«Что там дальше? Подать сюда Великого Князя... впрочем, он вполне демократичный дядька. Ну, тогда – а подать-ка сюда императора Добиро!»
– Я не знал, когда на вашем корабле начинается утро, – Продолжил плетение светских кружев Максим, – Поэтому не успел встретить вас у трапа. Однако, когда я узнал, что вы в зале, решил встретить вас здесь.
– Право, не стоит, Ваша Светлость. Тем более, что мой визит неофициальный и я готовилась добраться на Углич самостоятельно.
«До Академии? Самостоятельно? А зачем она об этом сразу, с места в карьер...? А зачем ей в Академию? Так княжич не должен был ее встречать? Так он тут не за этим? А зачем...» – все выкладки Олега летели в тартарары. Единственное, с чем можно было себя поздравить – это пять голографий молодых членов клана Ишики в «персоналке» . Тут он угадал. Со всем остальным – позорно сел в лужу.
– А в этом нет необходимости, сударыня! – Радостно потер руки Максим, сощурив глаза («Хм, небольшой ликбез по японским обычаям он получил» – отметил Олег). – Мой корабль к вашим услугам!
– Очень великодушно с вашей стороны, сударь! Но билеты на экспресс нами уже куплены! – Неяпонец никогда не поймет этого, но для тру-японца поступить против правил – смерти подобно!
– А это тоже не проблема, сударыня! Билеты можно без проволочек сдать! Сударыня, я умоляю вас принять мое предложение и составить вместе с вашими спутниками нам компанию. Моя невеста тоже очень просила об этом.
– Прошу простить моему жениху некоторый напор, – Подхватила Наталья кротким голосом, из-под бровей «расстреляв» Максима, – Иногда его заносит. Мы будем очень рады, если вы присоединитесь к нам. Мы тоже направляемся на Углич в Академию. И будем там в два раза быстрее, чем экспресс. И, не беспокойтесь, я буду держать кое-кого в узде.
Две девушки рассмеялись, характерным жестом одновременно прижав руку тыльной стороной к противоположной щеке. М-да. Наталья тоже прошла этот блиц-ликбез, понял Олег. Надо ж так слаженно разыграть классическую сценку из японского фольклора – «супруга делает выволочку нерадивому муженьку» (зловеще-многообещающим обманчиво-смиренным голоском: «Дорого-о-ой! Кто в доме хозяин?» )
– Госпожа Ишики, – Продолжила Наталья, – Помогите разрешить один маленький вопрос.
– Вопрос?
– Господин Тетерский, – Заговорщицким голосом сказала Наталья, по-европейски указав глазами на Олега, – Собрался на Углич на экспрессе. И было бы просто здорово, если бы вы помогли нам уговорить его присоединиться к нам! Мы его уговорить никак не можем!
Августейшие особы решили меня сегодня уморить... Может, я какой-нибудь незаконнорожденный бастард? Правда, вот тут ты совершила ошибку, подумал Олег. Для японца – слишком прямолинейно и несет гипотетическую угрозу сохранению его, Олега, лица. Сейчас получишь мягкий отпор, Натаха! Держись!
– Прошу меня извинить, сударыня, – Мисаки твердо и спокойно смотрела в глаза графини, – Олег-сан – человек серьезный и ответственный...
Что ж, вполне ожидаемо. Но Мисаки, оказывается, не закончила:
– ...Не скрою, общество такого человека было бы мне очень (она так откровенно посмотрела на Олега, что тот был вынужден смущенно отвести взгляд)... очень приятно. Но советовать что-либо этому достойному господину я не считаю себя вправе. Еще раз прошу меня извинить, Наталья-сан!
Максим подошел и ободряюще похлопал Олега по плечу. Он правильно оценил и причину ответа Мисаки и ошибку Натальи. А также спокойно просчитал способ, которым можно разрядить обстановку и все-таки добиться своей цели.
– Олег, дружище..., – Доверительно начал он, – Скажи, как у тебя хватает нахальства игнорировать просьбы двух, я подчеркиваю, двух очаровательных молодых особ? Что за толстокожесть? Поделись секретом – отращу себе такую же! И, думаю, все-таки придется согласиться, Олег!
