План был давно выработан и подготовлен, думать больше не о чем, а тело нуждалось в отдыхе. Он уже давно приучил себя отдыхать за короткое время — ему хватало и пятнадцати минут полной расслабленности. Только по-настоящему полной, которой он долго и специально учился. Чтобы каждый мускул, начиная от икр на ногах, и кончая держащими нижнюю челюсть, забыл о своих функциях. Так он и лежал, с закрытыми глазами и отвисшей нижней челюстью. Минут через двадцать он уже чувствовал себя полностью отдохнувшим, через тридцать, от полной неподвижности, перестали напоминать о себе раны, через сорок тело как будто через кожу начало наполняться энергией. Через пятьдесят он направил эту, уже почти физически ощущаемую энергию, на залечивание ран. Полная неподвижность и расслабленность, уже не первый год были его лучшими докторами и лекарствами.
Через два часа, когда здесь наступила ночь, Олег привычно подошел к решетке окна, за которым открывался уже знакомый ему в мельчайших подробностях пейзаж. Приятный ветерок холодил лоб, паутинка мохнатика привычно попала в паз. Все эти дни, с момента боя с пауком, Олег в свободное время подходил к окну, и, обвив прутья решетки паутинкой, пилил их, стараясь, чтобы движения рук были не слишком заметными, на случай, если за его камерой установлено видеонаблюдение. Металл медленно, упорно, но неостановимо поддавался, срез получался очень тонкий, абсолютно незаметный, если не присматриваться. Предыдущие дни Олег равномерно подпиливал все прутья, и теперь каждое из них держалось, примерно, на одном миллиметре оставшегося не перепиленным металла. Через десять минут остался только один прут.
Вернувшись в комнату, он раскидал все кажущиеся нужными вещи по карманам — получилось немного. Несколько последних движений, и с характерным металлическим звоном выпавшая наружу решетка ударилась о землю. Судя по звуку, земля была недалеко, из окна Олег не мог посмотреть прямо вниз и оценить насколько высоко его камера, и немного переживал по этому поводу. Да и опасался каких-нибудь сюрпризов сразу под окном. Ласточкой, руками вперед, он одним прыжком вылетел из не скованного теперь окна, в воздухе сгруппировался, при приземлении перекатился, и встал на ноги. Под подошвами оказался какой-то песок, напомнивший уже ставший привычным искусственный сыпучий наполнитель арены.
Олег бежал в ночь, легко и свободно, раненое тело пока не доставляло хлопот, прохладный ветер пьянил мозг, бесчисленное количество ярких незнакомых звезд хорошо освещало путь. До речки и близкого за ней леса оставалось совсем немного, когда он стремительно пробежал их и чуть не вломился с разбегу в стену. Весь пейзаж оказался качественной объемной голограммой. От зияющего чернотой окна его камеры до стены было не более пятидесяти метров. Побег не удался.
Олег двинулся вдоль стены направо — должна же быть дверь в это помещение. Комната оказалась вытянутой в длину, а на стене рядом с его окном, на той же высоте от пола, имелись и другие, забранные решетками. Расстояние между окнами было около десяти метров, Олег насчитал одиннадцать окон, его было третьим слева. Ни одно из окон не светилось, но, возможно, в некоторых из них, или даже во всех, находились такие же гости-пленники, как и Олег. Эх, мало все же он еще знает об этой планете. Добежав направо, до конца стены, он обнаружил утопленную в нишу дверь, закрытую магнитным замком с отверстием для кодовой карточки. Как он знал из обучающего курса, такой замок чрезвычайно надежен, практически не поддается вскрытию и взлому. Работает до тех пор, пока на него подается электричество и открывается, так как в замке электромагнит, если электричества нет. Это сделано для безопасности и на планете с хорошо развитой инфраструктурой перебои с электроэнергией возможны только в случае глобальных катаклизмов. Однако, если в щель для карточки плеснуть немного жидкости из желез керунианского ящера, то сильная кислота устроит для металлокремниевых микросхем свой миникатаклизм. Она разъест даже металлические запоры. Немного шипения с выделением какого-то газа, и дверь открылась.
