Девушки слаженно кивнули. Некоторые из них сделались бледнее, некоторые усиленно трясли веерами. Сильена тоже поерзала на своем месте. Очевидно, подцепить магическую болячку она не хотела.
– Третий вопрос – испытания. Наверняка, вам всем интересно подробнее узнать об отборе, – на этой части монолога распорядителя приосанились все. Я тоже уши развесила, мне было крайне любопытно, что же ждет впереди. – Бесполезно расспрашивать слуг или придворных. Все связаны магической клятвой. Вам никто и слова не скажет. Я же поясню. Отбор предназначен для того, чтобы выбрать следующую рейну. Избранницу богини, которая поможет рею совершить обряд адаптации природной энергии. Она должна стать его опорой и поддержкой во время ритуала. Это основная задача рейны.
– А я всегда думала, что это мужик должен быть опорой для женщины, – шепнула соседке. Мы улыбнулись, но вмиг утратили веселость под пристальным взглядом фрэйна Макалистера.
– Поэтому основной упор будет сделан на испытания, связанные с проверкой ваших магических способностей.
– А, если таковых не имеется, фрэйн? – обратилась я. Малюсенькие магические трюки, которые помогали мне скрываться от погони, сложно назвать магическими способностями.
– На вас метка богини, фрэйни. Значит, имеются. Во время отбора вы раскроете свой потенциал, либо покинете состязания. Та, чья метка в конце дня погаснет, покидает отбор.
– То есть, решение принимает не принц?
– Нет, фрэйни Амалия. В противном случае, в отборе не было бы смысла вообще. Но, помимо магической опоры, рейна должна являться надежной спутницей, любимицей народа, она должна быть умна, эрудирована, владеть искусствами.
– Боевыми? – уточнила я. Хоть с чем-то проблем не возникнет.
– Фрэйни Савойи, не язвите!
– Но, я серьезно спросила.
– Разумеется, нет! – под всеобщие смешки, пояснил распорядитель. – Умение музицировать, петь, танцевать, рисовать… что угодно. Искусства. Все это также будет проверяться. Через пару часов вы пройдете первое испытание, в рубиновой комнате. В ней все начнется и закончится.
Прозвучало зловеще. Я даже поежилась, а распорядитель окинул присутствующих таким взглядом, словно для нас действительно все закончится… навсегда.
– Специальной подготовки для первого испытания не потребуется. Оно будет магическим. После него вас ожидает обед. После обеда – время для беседы с принцем. Первой он приглашает фрэйни Савойи, поэтому подумайте, как построить вашу беседу, чтобы… не наговорить очередных глупостей и не выставить себя в дурном свете. Я бы посоветовал вам, фрэйни, реабилитироваться в его глазах.
– А что со мной не так?
– Начать, хотя бы, с вашего внешнего вида, – я посмотрела на себя и сдвинула брови. Нормально же выгляжу. Даже юбку надела! – Платье создано для того, чтобы сделать вас женственной. На вас юбка, волосы распущены, но я не вижу перед собой женщину.
– Чего?
– Вы грубая, вульгарная, движения резкие, ломаные. Женщина должна быть женственной, ее походка – плавной, речь – размеренной, а мысли – взвешенными. Но мы снова отвлеклись. После беседы с принцем вас ожидают занятия. Поскольку все вы очень разные, для каждой разработан индивидуальный график. Какие-то занятия будут общими, какие-то – индивидуальными. Об этом вы узнаете завтра. Сегодня же вы будете заниматься с адаптантом Миргасом постижением природной энергии. После занятия у вас свободное время. Используйте его для подготовки визиток. Завтра одним из испытаний станет рассказ о себе. Это может быть песня, танец, стих, просто декламация, что угодно. Проявите фантазию, подойдите творчески. Мы все хотим познакомиться с вами поближе. Остались какие-нибудь вопросы?
– Фрэйн Макалистер, – я подняла руку и широко улыбнулась. – Какова форма одежды на первое испытание?
– Парадная, фрэйни Савойи. Подумайте с камеристкой над вашим внешним видом.
