- А почему он тебя Аспидом называл?
- Ядовитый, наверное,- усмехается друг.
Налетает порыв ветра. Песок взвивается вверх призрачными смерчами. Море идёт
рябью. Потемнело. На Солнце накатилась тяжёлая грозовая туча. Я зябко передёргиваю
плечами, где-то вдали, тёмная серость горизонта осветилась мощными фиолетовыми
вспышками, но грома пока не слышно. Пахнет озоном, в воздухе появляется солёная
пыль. Акулы неторопливо идут на глубину. Недовольные чайки, то одна, то другая,
взмывают воздух. Даже крабы, что рыскали по берегу, группками соскальзывают в море.
Налетает тугой порыв ветра, мигом срывает с моря клочья пены и, небо будто
лопается. Шквал из дождя тяжёлыми струями ринулся на берег, моментально изменив
весь пляжный ландшафт в нечто суровое, страшное, серое. Бесчисленные молнии,
наскакивая друг на друга, вызывают такую оргию огня, что зрелище буквально
гипнотизирует. Раскаты грома звучат неправдоподобно громко, перепонки едва
выдерживают канонаду. Ветер стремительно усиливается, море бушует, клочья пены
взвиваются в воздух, и тяжёлые волны вздыбливаются над пляжем.
- Берегом не пройдём, уходим в скалы!- кричит Аскольд.
Мы ринулись к крутым скалам, по которым пенистыми потоками несутся потоки
воды вперемежку с глиной. Мокрые и грязные выбираемся на поверхность и нас едва не
сбрасывает ураганным ветром обратно со скал.
Гроза продолжается несколько часов, то затихает, то наращивает свою мощь.
Молнии, огненными столбами бьют в опасной близости. Яростно шипят, трещат,
разбрасывают искры и распространяют вокруг себя неповторимый запах, какой-то
освежающий, резкий и грозный.
Но вот, ветер стихает. Ливень превращается просто в дождь, молнии ушли за
горизонт, гром мурлычет далеко за лесом. Небо очищается от серости и черноты, чистое
Солнце улыбнулось с небес, и заливает округу тёплыми лучами.
Не торопясь идём вдоль обрыва в сторону лагеря. Что там произошло? Как люди
пережили удар стихии?
В лагере значительно прибавилось народа. Незнакомые люди небольшими
группами рассредоточились на каменистой площадке. Все мокрые, многие растерянные, некоторые пострадали от ударов стихии.
Как я заметил, некоторые бассейны с водой смыло потоками воды, разрушило
спальные места, навесы, но коптильня устояла, и сейчас из неё валит дым. Каким-то
чудом сохранился костёр, укрытый ветками, там что-то запекается. Тем временем
Аскольд оглядывает промокших, усталых, несколько растерянных людей.
- Самое время представить тебя народу,- шепчет он мне,- в таком состоянии легче
принять тебя. Им нужен защитник, они ждут его.
Аскольд обводит всех взглядом и вдруг, без подготовки, властно кричит:- Всему
населению срочно собраться у костра для экстренного сообщения!
Голос его хорошо поставлен, чувствовался прирождённый оратор, я даже
позавидовал немного. Вот чего мне всегда не хватало так это владеть искусством
пламенных речей, доводящих до экстаза толпы.
Люди, удивлённо косясь на нас, задвигались и скоро сгрудились вокруг нас.
- Слушайте люди, народ нашей новой родины. Господь дал нам этот мир и мир этот не
плох, я вам скажу. Только мы хилые и не можем по достоинству оценить этот воистину
божественный дар. Мы должны доказать Ему и себе, что достойны жить здесь и не сгинем
поодиночке, голодные, истерзанные зверьми. Мы должны быть вместе и нам нужен
мудрый, справедливый человек. Мы обязаны подчиняться ему. Нам как жизнь, нужна
твёрдая рука, которая не допустит праздности, шатания, анархии в любых проявлениях, так как это смерти подобно для нашего маленького
народа, который сейчас как тлеющий уголёк, может внезапно потухнуть, а это смерть, или
вспыхнуть в великое пламя, а это наши дети, внуки, правнуки - жизнь надёжная,
счастливая, умная и сытая. На наше счастье есть человек, который поведёт нас вперёд, и
не я его выбрал, и не вы - это свыше. Для меня выпала большая честь представить его.