Олег почти не ошибался в своих предположениях. Остальные окна являлись окнами таких же камер, как и его бывшая. Но сейчас все они, кроме одной, пустовали. В этой, единственной занятой, располагались Зун Кванг и Лиш Кванг, вместе с теперь уже мертвым Дером Квангом привезшие на Цениру кренианского ревуна. После гибели Дера они переселились поближе к обидчику, стараясь изучить его привычки и выжидая удобного случая отомстить. Как истинные воины, они не могли вернуться на родину, не смыв позора семьи кровью обидчика. И они, единственные, подозревали, что такого воина, как землянин, не остановят меры безопасности ценирцев. Ни Зуна, ни Лиша, они бы не остановили. Именно поэтому они установили круглосуточное наблюдение за голографическим садом.
Сейчас, у окна, привычно распологался Зун, а Лиш спал, как обычно немного сопя. Света Зун не включал, чтобы он не мешал ему наблюдать за ночным садом. Сначала чуткий слух Зуна уловил звук ударившегося о песок металла, а затем он увидел фигуру землянина, мечущегося по саду. Отлично, у землянина не было никакого оружия, и никаких сетей. А в честном, бесхитростном поединке, у него не будет шансов против такого умелого воина, как Зун.
Не стоит будить брата, решил Зун. Он вполне справится и сам, насадив голову землянина на ритуальное копье, его копье, блестящее тусклым металлом в углу. Это копье пронзало уже множество врагов и приносило ему немало славы. И сейчас настала пора совершить подвиг, достойный вечной памяти семьи Кванг. Зун прихватил копье и вышел из незапертой для них с братом двери их комнаты. Он направлялся в сад, считая его самым подходящим местом для такого поединка. Для того, чтобы попасть в него, Зуну требовалось миновать длинный коридор с дверями камер по обеим сторонам и выйти в самую дальнюю дверь в конце коридора. Он не видел, да и не мог предполагать, что землянину удастся вскрыть наружную дверь, закрытую на магнитный запор, и прорваться в наружные помещения комплекса.
За дверью начинался коридор, конец которого пока скрывался за поворотом. Выглянув, и не обнаружив там никого, Олег осторожно, стараясь не шуметь, но и не медля, двинулся вперед. Коридор освещался слабым, видимо ночным освещением, по бокам попадались другие двери, но интуитивно он знал, что такие ведут во второстепенные помещения, а главными дверями коридоры всегда начинаются и заканчиваются. Этот коридор вывел в квадратный зал, в который сходились еще три коридора, а в центре имелась шахта лифта. Никакой авторизации лифт — устройство коллективного пользования — не предусматривал. Перед тем, как створки лифта окончательно закрылись, Олег услышал в одном из коридоров характерное урчание, издаваемое обычно при передвижении универсальных ремонтных роботов — вычислитель обнаружил неисправность двери и послал ремонтника ее устранять. Вовремя, Олега пока еще никто не видел, и у него оставалось время.
Лифт, сочетание мягкого пластика и зеркальных поверхностей, производил привычное успокаивающее земное впечатление. Те же кнопки, и теперь понятные для Олега пояснения к ним. Верхний этаж — резиденция Янга, и центр управления требовали для подтверждения установить в щель магнитную авторизационную карточку. Остальные этажи были доступны, и Олега привлекла надпись «подземный этаж, гараж» на самой нижней из них. Повинуясь нажатию клавиши, почти незаметно сначала, плавно ускоряясь, лифт понес его вниз.
Через тридцать секунд створки автоматических дверей лифта распахнулись в большом, без перегородок, только с кое-где поддерживающими потолок колоннами, подземном гараже. В это время суток он был почти пуст и освещен по минимуму — над припаркованными машинами и дорожками. Стараясь, на всякий случай, держаться в тени, он осмотрелся. Ближе всего к нему располагались две машины — шикарный седан, престижный, обычно с хорошей защитой, обращающий на себя внимание в любом месте. Это не для нас. И обычная рабочая лошадка — на такие не устанавливают даже системы охраны, довольствуясь бронированным тонированным стеклом и крепким металлом салона. Машина была закрыта, металл, действительно, крепок, но даже бронированное стекло поддалось острому, твердому, но хрупкому кусочку панциря кризотового краба. Аккуратно вырезав нужное отверстие в стекле водительской двери, Олег просунул туда руку и открыл ее. Салон инопланетной машины будущего не поражал великолепием и удобством, сидения были рассчитаны на схожую, но все же несколько иную анатомию тела водителя — не Лаурель.
