Лех слушал, кивал и, похоже, не верил ни единому слову ухатого. Я – молчал, Юна что-то возмущённо попискивала, но слава богу, слышно это было только мне. Бруно внимал эльфу раскрыв рот, переводя восхищённый взгляд с меня на Гуэня и вновь глядя на меня искрящимися глазами.
– Ладно… я понял, – оборвал наконец пустословие контрабандиста капитан. – Карты у него нет.
– Ну почему нет? Есть! – возмутился эльф, кивнув мне головой. – Как ты, Лех, мог только…
– Давай её сюда, сынок, – не вслушиваясь более в слова балабола, усач подошёл ко мне и протянул руку. – Посмотрим, что ты и кто ты…
Вытащив из кармана метрический прямоугольник я передал его воину.
– Из-под Трона, значит… – задумчиво произнёс тот, скосив глаза на Гуэня.
– Из-под Трона, – как ни в чём не бывало кивнул эльф. – Тебя что-то смущает?
– Не-е-е, – протянул капитан, слегка отстраняясь от Бруно, который разглядывал карту через его плечо, и глядя тому прямо в глаза, произнёс: – Всё в порядке. Всё в рамках закона…
– А почему солнце? – прогудел латник, подвинувшись так, чтобы вновь видеть карточку. – Разве там не кресло должно быть?
– Не! – почти хором ответили Лех с Гуэнем.
– Ну не… так не… – покладисто согласился Бруно, затем на лице его отразилась судорожная работа мозга, после чего он сморщился, словно бы откусил лимон, и выдал, запинаясь на каждом слове, к тому же совсем не свойственным ему тоном: – Молот! Не… неблагородное оружие! Фи – деревенское быдло!
– Ладно… С вас пять серебряных за проезд и ночёвку, – звонко ткнув парня локтем по кирасе, сказал Лех.
– Дороговато что-то? – нахмурился Гуэнь, но полез в свой кошель.
Блестящие монетки сменили хозяина, и мой попутчик уже полез было на козлы, а встречающие, потеряв интерес к нашим персонам, направились к входу за вторую стену, когда капитан вдруг остановился и, повернувшись, как бы невзначай произнёс:
– Времена сейчас тяжёлые, а у нас в оружейке есть запасы, которые мы можем продать. Да и в одёжке такой не стоит в королевских городах появляться…
Произнеся это, он отвернулся и как ни в чём не бывало зашагал за своими подчинёнными.
– Не интересует… – заявил эльф, взявшись за поводья.
– Интересует – сообщил я, спрыгивая с телеги.
– Тогда следуй за мной, – не оборачиваясь приказал Лех.
Я сильно ошибался, предполагая, что Коттай Дунсон очень уж похож на «Нечаевский замок». Ворота второй стены выводили в просторный двор, в котором в этот момент было достаточно людно. Сам массив внутренних строений лишь слегка выступал из левой стены прореза квадратным основанием, из которого вырастала высокая, утопленная в стену башня. Она напоминала эркер, используемый в современной архитектуре. Только вместо широких окон на его поверхности располагались многочисленные бойницы, а в метрах в ста над основанием светился яркими огнями балкон с ажурным витражом.
Её противоположная сестра, прилипшая к другой стене пролома, не достигала земли, тёмным и мрачным силуэтом, лишь слегка освещаемым факелами, тяжёлой глыбой нависала над нашими головами. С одного из её уровней к земле тянулись паутинки верёвочных лестниц, а единственный отблеск огня то и дело мелькал среди аркады, венчавшей её верхушку.
– Сынок, иди за мной, – произнёс капитан, глядя, как эльф заворачивает гобика к широкой арке, расположенной в самом центре массивного кубического основания освещённой башни…
– Я с вами, дядь Лех, – радостно произнёс Бруно, слегка отталкивая меня с дороги. – А куда мы идём?
