— Это здесь безумных гонок с Татуина не показывают. Ну и что тут народ смотрит?
Дарт Вейдер протянул руку, и в нее влетел лежавший перед проектором диск «Звездных войн».
— Нет, это в широком прокате не идет. Для себя смотрела. Я почти ничего о тебе не знаю… Прости.
— За что? Я это, правда, толком без перевода, с примитивными субтитрами еще на Земле смотрел. Хотел понять, за кого меня там принимают. Ну так, по сути — все верно. Если от кучи просто чудовищных бытовых ляпов абстрагироваться.
— Ты ее любишь?
— Да, наверное. Хотя, едва ли смогу простить.
— За что?
— Не знаю. Наверное, я опять не прав. И она смогла бы стать хорошей матерью. Но я видел слишком много молодых матерей в слишком многих «горячих точках». У них были гораздо более серьезные основания для смерти, чем задуривший муж или смена политического режима в стране. Но они жили вопреки всему. Ради детей.
— Может, на корабле сенатора Органы просто кибер-медик барахлил?
— Может быть. Но, похоже, Йода был прав: не нужно нам с ней было… Мы — слишком одинаковые, чтобы быть вместе.
— Слушай, по поводу ляпов: я не поняла, — решила увести разговор с тяжелой темы Ишме: — Там они года считать начали с битвы при Явине. Это как? Она же всего лет шесть назад была.
— Уже почти семь.
— Значит, сейчас мог быть седьмой год? А как же то, что было раньше? Например, мне двадцать восемь. И в каком же году я родилась?
— Ну…. Получается в минус двадцать первом. Или скорее, в двадцать первом до битвы при Явине. А я соответственно — в сорок первом. Или… в сороковом? Нет, нулевого года же, наверное, не было, значит…
— Стой, стой, стой! Я в двадцать первом, а ты в сороковом? Я что раньше тебя родилась?
— Нет. Там же обратный отсчет получается. Чем раньше, тем больше дата. Как с отрицательными числами.
Про то, что числа бывают отрицательные, в хореографическом училище не рассказывали. Поэтому Дарту Вейдеру пришлось чертить числовую прямую и объяснять по рисунку. Ишме вроде бы поняла, но с таким способом летоисчисления не согласилась категорически.
— Если всяк, кому не лень, с себя любимого время отсчитывать начнет, это что ж будет-то?!
— Ладно, ситх с ним. Пошли спать. Мне завтра в Сенат с отчетом.
— Вот еще придумали: сенаторов собирать. Толку от них, — опять не одобрила происходящее уже не в кино, а в жизни Ишме.
Как в воду глядела.
* * *
Большой зал пленарных заседаний заполнен едва ли на треть, но тише от этого в нем не становилось. Отведавшие бутербродов с рыбкой (made in Amm) и натурального фруктового сока (made in Aurec of Colliche) сенаторы просто с цепи сорвались. Особенно свирепствовал Бейл Органа.
— Дальнейшее пребывание у власти проклятого ситха недопустимо! Мы требуем его немедленного ареста и суда за военные преступления.
Интересно, как они себе представляют это технически? В смысле, кто и как будет его арестовывать? Лорд Вейдер лениво наблюдал за неистовством демократии, не испытывая при этом ни страха, ни раздражения. Так, разве что легкая неловкость от идиотизма ситуации. Пусть Бертес с сыночком сами говорунов унимают, коли позволили им собраться.
— И не только ситха, но и всех его адмиралов!
— Своих людей не дам, — негромко, не столько слышавших только себя сенаторов, сколько стоящих рядом членов правительства предупредил Вейдер.
— Немедленно сдайте оружие, лорд!
— Возьмите, — не стал возражать обвиняемый.
— Он еще и издевается! Думаешь в молодом Галактическом Союзе на тебя управы не найдется? Премьер-министр, распорядитесь о задержании преступника.
— Сенаторы, уймитесь же, наконец! — в очередной раз попытался урезонить окружающих Скайуокер. — Сейчас флот — единственная сила Галактического Союза. Да и где наша элементарная благодарность? Те заметные улучшения нашей жизни последних месяцев, которые никто не может отрицать, — заслуга Дарта Вейдера. Неужели мы настолько слабы, что не в силах проявить великодушие?