Других участниц интересовали совершенно иные вопросы. Могут ли они остаться во дворце, если их метка погаснет, поможет ли отбор, в случае поражения, найти достойную партию, какой у принца любимый цвет и можно ли выбрать место для свидания с ним… Куча бессмысленной лабуды, которую я была вынуждена слушать. Я для себя решила, что постараюсь следовать правилам. Хотя бы, некоторым, которые не кажутся столь уж дурацкими. Но вот с одеждой точно не стану плясать под их дудку. Наряжать себя словно фарфоровую куклу в десять слоев ткани – дурость полнейшая. Я не удивлюсь, если у них вши от такого заведутся или потница по телу пойдет.
Слушая в пол уха ответы распорядителя, я рассматривала присутствующих дам. Большинство из них навевали скуку. Половина – точно аристократки. Я видела жену графа Иктиона на одном из праздников года в Сенсории. Держалась точно также: словно палку проглотила. Лицо такое одухотворенно-торжественное, словно она уже рейна, а не графиня. Говорит мало, зато, если к ней обращаются, смотрит презрительно. Вот многие тут были именно такими. Некоторые явно старались казаться лучше, чем есть. По крайней мере, три девицы нет-нет, да ловили себя на том, что начинают сутулиться и спешно выпрямлялись. Одна из них все время поглядывала на фрэйни Амалию и копировала каждое ее движение, вплоть до поворота головы. Это забавляло. Казалось, только наша троица, да еще одна рыжеволосая не из знатных.
Я посмотрела на Сильену. Она теребила колечко на среднем пальце. Тонкий ободок из белого металла с красным камнем в форме цветка.
– Красивое кольцо, – шепнула я.
– Это мне дух сада подарил, – улыбнулась девушка. – Говорят, что он теперь мой хранитель.
– Здорово.
Интересно. Не я одна, получается, колечко получила? Это что, Малахит теперь мой хранитель? Не удержалась и гоготнула над собственными мыслями, чем привлекла всеобщее внимание.
– Простите, подавилась.
Попыталась изобразить из себя воспитанную фрэйни, но вышло ужасно. К тому же, подобное лицемерие мне претило.
Дождавшись, наконец, пока нас отпустят, я попрощалась со своими знакомыми и кинулась в комнату. Хоть каблучки и были низкими, но ноги уже ломило с непривычки. Я скинула туфли и развалилась на диванчике. Точнее, на козетке, как узнала от Сильены. За время нахождения во дворце, она много чего выучила. Хотя, по мне разница не велика. Что козетка, что диван – попе все равно, лишь бы мягко и удобно.
В неблаговидной позе: развалившуюся, с задранной юбкой и скинутыми туфлями меня и застала Грендолин, ввалившаяся без стука. Она втолкнула в комнату столик со швейной машинкой и улыбнулась, закрывая за собой дверь.
– Это чего такое?
– Швейная машинка, – обозначила подруга. – Пока ты там чаи гоняла, меня ввели в курс дела. Первый выход – к двенадцати. Будем делать из тебя красотку!
– Ты хоть видела те безобразия, что там висят? – я кивнула на гардеробную комнату. – Может, я лучше брюки с ботинками надену? Ноги ломит.
– С ума сошла? Чем ты будешь принца сражать? Дыркой на штанах? Нет, нет и еще раз нет!
– Да дался мне этот принц…
– Дался или не дался, Ди, ты должна думать не только о себе! Представь, если ты станешь рейной, то сможешь не только нашему приюту помочь, но и кучу добрых дел сотворить!
Я резко села на кушетке, в смысле, на козетке и уставилась на подругу. А ведь я и не думала об отборе в таком ключе. Все о себе, да о себе, эгоистка! Только одну ночь во дворце провела, а уже стала не пойми кем. Меняет. Местная атмосфера сильно меняет и далеко не в лучшую сторону. Чтобы не забывать, кто я, мне надо почаще выбираться отсюда! Но сейчас не об этом… Возможности, которые откроются передо мной, получи я титул рейны, безграничны! Я смогу изменить налоги, помогать бедным, накостылять зажравшимся богатым!
– Грени, ты – гений!
– Я знаю, – светилась подруга. Только сейчас обратила внимание, что на ней удобное черное платье до колен, с белоснежным фартучком, волосы заплетены в аккуратную косу. Вот почему для прислуги шьют удобную одежду, а дамы должны мучиться? – Именно поэтому мы должны сразить принца!
– Хорошо, – согласилась я. – Хорошо. Но я все равно не надену на себя…
– Да, была я в твоей гардеробной. Потому и приволокла машинку! Ты ведь знаешь, что шить платья – моя страсть. Где еще я могу получить такой колоссальный опыт и доступ к шикарным материалам?