– Ты остаёшься здесь! – припечатал радостного идиота капитан, грубо оттолкнув его в сторону. – Иди лучше гостя проверь, вдруг там опять Игоша озорничает!
– Ох! Игоша! – Бруно аж присел. – А у меня от бабки амулет от него есть! Только он в деревеньке Осиннуум остался. Я его там на люстру прибил!
Парень задумался а потом выдал:
– Не думал я, что Игоша и в замок проберётся! Ща сбегаю, заберу!
– Стой! Отставить в деревню бегать! – рявкнул капитан. – Просто сходи посмотри, может, и не пробрался в замок дух.
– Ла-а-адно… – как-то разочарованно произнёс парень. – Я это… пойду…
– Иди, иди… – похлопал его по плечу капитан, а когда Бруно, широко улыбаясь, скрылся за углом основного здания, нервно усмехнулся. – Ты, сынок, не смотри на меня так. Мы не звери и не для того его здесь держим, чтобы шпынять да издеваться. Бруно парень хороший, вот только на голову слабоват, зато исполнительный и добрый. А уж силушки в нём на десятерых взрослых мужиков имеется.
Капитан выжидательно посмотрел на меня, я же в свою очередь молчал, не имея ни малейшего желания лезть в чужие дела. Видимо, неверно поняв меня, мужчина продолжил объяснения и одновременно направился к неприметной дверке, расположенной чуть в стороне от бокового крыльца этого необычного замка, почти у уходящей в темноту каменной стены.
– Мы с Жако – бывшим владельцем этого замка и отцом баронессы Мари, когда-то давно сражались плечом к плечу с его отцом. Тот был ещё типчик, не чета сыну. Когда свалила его каменная лихорадка, единственное, что он просил нас, так это пристроить его старшего сына к воинскому делу. Я-то хотел парня солдатом сделать, сам понимаешь – куда ему выше-то, да вот приятель мой по-другому порешил. Оруженосец ему понадобился. Решил сынка старого пройдохи в люди вывести, благородным сделать.
– Стоит ли подобное рассказывать совершенно незнакомому человеку? – уже открыто намекнул я разговорившемуся усачу.
– Да что такого? – отмахнулся тот и усмехнулся. – Ты чужак, тебе и выговориться можно. Сегодня ты здесь, а завтра – ищи ветра в поле. Устал я, сынок, от этого замка. Не поверишь, как устал, вот языком иногда старику потрепать и охота, а поговорить мне здесь вроде как и не с кем. Пока Жако был – с ним хоть поговорить можно было, а сейчас…
Воин остановился и посмотрел на меня своими усталыми, почти бесцветными в свете магического фонаря глазами.
– А что с ним случилось? – спросил я.
Вместе с моим провожатым мы пересекли наискосок что-то типа вахтёрки, прошли сквозь комнату стражи и углубились в запутанный лабиринт узких проходов с невысокими потолками. Из приоткрытых дверей доносились приглушённые голоса людей. Видимо, Лех вёл меня по коридорам, предназначенным в первую очередь для прислуги и работников замка.
– Так помер. Убили лесные бандиты. Месяца три назад. Возвращался с торгов в Риверлофиумме, денюжку для найма наёмников вёз, да так и сгинул на полпути.
– Соболезную.
– А… ерунда. Всем нам туда в конце концов дорога.
Кажется, этому человеку действительно очень хотелось с кем-нибудь поговорить. И неважно о чём. Отпирая тяжёлую, обитую сталью дверь, за которой оказалось складское помещение, заполненное стеллажами с разнообразной одеждой, он продолжал трещать про серость быта Коттай Дунсона. В то время как подозванная им женщина, лет этак за пятьдесят, выбирала одёжку под мою фигуру, он расспрашивал меня про жизнь в моём гипотетическом родном поселении, в некой губернии, расположившейся в области, которую называют «Подножие Трона».
