— Гипноз? — выдавил Суханов.
— Это ты про внушение что-ли? — знакомым голосом старца произнес незнакомец. — Нет, все натуральное!
— Вот это пластичность!
— Всему можно научиться, если приложить усилия! — сказал отец Филарет, принимая привычный образ старого сельского священника. — А теперь давайте поспрошаем вашего зубастого друга, откудава он такой взялся?
— Ну и рожа! — передернул плечами Суханов, взглянув в оскаленную морду вампира, рот которого был забит землей.
— Не красавец, — согласился монах. — Но они такие страшные только в боевой ипостаси. А в обычном состоянии их от людей отличить трудно. Вы же не смогли?
— Подозрения были: думали, что просто больной. Бледный слишком, и днем постоянно спит. Да, а почему он днем ходит? Ведь вампирам только ночью можно? Или тоже сказки?
— Нет, это правда! Просто он — высший вампир, эти и днем могут… Сейчас я его разбужу, — предупредил батюшка. — Если кому неприятно — подождите в храме.
Друзья отрицательно замотали головами — на их глазах творилось нечто необычное, и оставаться вне игры они не хотели.
— Как знаете! — произнес священник. — Только в глаза ему не смотрите, а то зачарует!
Отец Филарет вновь легонько стукнул ладошкой по глазам упыря, что-то тихо бубня себе под нос. Тело кровососа мгновенно скрутило судорогой. Он забился в цепях, скаля клыки и разбрызгивая по сторонам тягучую слюну, перемешанную с грязью. Наконец он затих и открыл глаза.
— Фы фто? — прошипел он сквозь зубы, злобно сверля красноватыми глазами священника.
— Зубы втяни, — посоветовал батюшка. — Не понятно же ничего.
Незнански сосредоточился, челюсти начали уменьшаться, серая, землистого цвета кожа стала просто бледной, морщины на лбу разгладились.
— Это другое дело! — удовлетворенно кивнул отец Филарет. — Теперь просто на покойника похож. Не хотел по-хорошему, теперь так пообщаемся. Ну, чего ты там давеча прошамкал.
— Ты кто? — на этот раз внятно повторил упырь.
— Сельский священник, отец Филарет, — посмеиваясь, представился батюшка. — А вот ты кто? И откель взялся?
— Ты знал волхва Кемийоке? — игнорируя вопросы монаха, неожиданно спросил вампир.
— Что ты сказал? — батюшка не поверил собственным ушам. — Откуда тебе известно имя моего учителя? Ты не настолько стар, чтобы помнить…
— Наконец-то! — облегченно выдохнул Незнански. — Ты — Финн! И я тебя нашел! Развяжи меня — нам есть о чем поговорить!
— Говори, а там посмотрим, — Филарет не спешил снимать с упыря цепи.
— Сегодня должны поднять алтарный камень на капище в Новгороде…
— Но он же…
— Раскопали! Нашли твою карту. Одним словом, нам нужна твоя помощь, Финн. Очень нужна!
Глава 5
29.06.09
Россия. Новгород.
Сводчатый коридор вывел археологов и чекистов в большой зал. Люди застыли в немом оцепенении, пытаясь оценить величественную картину, развернувшуюся перед ними в светящемся полумраке подземелья. Фонари оказались здесь оказались ненужными — казалось, что светиться сам воздух, наполняющий сказочные чертоги неведомых строителей.
— Гасите фонари! — распорядился Сидоренко. — Здесь все прекрасно видно.
— Точно, нужно экономить заряд батарей, — согласился Петр Семеныч, послушно выключая фонарь.
Его примеру последовали и остальные члены экспедиции. Профессор что-то восторженно ахал, разглядывая высокий куполообразный потолок зала. Ему тонким голоском вторил Миргородский, поминутно толкая Вадима Дмитриевича локтем вбок, в порыве возбуждения забывая о субординации. В этом громадном зале было от чего потерять голову: изящные резные колонны светящиеся изнутри нежно-голубым переплетались друг с другом под самым потолком, образуя воздушные арки, отливающие изумрудной зеленью. Тоннель, по которому люди попали в зал, обрывался у гигантских каменных ворот, разрушенных неумолимым временем. Одна из створок была расколота и валялась на земле, вторая — уцелевшая, накренилась под напором валунов и щебня, до верху заполняющих дверной проем. От ворот вглубь могильника вела мощеная отборными круглыми булыжниками дорога, ширины которой хватило бы для хорошей трехполосной автомагистрали.
