окей.
Елизавета еще раз вздохнула.
- Стоячая вода на реке как называется?
- Омут?
- Нет, омут — это водоворот над глубокой ямой.
- Запруда?
- Нет. Слово такое… - пощелкала она пальцами.
- Заводь?
- Что-то похожее, но нет.
- Байю?
- Да нет же. На «Р» что-то. Что-то вроде… что-то…
- На «Р»? - нахмурился я, пытаясь вспомнить слова на «р», связанные со стоячей водой в реке.
Соскочив со скамейки, Елизавета обломила короткую палочку с декоративного куста рядом и нарисовала прямую линию на дорожке.
- Это река, - подняла она на меня свои удивительные васильковые глаза.
- Понял.
- В процессе меандрирования русло меняет очертания…
Движение палочки, и прямая линия чуть изменилась. Почувствовав мое непонимание при слове меандрирование, Елизавета подняла взгляд.
- Русло меняет очертания, - повторил я ее последние слова. Что такое меандрирование не знаю, но спрашивать не стал - понятно по смыслу.
- …русло меняет очертания, в пределах поймы.
Линия реки еще более изменялась.
- …и, иногда, при возникновении петляющего изгиба, во время половодья или паводка русло может промыть новый путь, соединяя близкие излучины. И образуется…
- ...мертвый рукав, mort-bras délaiseé, да как же это по-русски… Вспомнила! Старица, вот!
- Старица?
- Да, старица. Часть старого русла реки.
- Э… слово на «р»?
- Ну да. Старица же, старое русло, - даже не заметила подвоха Елизавета.
- Эм. Ну да, логично. Но вообще я такого слова даже не знаю.
«Тем более на «р»» - подсказал внутренний голос.
- Теперь знаешь. Вот смотри, - вновь вернулась Елизавета к прямой линии реки: - Река меняется из-за внешнего воздействия, допустим паводка. Но и река времени, в которой живет наш мир меняется также…
- А на реку времени что действует?
- Как часто ты ускоряешь время, входя в скольжении?
- Хм. Часто, - кивнул я.
- Есть и иные ситуации. Я знаю о двух, когда время возвращалось назад в пределах сразу огромного промежутка - до десяти секунд.
- Я тоже знаю такие ситуации - кивнул я, теперь понимая, о чем речь.
Действительно, было же возвращение времени назад и в усадьбе Юсуповых-Штейнберг по время нападения, и в Санкт-Петербурге во время убийства Анастасии, и - далеко ходить не надо, - сегодня в Хургаде я прожил в несуществующим больше отрезке течения времени почти целую минуту.
Может быть в моем старом мире на время ничего не воздействует, но здесь - с возвышением одержимых, на самом деле внешнее воздействие на течение времени может быть велико. Тем более (если отставить за скобки действий архидемонов), что происходит в большинстве это воздействие со стороны Тьмы - ведь именно одержимые умеют ускорять время, входя в состояние скольжения.
Елизавета между тем увлеченно продолжала:
- …старица — это часть старого русла реки, которое постепенно, или сразу, закрывается наносами, и этот мертвый рукав превращается в озеро, а после вообще в болото….
- Болото, - с удивлением прервал я ее. - Точно! - вспомнил я свои ощущения от нахождения в темных местах этого мира, где стоячий воздух вызывал ассоциации с сердцем гиблой топи.
- Да, болото. Мы сейчас находимся в мертвом рукаве реки времени, который оказался отделен от нашего мира.
- Но река времени же течет, а здесь как понимаю время стоит на месте. Я к тому, что я-то перемещаюсь сюда из двадцать первого года.
- Этот мертвый рукав находится в состоянии покоя, может быть ты хотел сказать? - улыбнулась Елизавета.
- Ну да, если я сижу без движения, это не значит, что я нахожусь в неподвижности, - согласился я, - особенно если я сижу в движущемся поезде.
- Именно. Отделившись от реки, этот мертвый рукав замер, но… река времени, она может выглядеть и вот так, - закрутила Елизавета спираль вокруг мертвого рукава. - И мертвое отражение одного единственного мига, где мы сейчас с тобой находимся, двигается вместе с потоком общего времени, но… в общем, не знаю, как это на самом деле выглядит, но думаю суть моего предположения ты понял.
- Да. Как ты…
«…здесь выжила?» - не закончил я вопрос вслух, просто обведя взглядом окружающий светлый дворец темный конус. Но Елизавета и без слов прекрасно поняла, что я хотел спросить.
- Я оказалась здесь в момент возникновения этого мертвого рукава. Тогда здесь не было ни Тьмы, ни одержимых, ни черной травы, ни крыс, ни гончих… Никого. Правда, не было здесь и света, небо уже начало…
- Темнить.
- Да. Темнить. Я оказалась здесь одна. В этом застывшем во времени отражении. И этот мертвый рукав реки времени наполнялся тварями постепенно - словно с каждым половодьем наносило мусор. Сюда с самого первого дня начали попадать души безвозвратно одержимых, на второй год завелась темная трава, появились летающие твари, крысы… Этот забытый богом участок отделившегося русла реки все больше превращается в гиблое болото.
- Почему именно Брауншвейгцы? - кивнул я на стоявших в отдалении черноглазых штампов.
- О, это было непросто, - засмеялась Елизавета. - Передо мной после попадания сюда был целый неизведанный мир, так что я даже не знала что делать и за что хвататься. Мне повезло в том, что мой отец работал в Тайной канцелярии. А еще повезло, что он будучи ретроградом не доверял электронным носителям. В его документах я нашла достаточно информации, чтобы оживить бессмертных и создать себе личную гвардию и свиту.
- Так почему именно Черный Корпус?
- Потому что мой отец работал во внешней разведке, - снова улыбнулась Елизавета. - Информации по месту хранения российских штампов я не нашла, пришлось совершить путешествие в Альпы. После того как появились помощники, все было проще. Вот, - показала в сторону «Генриха Прусского» Елизавета, - мой новый-старый дом. Очень удобно иметь в распоряжении штабной корабль.
- Ты за ним в Занзибар летала?
- Нет, в две тысячи пятом он очень удачно в Киле стоял, на модернизации. Я сначала хотела яхту себе найти, но когда увидела Меркурий, поняла что это самое оно.
- Меркурий?
- Меркурий. А что?
- Это же «Генрих Прусский».
- Это там он «Генрих Прусский». Здесь корабль мой, название тоже мое.
- Ну да, логично.
- Он для меня самая удачная находка - твари по воде не перемещаются, так что вопрос с безопасностью решила уже в первый год.
- А здесь тогда…
- Пока ждала тебя, обжила несколько мест. Не все же на железной лодке сидеть. А теперь, прошу тебя, расскажи мне о…
- О чем?
- О том, как мир изменился, пока меня там не было.
Несмотря на то, что меня сейчас занимала сразу куча серьезных вопросов, я сдержался. Елизавета ждала здесь почти пятнадцать лет в одиночестве, и я уж не переломлюсь подождать столько, сколько потребуется на то, чтобы утолить ее любопытство. И начал рассказывать о том, как мир изменился к 2021 году, периодически прерываемый наводящими вопросами Елизаветы.