Я улыбнулась. Приятно видеть восторг в глазах подруги. Я доверяла ее вкусу. Когда мы в четырнадцать лет сбегали вместе из монастыря на уличные танцы, то наряды я таскала именно у нее. Вкусу Грендолин можно доверять. Если бы не происхождение, она могла бы стать известной и высокооплачиваемой швеей, даже не сомневаюсь!
Мы перерыли все наряды в гардеробной, решая, где и что изменить. Подруга с энтузиазмом делала наброски, давая мне на утверждение. Что-то я одобряла, что-то изменяла, над чем-то хохотали. Через сорок минут мы сидели в ворохе разноцветной ткани, а вокруг валялись карандаши, ленты, отрезки тканей и листки с фасонами. В итоге утвердили пока три. Грендолин обещала, что к завтрашнему дню все платья будут готовы. А к первому испытанию мы лишь немного подкорректируем то, что уже имеется.
Я бы в жизни не стала надевать то, что создала для меня Грени, но подруга заверила, что глубокий рубиново-винный цвет – мой. Настолько мой, что нельзя отвести глаз. Цвет мне действительно нравился, он не кричал, но и не выглядел мрачным. Я бы даже назвала его по истине королевским. Но я в жизни не носила платьев в пол, потому смотрела на себя настороженно. Меня терзали сомнения.
Мы просто взяли нижнее платье от одного чрезмерно шикарного и объемного наряда, аккуратно отпороли от него рюшечки, бантики и гипюровые нашивки. Подруга настояла на одной единственной, самой легкой нижней юбке и, сколько бы я ни упиралась, отнекаться не удалось.
Из зеркала смотрела не пацанка, а настоящая госпожа. Ткань, как пояснила подруга – тончайший атлас, мягко прилегала к телу, обтягивая грудь и стягивая талию. На спине застежка в виде потайной молнии. От талии книзу струилась юбка-солнце, чуть приподнятая, благодаря нижней юбке. Я не выглядела раздутой, словно свинья на последнем месяце беременности, но при этом объем придавал фигуре определенный вес и даже стать. Мне захотелось выпрямить спину и расправить плечи. К слову, о плечах.
– Грени, я ведь совсем голая сверху. Может, приделать какие-нибудь рукава? Шея голая, плечи голые, руки голые, титьки, вон, едва не вываливаются!
– Не вывалятся! – бухтела подруга, расправляя мои кудрявые пряди и аккуратно укладывая их. Волосы решила оставить распущенными и украсить ободком с большим красным цветком в цвет платья. Кстати, цветок от этого самого платья и отодрали. Ну не смотрелся он со своими собратьями на подоле. Совершенно не смотрелся! – Времени мало, тебе нельзя опаздывать.
– Что? Мы с тряпками два часа провозились? – удивилась я и посмотрела на часы. Действительно, я должна быть в рубиновой комнате через двадцать минут. Как раз в этот момент в дверь постучали.
– Кто? – крикнули мы с Грендолин.
– Это Венцеслав.
– Заходи, – скомандовали снова вместе.
Парень зашел и, заметив меня, замер с открытым ртом.
– Это хороший знак или плохой? – поинтересовалась у Грени. – Говорила же, надо плечи закрыть!
– Это – очень хороший знак, – заверила подруга. – Правда, Венцеслав? Фрэйни Савойи выглядит превосходно?
– Необычно, – поправил парнишка. – Дамы предпочитают поверх глухого надевать распашное платье, корсет, а вниз несколько нижних юбок, но… но ваш наряд… он…
– Ну?
– Мне нравится больше, – честно ответил он. – Вы очень красивая, фрэйни. И очень опаздываете. Нам следует поспешить, чтобы успеть к началу испытания. Вы уже готовы?
– Готова, – кивнула своему отражению, смело шагнула вперед, наступила на подол платья и распласталась на полу. – Зашибись! И расшибись!
Грендолин помогла подняться и поправила наряд.
– Чтобы не падать, дамы приподнимают платье спереди, – подсказал служка, продемонстрировав на своей рубахе.
– Кому нужны все эти муки? Я бы предпочла платье Грендолин.
