Когда я встал почти вровень с сокурсниками дневниками, стало хватать время и на приятельские отношения. Особенно с девицами. Мой камерлюк (кладовка — бытовка) много видел такого, что его вполне можно было покрасить в багряный цвет. Все-таки нравы в студенчестве… особые, упрощенные. Кто-то меня заложил Валентине Ивановне и она в течении часа делала мне внушение, закончив сакраментальным: «не пойман не вор», но если попадешься — получишь «на полную катушку».
Летнюю сессию сдал на оценки «хорошо». Таким образом выполнил план минимум и был зачислен на четвертый курс дневного. Вернее переведен с четвертого вечернего курса. Ох уж эта Валентина Ивановна.
И наконец, в день сдачи последнего экзамена, я совершал посадку в Хабаровске на борту Ту-114 следующего рейсом Москва-Хабаровск. И таким образом сбегая от товарищей военкомов города Москва. Паранойя — здоровое чувство. Впереди было два месяца, можно сказать счастья. Рейс Хабаровск — Южно-Сахалинск на АН-10. И утром следующего дня меня встречали в аэропорту Колесовы. Кадиллак Семеныча впечатлял, двухдверный ГАЗ 69, был переделан на трехдверный с полнометаллическим кузовом и задней двухстворчатой дверкой. Между боковыми сиденьями задней части кабины, вплотную к передним сиденьям, было установлено одноместное сиденье с обзором назад. А за дуги автомобильного кузова и пол крепилась детская коляска на расчалках из мощных резиновых шлангов. Все очень по уму. В переделанных ящиках боковых сидений, можно было уложить, по четыре двадцати литровых канистры для бензина. Ведь жрет козлик невпроворот — 20 литров на 100 км. Легко.
Как оказалось, Колесовы собрались ехать в Крым налегке. С минимумом одежды и еды, но максимумом пеленок и детского питания. Все вещи были отправлены контейнером еще две недели назад, ждали только моего приезда.
— Мы с Семенычем долго трепали друг друга за плечи, радуясь встречи. Расцеловались с тетушкой. А потом я, с непонятным самому себе умилением, смотрел на племянника. Этого белобрысого азиата с серыми глазами, осваивающего автомобильную люльку.
Стартанули мы утром, через два дня, по направлению к Холмску. Куда прибыли через пару часов и успели на погрузку грузового судна отправляющегося в Ванино. В Ванино пришли к утру, рейс проходил с легкой бортовой качкой на пологой волне. Иван проспал весь путь, с перерывами на питание. Вот что значит морское имя — Ваня, порт Ванино. И уже в полдень начался наш автомарафон в солнечный Крым, длиной в 11 000 километров.
Дорогу из Ванино в Хабаровск проскочили в тот же день. Трасса на Читу проходит по безлюдью, по тайге, предгорьям и через сотню мостов множества рек. Еще на Сахалине, Семеныч с усмешкой посмотрел на меня и спросил:
— А свой укорот, когда будешь забирать? — Я чувствовал себя, как размазанная сопля.
— А нужно?
— Конечно, поедем по тайге, а моя ижевка не удобна в кабине. Да и два ружья, лучше одного.
Все же он не знал о моей второй стрелялке. Съездили. Я их забрал из тайника и с гордостью показал свой нарезняк. Семеныч оценил.
В Хабаровске заночевали, заправились бензином: в бак, канистры. И за час до рассвета отправились по московскому тракту к первому промежуточному пункту — Чите. До нее добрались за двое с половиной суток, где и заночевали на нормальных кроватях в приличном двухместном номере гостиницы, а уже с утра двинули на Улан — Удэ.
Распорядок следования для нас с Семенычем установился следующий: четыре часа за рулем, четыре отдых на правом сиденье. Опять за руль на четыре часа и на правое кресло. Вахта-подвахта. Ночью восемь часов спим или в задней части кабины на надувных матрасах, или в постелях домов попутных селений.
У тетушки с Иваном Семенычем был свой график и они не скучали, но часто просили сделать остановку у того или иного красивого места. Иркутск — Красноярск-Томск-Новосибирск-Омск-Челябинск-Уфа-Казань-Горький-Москва. А какие только мы реки не проезжали: Амур, Лена, Енисей, Обь, Иртыш, Ангара, Ока, Волга… а Байкал!