Грандиозно!!! — с придыханием произнес Вадим. — Теперь ясно, где находился настоящий вход в могильник.
— Почему ты думаешь, что это именно могильник? — спросил Министр. — Может быть, изначально у этого сооружения было другое предназначение?
— Могильник, склеп, усыпальница, мавзолей, — возбужденно затараторил профессор. — Другого предназначения и быть не может! — категорически заявил он. — Все здесь кричит о смерти и потустороннем мире, начиная от декора и заканчивая булыжниками мостовой!
— А при чем здесь булыжники? — не понял Петр Семеныч.
— А вы присмотритесь к ним повнимательнее, — посоветовал Вадим. — Это вовсе не булыжники, это — макушки черепов!
Петр Семеныч опустился на корточки возле ближайшего булыжника.
— Ну что, видите? — спросил Вадим, присаживаясь рядом. — Вот надбровные дуги, — он прикоснулся к черепу пальцами, — это швы…
— Но они же не настоящие? — Мистерчук постучал по черепушке костяшками пальцев. — Камень!
— Черт его знает, — признался в собственной несостоятельности профессор, — на человеческие они тоже не тянут — пропорции не те. Можете мне поверить, уж в этом-то я разбираюсь…
— Куда дальше? — отрывисто поинтересовался майор, которому не терпелось продолжить поиски.
— Скорее всего — туда, по дороге, — неуверенно произнес Вадим. — Это место на плане пострадало больше всего остального… — Профессор залез в нагрудный карман и вытащил из него сложенный вчетверо листок бумаги с копией плана подземелья. Порывисто его развернул. Несколько секунд он внимательно разглядывал план, сверяя его с местностью. — По дороге, — наконец произнес он. — Дальше надо двигаться перпендикулярно предыдущему направлению.
— Тогда не будем медлить, — взмахнул рукой майор. — По дороге, так по дороге. Но не теряйте бдительности, друзья! Мало ли какие еще сюрпризы встретятся нам по пути.
Озираясь по сторонам, исследователи ступили на мощеную резными черепами дорогу. Идти было легко — дорога шла под уклон. По мере продвижения она сужалась, вскоре ширина мощеного полотна уже не превышала трех метров. Когда большой зал остался позади, а его искрящийся воздух и светящиеся колонны растворились в вязкой темноте подземелья, дорогу пересекла глубокая расщелина. Через темный провал, из которого до путников то и дело доносились какие-то звуки непонятного происхождения, был переброшен внушительных размеров каменный мост с низкими резными перильцами. На краю обрыва перед мостом по обеим сторонам мощеной дороги возвышались две скульптуры.
— О, бабы! — едва взглянув на застывшие в скорбящих позах фигуры в длинных балахонах, уверенно произнес Петр Семеныч. — Вона, какие буфера! Я б с такой не отказался бы пообщаться тет-а-тет…
— Плакальщицы, — уверенно заявил профессор. — Их позы красноречиво свидетельствуют…
— Через мост двигаемся по одному! — распорядился Сидоренко, не давая профессору закончить фразу. — Хорош трепаться — не на прогулку вышли! Вольфыч, пошел!
— Понял, командир! — отозвался Пес, осторожно двигаясь вперед.
Его ноги ступили на мост, как из-под толстой подошвы армейских ботинок сверкнули голубые электрические разряды. Вольф застыл. Разрозненные искры слились в два изломанных ручейка, которые шустрыми змейками метнулись в противоположные стороны — к невысоким бортикам моста. Ручейки двигались стремительно и в одно мгновение достигли резных перил. Бортики, казавшиеся в темноте вырезанными из камня, на поверку оказались сделаны из какого-то прозрачного материала. Электрические змейки, двигаясь в прозрачном чреве перил, наполняли бортики неоновыми сполохами. Когда ручейки достигали высоких столбов, натыканных через равные промежутки по обеим сторонам моста, они разветвлялись: один поток продолжал свое движение по прозрачным перилам, а второй — по столбу. Когда первая змейка достигла макушки столба, на его вершине вспыхнуло миниатюрное неоновое солнце. Вскоре мост был освещен не хуже центрального проспекта в Москве.
