«Верно, — усмехнулся Палендий. — А теперь отпусти меня. С завтрашнего дня можешь приступать к занятиям».
— Прошу, отпусти меня! — воскликнула женщина. — Мне больно!
Он немедленно разжал пальцы. Женщина отдернула руку, потирая запястье. Она прежде не понимала, что значит оказаться беспомощной в могучих руках.
— Да и к чему мне терять время, разглядывая простую рабыню? — рассеянно сказал гладиатор.
— Я не рабыня! — закричала женщина. — Рабыней была та девушка, которая разливала кану!
— Вы обе рабыни, — возразил он.
— Я не рабыня! Я патрицианка!
— Нет, ты рабыня, — повторил гладиатор.
— Нет! — закричала она.
— В школе меня научили, как, глядя на женщину, определить, рабыня она или нет, — объяснил гладиатор.
— И что же, я похожа на рабыню? — раздраженно поинтересовалась женщина.
— Да.
— Убирайся! — велела она.
Гладиатор отступил назад и поклонился.
— Да, госпожа.
— Что за состязания будут завтра вечером? — вдруг спросила она.
— Пока это секрет.
— И ты будешь участвовать?
— Насколько я понимаю, это неизбежно, — ответил гладиатор.
— Конечно.
— Госпожа желает присутствовать? — спросил он.
— Разумеется, нет!
— Спокойной ночи, госпожа, — сказал гладиатор, еще раз поклонился и ушел.
Вскоре в том же коридоре показался капитан, который направлялся к залу управления. Судебный исполнитель стояла у иллюминатора, одной рукой впившись в раму, а другой прижимая к себе сумочку. Она вглядывалась в молчаливые глубины ночи, где вспыхивали огоньки далеких солнц и звезд. Женщина казалась испуганной. Капитан остановился, вопросительно глядя на нее.
— Со мной все в порядке, — заверила она.
— Я только что встретился с двумя телохранителями Палендия. Надеюсь, они не приставали к вам?
— Нет! Конечно, нет! — ответила она.
— Разве к ней можно пристать? С рабынями так не поступают, им просто приказывают…
— Напрасно таким людям позволяют находится на свободе, — заметил капитан.
— Несомненно, — усмехнулась она.
— Их следует держать в клетке.
— Наверное, — она не смогла удержаться от смешка.
— С вами все в порядке? — насторожился капитан.
Она кивнула. Она слышала, что рабынь иногда держат в клетках, причем довольно тесных.
— Желаю вам приятного вечера, — произнес капитан.
— Капитан, завтра вечером ожидаются какие-нибудь зрелища?
— Зрелища?
— Ну да — бои, состязания?
— Да, состязания.
— Могу я узнать, где именно и когда? — спросила женщина.
— Боюсь, вам это будет неинтересно, — нерешительно ответил капитан. — В нижнем отсеке корабля, секция девятнадцать, через час после ужина.
— Все зависит от того, как я себя буду чувствовать завтра вечером, — произнесла женщина. — Если заскучаю, то приду.
— Вам не следует этого делать, — заметил капитан.
— Почему же?
— Я не уверен, что зрелище покажется вам приемлемым, — объяснил капитан.
— Надеюсь, другие женщины там будут?
— Несомненно.
— И я имею полное право прийти? — допытывалась она.
— Ну конечно!
— Ведь это круизный кораблю, на нем не может не быть развлечений, — продолжала женщина. — Я заплатила за билет.
— Полностью согласен с вами, — кивнул капитан.
— Тогда в чем дело?
— Ни в чем, — ответил он. — Только вы родом с Тереннии…
— Ну и какое это имеет значение? — спросила она.
— Никакого.
«Тогда посмотрим, какое настроение у меня будет завтра вечером», — решила она.
