— Внимание, это Кранк, на счет один бросаем светошумовые гранаты. Три! Два! Один! — Кранк зашвырнул гранату, отвернулся, снизу послышался звук разбитого стекла. Это полицейские Сайз и Кинч забрасывали свои гранаты на первый этаж. Белая вспышка все равно немного обожгла сетчатку глаз, визг пробился в мозг, раздавливая барабанные перепонки, даже сквозь защиту наушников. Треска вышибаемой двери Кранк уже не услышал, немного ослепший и оглохший, выставив вперед пистолет, он прыгнул в комнату.
Черный силуэт особняка, ни одного светлого окна, отсюда, сверху, резко очерчивался на фоне подсвеченного луной Дона. Ночь была на редкость звездной, да еще и полнолуние. Поэтому тела его бойцов в камуфляже «лунная ночь» практически распластывались по земле и передвигались очень медленно, бесшумно и осторожно. В доме ночевали бойцы самой отмороженной — «чкаловской» группировки. И если начнется стрельба, то потерь, скорее всего, не избежать. Все парни в группе Олега очень опытные, и прекрасно понимают ситуацию. Вот и стараются взять бандитов сонными и безоружными. Ползущий немного впереди Олега Серега развернулся и доложил:
— Сайз на позиции.
Какой Сайз? Когда это он сменил боевую кличку? Да и до позиции перед дверью ему еще ползти метров двести.
— Кинч на месте! — раздалось вообще непонятно от кого. Олег не узнавал голоса боевого товарища.
— Други жду сигнала! — а это еще кто, неужели хохол Коваленко? Только он в отряде иногда называл всех «други мои».
— Никаких признаков постороннего движения, — вообще незнакомый, какой-то металлизированный голос. Наверное, приданный отряду снайпер. По спине Олега пробежал неприятный холодок мурашек. Какой-то хаос в операции.
— Я поднимаюсь, ждите, начало только по моей команде! — стоп, а это еще кто? Кто это командует моим отрядом? Куда нахрен поднимаюсь? Дом одноэтажный!
Олег пружинисто подскочил с земли, пытаясь увидеть неизвестного командира. Подпрыгнул… и проснулся, сидя на кровати. Вокруг стояла полная тишина. Хотя стоп, только что слегка скрипнуло дерево снаружи. Звук, донесшийся сквозь разбитое окно мансарды, был настолько слабым, что мог и просто померещиться. Опять скрип, нет, совсем не мерещится. Там, точно под окном, должна стоять деревянная лестница. Осторожно ступая на цыпочках по деревянному полу, Олег приблизился к проему окна, выглянул наружу, и сразу же отскочил назад от окна. Доли секунды ему хватило, чтобы рассмотреть происходящее. По лестнице к окну поднимался кто-то в черном костюме, на котором имелось множество карманов и амуниции. Голову незнакомца прикрывал шлем неизвестной конструкции, за лестницу он держался левой рукой, а в правой сжимал большой и солидный, незнакомый Олегу, пистолет. По всему этому безошибочно можно было угадать спецназовца.
Олег отпрянул назад, к кровати. Если у врага прибор ночного видения, то он сразу засечет Олега в темноте. Спускаться вниз — опасно. Наверняка снизу в дом будет врываться другая штурмовая группа, скорее всего, более многочисленная. На первый этаж можно ворваться одновременно и через дверь, и через окна, причем сразу нескольким бойцам. Хорошая штурмовая группа спецназа так и поступит. А сюда, в мансарду, пока можно войти только по лестнице. Вот и идет только один боец. Так, а что там последнее услышалось во сне: «Я поднимаюсь, ждите, начало только по моей команде!». Значит, это идет командир, самый опытный боец группы взял на себя самое трудное. Этим нужно воспользоваться, атаковать и вырубить первым именно его.
Спрятаться, нужно быстро куда-то спрятаться, не торчать на виду посреди комнаты. Шкаф — не успеть, над подоконником показалась макушка шлема, и Олег метнулся под кровать. Как ребенок, при игре в прятки. А что делать, да и неизвестно еще что в этом шкафу, можно ли вообще там поместиться, думал он, пока голова и рука с пистолетом обшаривали комнату.