— Вот это иллюминация! — восхищенно произнес Министр.
— Заметьте, коллеги — до сих пор все работает! — профессор не мог долго молчать. — Работает, не взирая на возраст! А он более чем почтенный! Нет, древние определенно были…
— Профессор! — Сидоренко вновь встал на стражу порядка.
— Я понял, понял! Умолкаю!
— Двигаемся дальше… Вольфыч, ты в следующий раз проверяй как-нибудь… Вдруг вместо банальной подсветки оказалась какая-нибудь хитроумная ловушка?
— Хорошо, — ответил бывший егерь. — Прежде чем куда-то ступить…
— Господа офицеры! — произнес Вадим. — Если бы в этом мавзолее были бы какие-нибудь ловушки, их, наверное, отметили бы на карте.
— А если сама карта — ловушка? — не сдавался майор.
— Тогда какой смысл вообще было её рисовать? — профессор тоже решил идти до конца. — Я думаю…
— Вадим Дмитриевич, береженого, как известно… Домыслы оставляем при себе! Я уже начал жалеть, что согласился взять вас с собой! Ожидать от ученого соблюдения элементарной дисциплины…
— Золотые слова! — поддержал командира Вольф. — Может, действительно вернемся? Оставим профессора
— Ну, знаете ли, — возмущенно заявил Миргородский, — да Вадим Дмитриевич ученый мирового уровня! Только благодаря его усилиям…
— Молчать! — по-военному оборвал поток возмущенного красноречия Миргородского Сидоренко. — Для особо одаренных повторяю последний раз: еще нарушение дисциплины — и мы возвращаемся! С этой минуты все разговоры только по делу! Обсуждаем только цель и средства достижения этой цели! Открывать рот без приказа только в случае опасности! Больше повторять я не буду! Уяснили? На время операции здесь нет ученых с мировым именем! Есть только командир и бойцы!
Сидоренко заметил, как благодарно на него посмотрел бывший егерь, больше других переживающий за дисциплину.
— Вольфыч, поехали!
Пес, который спрыгнул с моста на дорогу, едва только под его ботинками заискрило, вновь шагнул вперед. На этот раз все обошлось — никаких неожиданностей. Освещенный ярким неоновым светом необычных фонарей, Вольф пересек мост и застыл на противоположной его стороне. Несколько секунд он изучал обстановку, водя дулом автомата из стороны в сторону.
— Первый, все чисто, — раздался в динамике наушника спокойный голос Пса.
— Пошел профессор, — скомандовал Сидоренко.
Когда Вадим оказался рядом с Вольфом, по мосту побежал Миргородский.
— Семеныч, ты за ним. Я — замыкающим!
Мистерчук кивнул и рванул вслед за помощником профессора. Оставшись один, Сидоренко оглянулся, но пройденный группой путь тонул в кромешной темноте.
— Командир, все в норме! — отрапортовал Вольфыч. — Ждем только тебя.
— Иду, — не тратя лишних слов, произнес Сидоренко. — Что тут у нас? — спросил он, присоединившись к группе.
— Здесь еще один тоннель, — ответил Вольф. — Ведет вниз.
— Хорошо, что не два, — заметил Мистерчук.
— Ну, раз выбирать не приходиться — двигаем дальше, — распорядился Сидоренко. — Вадим, сколько нам еще до цели?
— Ну, если считать насыпной деревянный могильник за первый уровень, приемный зал со светящимися арками за второй, то этот тоннель выведет нас на третий…
— А наша цель находиться именно на третьем?
— Согласно карте — да. До сих пор все совпадало…
— Будем надеяться, что все совпадет и на этот раз, — воодушевленно произнес Сидоренко. — Но расслабляться еще рано. Двигаемся дальше.
Подсвечивая себе дорогу фонарями, группа людей осторожно вошла в очередной тоннель. От ярких фонарей моста, бивших в спину, вглубь тоннеля протянулись длинные тени, карикатурно повторяя силуэты людей.
— Не понимаю, — тихо произнес Вадим, — почему на мосту такое яркое освещение, а в тоннеле света нет вообще? Логичнее было бы наоборот.
— Не-е, здесь все правильно, — возразил Министр. — С моста можно грохнуться! Ты трещину видел?