Право не нужно долбить массы трескучими патриотическими лозунгами. Заставлять их конспектировать классиков марксизма-ленинизма и заучивать на зубок ничего не говорящие цифры планов по валу национального продукта. Или проникаться величием того, что мы строим коммунизм и живем в обществе развитого социализма.
Достаточно совершить путешествие из Сахалина в Крым и вы патриот своей страны навсегда. Какое величие природы и пространства, каким могуществом и волей должны обладать народы страны, что бы распространить свой ареал на такущее невообразимое огромадье. Обихаживая его и защищая, от самого грозного Тихого океана до самого синего Черного моря. Полноводные водные артерии и тайга Сибири, беспредельные хлебные нивы Украины, нескончаемые сады и виноградники Крыма. И это все богатство — наше.
В Москве задержались на неделю, мы все прекрасно поместились в снимаемой мною комнате. Соседи не переставали сюсюкать восхищаясь Главным гражданином Советского Союза — Иваном Семеновичем Колесовым. Его папаша чуть не лопался от гордости и закармливал доброхотов красной икоркой, омулем и лососевым балыком. И как-то незаметно испарилось пару литров шестидесяти градусной настойки на кедровых орешках. За что Семенычу было жестко поставлено на вид супругой.
Задержались в столице не для отдыха, а нужно было скупить все для строящегося дома: для отопления и подогрева воды, сантехнику, электрику, столярку, обои, краску, лаки, предметы быта и т. д. и т. п.
После первого дня гонки по строительным магазинам и базам, мы поняли, что этому не будет конца. И я решил через командира Борельскую обратиться к ее мужу, работающему завскладом на одном из рынков Москвы. Я позвонил Валентине Ивановне и просто напросился к ней в гости.
Незваные гости называется… но мы взяли свою главную пробивную силу Ивана богатыря. И как обычно все решилось незамысловато и просто, а кедровка, лосось, икра, крабы способствовали творческой мысли. Пока Ванька гукал, женщины обсуждали наш гигантский автопробег, мужчины обменялись впечатлениями о частных стройках, домах-дачах и был извлечен список требуемого. После обсуждения частностей, был задан главный вопрос, готовы ли мы заплатить полуторную цену… и все. Далее дело вылилось в передачу необходимой суммы с сообщением адреса доставки контейнеров и… «грузите апельсины бочками…».
Все, нам можно было уезжать в Крым. Так через семнадцать дней мы приехали в Симферополь, к новому месту жительства семьи Колесовых.
Участок находился в районе недавно построенного главного корпуса Крымского государственного пединститута, рядом с троллейбусной трассой Симферополь-Ялта. Времянка из ракушечника в две комнаты — спальни и кухни-прихожей. С удобствами и водой. Для сахалинцев очень нормально, тем более крымским летом. А я комфортно устроился на чердаке, проведя туда свет.
Дом уже был возведен под крышу, очень хороший Дом, с цокольным этажом и жилым чердаком студией. Необходимо было ставить окна, двери и фрамуги, все застеклить, провести электрику, установить сантехнику, смонтировать систему отопления. Это все успеть сделать до зимы, а внутреннюю отделку ограничить первым этажом. А внешняя отделка может и подождать. На семейном совете решили сделать первый этаж максимально и до зимы. Работы конечно — начать и кончить, но»… цели ясны, задачи определены. За работу товарищи!»
В Москву я вернулся к сентябрю, когда стало ясно, что к холодам этаж закончат даже особо не напрягаясь. Тем более на подмогу, на месяц, приехал мой отец из Севастополя и все работы по снабжению и доставке переложили на него.
В институте командир Борельская отбила меня в ректорате от студенческих сельхозработ и припахала на работу в отделе. А в качестве пряника, перевела на должность старшего техника. На полставки. Так что мои мечты о холодном молоке, печенной картошке и податливых студентках — «накрылись медным тазом».
