- Есть такие мысли. Да и ты, уж прости, наверняка успела себе пару-тройку нарядом присмотреть… во всех видах, от бальных платьев до тех, которые только немногие избранные увидеть смогут.
- Не без этого, - даже не подумала отнекиваться сестра. – Давай уже. Вик, пора обратно в императорскую ложу. Если он нас и не особенно ждёт, то вот Вайнона рада будет. Или мне тебя за ручку отвести? Я могу!
Кто б сомневался. Мари изначально была той ещё самостоятельной личностью, а уж после длительного пребывания радом со мной, а не прежним созданием «донора» и вовсе стала максимально приближена к привычному мне психологическому портрету девушки… ну неXXI и даже не конца XX, но уж первой трети точно. Неплохой такой прорыв во времени, откровенно то говоря! Вайнона тоже, другие близко общающиеся… И вообще психологическая обстановка в Американской империи стремительно мутировала, несясь впереди остального мира, шаг за шагом приближаясь к той. которую я считал комфортной для себя лично. Но опять же без тех отвратительных черт, которые появились в родной мне реальности. Этого добра тут точно не требуется!
Ну а дальнейшие действия… Пока Мария таки да потащила меня следом за собой, я, улыбаясь, ещё и обдумывал ситуацию. Пора было начинать разыгрывать бурскую карту. Подходящие эмиссары имеются, а уж что говорить – это не проблема. Есть наработки, осталось лишь озвучить их перед бурскими лидерами. Особенно одним, ключевым во всей этой партии. Сумеем заинтересовать с ходу? Тогда проблем вообще не предвидится. Заупрямится? Что ж, пойдём окольным путём, сперва используя лишь то, от чего не будет в состоянии отказаться даже самый упёртый ретроград и консерватор. К любому человеку можно найти подход… если предварительно его как следует изучить. А уж насчёт этого я реально постарался, можно не сомневаться!
Глава 8
Октябрь 1864 г, Африка, между Лоренцу-Маркиш и Преторией.
Африка и хорошая погода в глазах европейца – и североамериканца тоже – категорически несовместимы. Пусть здесь нет холода – хотя ночью на открытом пространстве он таки да есть, причём такой, для спасения от которого не лишними являются тёплые одеяла – но дневная жара, словно бы иссушающая, выжимающая из тел влагу, сама по себе тяжёлое испытание. А ещё особо крупные мухи, какие-то больно жалящие насекомые, довольно опасная фауна и возможность наткнуться на угрозу в лице местных негров и не только их.
К этому добавляется неспешность передвижения, свойственная для бурских фургонов, запряжённых могучими, но медлительными волами. Вол, он ни разу не лошадь, но иного варианта тут не предусматривалось. Сваливать на свойственную бурам неспешность явно не стоило. Причины были иные. Африка и дороги, точнее их отсутствие. Вот и запрягали в фургоны ту живность, что способна была тащить тяжелый груз и при этом не застрять в грязи, случись внезапно дождь, а дожди в этой части света были ох какие серьёзные, за считанные часы превращающие вроде бы твёрдую почву в хлюпающее под ногами месиво. Не для лошадей оно, право слово!
О нет, лошади, конечно, использовались и даже очень широко.Всадник верхом на быке – это из разряда шуток, не более того. Только нормальная конина, ржущая и лягающаяся. Собственно, все караваны, отправляющиеся из Лоренцу-Маркиша в сторону Претории и не только, состояли из немалого количества запряжённых быками фургонов, а также сопровождения на лошадях. В фургонах груз и пассажиры, на лошадях – охрана и те путешественники, которые могли себе это позволить.
Этот конкретный караван, вернее те, кто в нём находился, могли себе позволить многое. И немалое – почти полсотни крепких, до зубов вооружённых мужчин – число, и средства, достаточные для найма лучших фургонов, возниц и проводников из числа немногословных, но знающих эти места буров из Трансвааля. Потому и получился караван столь солидный, ведь, помимо собственно людей, был и груз. Объёмный груз, без которого его хозяевам было бы куда сложнее исполнять порученное им.
