Эван потянулся, допил пиво и вздохнул.
— Свиньи, — сказал он.
— Хм? — удивленно оторвался от пива Джосс. Он был погружен совсем в другие размышления — о запущенности этого места. Последний раз, когда он тут был, здесь было очень уютно. А теперь и цены на пиво выросли, и посетители поглядывали на них довольно неприязненно. Если Эван хотел, чтобы весть о том, что здесь появились космические копы, разошлась как можно шире, то сейчас Джосс был готов побиться об заклад, что об этом знает теперь половина населения станции. Когда они сюда пришли, очень многие из клиентов полезли в карман за мобильниками, но теперь беспокойство выражалось только во взглядах, полных недружелюбия, нервозности и зависти.
— Что ты сказал?
— Я сказал — свиньи. Чувствуешь запах?
— Что-то чувствую, даже пиво его не отбивает.
— Это запах навоза. Они удобряют то поле внизу свинячьим дерьмом.
— Могли бы воспользоваться искусственным удобрением, — ответил Джосс и безнадежно вернулся к пиву.
— Ты спятил. Настоящему нет замены. Целое столетие пытались заменить навоз химическими удобрениями, и ничего хорошего из этого не вышло. Работает только настоящий навоз.
— Читайте очередной выпуск «Международного сельскохозяйственного журнала», — пробормотал себе под нос Джосс.
— …в котором рассказывается о растворе Лонгро для овец, — радостно продолжил Эван, — а также о средстве Гарри против трематод. Думаешь, я в детстве такого не видел? Джосс, старик, ведь будущую жратву где-то производят, а я вырос как раз в таком месте.
— Как мне кажется, в основном в месте производства баранины, — сказал Джосс. — В северном Уэльсе ведь больше ничего не растет.
— Да, кроме скал, — ответил Эван. — Овцы, кое-какие овощи и фрукты, насколько я знаю. Все занимались сельским хозяйством после того, как кончился уголь, и до того, как пришли космолетчики и превратили весь край в Иондрайв Вэйл, — улыбнулся Эван.
— Наверное, там все сильно изменилось.
— О да, — ответил Эван. — Люди быстро разбогатели и не знали, что им делать с деньгами. Некоторые до сих пор чувствуют себя неуютно. — Джосс никогда прежде не видел на лице Эвана тоски. — Например, один из моих дядьев. «Все из-за этих денег, — сказал он мне однажды. — И за что? За то, что половина земли нашего отца — сплошной гранит, в котором они собираются хранить свои, как их там, изотопы. Горсточка, которой и на грузовик-то не хватит. Эти ребята просто чокнутые — так он сказал мне. — Но если чокнутый сует тебе в руки золото, то бери его во имя господа и благодари его за это сумасшествие».
— Еще? — спросил Джосс, когда Эван при последних словах прикончил пиво и улыбнулся.
— На сей раз плачу я. — Он снова ткнул в панель на столе и наклонился, чтобы протереть стол. Это была одна из варвароустойчивых панелей, но кто-то успел, однако, над ней основательно потрудиться. Там, где ее пытались расковырять ножом, виднелись лишь слабые царапинки, и немного более глубокие там, где кто-то алмазным стеклорезом нацарапал сердце и «РП+ТД навсегда», — может, нарочно, может, в порыве страсти. По всему столу виднелись следы хулиганства — горелые пятна, царапины от ножей и прочее.
— Да, подозрительное тут местечко, — тихо проговорил Эван, когда официантка принесла еще пива. Комбинезон на ней был такого покроя, что клиент сразу понимал — она продает не только спиртное, если, конечно, хорошенько попросить и присовокупить к этому соответствующий стимул. Эван повернулся к ней еще с одним прежде не виданным Джоссом выражением на лице — не с обычной своей ухмылкой, а с почти милой улыбочкой, словно они с ней были тут самыми приличными людьми и оба понимали, что она работает официанткой, пока в следующей постановке «Венецианского купца» ей не дадут роль Порции. Девица ответила ему улыбкой, почти жеманной, и вернулась в забегаловку.
Когда дверь закрылась за ее спиной, Джосс обратил внимание на надписи, испещрявшие весь фасад. Похоже, их писали спреем, поскольку сама забегаловка была облицована композитом под дикий камень, скрепленный известкой. Тут тоже поработали ножом, по большей части безуспешно, судя по малочисленности и величине щербинок. Но рисовальщики потрудились на славу, и на фасаде красовались в большом количестве знаки всевозможных банд, нарисованные яркими красками.