Интерлюдия 6
В Центре беженцев нас, около тысячи людей, поместили на карантин в помещение казарменного типа (совместно мужчин и женщин). И течении суток, нас вызывали по 20 человек для записи единого языка Содружества (в общем мне это было не нужно, в пакете баз Древних «Разведчик» языков было много) и полной медицинской диагностики организма. После этого развели по отдельным помещениям, меня опять в казарменного типа, а Стерха в комнату с удобствами для двоих.
Мы решили меньше светить наше знакомство, да и общаться теперь было затруднительно. С моим-то индексом интеллекта 75 единиц (спасибо другу Кеше) и его — 135 плюс низкие, но ментальные способности. Наши дальнейшие действия, мы успели обсудить еще на Обители и теперь следовало выполнять намеченное.
Пользуясь своими способностями Механика, я хакнул консоль терминала выхода в планетарную сеть, стоящую в административном корпусе Центра. И вышел, под ником Разин, на зифарийский филиал Содружества специализированной биржи натуральных медицинских препаратов.
В Океане было множество представителей флоры и фауны из чего делали важнейшие медицинские препараты. И работая на экспорт филиал биржи процветал. Как я узнал в сети, синтетические аналоги наших препаратов с чудо-дерева применялись в расходниках для регенерационных и омолаживающих процедур. На стандартный расходник шли миллиграммы концентрата препаратов, поэтому наши пару килограммов (запрятанные в протез Стерха) тянули на очень приличную сумму. А учитывая, что препараты были натуральные, цена возрастала, как минимум вдвое.
Засвидетельствовав подлинность и качество препаратов с помощью анализатора терминала, я поместил в персональную ячейку хранилища биржи — пробные партии по сто граммов веществ. Таблетки из цветков, концентрированная вытяжка из листьев и полимер из сока дерева. Все остальное поместил в другую ячейку и вывалили на аукцион три вида веществ лотами по сто граммов. Лоты реализовали через день на сумму в два миллиона кредитов, которую я всю перевел на карточку Стерху. Кстати у Стерха была поистине бриллиантовая нога, ведь его протез был сделан из полимера дерева, не концентрат, но все-таки.
Так что Стерх отправился из Центра беженцев прямо в медицинскую камеру клиники университета Зифари На регенерацию и установку нейросети «Управленец 7М» с имплантами — на память 100 и на интеллект 100. Закаченный пакет баз: Аналитик, Юрист, Финансист, Медик, Психолог пришлось ограничить четвертым рангом. Наличествующие у него финансы запели романсы. Наши пути разделились, Стерх должен был внедриться на уровень полного гражданина и организовать фирму типа: купи-продай — редкость. И попутно осваивать медицину в местном университете. А я пошел… в бомжи.
Планета Зифари это фактически водный мир, с архипелагами мелких рифовых островков, а чаще просто отдельных скал. Поселения разумных формировались вокруг этих образований. Города на гигантских свайных конструкциях, поселки на системах заякоренных понтонов. Иногда поселения располагались очень большой площади, для производства натуральной сельхозпродукции на экспорт.
На отмелях создавались подводные агрофермы разводящие ценные породы рыб, беспозвоночных иглокожих, раковин… и выращивающие водоросли для производства медицинских препаратов.
Все промышленное производство было сосредоточено в подводных гигантских конструкциях, которые выходили на поверхность системами грузовых и пассажирских гравитационных лифтов. И далее соединялись с приемными погрузочно-разгрузочными терминалами расположенными на понтонах.
Наиболее широко применяемый на Зифари транспорт составляли аппараты с гравитационным приводом. Если учитывать особенности планетной системы, а именно огромную луну с названием Грозная Сестра — это было эффективно. Транспортные средства монтировались на разнообразных платформах и в разных сочетаниях модулей. От индивидуальных элитных морских и подводных мобилей и флаеров, до громадных грузовых платформ.