Она отклонила предложение капитана проводить ее до каюты — в конце концов, она была родом с Тереннии. Однако, если быть точным, следует упомянуть, что после ухода капитана женщина вновь заволновалась. Она смотрела через иллюминатор на звезды и планеты и не могла избавиться от страха — она чувствовала себя такой маленькой и беспомощной! Сам корабль со своими сложными системами жизнеобеспечения казался недоступным ее пониманию. Женщина думала, что напрасно не позволила капитану проводить ее до каюты. Идти туда было далеко, через несколько коридоров, а она была одета так, что все становилось ясно с первого взгляда — она не существо, равноправное с мужчиной, а настоящая женщина. Она взглянула на свое отражение в иллюминаторе. Нет, она действительно не такая, отличающаяся от «равноправных» женщин. Она поспешила в каюту, постоянно оглядываясь, даже останавливаясь, прежде чем свернуть в другой коридор, и наконец, испуганная, задыхающаяся, — ибо все время ей пришлось идти мелкими шажками, как позволяла одежда, — она достигла своей двери. Через мгновение она очутилась в каюте, навалилась плечом на дверь и заперла ее на два оборота ключа. Она тяжело дышала. Внезапно зарыдав, она опустилась на колени рядом с дверью, вытянув руки по ее холодной стальной обшивке.
Она не рабыня! Она в безопасности!
Глава 10
— Что за отвратительная одежда! — рассмеялась одна из зрительниц.
Судебный исполнитель не сочла нужным отвечать ей.
— Не сердитесь! — продолжала женщина. — Садитесь рядом со мной, — и она указала свободное место на скамье.
Судебный исполнитель улыбнулась и подошла к ней.
— Я очень опоздала? — небрежно спросила она.
— Совсем нет, вы как раз вовремя, — заверила ее соседка.
Артисты, если так можно было их назвать, еще не появились на огороженной деревянным барьером арене, окруженной трибунами. Зал в секции девятнадцать имел очень высокий потолок; вверху можно было разглядеть длинные, ничем не прикрытые стальные брусы и шпангоуты. В секции, одной из сотен ей подобных, умещалось несколько тонн груза. Теперь же в ней находились только скамьи, да по углам стояло несколько контейнеров и спасательных капсул. Секцию освещали мощные электрические прожектора, маленькая арена была залита их слепящим светом. Включать свет можно было с пульта, находящегося у двери. Дальний угол секции скрывался в полутьме — вероятно, где-то там артисты ожидали своего выхода. Если это и было зрелище, то оно не отличалось профессиональной постановкой.
— В чем суть сегодняшнего состязания? — спросила судебный исполнитель.
Да, она пришла слишком рано — собралось всего несколько зрителей.
— Не знаю, — ответила ее соседка, одна из тех женщин, что прошлым вечером сидели за столом капитана. Вместе с другими после ужина эта женщина поцеловала дочь судьи и пожелала ей счастья. — Мне не хотелось обидеть вас, дорогая, — продолжала она. — Я уверена, что ваш наряд приемлем на Тереннии.
— Это обычная одежда людей моего круга, — подтвердила судебный исполнитель.
— Женщин и мужчин?
— Конечно.
— Понятно, — протянула соседка так, что становилось ясно: она ничего не поняла.
— Мы одинаковы, — продолжала судебный исполнитель.
— И мужчины, и женщины?
— Да.
— Вам это не кажется нелепым? — поинтересовалась соседка.
Судебный исполнитель предпочла оставить этот вопрос без ответа.
— Простите, — спохватилась соседка.
— Ничего страшного, — успокоила ее судебный исполнитель.
Соседка сегодня была одета не в вечернее платье, уместное за ужином у капитана, а в нечто более приличествующее для посещения состязаний — хорошо сшитый брючный костюм.
— Вчера вечером вы были одеты совершенно иначе, — заметила соседка.
Это была правда. Облегающее белое платье без рукавов, купленное на корабле, в которое судебный исполнитель осмелилась облачиться вчера, как небо от земли отличалось от тереннианской одежды, так называемой «униформы», надетой ею сегодня. Униформа была призвана скрыть половые признаки — это пытались сделать различными способами, более или менее успешно. Сегодня судебный исполнитель надела самый распространенный вид униформы — намеренно широкую, бесформенную мешковатую одежду из целого куска ткани. Ткань скрывала ее от шеи до щиколоток. Одежда внизу имела широкие штанины и нечто вроде длинной серой накидки поверх них. Вдобавок судебный исполнитель надела «балдахин» — проволочную раму, укрепленную на вороте униформы и поднимающуюся над головой, с прикрепленными к ней полупрозрачными «занавесями». Это сооружение должно было скрыть изгиб ее плеч и откровенные выпуклости груди. Единообразие и в поведении, и во внешности высоко ценилось на Тереннии.