Эван проследил за взглядом Джосса и кивнул.
— Не одна тут резвится, — сказал он.
— Нет… судя по всем признакам, тут нейтральная территория.
— Хорошо.
— Но шайка, которая нам нужна, тут не пасется.
— Однако может и пастись…
— Вы кого-то ищете? — тихонько спросил кто-то за спиной у Джосса. Он поднял глаза и увидел, что Эван смотрит ему за спину, небрежно подпирая подбородок кулаком. «Люгера» на виду не было. Джосс обернулся, не слишком быстро — он не делал такой ошибки — и увидел лицо, которое могло бы принадлежать классической скульптуре, если бы не было так густо покрыто шрамами и замысловатой татуировкой. Скарификация с внедрением имплантов для облегчения бодибилдинга вошла в моду лет десять назад. Обычно люди ограничивались изменением формы головы или скул, плеч или рук. Но некоторых идея «скульптурирования» человеческого тела весьма увлекла, и умеренность они считали просто трусостью. Обладатель этого лица явно не желал себя ограничивать. Лоб и щеки были покрыты шрамами и татуированы завитками ярко-голубого и металлически-золотого цветов. В центре завитков были вставлены алмазы, тут и там по лицу вживили под кожу фотодиоды, видимые лишь как маленькие бугорки, скрытые узорами. Молодой человек явно считал, что сейчас слишком рано, чтобы их включать, или просто не хотел привлекать к себе внимания в темноте. Одет он был в темно-серый обтягивающий костюм, причем отчасти этот цвет был таким и от грязи, поверх был надет черный рваный комбинезон. И кинжал у него был тоже черный — от лезвия до рукояти, черная тусклая полоса, прикрепленная к предплечью. Но Джосс обратил внимание только на серебряную полоску заточенного как бритва лезвия.
— Зависит от того, — сказал Эван, — что у тебя есть. Сядешь?
— Спасибо, постою.
— Пить будешь? — спросил Джосс, чтобы не оставаться в стороне.
— «Палец черной смерти», — ответил молодой человек, чуть переместившись, чтобы бросить взгляд на панель заказа на столе. Он набрал на ней двойной заказ, не глядя на Эвана.
Джосс слегка расслабился и, воспользовавшись тем, что парень больше не торчит у него за спиной, улучил мгновение и рассмотрел его повнимательнее. Парню было не более восемнадцати. Судя по очень высокому росту, в добрых шесть футов, хрупкому сложению и легким костям, он вырос здесь. Когда Джосс учился в школе, таких называли детьми туннелей.
Принесли выпивку. Официантка подала им пиво, парню — бренневин, они чокнулись и выпили. Парень одним глотком ополовинил стакан, и Джосс поблагодарил бога за то, что у него не такие потроха, как у этого парня или, по крайней мере, не его вкусы. Бренневин не просто так называли «потом пантеры».
— Ну, — сказал Джосс, глотнув пива, — начнем?
Парень пожал плечами.
— Познакомимся?
Снова то же самое.
— О’Баннион, — сказал Джосс. Показал на Эвана. — Глиндауэр.
— Ха, — сказал парень Джоссу, — звучит как-то не по-шоновски.
Теперь пожал плечами Джосс. Большинство жителей нижних уровней, как он в свое время слышал от приятелей, которые любили там порезвиться, предпочитали жесты словам. Пожимание плечами в сочетании с различными выражениями лица и поведением могло выражать сотни вещей, но в основном контексте языка и кинесики[5] всегда означало «а мне, в общем-то, безразлично». А если не безразлично, то это дает другому потенциальную власть над тобой, следовательно, он становится для тебя угрозой. Невыразительность речи — это главное, а еще было принято оставлять в предложении лишь самые необходимые слова. Это чем-то напоминало технику интервьюирования, когда слух как бы «расфокусирован», улавливая лишь те слова, которые собеседник особенно подчеркивает, поскольку только они имеют значение. Подобное происходило не потому, что жизнь на нижних уровнях была слишком коротка, хотя кое-кто действительно умирал молодым. Просто всем было слишком скучно разговаривать о чем-либо, кроме самого насущного — еды, секса или власти. Имелось всего несколько важных глаголов, и по большей части значение они имели пренеприятное. Существительные в основном были туземными, имелось много прилагательных, а этого словечка Джосс не слышал много лет. Он рассмеялся.
— Вполне по-шоновски!