Олег притворно вздохнул и развел руками – вся компания облегченно заулыбалась. Было бы глупо отказываться от этого предложения. Ни в компании князей, ни в обществе настоящих японских принцесс, ни на борту эсминцев для спецопераций – он еще не путешествовал. А если учесть, что его спутницей будет Наталья... Хотя, процесс посыпания раны солью в течение целой недели – вряд ли может быть причислено к списку удовольствий.
Все-таки он был неправ – этим утром таки произошло много чего примечательного. Но червячком щекотала мысль:
«Ох, будь осторожен, Олежка! Милость августейших особ – это такая неоднозначная и, временами, опасная вещь, что...»
*** – Ох-ре-неть! – прокомментировал Александр Федорович и, не отрываясь от чтения справки, потребовал у пространства, – Андрюша, Стогоцкого ко мне!
– Есть! – Мгновенно отозвалось пространство мужским голосом и, спустя минуту, – Вызван. Будет через пять минут.
«14-08-2229 14:12. Орбитальная станция «Чайка-Одесса-прима» . Объект «Ехидна» вошел в контакт с объектом «Зайка» и сопровождающими лицами в общем зале ожидания. Разговор велся на японском и русском языках, использования шифра или обмена жестовой информацией замечено не было. Через восемь минут к объектам присоединились «Свечка» и «Малыш» . После обмена любезностями объекты поднялись на борт «Неугомонного-12» (ES3813) и отбыли. Предположительно, на Углич. Ориентировочное время прибытия на Углич – 18-08-2229. Экспресс «Варлаамовский» , на котором должен был лететь объект «Ехидна» прибудет на Углич – 21-08-2229. Эсминец японского флота...»
Император Всероссийский Александр IV Федорович поусмехался от своеобразного юмора «перворожденных» , ТАК назвавших боевой корабль, покрутил головой («М-да, и накарябают же! А ведь по этим бумажкам история писаться будет! «... после обмена любезностями «объекты» ...«). Он не удержался и фыркнул. Закинув руки за голову, развернул кресло в сторону прозрачной стены, выходящей на площадь перед Дворцом.
Колонна «Первопроходец Валентин Сергеев» отбрасывала длинную утреннюю тень аккурат на полукруглое здание Технического Музея. По площади бродили зеваки-туристы, которым гиды наверняка рассказали про то, что Император-батюшка предпочитает работать с «бумагами» по утрам, одна из стен его кабинета – односторонне прозрачная и, о делах государственных за чашкой шоколада размышляя, он, конечно же, на подданных своих взирает взглядом отеческим. Аккурат через это самое окно. Вот и шатаются теперь толпами, что б их, шеи выгибают и на стены пялятся.
– Ваше Императорское Величество! Граф Стогоцкий в приемной.
– Давай его!
Высоченная дверь отворилась и в кабинет прошествовал граф Стогоцкий, начальник Управления Имперской Безопасности. Крупный, упитанный. С лицом сытого домашнего кота, вполне довольного жизнью. Некастрированного. Довольный вислоухий котяра-шотландец в мундире адмирала. Того и гляди, упадет на спину и растопырит лапы с выпущенными когтями – «Давай играть!» Встретишь такого вне стен Императорского Двора и ни за что не догадаешься, что перед тобой глава одной из самых могущественных... Впрочем, кто себе доподлинно представляет, как эти самые «главы» должны выглядеть?
– Вызывали, Александр Федорович?
– Вызывал, Сема! На, вот, прочти. И, это... устраивайся поудобнее, что ли.
Стогоцкий небрежно принял из монарших рук темно-вишневую папку с золотым двуглавым орлом, вольготно развалился на огромном кожаном диване («Котя-я-яра!» – невольно залюбовался Император). Имитация бумажного листка с донесением службы наблюдения в раскрытой папке сначала почернела, но, распознав уровень допуска того, кто держал папку (и убедившись, что в радиусе трех метров никого, кроме таких же посвященных, нет), тут же проявилась вновь.
Начальник УИБ даже не стал читать до конца – в конце концов, эти донесения проходили через него. Хмыкнул, вернул папку.
– Читал-читал. Стиль, конечно, хромает. Но, ничего, подтянется. Агент перспективный. Я на эту операцию кого попало не беру.
– Причем тут стиль, Вячеслав? – Удивился Император. – Что думаешь по самому факту?