Из втихомолку изученного курса управления транспортными средствами, Олег знал устройство такой машины, теперь оставалось применить знания на практике. Кнопка старта находилась слева от руля-манипулятора, постаравшись устроиться возможно удобнее, он большим пальцем утопил ее в приборную панель, которая в ответ тут же ожила огоньками подсветки. Вибрации и шума работающего двигателя в салоне не ощущалось — не Лаурель, впрочем, в курсе управления транспортными средствами ничего не говорилось о принципах работы и устройстве местных двигателей. Автоматическая коробка передач местных авто вообще не отличалась от земного аналога, и переведя селектор в положение движения вперед, Олег плавно отжал педаль тормоза. Медленно и аккуратно, точно выдерживая траекторию, автомобиль по указателям двинулся к выезду из гаража, дверь которого почему-то не предприняла попыток открыться перед ним.
Олег не знал, что в обычное время утренних приездов и вечерних отъездов механизм открывания срабатывал на любую приближающуюся к дверям машину. В ночное время требовалось пройти процедуру авторизации. План побега снова приходилось корректировать. Отведя машину немного в сторону, Олег вышел из салона и направился к преграде. Дверь гаража была сделана из какого-то очень твердого материала и, судя по тому, что низом упиралась в местный асфальт, при открытии уезжала вверх, в стену. Повредить петли при такой конструкции было невозможно, поломка механизма открывания тоже не привела бы к поднятию двери. Под собственным весом она бы так и застопорилась в нижнем положении. Тупик, и в этот момент, боковым зрением он уловил, освещение в гараже изменилось. На рефлексах кинувшись к ближайшей колонне, Олег рассмотрел, что из лифта вышел кто-то из местных. С его позиции, учитывая освещение и расстояние, был виден только силуэт в рабочем комбинезоне — значит кто-то незнакомый, из низшего обслуживающего персонала.
Прибывший направился куда-то вглубь стоянки, не на место угнанной Олегом машины, и напряжение немного отпустило. Дыхание восстановилось, Олег метнулся к авто, стремительно проник в салон, сквозь заднее тонированное стекло обернулся — чужак все так же шел вглубь гаража. Переведя селектор АКПП в положение для движения назад, Олег потихоньку откатился от двери, выключил фары и двигатель. Сейчас машина находилась в стороне от ворот, не закрывая выезд из гаража, но близко к нему. Олег пригнулся, затаившись на сидении, из опыта он знал, что свет фар подъезжающей сзади машины даже сквозь тонировку может позволить увидеть, что в салоне его авто кто-то есть. Ожидание длилось не более пары минут, но тело Олега затекло в неудобной позе, струйки холодного пота почему-то стекали из-под правой подмышки. Слева все было сухо. Наконец мимо него, абсолютно неслышно из салона, прокатилась машина-близнец той, в которой он находился сейчас. Такая же рабочая лошадка, она подъехала к выходу из гаража, остановилась, и из водительской двери вышел ценирец среднего роста, на взгляд Олега ничем не примечательный. Он направился к терминалу справа от ворот, и вставил в щель идентификационную карточку. Створка ворот медленно поползла вверх.
Воспользовавшись монотонным урчанием механизма и скрежетом неспешно уползающих вверх ворот, Олег стремительно распахнул дверцу своей машины, и в три прыжка достиг спины ценирца. Поверхностно изучив их анатомию, он знал, что из позиции со спины наиболее эффективным будет удар кулаком или ребром ладони по основанию черепа — в то место, где он соединяется с шейными позвонками. Ценирец мгновенно потерял сознание, и его грузное вблизи тело рухнуло на пол. Но еще до падения, на автомате, Олег захватил голову противника и, воспользовавшись энергией падающего тела, сломал ему шею. Он сделал это, не испытав ни малейших угрызений совести — за время, проведенное на планете, что-то невозвратно изменилось в его сознании.
Идентификационная карточка была для Олега бесполезна, так как несколькими алгоритмами верификации надежно привязывалась к хозяину, но ворота по-прежнему оставались открытыми, ожидая проезда машины. Неизвестно только как отреагирует механизм на проезд через ворота другого авто. И тут Олега посетила интересная мысль, что не модно ездить в автомобиле с разбитым боковым стеклом. Прихватив подмышки тело ценирца, он поволок его к своей машине. Волочащиеся по асфальту, или как тут называлось дорожное покрытие, ноги трупа в башмаках, создавали скрежетание, которое наполняло все громадное пустое помещение гаража. В полной тишине этот звук казался нестерпимо громким для Олега. Дотащив труп, он открыл багажник, с удовлетворением отметил, что тот пуст, и заполнил его телом ценирца, которое для этого пришлось изогнуть в нелепой позе. Свежий труп не выразил недовольства по поводу небрежного обращения, но когда тело закоченеет, извлечь его из багажника будет намного труднее. Олег сел за руль и отогнал машину точно на то место, где ее взял. О происшествии теперь напоминала только дыра в боковом стекле водительской двери.