— Великодушие к преступнику — уже преступление! Народы галактики не простят нам малодушия! Демократия — это вам не всепрощение…
— К слову о демократии, — негромко заговорил Ле Бертес: — Демократия, помнится мне, — это власть народа, осуществляемая им непосредственно или через своих представителей. Верно? Так какой народ представляете здесь вы, сенатор Органа?
— Что?…
В зале повисла тишина. Только кто-то из задних рядов попытался пристыдить Бертеса.
— Как вы смеете! Вам же известно, что родины сенатора Органы больше нет…
Но тишина оказалась сильнее, и испуганный голос смолк. Захвативший инициативу министр выдержал паузу и заговорил.
— Именно поэтому мнение уважаемого господина Органы — это только его частное мнение. Да и полномочия большинства из остальных вызывают определенные сомнения. Хотя бы потому что современный Галактический Союз — это миры Корусканта, Солличе и Яаммы. Остальные — иностранные наблюдатели.
Тут бы министру и объявить собрание закрытым, сославшись на усталость караула, но опыта Бертесу не хватило. Он продолжил говорить, позволив сенаторам опомниться и перегруппироваться. И вот уже его голос утонул в рёве двинувшийся на штурм президиума толпы.
Лорд Вейдер привычно шагнул вперед так, чтобы оба министра оказались за его спиной, на ходу активируя меч. Нет, салатик из сенаторов он не планировал. Просто, совсем близкое возмущение Силы оказалось столь мощным, что впору вспоминать покойного Палпатина.
Но нет, нечего дух императора тревожить. Стена ровного, непреклонного, как пламя плавильной печи, гнева, смявшая ряды атакующих, исходила от Люка Скайуокера. И вот уже поспешно прячущий меч Дарт Вейдер обнаруживает себя за спиной сына.
Сила гнева плавно переливается в лед презрения, заставляющий разгоряченную толпу пятиться и затихать. Теперь все взгляды молчащих сенаторов обращены к главе правительства Скайуокеру. Хотя истинную природу вдруг охватившего их ужаса и безволия они едва ли понимали, но источник своей слабости определили верно.
Мысленно обозвав толпу сенаторов «шайтанами», при этом имея в виду вовсе не земную нечисть, а недавних врагов землянина Чечена, Люк взглядом передал слово Ле Бертесу.
— Итак, господа сенаторы, дабы законность ваших полномочий не вызывала сомнений, правительство выделяет вам транспорт для визита в родные миры, которые, собственно, сами решат, нужен ли им представитель в Галактическом Сенате, и кто им будет. Что до вас, сенатор Органа, полагаю, вновь сформированный Сенат предоставит вам членство в своих рядах в память о трагедии Альдераана. Честь имею, господа.
Кто-то еще пытался выкрикивать в спину удаляющимся правителям Галактического Союза некие лозунги и проклятья. Но это уже ничего не меняло. То, чего не решился сделать даже император Палпатин, произошло. Гниющий уже ни один век Галактический Сенат формально прекратил свое существование.
Люк облегченно вытер пот со лба. С мощью своего психологического давления на людей он сам столкнулся впервые. И вовсе не был уверен в успехе.
— Все нормально, Люк. Это своего рода высокая оценка нашей работы, — постарался успокоить его отец: — Господа политики решили, что дела у нас настолько хороши, что можно уже требовать свою долю власти. Вот и все.
— Бейл Органа выглядел искренним…
— Он — может быть. Но в массе своей политики хотят одного — власти. И никому ее просто так не отдадут.
— Не отдадут это точно, — кивнул Бертес. — Как вы, мой лорд, не отдадите меч, а Люк — штурвал корабля. Потому что власть для политика — это инструмент достижения цели. Так что хотим-то мы все разного, но добиваемся этого через власть.
— Что-то мне слишком часто казалось, что для политиков власть и есть главная и самая вожделенная цель, — с интересом смотрел на молодого соратника лорд Вейдер.
— Вы о Палпатине? В этом и трагедия. Его и всей империи.
— С Сенатом-то что теперь делать? — ломал голову о куда более насущном Скайуокер.