– А-а-а, – довольно протянул Стогоцкий, – Правнук твой, конечно, подсуетился. Но в первую очередь Добиро воду мутит.
– И?
– А ничего. Годом раньше – годом позже. Какая разница?
– А у тебя все уже готово?
– А то! Чего-то вроде этого мы от Добиро и ожидали, а он, наверняка, ожидал того, что мы ожидаем. Так что все уже на мази, нужные люди уже направлены в Академию...
Глава 05. Шесть лет назад или Великолепные красные бриллианты дома Ишики
– М-да! – Пробормотал Александр Федорович, когда ему доложили о том, что произошло на Угличе. – Вот это поворот!
Но лицом не дрогнул ни на йоту... столетняя политическая закалка – а вы чего хотели! Смотрел на тихо переговаривающихся подчиненных все также снисходительно и ласково. Кабинет министров заседал уже второй час.
Император отметил, как встрепенулся граф Стогоцкий. Видимо, принимал и переваривал ту же саму информацию, поднял взгляд на своего начальника. Александр Федорович ответно усмехнулся на вопросительный и чуть-чуть азартный взгляд начальника Имперской Службы Безопасности. Да, уж... этому только дай волю построить десяток-другой комбинаций.
– Давно? – Спросил он в пространство, включив «завесу» – теперь окружающие не только не услышат ни слова, но и по губам прочесть ничего не смогут.
– Ровно тридцать минут назад, сир, – Ответил невидимый секретарь. – Оба были доставлены в госпиталь при РИВАКОС.
– Состояние...
– Вне опасности. Прогноз – оптимистичный.
– Другие пострадавшие?
– Серьезно пострадал один инструктор, вовремя не распознавший симптомы активации. Сунулся разнимать. Сейчас он в коме. Прогноз – негативный.
Император помолчал, взвешивая все «про» и «контра» , и – принял решение:
– А что! Так даже интереснее! Организуй-ка мне разговор с Добиро. Частный вопрос. Без протокола... Хочу взглянуть, как воспримет новость эта хитрая азиатская рожа!
– Есть!
*** – Когда? – Прошептал непослушными губами Олег.
По телу, ускользая из-под матового шара излучателя, бегала пульсирующая боль. Шаром излучателя неустанно водил медицинский робот, но шар был один, а очагов боли – несколько, и медробот банально не успевал. Увы, но использование второго блокиратора нервных импульсов могло привести к чему-то, отдаленно напоминающему резонанс, и, как следствие, некрозу живых тканей.
– Завтра. – Так же хрипло ответила из соседнего мед-кокона Мисаки. – С отцом связался лично Светозарный. И отец приказал... Вполне логичный приказ, между прочим. Кто-то ожидал чего-то другого?
Они с Мисаки лежали в огромной палате. Белая чистая зала удручала своей стерильностью – тут не было ни одного красного, желтого, зеленого или синего пятнышка – только девственно белый с черными вкраплениями.
Почему их – парня и девушку – положили в одну палату, Олег сообразить никак не мог. Конечно, сероватый гель надежно скрывал голое тело, а наружу выглядывало только лицо. Но ведь время от времени проводились процедуры, гель спускали, их вдвоем одновременно (!) обтирали какими-то губками... И при этом не ставили между ними даже ширм! Любуйся прелестными «эльфийскими» округлостями и изгибами, сколько хочешь!
Да что там! Их коконы даже разместили рядышком, «валетом» , будто позаботившись, чтобы пациентом было максимально удобно общаться! Если б тело было скрыто только гелем, можно было бы трогательно взяться за ручки – взаимное расположение было для этого идеальным. Но кроме геля был еще корпус кокона...
– Ну, надо же, какая честь! – Притворно восхитился Олег. – Лично Светозарный Добиро!
– Паясничаешь? Зря. Их Величества являются гарантами нашей учебы по обмену.
– А кто с нашей стороны? Или, как обычно, «секретные сведения» ?
– Какие ж они секретные – об этом тогда все новостные сайты трезвонили... Граф Семицветов. Младший, конечно. Гостит сейчас в резиденции нашего клана на Эдо. Тома писал: неплохой паренек, веселый.