Многие его знают, может, удивятся. Но это уже решено и не нам это, оспаривать.
Аскольд, как настоящий оратор, говорит немного, но ёмко, проникновенно. Знает,
самое важное впрессовывается в души людей в первые пятнадцать минут, далее люди
просто слушают, а потом и вовсе может произойти обратный эффект. Я понимаю, хитрец
Аскольд добился своего, наш маленький народ дошёл до кондиции и проглотит всё, что
он скажет.
Наконец он торжественно поворачивается ко мне и, неожиданно в глазах возникает
изумление. Я слышу хлопанье крыльев, над моей головой взмахивает крыльями
невероятной красоты сокол. Его оперение светится медным, серебряным и золотым
светом. В восхищении взираю на птицу нереальной красоты. Сокол грозно сверкает
строгими глазами и опускается на плечо. Возглас изумления вырвался у толпы и, в тот же
час, Аскольд выкрикнул:- Вот он, человек, который нас поведёт, Великий князь Никита
Васильевич!
Сокол на плече словно соглашается с этим решением, хлопает крыльями. Затем,
сжимает плечо острыми когтями, да так, что брызгает фонтаном кровь и, с
торжествующим клёкотом стремительно взвивается в небо, растворяется в нём.
Толпа охнула как один человек. Это произошло, я Великий князь. Подождав, когда
люди немного успокоятся, поднимаю руку, моментально возникает тишина.
- Сограждане!- с чувством произношу я.- На нашу долю выпало немалое испытание, мы
привыкли к той жизни, заполненной равнодушием, насилием, где каждый из нас был
заперт, в своей скорлупе маленького мирка. Мы забыли, что есть настоящие друзья, везде
искали хоть небольшую, но выгоду. Мы убиваем, мы доносим друг на друга, мы
уничтожаем леса, океаны, мы стараемся уничтожить всё, с чем только соприкасались.
Конечно, это касается не всех, но мы с вами на всё закрываем глаза, и нет нам за это
оправдания. Но нам дают шанс, всё исправить. Мы сейчас в мире первозданной чистоты.
Он суров, но благосклонен. Он может покарать и наградить. Сейчас я издам первые указы, которые, считаю, необходимы на данное время. Начальником безопасности нашего
государства назначается князь Аскольд,- слово князь, выпрыгивает с моего языка, словно
против моей воли.
Аскольд вздрагивает, но уверенно выходит вперёд, кивает:- Спасибо тебе, Великий
князь, за доверие.
- Его главная обязанность, стоять на страже законов. И, подбор кадров,- уточняю я.-
Капитан первого ранга в отставке князь Анатолий Борисович, призывается на
действительную воинскую службу, с сохранением звания.
У тестя странно блеснули глаза. Он склоняет голову:- Служу нашей стране и тебе,
Великий князь,- чётко, по- военному, чеканит он.
Гл.4.
Один за другим вспыхивают костры, люди запасаются хворостом, чинят навесы,
бассейны для воды, расчищают очередные площадки. Работа кипит, Аскольд безупречно
выполняет обязанности.
Только под вечер несколько освободился и стал мастерить лук. Я знаю, настоящий
лук, в данный момент, изготовить невозможно, для этой цели требуется не меньше года, а
то и более: сушка, придание нужной формы, наложение одного сорта дерева на другое, обвязка роговых пластин и многое другое - процесс трудоёмкий и сложный. Но, из-за
недостатка времени, приходится использовать сырое дерево, лук будет не слишком
упругим и недолговечным. Ничего, сломается, сделаю другой. А в это время буду сушить
заготовки под навесом.
Из толстой длинной жилы изготавливаю тетиву. Один конец намертво
присоединяю к древку лука, а на другом завязываю петлю. Около меня останавливается
Игнат:- Низко петля расположена, племяш, не натянешь.