— Внимание, это Кранк, на счет один бросаем светошумовые гранаты! — ожила рация на стуле рядом с кроватью. Гранаты — это плохо. Пуля еще неизвестно попадет или нет, а гранаты работают тупо, эффективно, и по площадям. Это Олег знал хорошо.
— Три! Два! — высунув руку из-под кровати, Олег ухватил подушку, перевернулся лицом в пол, накрыл сверху ею голову, и, со всей силы придавив, закрыл глаза. Счета «один» он уже не слышал, но, даже сквозь подушку и сомкнутые веки, уловил отблеск вспышки и услышал вой. Вспышка действительно была сильной, а вот звук оказался вполне терпимым. Видимо, граната была рассчитана на существ с немного другим диапазоном слышимых частот.
Олег убрал подушку, почти весь обзор в глазах закрывали темные пятна, но он сумел разглядеть ноги бойца приблизившегося к кровати.
— На кровати никого! — сказала рация на стуле.
— Ой, у него рация! Радиомолчание! — сказала рация на стуле, к которой наклонился боец. В этот момент Олег изловчился, прицелился еще не восстановившими способности глазами, и нанес обеими ногами удар по голени противника. Если бы он видел хорошо, то смог бы ударить точнее, сильнее, и всего одной ногой. Но сейчас он не мог полностью полагаться на зрение и наносил удар так, чтобы попасть наверняка. Расчет оказался верным — при общей сходности строения голень и для ценирца являлась одной из самых мощных болевых точек. Враг взвыл, упав на колено. А Олег, вместе с кроватью, подскочил, обрушив ее на тело спецназовца, наваливаясь сверху. Он не знал, но Кранк, инстинктивно выставив вперед руку с пистолетом, пытался произвести выстрел сквозь кровать. Но не успел, а по несчастной случайности кровать, в которую уперся ствол, усиленная телом землянина, сломала ему руку в кисти. Пистолет выпал, оказавшись рядом с Олегом, который, не задумываясь, воспользовался этим подарком, выстрелив в шею, как наиболее незащищенную ни костюмом, ни шлемом, жизненно важную часть организма. Этим выстрелом он, кроме того, лишил спецназовца возможности сказать друзьям хоть что-то напоследок.
Из черного квадратного провала в полу, откуда ступени вели на первый этаж, периодически вырывался яркий секундный свет, как будто работала фотовспышка хорошего фотоаппарата, и вырывался вой. Там все еще взрывались гранаты. Чтобы иметь от них какую-нибудь защиту, Олег нацепил шлем спецназовца. По хорошему, нужно было надеть и костюм — он носил на себе все признаки бронежилета, и мог ввести в заблуждение товарищей неудачливого спецназовца. Но на это не было времени, надо спасаться. Олег выглянул наружу — на углу дома стоял полицейский в бронежилете, выставив пистолет. Судя по всему, он контролировал окна первого этажа. Вверх сейчас он не смотрел, и Олег выстрелил ему в голову.
— Полицейский Сайз убит, — звонко отрапортовал металлизированный голос, — занимаю позицию, перекрывающую его сектор обстрела.
И тут же в стену мансарды ударила пуля какого-то крупного калибра, оставив в ней отверстие диаметром не менее двух сантиметров. За ней последовали еще пять, от каждой пули стенки и крыша мансарды мелко вибрировали. Пока что дыры образовались в противоположной от окна мансарды, глухой стене. Затем дыра появилась в боковой, покатой стене. Затем еще одна, и почти сразу еще, через равные промежутки примерно по пятьдесят сантиметров. Олег бросился к задней, глухой, уже простреленной стене, аккуратно, сняв шлем, прильнул к одному из отверстий. Стрелка он не увидел, зато увидел другого полицейского, так же стоящего на углу дома.
Пуля проделала дыру уже в стене с окном, дыры получались аккуратными, на одинаковом расстоянии, через равные промежутки времени. Вспомнив металлизированный голос в рации Олег понял, что стреляет полицейский робот. И сейчас, находясь возле окна, он надежно перекрывал ему путь отступления. А снизу уже перестали вспыхивать и визжать гранаты. Скоро спецназ, по ступенькам, доберется и до него. Олег прицелился через дыру в глухой стене в полицейского на углу. Выстрел, силуэт полицейского дернулся и пропал из виду. Он даже не видел, попал или нет, но наушник шлема отозвался бодрым металлическим голосом.