Не имея ни малейшего представления, что это и где находится, я лепил ему осторожную полуправду о трудном фэнтезийном быте расположенных на опасном отшибе деревень, почерпнутую из кое-каких книг, фильмов и популярных ныне сериалов. Одновременно с этим я настойчиво отказывался от классических парных кальсон, одна из штанин которых была выкрашена в ярко-оранжевый, а вторая предложенная мне в тёмно-зелёный. Замковая швея настаивала, просто не понимая, как можно не влюбиться с такую красоту, я же вцепился в более-менее современные штаны из мягкой кожи и прикрывался ими от кудахтавшей толстушки словно щитом.
В конце концов та сдалась, причитая, что у современных юношей нет ни вкуса, ни стиля в одежде. Несколько серебряных монеток перекочевали в капитанский карман, и довольный Лех завёл разговор о местной политике, я же стал счастливым обладателем широченных трусов на подвязках, длинной белой рубахи, плотного кожаного дублета и штанов. В комплект к сапогам прилагался набор тряпичных обмоток, которые я под удивлённым взглядом усача использовал не как то полагалось в классическом средневековье, а на манер обычной отечественной портянки.
Уже через пару минут я был полностью готов. Непривычная одёжка оказалась довольно удобной, а уж переплатил ли я за неё или усач всё же решил не обирать лишний раз голодранца – кто его знает. В местных деньгах и их ценности я разбирался не лучше, чем свинья в апельсинах, а расспрашивать словоохотливого вояку не стал, опасаясь выставить себя ну уж полным профаном.
Ещё в одну серебряную монетку мне обошёлся крепкий ремень и небольшой кошель для денег, который предполагалось носить привязанным к поясу. Посчитав что-то в уме, Лех полез было в свою мошну, выгребая из неё медные кругляши с чеканным изображением профиля какого-то мужика, но я остановил его, предложив на сдачу немного модернизировать мой новоприобретённый дублет, пришив спереди к его внутренней стороне довольно объёмный карман с несколькими дополнительными петлями.
Пожелание встретило лёгкое непонимание как у самого капитана, так и у замковой портнихи, однако оба списали подобные странные требования на причуды иноземца, и тётка, что-то ворча себе под нос, подхватив куртку, потащилась за шилом. Мы же с моим спутником, под медленный разговор ни о чём, направились в святая-святых замка – в арсенал.
– Вот… – проведя меня между двумя хмурыми детинами с хищно выглядящими алебардами, капитан быстро миновал многочисленные полки, заполненные разнообразным оружием, и остановился у стеллажа, на котором покоились разнообразные молоты, насаженные на длинные деревянные, а то и стальные рукояти. – Выбирай на свой вкус. Всё равно ими никто не пользуется.
– А на фига они мне? – задумчиво произнёс я, рассматривая ряды как вполне исторического ударного оружия, так и вполне фэнтезийные образцы с бойками под десять килограммов, применимые разве что для забивания свай в мягкую землю.
– Так ты ж молотобоец! – довольно ехидно отозвался капитан и протянул руку. – Покажи свою карту!
– Да смотрите сколько угодно, – ответил я, передавая пластинку Леху, и медленно двинулся вдоль любовно выставленных рядов оружия.
Вопрос: «Что взять?» оказался не из простых. Конечно, в разнообразной попаданческой литературе все «правильные» герои обзаводились разнообразными мечами. Вот только я ни разу не читал, чтобы кто-нибудь и заботился о своём вооружении. А ведь лезвие оно не из современной высоколегированной или нержавеющей стали делалось. Ржой покрывалось на раз, а весь уход за ним в книгах заключался в вытирании после боя о плащ, а то и о самого поверженного врага. Да и править его постоянно нужно…
Так что брать в руки клинок следовало только при условии, что будешь о нём непрестанно заботиться. Как о младенце. А я на такие жертвы пока что был не готов.
Топор или секиру? Да вообще-то та же песня, что и с мечами, вот только к тому же к подобному вооружению я никогда не испытывал особой любви…
Пройдя по периметру комнаты, рассматривая разнообразное, порой довольно экзотическое оружие, я вновь оказался возле криво улыбающегося Леха, поигрывающего моей карточкой.