Боль навалилась в очередной раз с новой силой. Задыхаясь, Олег прошипел:
– Гребанный Мельниченко! Так примитивно взять меня «на слабо» ! Мы ведь с тобой даже близко про спарринг не думали! Коз-з-зел!
– Да, уж! Ну, у тебя будет хоть какое-то моральное удовлетворение – начистишь ему рыло.
– Дудки! Я теперь – пилот-сенс. Даже если б не хотел, все равно убью ненароком. А пользоваться этим научусь года через три, не раньше.
– Да? Действительно. Жаль. Меня в ближайшие годы за границы Империи уж точно не выпустят. Ну, тогда начистишь через три года. Тоже мне – нашел проблему...
– К тому времени его прибьют без моей помощи. Говнюк!
Олег помолчал, пережидая приступ особо сильной боли в правом плече.
– Может, обойдется?
Мисаки, как всегда, прекрасно поняла, что он имел в виду:
– Не-а... Сам должен понимать. Необученный сенс-пилот. На своей территории. Нонсенс. А уж на чужой...
Мисаки помолчала. Олег и сам все прекрасно понимал.
– Будешь по мне скучать, Олег?
– Что? Я? Смеешься! – Возмутился Олег. – С чего мне скучать!
Как всегда, Мисаки он обмануть не смог.
– Бака! – Хмыкнула Мисаки. – Секс с тобой был приятен. Я тоже сильно скучать не буду, но полноценную тебе замену придется поискать. Впрочем, у тебя с этим тоже будут проблемы – в постели я была хороша-а-а!
Несмотря на боль, Олег почувствовал, как жар заливает лицо, находящееся над поверхностью геля. Он даже закашлялся.
– И краснеешь, будто девственник! Странно, я у тебя совершенно точно не была первой! Может быть, была второй? А первой у тебя была какая-нибудь опытная женщина, старше тебя раза в два. Угадала, да?
– Вот что меня в тебе всегда подкупало, Ми-тян, так это беспардонность, помноженная на отсутствие комплексов, доходящая до бесстыдства и асоциальности! – Выдавил из себя красный, как рак, Олег.
– Я такая! – Весело оскалилась Мисаки. – Умеешь ты... классифицировать!
А Олег внезапно понял и мысленно обозвал себя бесчувственным пеньком:
– Больно, Ми-тян?
– Терпимо. – Сквозь зубы. – Женщины вообще выносливее мужчин. Боль во время родов убьет любого мужика. Если б вы еще рожать умели...
Олег остро (с какой-то даже ненавистью) пожалел, что не может вытащить руку из кокона... Корпус его кокна со стороны Мисаки затрещал, образовалась шишка-вздутие и разбежалась паутинка трещин.
– Эй-эй! Держи себя в руках, мечник-сан! – Несмотря на боль, Мисаки весело рассмеялась.
– Что-нибудь помнишь? Из вчерашнего.
– А чего тут помнить-то? Мне же запись прокрутили, чтобы отвлечь! Было круто! Правда, нихрена меня отвлечь не смогли. А вот если предположить, что и отец с этой записью ознакомился... ничего удивительного, что он принял решение о моем срочном возвращении. А если запись видела дражайшая матушка... то папеньке кирдык – хаха-уэ никогда не упускала случая опровергнуть слухи о своей якобы хладнокровности. На редкость упорные слухи, кстати.
М-да, если японцы называют своего соотечественника хладнокровным, то на такого стоит взглянуть... Матушка Мисаки должна быть исключительной женщиной! Хотя, нет... «взглянуть» – это он по глупости, по глупости...
– А мне ничего не крутили. – Посетовал Олег.
– А кто ты такой, чтоб тебе что-то крутить? – Процедила Мисаки.
Но Олег не обиделся – успел увидеть, как идеальное лицо подруги исказилось быстрой судорогой.
– Это если я буду чем-то недовольна – до международного скандала дойдет. А ты можешь возмущаться сколько душе угодно – возмущение индейцев шерифов не еб... не волнует.
– Да уж..., – Только не молчать! Только не молчать! – Мы, индейцы, такие – любим повозмущаться согласно немереной широте души.
Мисаки шикнула от боли.
– Ты должен помнить, как пропустил от меня нижнюю подсечку. Ты разозлился и размазался. А я разозлилась и размазалась чуть позже...
И Мисаки стала рассказывать.