— Полицейский Кинч ранен! — значит попал. Интересно, почему робот не отреагировал на убийство спецназовца в мансарде? Олег не знал, что этот полицейский робот являлся штатным усилением двойки патрульных Сайз-Кинч, и поэтому на него были зациклены датчики состояния организма только напарников. Однако его посетила другая мысль. Он поискал полицейского, прицелился еще раз — промахнулся, затем еще… и еще.
— Полицейский Кинч ранен!
— Полицейский Кинч ранен! — дважды, друг за другом, отозвалось в наушнике, — повреждения, опасные для жизни! Приступаю к эвакуации!
Через свое отверстие в стене Олег рассмотрел, как робот добрался до полицейского, подхватил его манипуляторами, и, прикрывая корпусом, понес к дороге, где, очевидно, располагались автомобили. Как только металлическое тело на четырех ногах скрылось за поворотом, Олег бросился к окну, опершись одной рукой о подоконник, перенес тело на лестницу, и начал спуск. И в этот момент по ступенькам лестницы с первого этажа на мансарду поднялся специальный офицер Други. В первый момент, пострадавшее в результате всех произведенных им же вспышек гранат, зрение офицера не позволило ему различить ничего, кроме силуэта шлема Кранка, на фоне окна. Напарник спускался вниз.
— Кранк, где землянин? — успел выкрикнуть Други, и еще он заметил руку с пистолетом, мелькнувшую над подоконником. Сильнейший удар в грудь отбросил его назад, к глухой стене мансарды. Сначала Други почувствовал, как что-то инородное, раскаленное, металлическое — как сверло дрели, впивается в тело, и только затем услышал слабый хлопок выстрела сквозь глушитель. Над подоконником появилось голое тело землянина в шлеме Кранка, а тело напарника, теперь он видел это четко, лежало несколько в стороне, на полу. Кожа лица, цвета горного снега, выделялась в темноте, тонкий алый ручеек вытекал откуда-то из района шеи и впадал в большое темно-алое озеро, медленно расплывающееся, поглощая пыль на полу. Други медленно, напрягая все силы, вытянул вперед правую руку, внезапно ставшую такой тяжелой, пистолет в ней весил как отцовская гиря, которую он как-то в детстве решил поднять, чтобы похвастаться матери, насколько сильным стал, съев вкусную и питательную самбовую кашу. Землянин приближался очень медленно, Други видел, что тот бежит к нему, на пределе возможностей, но тем, кто слушался маму, и съел до конца свою порцию самбовой каши, доступны сверхвозможности. Именно поэтому ценирец предугадывал каждое движение землянина. Мощный удар в грудь — пуля, принятая на себя бронежилетом — немного помешал ему прицелиться, отклонив руку в сторону. И землянин успел еще немного приблизиться. Но поразительно, какой же он медленный! Други снова легко поймал контуры его тела на мушку и нажал курок.
— Висси, сынок! — громко окрикнула его мама, — ты же надорвешься, таскать такие тяжести в твоем возрасте… Она всплеснула руками и бросилась к нему.
— Немедленно брось эту гирю! Ее и отец таскает раз в месяц, по большим праздникам. Видишь, вся уже пылью покрылась.
И рука Други тут же послушно обмякла, опустилась вниз. Тяжелый пистолет вывалился из ладони на пол, угодив в маленькую лужицу уже образовавшейся под ним крови.
Олег сидел на полу, рядом с лестницей на первый этаж, левой рукой зажимая бок. В правой руке он сжимал окровавленный пистолет вновь убитого спецназовца — теоретически в нем оставалось больше патронов. Сейчас он ждал смерти, в лице товарищей спецназовца, но смерть все задерживалась. Боли от раны он пока не чувствовал, силы еще были, но так будет продолжаться недолго. Сзади, в боку, имелось выходное отверстие, и это было хорошо с точки зрения лечения — значит, пули в ране нет, но плохо с точки зрения его теперешнего положения — даже рану спереди зажимать получалось не очень хорошо, из-под руки сочилась кровь, а сзади она вообще вытекала беспрепятственно. В ближайшее время такая кровопотеря грозила оставить его без сил и сознания. Олег сидел вполоборота — так, чтобы пытаться контролировать и окно, и лаз в полу. А врагов все не было.