– Ваша камеристка тоже выглядит… превосходно, – согласился парень, опустив ресницы. Ага. Так и знала! Тили-тили тесто, жених и невеста! Удержала замечание, чтобы не смущать подругу и приподняла подол, дабы не запнуться. Подруга осталась в моих апартаментах, разбираться с остальными нарядами, а я плыла по коридору, ловя на себе вновь недовольные взгляды. – Венцеслав. А что делать, если задница чешется?
– Почесать, – как ни в чем не бывало, выпалил он, но тут же спохватился. – Ой, простите, фрэйни. Я имел в виду, что… ну… я…
Я расхохоталась на весь коридор, глядя на покрасневшие щеки парня.
– Да ладно тебе. Ответ-то правильный, почесать. Но как, если ты в таком платье и двух юбках?
– Признаться, этим вопросом я не задавался, – смутился служка и повел меня дальше по коридору. А я думала лишь об одном, где найти потайное место, чтобы сделать то, что не давало покоя. Наконец, мы поднялись по широкой мраморной лестнице и вошли в пустой коридор. – Венци, ты посторожи, ладно? Я быстренько. Только не оборачивайся?
Не задавая вопросов, парень встал неподалеку, и повернулся ко мне спиной. Я шмыгнула за мраморную статую какой-то безрукой девицы с голой грудью и задрала юбки, с облегчением почесывая правую полужопицу. До чего же приятное и такое недоступное для леди ощущение – почесать в недоступном месте. Пока чесала, разглядывала девицу. Та дарила мне меланхоличный взгляд. Интересно, за что ей руки оторвали? Уж не за то же ли самое? Я гоготнула и принялась поправлять юбки, но случайно толкнула постамент.
– Фрэйни, поторопитесь, там идут…
– Ага, – схватив женщину за талию, я прижалась носом к ее обнаженной груди, пытаясь удержать конструкцию от падения. Но вот ведь незадача. Схватить-то смогла. Статуя зависла под углом сорок пять градусов. Мне бы потянуть на себя, да силенок не хватало, слишком уж она тяжелая. Держать дальше тоже не получалось. Медленно, но верно, пальцы соскальзывали. – Помоги-те… ай!
Женщина подарила мне печальный взгляд на прощание. Я зажмурилась, чтобы не видеть, как та разобьется, но звука удара почему-то не последовало.
– Продолжаете буянить, фрэйни Савойи? – донеслось ироничное замечание.
Я открыла сначала один глаз, затем другой. Адаптант Миргас легким движением поставил статую на место, откинул со лба шоколадные пряди и внимательно посмотрел на мой наряд:
– Необычно.
– Нелепо? – смутилась я, теребя пальчиками ткань юбки.
– Смело и… в вашем стиле.
– Не уверена, комплимент это или обида, – почему-то под взглядом адаптанта я чувствовала, как заливаюсь краской. Ресницы сами собой опустились сначала на его грудь, обтянутую черной футболкой, а затем и вовсе в пол. Слава богине, он не в лосинах! Куда я смотрю? О чем думаю? Да что такое!
– Это факт. Позволите проводить вас?
– Венце…слав, – я обернулась и не нашла служки. Как же ловко смылся этот плут, даже не заметила. Признаться, без адаптанта дорогу в рубиновую комнату пришлось бы искать до завтрашнего вечера, а потому, смущенно улыбнувшись, кивнула:
– Да, одна я точно заблужусь. Но, знаете, без вас я ничего не сломала!
– Значит, мне следовало пройти мимо? – показалось, или в словах мужчины скользнула ирония.
– Хорошо, что не прошли, – я виновато опустила голову.
– А ведь обещали, – несмотря на фразу, в голосе не чувствовалось ни капли осуждения. Мужчина вытянул согнутую в локте руку. Я посмотрела на ладонь, на локоть, на него. Как следует поступить? У нас в Сенсории за ручку мужчина с женщиной не ходят.
Адаптант молча взял мою ладошку и положил на сгиб своей руки. Я благодарно улыбнулась. Какое счастье, что не пришлось выставлять себя в глупом свете.
Мы шли до рубиновой комнаты молча. Рядом с магом было так спокойно, что не хотелось ни разговаривать, ни шутить, ни почесать себе что-нибудь. Вообще хотелось стать лучше. И даже завистливые и осуждающие взгляды проходящих мимо придворных, казалось, не достигают своей цели, словно мы окружены невидимым коконом.