— Глиндауэр, — кивнул на Эвана парень. — Это по-каковски?
— По-валлийски, — ответил Эван. — Глиндауэр был королем.
— Ха, королем, — удивленно фыркнул парень.
— Королем, — спокойно подтвердил Глиндауэр, улыбаясь. — Давно. Кое-кто пытался влезть на его территорию. Он перебил их. Кучу народу. — Эван взял свой стакан и отпил пива. — Мой предок, — добавил он и отпил еще.
Ухмылка сползла с лица парня.
— Лады, — буркнул он. — Я Плясун.
Они кивнули.
— Еще? — Эван кивнул на бренневин.
— М-м-м.
— Лады, — он набрал заказ. — Сядешь?
— Не-а.
— У меня шея затекла на тебя смотреть, — косо глянул на парня Джосс.
Плясун малость подумал, затем подвинул стул и сел, развалившись на стуле.
— Сам по себе?
Плясун покачал головой.
— Повязан.
— С кем?
Плясун беспокойно хмыкнул, затем сказал:
— Знаешь Эскадрон?
Джосс покачал головой.
— Мы чужаки.
— Не ты, — ответил Плясун.
— Сейчас — да, — сказал Джосс. — Прежде — нет. Сейчас я чужак. Я не слышал об Эскадроне.
Плясун кивнул.
— Они грохнули вашего копа.
Эван кивнул, словно бы уже знал это.
— Ты?
— Я в Отпетых, — ответил Плясун.
Это название было знакомо Джоссу. Оно много лет переходило от банды к банде. Дело заключалось не в преемственности. Обычно банду вырезали подчистую или рассеивали, и другая банда, в силу «традиции», принимала их название, если кто-то что-то о них помнил. Названия были более подвержены перемене, чем территории.
— Ну, — подтолкнул немногословного собеседника Джосс, когда снова принесли выпивку. Эван уже выпил свое пиво. «Интересно, — подумал Джосс, — может, Эван принял антиметаболик перед выходом из отеля?» Он-то сам это сделал. Похмелье он очень не любил, так же, как космическую болезнь и центрифуги.
— Стало быть, — сказал Плясун, — ищете Эскадрон?
— Уже нашли, — чуть насмешливо ответил Эван. — Ты наверняка слышал об этом.
— Мы их не искали, — заявил Джосс, откидываясь на спинку стула и глядя на Плясуна как на безопасное ничтожество. — И в тюрягу их сажать не собирались. У нас другое дело. — Он отпил из стакана.
У Плясуна был слегка растерянный вид.
— А я думал, вы пришли за ними, — пробормотал он.
— С ними мы разберемся потом, — ответил Эван, даже не пытаясь скрывать довольную усмешечку, словно дело было уже в шляпе. И Джосс подумал, что это еще одно выражение лица напарника, которое он не хотел бы снова увидеть. — Сейчас мы ищем кое-что еще.
Плясун поднял брови, фотодиоды на его лбу сошлись вместе, вспыхнули и снова погасли.
— Наемников, — добавил Джосс.
— Я знаю, где они водятся, — заявил Плясун.
— Да нам не надо новых, — сказал Эван. — Нам нужны такие, что уже сейчас на кого-нибудь работают.
Плясун с подозрением глянул на них.
— Хотите в долю?
— Возможно. Зависит от наемников.
Повисло молчание. Все молча пили.
— Таких много, — сказал наконец Плясун. — То и дело снуют. Не скажешь, кто чем занимается. Могут и грохнуть кого по заказу.
— Нам этого не надо, — возразил Джосс. — Нам просто нужны наемники.
Плясун немного поразмыслил.
— Могу пустить слух, — сказал он и молча уставился на них.
— Выгорит дело, разумеется, получишь куш, — пообещал Эван.
Джосс хотел бы, чтобы им не пришлось все улаживать именно так.
— И за услуги.
Эван кивнул.
— Цена?
— Сто.
Эван покачал головой.
— Пока не за что столько.
— Полсотни сейчас. Полсотни за первого. Потом по десятке за каждого.
— Десятка за каждого из десяти, — сказал Эван. — Потом по двадцать до двадцати. И так далее.
Джосс сидел с непроницаемым лицом. Эван оказался коварным типом. Первый из тех, с кем им доведется контачить, может оказаться самым бесполезным. Возможно, самыми ценными в смысле информации окажутся именно последние. А тот порядок платежей, который установил Эван, гарантирует то, что наемники будут приходить.