— Ничего, — пожал плечами Бертес. — Половина никуда не полетит, предпочтя найти теплое место в столице. Половина из улетевших не вернется. У половины вернувшихся окажется статус независимого наблюдателя. С остальными начнем работать. Тут могут, конечно, появиться неожиданности. Зато бесплатная реклама Галактическому Союзу в половине миров, да и сведения о том, что там делается.
— Ладно, довольно об этом, — решил закрыть тему распущенного Сената лорд.
— Боюсь, мой лорд, претензии, подобные нынешней, станут повторяться все чаще по мере того, как ситуация в галактике будет улучшаться, — чуть виновато развел руками Ле Бертес.
— Не берите в голову, — спокойно отозвался Вейдер. — Как только галактика перестанет нуждаться в черном пугале владыки ситхов, оно исчезнет. Не проблема.
— На Землю уйдете? — чуть удивленно спросил Бертес, полагавший, что темный лорд так просто не сдастся.
— Может быть. Хотя, галактика большая. Место, где можно достойно жить, не раздражая тех, кто имеет право меня ненавидеть, всегда найдется.
— Ну разве так: уйти непобежденным… — с сомнением согласился министр.
— Бросьте, до уровня порядка, при котором большинство галактики сочтет свою жизнь безопасной и без участия Дарта Вейдера, еще ой как далеко. А до этого мой иммунитет от любого судебного преследования обеспечен если не волей, то страхом народа.
— Простите, мой лорд, дела не ждут, — наконец сумел спокойно улыбнуться Ле Бертес.
Лорд Вейдер же с сыном поднялись в премьерский кабинет последнего. Сперва говорили о текущих делах, потом пили чай, потом Люк решительно отставил в сторону чашку.
— Я не хочу быть джедаем, отец.
— Да уж… Такого владения высвобожденной гневом Силой я у джедаев не видел. Кстати, ты чего так завелся-то?
— Не знаю. Противно стало. Не ожидал я такой агрессивной глупости.
— От людей вообще, или от сенаторов в частности? Ты с любовью к людям поаккуратней, сынок. Сам видишь, разочарование в них бывает опасным. Можно не удержаться.
— Ситхом я не стану.
— Кто ж спорит. Будь ты ситхом, твой гнев вел бы тебя за собой, а ты, наоборот, неплохо управляешь своим гневом. Проблема лишь в том, что ни ты, ни я не знаем ту грань страсти, пройдя через которую, ты потеряешь способность контролировать свои чувства.
— Кто я, отец?
— Свободный мастер Силы, сын. А какой будет эта Сила в каждом из проявлений, зависит только от тебя.
— Йода мечтал, что я создам новый Орден джедаев. Но я не представляю, как это делать. Да и не уверен, что хочу этого.
— Так оно само, как трава сквозь асфальт. В мире есть Сила. И есть знания о том, как ей пользоваться. В империи их жестко контролировали. Но библиотека джедаев уже год открыта для всех. За это время скопировано и популярно переработано столько… В любом файлообменнике на любой вкус. Хочешь «Три главных мантры джедая», хочешь «Как стать мастером силы за семь занятий». По большей части — ересь и шарлатанство. Но люди пробуют и у кого-то начнет получаться.
— Но этих самоучек как-то контролировать надо. Чтоб сами не изувечились и другим не навредили по неопытности.
— Вот ты и ответил на свои «Хочу ли я?», «Могу ли я?»
На миг замолчали оба. Потом Люк довольно заулыбался.
— Вот! У кого-то получилось!
— Угу. Слабое колебание Силы в четырех кварталах к северо-западу отсюда.
— В научном городке, вроде?
— Нет, поближе. Жилой комплекс у Старого парка.
— Вот ведь, ерунда какая. Человека, работающего с Силой, за километры учуяли, а Казак на днях флешку с музыкой потерял, фиг найдем.
Глава шестнадцатая
Там же через десять дней
— Все-таки объявляем эвакуацию?
Глава правительства Люк Скайуокер устало обвел взглядом собравшихся.
— Пару-тройку дней еще терпит, но…. Скорее всего, другого выхода нет, — отозвался Калриссиан.