- Я попробую,- скромно ответствую я.
- Дай мне,- он берёт лук, делает упор о камень, мышцы вздуваются как валуны, но петлю
дотягивает лишь чуть более половины лука.
- Вот видишь, неправильно завязал. Надо переделать, Великий князь,- с иронией говорит
он.
Не говоря ни слова, во мне кипит азарт, я хочу утереть нос славному дядьке,
медленно беру лук, делаю упор о пятку и, под насмешливым взглядом Игната, сгибаю.
Лук натужно скрипит, петля неумолимо продвигается к цели, мышцы наливаются
металлом, с лица Игната сползает улыбка. С музыкой гудящего шмеля, петля запрыгивает
на наконечник лука.
- Всё!- выдыхаю я.
- Ты меня, последнее время, сильно удивляешь,- несколько неодобрительно жуёт губы
Игнат.
Мы стреляем до самой темноты и в полной темноте, только отблески костра едва
освещают мишени. Перешли на расстояние в пятьдесят метров. Да, бывали у меня
обидные срывы, видно новый мир не до конца изменил меня или, дал возможность
насколько поучиться самому. Под конец тренировки я довольно сносно поражаю мишени, правда, хуже Аскольда, тот в стрельбе как бог.
Серебряный месяц ровно светится среди россыпи жемчужных звёзд, море шелестит
по гальке, резво плещется рыбёшка, ухает ночная птица, летучие мыши порхают над
нашими головами как большие чёрные бабочки, под камышами, в корнях, зажигают
удивительные огоньки светлячки.
Детей уводят спать. Я, в окружении друзей, Аскольда и Семёна, сижу на берегу,
любуюсь ночью. Руки гудят, тело ноет, кончики пальцев кровоточат, не лёгкая
тренировка, но удовлетворение полное. Семён хвастается своими успехами, с пяти метров
он почти иногда попадал в сто сантиметровую мишень. Мы беззлобно посмеиваемся и
рекомендуем ему вместо лука освоить дубину.
Не дождавшись нас, спустились Ладушка и Яна. Немного пожурив, усаживаются
рядом и так же принимаются созерцать ночь. Здорово и спокойно.
Около часа говорим о всякой ерунде. Семён вспомнил несколько курьёзных и
смешных случаев из своей врачебной практики. Я тоже загорелся после и выложил пару
таких смешных историй, что Яна, взвизгнув, бросилась в ближайшие кусты, а Ладушка
шутливо дала, мне по шее, так же заливается в хохоте. Аскольд же больше слушает, скребёт тощую бородёнку, посмеивается. Потом он плавно перевёл наши байки в более
серьёзное русло и, в конце концов, мы говорим на злободневные темы.
- Народ под впечатлением от сегодняшних событий. Сокол, что оставил на твоём плече
отметину виде короны, произвёл неизгладимое впечатление, толкуют, что это чуть ли не
сам бог в виде птицы или, по крайней мере, его посланник. Это помогло нам сплотить
людей. Хороший задел для укрепления власти. Но, время пройдёт, страсти утихнут,
события этого дня потускнеют и найдутся шакалы, которые захотят всё порушить.
Тенденции к этому есть. Я приглядываюсь к людям в нашем городе, есть опасные типы, явные и скрытные. Последние из них, более неугодны для нас. Они потихоньку
прощупывают народ на предмет вшивости. Потенциальные единомышленники у них есть.
Если мы проявим, хоть небольшую слабину, нам вцепятся в горло.
- Неужели всё так серьёзно?- тревожится моя жена.
- В полной мере,- кивает Аскольд.
- И, что они сделают?- тревожится Семён. В глазах колыхнулся страх.
- Убьют,- усмехается начальник безопасности.
- А, ты, что думаешь?- обращается ко мне Лада.
- Будем работать на опережение.
- Это как?
- В режиме военного времени,- мрачно усмехаюсь я.