– Ну что? Всё вернулось на круги своя? – улыбнулся он и, ловко выдернув из стойки полэкс на длинной витой рукояти, протянул мне этот боевой двуручный молот с лезвием топора задней части обуха. – Держи, хорошая вещь, да и возьму недорого…
– Лех, я только только от одной неудобной дуры отказался, а ты мне другую суёшь… – ответил я, возвращая оружие на место. – Ты сам-то пробовал когда-нибудь с подобной орясиной бегать?
– Я нет, – усмехнулся капитан, – я же не дурак!
– Вот и я не дурак! – вернул я улыбку, и в этот момент мой взгляд остановился на нижней планке, в пазах которой уютно расположились одноручные молотки.
– Не дурак, говоришь… – задумчиво произнёс воин, рассматривая мою карту. – Да неужто?
– Вот это мне вполне подойдёт, – не особо прислушиваясь к бурчанию капитана, сказал я, подхватывая приглянувшийся мне «wahammer» – почти двухкилограммовый боевой молот с шипом на задней части обуха, вертикальным шипом и искусно выполненным металлическим топорищем.
– Уверен? – с сомнением спросил меня капитан, хмуро глядя, как я, пару раз крутанув оружие в руках, направился к сложенным в углу обычным круглым щитам. – Послушай, мальчик мой. Даже если вот эта штука… – Он потряс моей картой. – …фальшивка, навязанная тебе Гуэнем, к её советам всё равно стоит прислушиваться, – магия, хоть и ущербная, говорит, что ты…
– Послушайте, уважаемый, – перебил я своего собеседника, уже подвесив на предплечье один из щитов и прикидывая, подходит он мне или нет. – Вы вроде бы бывалый вояка. И вы действительно верите в подобное?
– Я – нет, – устало произнёс мужчина, меланхолично вращая металлическую пластинку в руках. – Но многие верят, и хочешь ты этого или нет – но твой выбор им не понравится.
– Ну, я лично считаю, что именно мне решать, что мне носить и с чем в руках драться, – не очень вежливо ответил я, возвращая щит в стопку. – Все остальные – идут лесом. К тому же вера, Лех – вещь эфемерная и непостоянная. Работает, как говорится, до первого раза. Ну, если, конечно, религия позволяет.
– Вот в том-то и дело, что не позволяет! – крякнул старый капитан, глядя, как я с кислым лицом один за другим перебираю и отбраковываю щиты. – Парень, у вас что там, у Трона в Элора не веруют, что ль?
– В кого? – остановив свои бесцельные поиски, я с прищуром посмотрел на Леха.
Круглые щиты мне откровенно не нравились. Добротные и довольно тяжёлые, они требовали определённой привычки к ношению. Меня же на полигоне в основном гоняли со славянским каплевидным. Найденный в какой-то дикой глуши то ли отцом, то ли Алиной инструктор «дед Тарас», сгорбленный длиннобородый старичок, который собственно и вколачивал в меня своей клюкой ратное дело. Говорил он на каком-то жутком сочетании древнерусского с современным, всегда таскал с собой старенький сотовый телефон без батарейки и верил, что в нём живёт быстроногий телефоновик. Забавный был дядька. В «Гиперборее» устроили настоящую двенадцатидневную тризну, когда какой-то мажор на своём спорткаре влетел в остановку, на которой он дожидался последнего троллейбуса.
– Вот дела. У самого Трона живут, а о Элоре ни сном ни духом, – удивился воин.
– У наших ворот – всегда хоровод, – ответил я одной из поговорок деда Тараса. – Может потому, и не знаем о нём, потому что у этого самого Трона живём… Слушай, Лех, а у вас нет случаем каплевидных щитов, а то все эти мне как-то…
Конец ознакомительного фрагмента.