Инфраструктура людских поселений не граждан, формировалась вокруг глубоководных впадин свалок, выработавших свой ресурс — объемы мусора свалок выходили уже на поверхность Океана. Кто-то жил на понтонах, а самые бедолаги ютились на мусорных пиках. Иерархия планетарных мусорщиков устоялась давно и строилась на владении средствами добычи хабара. Но наверху пирамиды, как и всюду на на нелегальном промысле, находились посредники. Они владели складскими помещениями, цехами сортировки, транспортом и забирали львиную долю добычи в обмен на еду, амуницию, расходники и комплектующие. Крышевала всю эту деятельность планетарная корпорация «Вторичный ресурс» (точнее ее служба безопасности), выкупившая у Протектората Зифари лицензию на переработку вторичного сырья свалок в стандартные сырьевые продукты Содружества: сплавы металлов и брикетированный пластик. Корпорация, фактически владела монопольным правом на закрытые свалки.
В основном, добыча хабара осуществлялось из под воды, при помощи разнообразных аппаратов — от персональных легководолазных скафандров, до комплексов дроидов различных типов. Аппараты добычи являлись ненадежным старьем и требовали постоянного ремонта. Добыча хабара со свалок являлась очень рискованным занятием, так как морская фауна Океана была многочисленна, разнообразна и крайне опасна. Муренообразные рыбы длинной до десяти метров, местные акулы и океанские крокодилы. Гигантские черепахи, кальмары и огромные медузы обживали подводные свалки, не говоря о многочисленных мелких ядовитых тварях. А неустойчивое равновесие этих гор мусора, часто приводило к обрушению туннелей проложенных для добычи вглубь свалки. Поэтому общество старателей формировали отчаянные люди, которым терять было нечего, да и приобрести… тоже нечего.
Вот в эту социальную группу меня выкинула администрация Центра беженцев Зифари. После того, как я отказался ставить примитивнейшую нейросеть (мотивировав это религиозными убеждениями) и идти в ассенизационную службу столицы планеты. Столица именовалась одинаковым с планетой названием — Зифари.
Таким образом, я получил статус перемещенного лица, со всеми положенными ограничениями не гражданина планеты. Никто и как звать никому не интересно.
С попутным грузом, гравитационная платформа доставила меня в район Большой Свалки. К новой счастливой жизни цивилизованного мира. И первыми, кого я увидел сойдя на причальный понтон были подростки, возрастом от 12 до 15 лет, сидевшие в тени большого старого контейнера. Они были загорелыми до черноты и с, как бы, выцветшими на солнце глазами. Я сразу понял, что эта банда, а так же, что это мой контингент. Мои соратники на годы, если я сумею реализовать задуманное. Выделить главного было не сложно, я подошел к нему и начал переговоры.
— У меня есть к вам деловое предложение, — сказал я главарю.
— Еще один нищий придурок с идеями, — сказал сидевший рядом с главарем недомерок, типичная шестерка.
— Я думаю, старший сначала выслушает меня, а потом можно и обсудить, кто здесь недоумок. С тобой или со всеми вами вместе, — спокойно ответил я.
— Говори, — сказал наконец главарь.
— Я ремонтирую то, что вы приносите. Конечно, что смогу и что возможно отремонтировать. Вы находите мне ручной инструмент и обеспечиваете спокойное место для работы. Я не хочу, что бы мной занялись торпеды барыг, ведь мне здесь придется жить.
Юноша минуту внимательно смотрел на меня и видимо решился:
— Варух, принеси штуковину, что мы подняли сегодня.
Пацаненок лет двенадцати смотался за контейнер и принес… миниатюрный пищевой синтезатор. Примитивной конструкции, но сделанный по стандартам Содружества. Видно они ждали купца на этот, несомненно драгоценный здесь прибор. Осмотрев прибор, я понял, что его вряд ли кто купит — прибор был убит процентов на семьдесят. Но зато главная деталь, конвертер — был исправным.
— Мне нужен инструмент, подключение к энергии, картриджи для отладки и весь хлам бытовых приборов, что вы накопали. Я попробую.
Босс посмотрел на Варуха, видно его штатного заместителя по технике и тот поманил меня за собой. Мы пришли в помещение построенное из стенок контейнеров, одна часть которого была забита небрежно сортированным хламом. Другая была чем-то, вроде мастерской. Подборка инструментов была неплохая и все они исправны и ухожены.
— Так, ну хоть кое-что есть для работы. Варух, зови меня Илич. Приведи двух парней покрепче, а я начну разбирать синтезатор и осматривать сломанные детали и узлы.