— Несомненно, Палендий будет здесь, — беспечно проговорила судебный исполнитель.
— И его великолепные животные тоже, — кивнула соседка.
Судебный исполнитель смутилась. Конечно, Палендий не слишком интересовал ее. К своему стыду, она поняла, что соседка чересчур ясно понимает ее чувства.
Следует упомянуть, что хотя сегодня судебный исполнитель надела униформу, под ней скрывалась совершенно иная одежда, также купленная на корабле — еще более редкая и необычная для Тереннии.
Это белье было тщательно скрываемым секретом судебного исполнителя. Она чувствовала, что могла бы умереть от стыда, если бы ее тайну кто-нибудь разузнал.
— Вы заметили, как смотрел на вас тот парень, что стоял справа от Палендия? — спросила ее соседка.
— А вы заметили? — довольно переспросила судебный исполнитель. Значит, ей это не показалось. Конечно, так она и знала, но все же было приятно получить тому подтверждение. Кроме того, ей польстило внимание соседки — оно тешило ее тщеславие, ибо судебный исполнитель, как любая женщина, была тщеславна.
Именно на нее одну смотрел этот мужчина!
— Конечно, — кивнула соседка.
— Неужели? — изумилась судебный исполнитель, которая, следует признаться, ожидала услышать нечто большее.
Соседка отлично поняла ее.
— И еще как смотрел! — прошептала она.
— Как же? — выспрашивала судебный исполнитель. Каким душным внезапно показалось ей новое белье, поверх которого была надета униформа!
— Даже не спрашивайте, милочка, — ответила дама в брючном костюме, как бы желая прекратить разговор.
— Нет, прошу вас, говорите, — настаивала судебный исполнитель. — Я хочу знать.
— В самом деле?
— Конечно.
— Я знаю, что вы из патрицианок, милочка, — продолжала соседка, — все мы завидуем и восхищаемся вами, но этот мужчина смотрел на вас так, как будто вы не более, чем заурядная рабыня!
— Понятно, — кивнула судебный исполнитель.
— Прошу вас, не обижайтесь, — попросила ее соседка.
— Конечно, не буду, — ответила судебный исполнитель.
— Хотела бы я, чтобы он так смотрел на меня! — шутливо вздохнула соседка.
— Я не рабыня, — раздраженно возразила судебный исполнитель.
— В глубине души все мы рабыни.
— Не может быть.
— Неужели вы никогда не размышляете, сколько бы за вас могли заплатить? Какова цена вам как женщине?
Судебный исполнитель сердито молчала. Она и впрямь иногда, чувствуя себя одинокой, никому не нужной и забытой, думала, сколько она может стоить и найдется ли мужчина, готовый заплатить за нее. Много раз она представляла себе невольничьи торги, лица мужчин, скрытые в темноте, и крик ведущего торгов.
— Он похож на варварское божество — такой рослый, с поразительно правильными чертами лица, — сказала судебный исполнитель.
— Разве каждая женщина не будет готова трепетать перед таким мужчиной и повиноваться ему? — заявила соседка.
— Только не настоящая женщина!
— Те женщины, которых вы называете «настоящими», просто еще не встретили своего хозяина.
— Что за вздор! — воскликнула судебный исполнитель, понимая, что ее соседка права.
— Разве вам трудно представить, что вы принадлежите этому человеку? — поинтересовалась соседка.
— Конечно.
— А я считаю, что вы способны на такое, — заметила соседка, поглаживая ей руку.
— Нет! — решительно заявила судебный исполнитель.
— Думаю, вы бы стали повиноваться ему. Наказания вскоре заставили бы вас смириться, — улыбнулась соседка.
Судебный исполнитель проглотила ком в горле и опустила голову. Она не сомневалась, что стала бы повиноваться, угождать, не дожидаясь побоев. Он вполне мог побить ее, если бы остался недоволен, но она не нуждалась в побудительных мотивах.
Скамьи постепенно заполнялись. Вскоре должно было начаться зрелище.
— По-вашему, сколько бы могли за вас заплатить? — раздраженно поинтересовалась судебный исполнитель.
