Вот до слуха опять долетел звук… Как будто скрипнула дверь… Черт возьми, да это же кто-то открыл дверь в механический цех! Там есть такая дверь. Когда-то через ту дверь было сообщение между этими двумя цехами. Кто же здесь ходит? И почему вышел не через эту, а через ту дверь? Ведь той дверью никто почти не пользуется. Неужели человек хочет, чтобы его не видели? Надо посмотреть, кто это такой…
Из сборочного цеха в механический можно было пройти через специальную дверь, никогда не запирающуюся, так как ею часто пользовались. Юрий открыл дверь в механическое отделение, миновал линию токарных станков — и остановился, пораженный: на полу у стены полыхало пламя! Огонь подползал к открытой двери, через которую была видна «Астарта». Юрий бросился вперед и зашлепал ботинками по мокрому полу. В нос ударил резкий специфический запах керосина. Только тогда Юрий заметил, что бежит по темной луже керосина, которая широкой полосой тянулась из-под двери, ведущей в соседний цех. "
Беда! — молнией пронеслось в голове. . Кто-то разлил керосин и устроил пожар…»
Он шире распахнул дверь — и увидал кормовой срез аппарата «Астарта». Еще полчаса назад аппарат находился на середине помещения, а теперь подвинут вместе с вагонеткой, на которой он лежал, вплотную к двери. Какой же негодяй это сделал?
Но раздумывать было некогда. Надо быстрее захлопнуть дверь и не дать огню проникнуть в помещение с аппаратом. Иначе «Астарта» сгорит: весь пол залит керосином, по всей вероятности вылитым из бачка, валявшегося возле стены. Керосин залил весь пол и рельсы, на которых стояла вагонетка. Достаточно малейшей искры, чтобы аппарат утонул в сплошном море огня.
Моментально оценив обстановку, Юрий рванул дверь к себе. Но она уперлась в горизонтальные рули аппарата и не смогла закрыться: она не дошла до косяка пальца на два. Значит, надо откатить аппарат…
Юрий попытался сдвинуть вагонетку, толкая аппарат в корму всем телом, но поскользнулся и упал на колени. Брюки намокли в керосине. Но он не обратил на это внимания: глаза остановились на колесе, соскочившем с рельса. Тут же валялся болт. Все ясно: враг положил болт на рельс, разогнал вагонетку — и колесо соскочило на пол. Теперь аппарат не сдвинешь. Что же делать? Кричать? Звать на помощь? А если враг вернется? Ведь достаточно бросить спичку, как все вспыхнет факелом. Нет, уходить нельзя. Надо потушить огонь, не дать добраться сюда. Очевидно, враг побоялся сам сгореть, потому и не поджег керосин здесь, а поджег там, в механическом цехе…
Огонь распространялся вдоль стены от какой-то кучки белого вещества, насыпанного возле медницкой. Пламя не достигло керосиновой лужи, его можно было еще потушить.
Обежав глазами цех, Юрий увидал неподалеку ящик с песком. Лопата была здесь же, за ящиком. Тут же, на стене, имелся и красный пожарный кран с рулоном пожарного рукава.
— Вот что мне нужно! — воскликнул невольно Юрий, бросаясь к пожарному крану. Но в тот же миг сообразил, что керосин водой не тушат, и взялся за лопату: он был уверен, что огонь распространяется вдоль стены от налитого там керосина. Ведь не может же гореть кучка мела, находящаяся в самом центре пламени?!
Найдя средство для борьбы с огнем, он несколько успокоился. Подхватив на лопату песок, Юрий случайно взглянул на закрытую дверь цеха, выходящую во двор, и с удивлением увидал, что она резко дергается. И в тот же момент до его слуха стали доноситься глухие мощные удары и гневные восклицания. "
Так вот оно что!» — понял Юрий: в течение тех нескольких секунд, которые он провел в этом цехе, ему все время чудились какие-то звуки. Теперь же, взглянув на дверь, он понял, что кто-то хотел войти в цех и ломился в дверь, запертую на засов. Сейчас массивный засов жалобно звенел и прыгал в своих скобах, дверь трещала и металась на петлях во все стороны, штукатурка возле дверной коробки отваливалась кусками. Казалось, в дверь ломился слон.