— Возможно, вы и правы, — подумав, согласился профессор. — А возможно, что система освещения тоннеля просто вышла из строя…
Тоннель неожиданно повернул в сторону почти под прямым углом, и через пару сотен метров вывел путешественников в очередной зал. Определить размеры этого помещения было затруднительно, так как лучи мощных фонарей попросту терялись в темноте.
— Ну, что я говорил? — победно воскликнул профессор. Луч его фонарика метался из стороны в сторону, выхватывая из мрака многочисленные саркофаги. — Это могильник! Грандиозный по своей величине склеп!
Огромный зал действительно оказался забит под завязку бренными останками, упакованными в гробы и саркофаги чудесной работы. Почти все домовины представляли собой настоящие произведения искусства. Больше всего поразили бывшего банкира каменные саркофаги, на крышках которых были высечены скульптуры их молчаливых жильцов.
— Черт! — ошарашено произнес Петр Семеныч. — Да они как живые… Особенно она…
Банкир остановился возле места упокоения молодой девушки. По крайней мере, искусный скульптор изобразил её такой. Обнаженная девушка, прикрытая лишь тонким покрывалом, лежала в расслабленной позе. Её умиротворенное лицо было спокойным, лишь чувственных губах играла легкая улыбка, как будто она видела чудесный сон. Её шикарные волосы рассыпались по слегка примятой подушке. Министр мог поклясться, что видит каждый волосок, настолько тонкой была работа мастера. Одна рука девушки безвольно свешивалась с крышки саркофага, а другая лежала поверх тончайшего шелкового покрывала. Тени от фонаря скользили по соблазнительным изгибам красавицы, наполняя каменную скульптуру подобием жизни. Петру Семенычу казалось, что девушка дышит. Что грудь её едва заметно вздымается. Что вот сейчас она вздохнет поглубже, невесомая накидка соскользнет на пол, а девушка откроет глаза и протянет к нему руки…
— Петр Семеныч, дорогой, что с вами? — Вадим, остановившийся рядом с Министром, с удивлением взглянул на застывшего контрразведчика.
— Черт возьми! — очнулся Петр Семеныч. — Привидится же такое!
— Что с вами? — обеспокоено, переспросил профессор.
— Не знаю, — пожал плечами Министр. — Мерещится всякое… Девица вот эта… Дышит и руки протягивает… — смущаясь, пояснил он. — Я, словно прыщавый юнец, слюни роняю. А ведь я — тертый калач, к тому же и некромаг…
— Вот оно в чем дело! — сумел расшифровать сумбурные объяснения Мистерчука профессор. — Вам не доводилось бывать в королевских усыпальницах Франции? Нет? Там со мной тоже происходило нечто подобное… Понимаете, такие места наполнены своеобразным мрачным очарованием смерти.
— Это вы некромагу будете объяснять? — ухмыльнулся Петр Семеныч. — Я знаю, какое на самом деле настоящее очарование смерти.
— Нет, вы меня не поняли, — возразил профессор. — В эти посмертные скульптуры и маски вложено столько…
— Профессор, лучше не начинайте! — одернул Вадима Сидоренко. — Двигаемся дальше.
Профессор вновь зашуршал сложенным планом.
— Посветите, — попросил он майора, пытаясь рассмотреть пометки на карте. — Нам вдоль левой стены. Там должно быть какое-то ответвление…
Они двигались вдоль стены вот уже больше часа, поражаясь обилию останков. Вся стена была буквально утыкана нишами, в которых пылились бренные останки. Кое-где ниши были закрыты могильными плитами, кое-где ажурными решетками, были и просто открытые. В некоторых нишах гробы и саркофаги громоздились друг на друга в несколько ярусов. В одном месте группе Сидоренко пришлось обходить огромный мавзолей, выстроенный в виде ступенчатой пирамиды. Возле запертых ворот из позеленевшей от времени меди, стояли каменные истуканы, с угловатыми оскаленными черепами вместо голов. Метров через двести путешественники уткнулись в высокую мраморную ограду, прилепившую к стене, вдоль которой двигались люди.
— Куда дальше? — поинтересовался Сидоренко.
— Не знаю, — мотнул головой Вадим. — На карте таких подробностей нет.
— Перелезем, или будем искать калитку? — поинтересовался Вольф.
— Высоковато, — Сидоренко прикинул высоту стены. — Метров пять…