- Пару человек казним, на долгое время будет мир и порядок,- с невозмутимым видом
изрекает Аскольд.
- Ты шутишь?- недоверчиво улыбается моя жена.
Яна сидит посуровевшая, она как никто знает мужа, но никогда не вмешивается в
его дела.
- У нас гости,- неожиданно говорит Аскольд, внимательно вглядываясь в темноту.
Действительно, справа по берегу идут люди.
- Что за путники сюда пожаловали?- всматриваюсь я в том направлении.
- Ночью нормальные не ходят,- поджимает губки Лада.
- Шли бы вы в лагерь, девочки,- бросает Аскольд.
- Их трое ... точно, трое,- замечает глазастая Яна.- Думаю, мальчики, в случае чего, вы
справитесь,- уверенно говорит она, хищно раздувая ноздри.
- Ладно, сидите,- Аскольд по своему обыкновению усмехается. Кажется, он всё просчитал
и считает, произойдёт нечто забавное.
Фигуры медленно приближаются. Их трое мужчин весьма крепкого телосложения,
в руках держат толстые палки. Когда равняются с нами, я понимаю жену, «ночью
нормальные не ходят», они мне сразу не понравились. Все почти лысые, морды в щетине, татуировки вызывающе бьют синевой, глаза наглые, маслянистые.
- Здорово, братаны,- вякает один из них.- Греетесь под Луной,- хохотнул он, думая, что
остроумно шутит.
Краем глаза отмечаю, как Аскольд выудил на свет божий, длинный кусок
обсидиана, острого как бритва и понял, если начнут мутить, шансов у "братанов" никаких.
- Живёте там?- указал тот взглядом на скалы, где виднелись отблески от костров.-
Далеко,- глубокомысленно изрекает он.
«Братаны» явно изучают нас. Они видят: один из нас, Аскольд, что-то вроде
аспиранта, худощавый, с неказистой бородкой, вроде бы слякоть, но только, их сбивает с
толку, очень уж он, спокоен. Я, так же, не выделяюсь телосложением,
покрепче, правда, но, так себе. Семён крупный, но несколько рыхловат, тоже не
противник.
Видно всё, прокрутив в своих мозгах, они решили действовать:- Братаны, баб у вас
многовато, одну отдайте, миром разойдёмся.
Лада вспыхивает словно факел, глаза сверкнули как звёзды, испепеляя подонков
ненавистью. Яна та попроще, она просто с пренебрежением бросила:- Шли бы вы своей
дорогой, козлы, не ровен час, обделаетесь в штаны, вонять будете, хотя, вы и так
смердите, хоть нос зажимай.
- Во, чешет!- восхищается главарь,- решено, мы заберём эту тёлку.
Что произошло всей момент, за гранью соображения. Семён с рёвом взбесившегося
ишака вскакивает на ноги и тычет обломком копья урке в рот. Кровь брызгает фонтаном
как из брандзбойда. Главарь попытается вырвать палку, но неожиданно рухнул на землю, кусок сломанного лука ещё глубже входит в глотку и он благополучно испускает дух.
Двое других попятились, расклад сейчас не в их пользу, двое против троих, не считая
женщин, хотя я уверен, наших женщин недооценивать нельзя.
Аскольд, поигрывая смертоносным осколком обсидиана, непонимающе
спрашивает:- Вы куда, братаны? Мы не договорили.
- Мы не при деле,- скулит один из бандитов,- мы уходим. Против вас мы ничего не
имеем.
- Щенки, заберите этого с собой, он оскверняет наш берег,- рыкнул я, указывая на
мертвеца.
Подонки, безропотно подчиняются, хватают главаря за ноги и волокут туда, откуда
пришли недавно. Когда они скрылись, я поворачиваюсь к стоящему как столб Семёну:-
Семён Семёнович, а ты опасный тип, уже два жмурика на твоей совести. Как же так, как
же твои демократические принципы,- я подкалываю его, но понимаю, зря сделал, парень
расплакался и рухнул во весь рост на песок:- Я не знаю, как это произошло,- причитает