Юрий в несколько прыжков достиг двери, хотел было отодвинуть засов, но в тот же момент оказался сбитым с ног страшным ударом двери и отброшен метра на четыре в сторону, на токарный станок. Ударившись спиной о станину и не почувствовав боли, он упал на пол, но все же успел заметить, как в распахнутую дверь с размаху влетел человек. Это был Берсенев. С растрепанными волосами, распахнутым воротом полотняной рубашки, выбившейся позади из брюк, и с поржавевшим коленчатым валом от мотора автомашины он выглядел воинственно. Коленчатый вал он держал на руках как спеленутого ребенка. Как потом узнал Юрий, Вадим Кондратьевич этим-то валом и сокрушил дверь цеха.
Пробежав с разгону несколько метров, Берсенев остановился, мельком взглянул на Юрия, поднимавшегося на ноги, на огонь. Потом бросил коленчатый вал на пол и скрылся в медницкой. Не успел Юрий взяться за лопату, как Вадим Кондратьевич выбежал из медницкой с огнетушителем. Ударил наконечником о пол и направил пенистую струю на огонь. Юрий бросил лопату и тоже побежал за огнетушителем.
Через несколько минут пожар прекратился. В воздухе носились черные хлопья копоти. Усталые, перепачканные, Вадим Кондратьевич и Юрии стояли возле открытой двери, смотрели на аппарат и улыбались.
— Давайте аппарат откатим, — предложил Вадим Кондратьевич. — А то, я вижу, дверь не закроется.
— Давайте, — согласился Юрий. — Только вначале надо вагонетку поставить на рельсы.
— Это мы сейчас… — вытирая рукавом рубашки пот с лица и размазывая при этом сажу, сказал Берсенев. Он присел на корточки, осмотрел колеса и добавил: — Я приподниму корму и поверну ее вправо, а ты поставь колеса на место.
Он, поднявшись на ноги, обхватил своими волосатыми толстыми руками корму аппарата и, крякнув, потянул ее вверх. Соскочившие с рельсов колеса и один край вагонетки тоже приподнялись и повисли в воздухе.
— Опускайте, — сказал Юрий, направляя ломом колеса на рельсы.
Берсенев бережно опустил корму «Астарты» и легонько, как показалось Юрию, толкнул аппарат рукой. Вагонетка с аппаратом покатилась к противоположной стене.
Пока они возились с аппаратом, в цех прибежал народ. Прибежал и дежурный по цеху, и начальник цеха, но все уже было закончено. Зотов тоже прибежал посмотреть и узнать, что тут случилось. Однако Берсенев, подмигнув многозначительно Юрию, сказал всем любопытствующим:
— Вот керосин загорелся случайно. Кто-то пролил. В общем, идите спать, товарищи, а кому надо — тот все узнает, во всех подробностях. Так-то вот. — И к Юрию: — Вот что, Юрий, позвони Житкову. В конце концов, надо положить конец этим штучкам. Хватит.
— Бегу, Вадим Кондратьевич, — сказал Юрий.
Когда Юрий ушел, Берсенев сказал начальнику механического цеха:
— Вы уж, Семен Андреевич, извините меня, что дверь испортил. Понимаете, иду мимо — и вдруг вижу в окно пламя. Ну, дверь оказалась запертой. Пришлось подобрать, что потяжелее, и, значит, открыть… Хорошо, вал нашелся возле стены. Там, кстати, немало их…
— Ничего, вот скоро уберем валы, тогда нечем будет двери ломать, — пошутил начальник цеха. Вокруг засмеялись. Народ стал расходиться. Когда прибыли Ярцев и Житков, в цехе находились только Берсенев и начальник цеха. Впрочем, к ним скоро присоединился Зотов. И когда подошли к стене, где лежала белая кучка неизвестного вещества, он очутился впереди всех.
— Что это такое? — спросил Ярцев. — Известка?
— Это каустическая сода, — ответил Берсенев. . Отсюда и распространилось пламя.
— Это вполне понятно, — заметил Зотов. . Каустическая сода способна самовозгораться, если смочить ее водой.
— Да, действительно, — подтвердил Вадим Кондратьевич.
— Я представляю все дело так, — сказал начальник цеха. — Видите, вдоль стены течет узенькая струйка? Кто-то просто недосмотрел в гидравлическом отделении, неплотно закрыл кран, и вода стала сочиться, потекла сюда. А когда намочила соду — возник пожар. Все очень просто.