— Не знаю, милочка. Надеюсь, что дорого.
— Понятно.
— Конечно, не так много, как за вас — вы очень красивы, — добавила соседка.
Судебный исполнитель оглядела свою соседку. Ей уже было под сорок лет, она получила хорошее образование, была еще свежа и подтянута. Вряд ли бы за такую женщину заплатили мало. Кроме того, она была не с Тереннии — это обстоятельство могло стать причиной разницы в их цене. Как подозревала судебный исполнитель, женщины с Тереннии невысоко ценились на невольничьих рынках, но ей было неприятно об этом думать. Если уж женщине с Тереннии выпала горькая участь стать рабыней, ее можно было бы вышколить, как и всех прочих. Разве при усердном обучении через некоторое время она не стала бы цениться наравне с самыми дорогими рабынями?
— Смотрите! — сказала соседка.
Капитан, его помощник и несколько офицеров вошли в зал.
— Вы позволите мне сесть рядом с вами? — спросил один из младших офицеров.
— Прошу вас, — ответила соседка судебного исполнителя.
Свободных мест оставалось мало — кроме зарезервированных в первом ряду, где устроились капитан и его первый помощник. Судебный исполнитель и ее приятельница сидели неподалеку от почетных мест, так как пришли заранее, задолго до начала зрелищ, и смогли выбрать место по вкусу.
Офицер сел справа от соседки судебного исполнителя. Он мог бы занять место между дамами, но поскольку одна из них была с Тереннии и, следовательно, могла почувствовать неудобство в присутствии мужчины, он предпочел сесть от нее подальше.
Вскоре свет в зале начал гаснуть.
— Начинается! — шепнула соседка судебного исполнителя.
Глава 11
Огни продолжали гаснуть, пока вся секция не погрузилась во мрак, а затем внезапно зажглись вновь.
На песке арены у входа стоял на коленях крупный, бородатый мужчина. Его длинные, чуть ли не до пояса волосы перехватывала кожаная тесьма. Мужчина был одет в тунику из грубо сшитых шкур. Цепи сковывали его по рукам и ногам.
Завидев его, женщины зашептались.
— Он одет, как варвар, — сказала соседка судебного исполнителя.
— Он и есть варвар, — подтвердил офицер. — Его приняли на борт у Тиноса.
По обеим сторонам от коленопреклоненного варвара стояли два стражника, вооруженные не электрическими дубинками, а револьверами. В Телнарии существовало несколько видов огнестрельного оружия, обычно оно имелось у имперских офицеров. Такие револьверы содержали десять электрических зарядов, при каждом выстреле из дула появлялся узкий, яркий луч.
Этот луч в момент действия мог не только разрезать дерево, но и оплавить металл. Это было особенно важно на космическом корабле. Оружие в Империи, как уже говорилось, было немногочисленным, и одной из причин подобной политики была безопасность властей Империи. Производство оружия было монополизировано государством. Однако примитивных видов — дубинок, пращей, колющего, режущего оружия — было намного больше, чем технически сложного. Многие граждане Империи были знакомы только с простейшими видами. Чтобы ограничить его использование, некоторые рода войск Империи были оснащены мощным вооружением. Энергия высоко ценилась в Телнарии — большинство ее источников иссякли столетия назад на тысячах планет. Однако не следует забывать, что Империя обладала и оружием, способным сбивать планеты с их орбит и распылять их на песчинки…
— Он одет в шкуры зверей, которых сам убил, — объяснял младший офицер.
— Как интересно! — восклицала женщина в брючном костюме.
Однако, как можно заподозрить, ее интересовало не столько происхождение шкур, сколько грубо упрятанное в них мускулистое тело пленника.
Судебный исполнитель заерзала. Ее сердце, как и сердца многих зрительниц, пугливо и отчаянно забилось.
Где-то в галактике существовали мужчины, подобные этому! Что может чувствовать женщина в этих руках?
— С вами все в порядке? — спросил младший офицер.
— Да, — ответила она.
Образованные, утонченные женщины взирали на варвара с легким испугом, несмотря на то, что он был закован в цепи. Как отличался он от мужчин, с которыми эти женщины были близко знакомы!