— Эвакуация — тоже не выход. Мы не можем остановить фармакологические и некоторые другие производства на Корусканте. Других просто нет. А чтобы все они работали, должно остаться до полутораста миллиардов человек… — как-то бесцветно возразил ему Бертес.
— А шантажист все не проявился. Странно.
На Корусканте встала канализация. Напрочь. Автоматически закрылись все заслонки, и тоннам отходов, постоянно выделяемых миллиардным городом-планетой, теперь просто некуда течь. Только если кто-то подумал про бунт машин, то это к пану Лему. В мире мистера Лукаса кто-то просто отдал соответствующую команду с пульта управления центральной насосной станции водоканала, а машины и не подумали бунтовать — четко и бездумно, как и положено автоматике, выполнили аварийное блокирование всех задвижек и вентилей. Чтобы их разблокировать системе нужен код. А его все тот же кто-то поменял. И теперь чтобы вернуть управление системой канализационных стоков, надо взламывать коды компьютеров насосной станции. Выполнимо, но сколько на это уйдет времени. Времени, которого у города почти нет.
— Как с расследованием?
Начальник народной милиции начал докладывать. Суть в том, что за последний час ничего нового не прояснилось. Все, в общем понимают, что и не прояснится до тех пор, пока не появится тот, кто все это затеял и не предъявит свои требования. Ибо иной, чем шантаж, цели начатой против новых властей Корусканта игры не просматривалось.
Поначалу и опасности особой не почуяли. Уж больно очевиден злой умысел в произошедшей аварии. Да и загадочного «кто-то», активировавшего аварийную остановку системы, автор тремя абзацами раньше исключительно интриги ради упомянул. Народная же милиция сразу взяла старшего инженера Кравва. Тот особо и не отпирался: да, десять дней назад начал менять коды доступа в систему управления насосной станции и, активировав их, уничтожил все содержащие эти ключи файлы; да, три дня назад продал единственный оставшийся носитель уголовнику Фрогги-Хатту; да, только что, подчиняясь воле бандитов, отдал команду заблокировать все заглушки, а отменить эту команду можно только введя код, который есть только у Фрогги. На преступление пошел из страха перед бандой хатта, в содеянном раскаиваюсь, готов сотрудничать со следствием и далее в том же духе.
Даже когда еще через полчаса выяснилось, что Фрогги-Хатт погиб в случайной перестрелке буквально прошлым вечером, и никаких носителей информации при нем не нашли, сильно другого никто и не ожидал. Цепочка оборвалась. Но с часу на час появится шантажист, который потребует вагон денег и звездолет в обмен на коды. Тогда и планировали брать.
Но время шло, а на связь никто не выходил. Значит, хотят они не денег. Целят в правительство нового Союза, а может и в сам Союз. Хотя, тоже странно: чтобы свалить правительство, либо развалить Союз нескольких систем эффективнее вывести из строя тот же реактор солнечной ионизации. Значит, все-таки хотят чего-то от действующего правительства.
У Дарта Вейдера имелось стойкое ощущение засады. Все, что сейчас обсуждается — верно, но… Чего-то важного они не замечают. Нечто ускользало, искажая реальность. В рисунке Силы что-то неуловимо изменилось. Он не чувствовал присутствия мастера рядом. Сам мир стал чуточку другим.
— Адресок этого Кравва? — наконец заговорил битый час молча отстоявший у окна лорд.
Начальник милиции чуть озадаченно почесал за рогом, но ответил по памяти без бумажки.
— Семья?
— Жена и двое детей. Сын взрослый: лет двадцать, кажется. Дочери семь.
— Пойду прогуляюсь.
— Если вы по адресу, то там никого нет. Народ как-то прознал, что в отключении канализации виновен инженер Кравв, ну, и стекла ему в доме побили. Семью от греха к Органе в Храм отправили. Только инженер, гад, не так прост, как прикидывается. Дочь куда-то спрятал.
— Может, хатты в заложники взяли, чтоб папаша сговорчивее был? — встревожился Скайуокер.
— Может быть, — оторвался от расчетов Бертес. — Я знаю инженера Кравва как весьма рассудительного и далекого и от политики, и от криминала человека.