— А кто же, по-вашему, выбросил сюда каустическую соду? — прищурив глаза, спросил Вадим Кондратьевич.
— Кто? Странный вопрос. Да сами же рабочие. Кто же еще. Просто безалаберно относятся к химикатам. Надо будет взгреть как следует за такие штуки кого следует.
— Минутку, минутку, — нахмурился Берсенев. . Очень уж просто по-вашему все получается. А мне кажется, здесь преступление посерьезнее, чем безалаберное отношение к химикатам. Я считаю, что было не самовозгорание и не самонамокание, — на последнем слове Берсенев сделал ударение, — а самый настоящий поджог. Не будем закрывать глаза.
Губы начальника цеха сомкнулись в жесткую складку.
— Вы так думаете?
Берсенев пожал плечами и с видом человека, которому остается лишь оперировать фактами, попросил всех пройти в медницкую. Там он подошел к ящику, где хранились химикаты для воронения деталей. Ящик был пуст.
— Ясно? — спросил Вадим Кондратьевич, обводя всех глазами и останавливая проницательный взгляд на начальнике цеха. — Кто-то выгреб химикаты, конечно, надеялся, что на заводе все невежды, думал ввести в заблуждение нас. Мол, подумают, что химикаты самовозгорелись от этого вот ручейка. А того не знает, что рабочие в медницкой у нас — народ сознательный, работают добросовестно, каждый месяц премии получают за экономию материалов, в частности химикатов.
— Это точно, — согласился начальник цеха.
Расспросив свидетелей пожара о том, как все происходило, Ярцев поехал к Сахарову: полковника уже поставили в известность о происшествии на судостроительном заводе. Шел третий час ночи. Матвей Ильич, поджидая капитана, прохаживался по кабинету и мысленно прикидывал, что могло означать второе покушение на аппарат «Астарта»?
Когда Ярцев подробно ознакомил полковника с деталями события и замолчал, ожидая вопроса, Матвей Ильич спросил:
— Кто вас вызвал?
— Юрий Курганов. По просьбе инженера Берсенева.
— Как Берсенев очутился возле цеха?
— Он дежурный по заводу. Обходил цехи — и вот, помог потушить пожар. Некоторые дежурные, я знаю, все дежурство отсиживаются в заводоуправлении, ночь спят на диванах в кабинетах директора или . главного инженера, а за этим человеком такого греха не водится. Очень большим уважением пользуется на заводе.
— Ну что же, помощь таких людей нам очень даже нужна. Вы разузнали, кто еще находился в это время на территории завода?
— Да.
— Гм-м… — произнес полковник. — Как вы думаете, зачем и кому понадобилось второй раз покушаться на «Астарту»?
— Затрудняюсь сказать, — замялся Ярцев. . Покушаться мог и Барон, и кто-либо из сообщников Томпсона. Возможно, он сам проник на территорию завода и вызвал пожар.
— Нет, это исключается, — заметил полковник.
— Почему?
— Потому что, судя по вашему же рассказу, нужно быть специалистом, инженером, чтобы додуматься до такого способа диверсии. Навряд ли Томпсону известно, что в медницкой имеется каустическая сода, что эта сода может самовозгораться от увлажнения и так далее. Нет, здесь действовал специалист, инженер или техник, или же один из рабочих, связанный с процессом воронения или знакомый с этим делом. Обратите внимание, в первом случае аппарат пытались вывести из строя тоже, так сказать, на глубоко технической основе. Мне все же кажется, что тут действует человек, который хорошо разбирается в технике, то есть инженер. Арбалетов прав — не всякий человек и даже инженер додумается так ловко подстроить аварию. Тут надо до тонкостей знать устройство и особенности хотя бы того же прибора «Обри». Следовательно, личное участие Томпсона в поджоге и устройстве аварии «Астарты» исключается.
— Но мне кажется, — сказал Ярцев, — он не имел времени, чтобы завербовать на заводе сообщника.
— Почему вы так думаете?