Спецназ так и не пришел наверх, а ждать Олег уже не мог. Оставалось спускаться самому. Шатаясь, подволакивая ноги, и производя слишком много шума, он оказался на первом этаже. Комнаты хранили следы торопливого обыска, но внизу больше никого не было. Тишину этажа нарушал только скрип свободно двигавшейся в дверном косяке под действием ветра двери. Замок из нее вылетел, и Олег подпер дверь изнутри стулом. Так, по крайней мере, он услышит, если в дверь кто-то попытается войти. Впрочем, в окнах первого этажа теперь нет стекол, так что войти можно как угодно. И поэтому Олег вернулся наверх.
Он обыскал костюм молодого спецназовца — где-то обязательно должна быть аптечка первой помощи. И Олег нашел ее, пользуясь бирками, он подобрал для себя главное — клей для ран, бактерицидный пластырь, бинт, и какой-то одноразовый инъекционный шприц с противовоспалительным и жаропонижающим антибиотиком «Пантеон». Олег не знал, как эти вещи подействуют на его организм, но выбора не было.
После всех этих процедур, по идее, ему нужно было бы полежать сутки. Покой и неподвижность, своевременно оказанная медицинская помощь в сочетании с передовыми медицинскими препаратами — и он был бы как новый. Но, раз его штурмовала столь малочисленная группа, то, скорее всего, это не подготовленный штурм группы спецназа, а импровизация. А значит, группа спецназа на подходе, и когда она появится, лучше бы уже находиться где-то подальше. Олег собрался, мысленно приготовился перетерпеть боль, которая непременно наполнит тело, как только он встанет с дощатого настила пола… но боли не было. То ли он все еще находился в состоянии шока, то ли уже начали действие чудо-препараты инопланетной медицины. Была слабость, и он решил победить ее с помощью тонизирующего препарата «Кредо», чтобы поскорее собраться и покинуть место перестрелки.
Олег оделся в свою одежду, посчитав ее более удобной, перепоясался поясом спецназовца — там имелась удобная кобура для пистолета и подсумок для запасных обойм, оставил себе оба пистолета — было время, когда он практиковался в одновременной стрельбе из пистолетов в обоих руках, и все патроны. Еще одну аптечку, выловленную из костюма второго мертвого спецназовца, он засунул в карман штанов. На улице он освободил тело мертвого полицейского от бронежилета, надев его на себя, прихватил солидное, похожее на дробовик, ружье, выдрав его из уже начинающих коченеть рук, и собрал все патроны к нему.
Опираясь на приклад ружья, как на палку — левый бок все же как-то немел и временами простреливал резкой звенящей болью, Олег побрел по дороге от дома к оставленному автомобилю. Чернота ночи скрывала детали, в ней разоренный дом выглядел все так же уютно и умиротворенно, стояла тишина, облагороженная бархатным шелестом листвы, водная гладь пруда серебрилась в свете показавшихся звезд. Труп на удалении нескольких шагов был уже незаметен, воздух хранил множество диковинных ароматов, среди которых не было ни запаха пороха, ни гари.
Сначала Олег нашел машину без специальной окраски, но с проблесковым маячком на крыше. Оба правых колеса авто оказались прострелены. Свою машину он нашел точно там, где оставил, но и она тоже лишилась двух колес. Очень предусмотрительно со стороны полицейского робота, очевидно, скрывшегося с места событий на каком-то ином транспорте. Олег решил переставить два колеса с чужой машины на свою — они, конечно, были не на таких красивых дисках, и может быть даже чуть меньшего размера, но выбирать не приходилось. Важно сделать все как можно быстрее. Вообще, с такой раной, он по идее не смог бы выполнить подобную работу, и лежал бы уже без сознания, а сейчас, почему-то, рана напоминала о себе только тем, что чесалась. Либо он неправильно оценил ее, основываясь на хлеставшей крови, а в действительности все оказалось не так страшно. Или все еще находился под действием шока.
Он не докрутил две гайки из пяти, когда увидел приближающийся к нему по проселочной дороге со стороны трассы броневик. По бокам от боевой машины передвигались роботы, с каждой стороны по одному, наружности намного более внушительной, чем полицейские, зеленого пятнистого цвета. Наверное, какой-то спецназовский или армейский вариант. Они заметили Олега чуть ли не раньше, чем он их, и сразу устремились прямо на него. Броневик же продолжал медленно передвигаться по дороге, отрезая Олегу путь к отступлению.