— Идет, — согласился Плясун и протянул кулак. Эван повторил его жест, они слегка ударили кулак о кулак. — Куда?
— Сюда. Завтра вечером, попозже.
Плясун кивнул, допил свое пойло и откинулся в кресле, испытующе глядя на них.
— Зачем?
Эван усмехнулся, вертя в руках стакан и разглядывая его.
— А как по-твоему?
— Кто-то делает какое-то дело, которое вы сами хотели бы загрести, — предложил Плясун.
Джосс кивнул.
— Можно и по-другому, — сказал Плясун.
— Можно, — согласился Эван. Усмехнулся и уставился в стакан.
Плясун прямо-таки вертелся от любопытства.
— Хочу в дело, — сказал он.
— Ты уже в деле, — поднял брови Эван, — насколько это сейчас возможно.
— Дело в кредах? — предложил Плясун.
Джосс посмотрел на Эвана. Эван слегка округлил глаза, словно говоря: «Врубаешься?»
— Да, — ответил Джосс. — В кредах.
— Будете переправлять деньги?
— Возможно, — сказал Джосс. — Пока присматриваемся.
— Этим занимаются многие, — процедил Плясун. Затем помолчал, подозрительно нахмурился и сказал: — Сперва покажи хрусты.
Теперь пришел черед Джосса глянуть на Эвана. Тот сунул руку в карман и вытащил два кредита по полсотни. Один пододвинул к Плясуну.
— Это на ребят, — сказал он. — Теперь колись.
Плясун схватил кредитку, сунул ее куда-то в самые недра своей одежки и снова сел.
— Я слышал, сейчас тут крутятся большие деньги.
— И давно? — спросил Джосс.
— Год или около того.
— А кто тянет за ниточки?
— Один тип, — ответил Плясун. — Я мало о нем знаю. Это дело Тикеров.
— Тикеров?
Плясун показал на один из значков, испещрявших стены закусочной, похожий на стилизованное изображение кошки с оскаленной мордой.
— Это они. Думаю, они мастырят там, внизу, наркоту для какой-то шишки.
Под шишкой он имел в виду наркодельца, человека, у которого был заводик, где из сырья делали это зелье.
— И какие объемы? — спросил Джосс, имея в виду вовлеченные в дело деньги.
Плясун показал раскрытую ладонь. Значит, аж пятизначные числа. Впечатляет.
— А что за наркота?
— Без понятия, — ответил Плясун. — Выясню. — Он протянул было руку к полусотенной на столе.
Эван тихонько убрал ее.
— И часто отправляют товар?
Плясун пожал плечами:
— Где-то раз в десять дней.
«Сто пятьдесят тысяч кредитов в месяц… и постоянно…»
— Я хочу с ними переговорить, — сказал Джосс. — Может, предложу им что получше.
Плясун обалдело посмотрел на него.
— Или кому-нибудь другому, — добавил, поразмыслив, Джосс.
Изумление на лице Плясуна сменилось алчностью.
— Может, и мне предложишь что получше, — сказал он. — По сотняге за каждого…
Эван просто посмотрел на Плясуна. Спокойно, ровно посмотрел, показывая взглядом, что собеседника надо отшлепать… возможно, даже топориком. Рот Плясуна дернулся, фотодиоды вспыхнули снова. Он явно притормозил.
— Лады, — сказал он. — Завтра. В это же время?
— Сойдет, — кивнул Эван. — Ну, высокого тебе полета.
Плясун кивнул обоим и пошел прочь. Эван глотнул еще пива, а когда Плясун окончательно исчез из виду, посмотрел на Джосса и еле слышно произнес:
— Предложение получше!
— Думаешь, они нам не поверят? — с невинным видом поинтересовался Джосс.
— Хотелось бы, ей-богу, — сказал Эван. — Хотелось бы мне вернуться домой к моим долинам. — Он поставил стакан. — Ты чокнутый.
Джосс покачал головой.
— Ты хотел разворошить их гнездо, — сказал он. — Вот и посмотрим. Любая шайка, которая не прочь срубить деньгу, будет нашей. И руку даю — среди тех, кто попытается залезть нам в карман, найдется и тот, у кого есть зуб на Эскадрон, и он предложит нам разделаться с ними.
— Недурная идея, — согласился Эван, рассеянно глядя на пшеничные поля. — Пара недель такой жизни, и Эскадрон сам полезет разбираться со мной.
— С нами, — поправил Джосс.