— Потому что в противном случае он не стал бы пользоваться услугами Строкера. Ведь Строке? . посторонний человек, он мог скорее вызвать подозрение. А человек, работающий на заводе, мог бы запросто прийти в гостиницу к Курганову и объяснить свое посещение, в случае неудачи или удачи, тем, что, мол, возник непонятный вопрос по работе, или еще что-нибудь, вот и пришел. Причину всегда можно придумать, было бы зачем. Однако Томпсон воспользовался услугами Строкера. Следовательно, у него не было сообщника с завода. А с тех пор, как мы захватили Строкера, прошло не так уж много времени. За эти дни даже сверхгениальный шпион не сможет завербовать человека, чтобы тот работал на него. А такой осторожный шпион, как Томпсон, не станет рисковать и вербовать человека, не испытав его, не изучив как следует со всех точек зрения.
— Да, тут я согласен с вами, — сказал полковник. . Следовательно, мы пришли к выводу, что авария с «Астартой» и пожар — дело рук Барона. Так?
— Как будто бы… — не совсем уверенно произнес капитан, следя за тем, как Матвей Ильич меряет шагами комнату.
— Пусть будет «как будто бы», — сказал Матвей Ильич, останавливаясь посреди кабинета, заложив руки за спину. — Пока и это неплохо. Теперь другой вопрос: зачем Барону понадобилось выводить из строя аппарат «Астарту»? Я еще понял бы его, если бы он вздумал уничтожить сам «Соленоид». Такая лодка бельмо на глазу некоторых государств. Во всяком случае, будет бельмом. Рисковать же из-за какого-то второстепенного аппарата… Не понимаю…
— Очевидно, есть какая-то логическая связь между заданием Барону от его хозяев и этими двумя случаями с аппаратом, — заметил Ярцев.
— Вероятно.
— Из-за этой аварии с «Астартой» затянулся спуск «Соленоида» на воду, продолжал развивать свою мысль Степан Кондратьевич. — Не этого ли добивался Барон?
— Задержки спуска подводной лодки?
— Да.
Полковник пристально посмотрел на Ярцева, потер подбородок ладонью.
— А что вы думаете, в этом есть, пожалуй, доля правды, — сказал он, наконец, задумчиво. — На заводе «Соленоид» уничтожить трудно, народ у нас стал довольно бдительным. А в море — там простор, всякий может плавать… Ммда… Вероятно, Барон имеет еще и другое задание: задержать выход «Соленоида» в море до прихода, например, пиратской подводной лодки…
— Неужели они решатся напасть на «Соленоид»? — с тревогой спросил Ярцев и даже встал.
— Моррил на все пойдет…
Отпустив капитана, Матвей Ильич поднял телефонную трубку и набрал номер.
— Мишин? Зайди-ка на минутку… Да, я.
В кабинет вошел майор Мишин. Сахаров пригласил его сесть и спросил:
— Ну как, есть новости? Нет? Ну, ладно. Так вот, Василий Иванович, мы ждем выхода в эфир новой радиостанции. Поэтому постарайтесь не пропустить ни одной шифрограммы, идущей, примерно, вот в этом секторе… — и он показал на карте сектор, в котором надо было с помощью особых радиопеленгационных установок засекать источники радиоволн. — Затем, тщательнее следите за Айлой и ее окрестностями: здесь тоже может объявиться новая радиостанция. Понимаете? Если появится, то немедленно засеките, а сигналы запишите на пленку. Кстати, много появилось у нас радиолюбителей с передатчиками?
— Да, порядочно, — ответил Мишин оживленно. . Пять человек.
— Кто они?
— Коренные жители Айлы. Четверо рабочих и один студент.
Мишин хотел еще что-то добавить, но промолчал. Сахаров заметил это.
— Вы что-то еще хотите сказать?
— Да… То есть, нет. Впрочем, лучше сказать, . решился Мишин. — Дело в том, что несколько дней назад мы засекли одну неизвестную радиостанцию в окрестностях Айлы, но с тех пор она не появлялась в эфире.
— Вот как, — насторожился Матвей Ильич. — Что же вы молчали?
— Да… там ничего особенного не передавалось, . замялся Мишин. — Просто песенку пел один мужской голос. Под гармошку.
— Все равно надо было доложить, — заметил Сахаров уже более спокойно. Песенка песенкой, а что за радиостанция — надо было выяснить. Вы записали текст песни? Что за песня?
— А вы можете прослушать ее.
Через несколько минут Сахаров слушал, как мужской голос пел под аккомпанемент концертино: Где край необъятного синего моря
Съедает туманная даль…
— Занятная песенка, — сказал Матвей Ильич, прослушав песню до конца. Интересно… Значит, неизвестная станция?