Машина, которая так радикально сменила хозяина, спокойно дожидалась Олега на выезде из гаража, перед все также открытыми для нее воротами. Мотор снаружи все-таки был слышен, напоминая о себе тихим низким урчанием, открытая дверь водительской двери манила в салон. Через десять секунд Олег выехал из гаража, впервые попав на поверхность планеты, на свежий воздух.
Улица в обеих направлениях — что направо, что налево, была пустынна, рассвет наступал через пару часов. У Олега все еще было время, и он, прекрасно зная куда ему ехать по картам, с трудом сориентировался на местности, в абсолютно чуждом ему мегаполисе. Сейчас он мог ехать куда угодно, свобода манила и пьянила, все зависело только от его желаний. Но маршрут он выбрал для себя уже давно. Необходимо как можно скорее убраться с этой замечательной планеты.
Рассматривая возможности попасть на родину, Олег обдумывал несколько вариантов. Самым простым и безопасным было бы ворваться в офис какой-нибудь фирмы, вроде «Из Цениры по миру», наверняка практически не охраняемый, и под угрозой принудить пересадить его сознание в какого-нибудь землянина. Собственно все, но, как любой обычный человек, он не мог сразу свыкнуться с мыслью, что он — это всего лишь остаточный информационный носитель, и был привязан к полученному с рождением телу. Все шрамы, родинки и болячки, были своими, родными и привычными, и менять это все на тело неизвестного человека, имеющего еще и свою душу, свой круг общения, привязанности, представлялось нелепым, жестоким и пугающим. Даже для милиционера, озабоченного, кроме того, почему-то и моральной стороной вопроса. Вторым слабым местом плана была наверняка имеющаяся возможность вернуть его сознание обратно на Цениру, воспользовавшись тем же стандартным туристическим оборудованием. При этом, для верности, тело, остающееся без присмотра хозяина, сначала засадят куда-нибудь понадежнее, чем в этот раз.
Значит, нужно перемещаться на родину вместе с телом. Ведь как-то же попал на Землю кренинг, да и сам Олег переместился на Цениру мгновенно и без всяких усилий со своей стороны. На всякий случай он разработал два плана — все же обратиться в фирму «Из Цениры по миру», либо прорываться на космодром. С проникновением на космодром и перелетом на звездолете, наверняка, возникнут проблемы, поэтому Олег решил начать с более простого варианта.
Он хорошо изучил как расположение офиса «Из Цениры по миру», так и космодрома, по картам знал как добраться туда из любого района города, но Олег не знал, где он сейчас. Наблюдая из окна камеры лес и речку, он предполагал, что находится в загородном районе, и даже нашел очень похожее место. Увы, каменные джунгли по обеим сторонам дороги, в глазах Олега, имели мало индивидуальных особенностей. Воспользоваться информатором автомобиля он опасался, а потому бездумно колесил по улицам ночного мегаполиса, ожидая встретить хоть что-то знакомое.
А город, если верить картам, здесь необычайно велик, примерно как четыре Москвы со всеми ее городами спутниками. И туристический офис где-то в центре. А космодром — за городом, на севере, и если продержаться до утра, то по появлению светила на небосклоне Олег определит общее направление движения. Только вот неизвестно, есть ли у него время ждать до рассвета. Олег колесил по кварталам, механически выполнял несложные правила дорожного движения, вливался в жидкие ночью потоки автомобилей, иногда сворачивал из них в переулки, кажущиеся более перспективными. Видимо, ему просто повезло. В одном из таких переулков пересекающих дорогу, по которой он ехал, справа, Олег увидел залитый яркими огнями наружной рекламы ночной клуб. Еще не прочитав вывеску, Олег уже знал, что это такое — подобные молодежные заведения, наверное, выглядят одинаково во всей вселенной. На выходе, рядом с бодигардом, означающим статусность и престижность заведения, клубилась небольшая стайка местной золотой молодежи. Они курили, жестикулировали, смеялись пискливыми голосами. На земле любой проходящий мимо милиционер безошибочно определил бы у них стадии среднего алкогольного и наркотического опьянения.