Ждали ли их в Претории, солице республики Трансвааль? Скажем так, об их скором прибытии знали и не имели возражений, что уже было немало, учитывая сложный характер бурской верхушки, в том числе и самого Мартинуса Вессела Преториуса, признанного лидера буров и президента Трансвааля. О нём, точнее сложностях при общении с сим выдающимся, но обладающим тяжёлым характером человеком, и разговаривали двое всадником, неспешно едущих близ вереницы фургонов.
- Не понимаю я его медлительность! – горячился куда более молодой всадник, помогая словам экспрессивной жестикуляцией. - Слушает, кивает, вроде бы соглашается, но… Тянет и тянет, откладывая то, что можно было сделать с самого начала. Почему так, уж скажите мне, Стэнли, раз вы лучше понимаете эту каменную статую, притворяющуюся человеком!
- Я сам плохо понимаю этих буров, Уэйд, - поморщился второй, значительно старше, но вместе с тем, в отличие от первого, выглядевший… проще, несмотря на пару дорогих перстней на пальцах и хорошо пошитую одежду. – Но я привык договариваться с разными нанимателями ещё тогда, будучи ганфайтером и не только. Этот Преториус хотя бы вежлив и не стремится оскорбить никого из нас.
- Попробовал бы он это сделать. За нами мощь целой империи.
- За британцами тоже мощь империи, нисколько не меньше нашей. Это не мешает бурам раз за разом отвергать претензии лордов. На буров нельзя давить, их нужно мягко убеждать, показывать выгоды предложенного. И уступать. Благодарю бога, что нам с вами разрешили это делать, указав сразу несколько черт, отступление за которые дозволительно.
- Но за отступления не похвалят. А мне нужно показать, что я не только сын своего отца, что кроме имени есть и другое.
Названный Стэнли лишь слегка улыбнулся. У него, в отличие от этого молодого человека, не было громкого имени, равно как и иного фундамента для того, чтобы помочь пробиться в жизни. Только собственные руки, привыкшие держать револьверы или дробовик, а ещё желание выгрызть достойное место. Всего лишь один из множества, кому неожиданно улыбнулась самая настоящая удача. Без неё бывший ганфайтер, а порой и налётчик Стэнли О’Галлахан так и остался бы всего лишь стрелком, чей путь рано или не очень закончился бы в лучшем случае в скромной могиле на кладбище какого-то города. Но поймав судьбу за хвост, прикрепившись к замыслам тогда ещё простого плантатора по фамилии Станич… Богатство, пускай основанное на крови, в избытке пролитой, а ещё шанс стать не просто обеспеченным человеком, но кем-то большим. Знаменитое Нью-Йоркское восстание, затем участие в защите города от войск федералов, послевоенные хлопоты на новоприсоединённых территориях. Тогда от него и ему подобных требовалось в сжатые сроки навести порядок, прижать к ногтюсовсем уж распоясавшихся грабителей, налетчиков, просто разный мусор, не придерживающийся даже зачатков правил, соблюдаемых теми же ганфайтерами.
Всё это было. И он сумел показаться себя должным образом, потому вновь был отмечен, даже награждён. А ещё… Если Виктор Станич обратил на кого-либо своё пристальное внимание, то выйти из области его интересов сложно. И не потому. что не выпустят – могло прозвучать странным, но силой там мало кого удерживали, только тех, кто службой искупал серьёзные грехи – просто О’Галлахан уже не представлял свою жизнь в тишине и спокойствии.
Зато его куда более молодой спутник, с ним всё иначе. Уэйд Хэмптон Четвёртый, сын своего отца - генерала, губернатора Калифорнии и просто одного из богатейших людей Американской империи - с детства имел всё и даже больше. Не единственный сын и наследник, но один из. Деньги, возможность получить исполнение любого каприза… Только капризы то оказались не совсем обычные. Одним из таковых стало ничем не сдерживаемое желание участия в войне между Севером и Югом. Отсюда и попадание – вместе со своим старшим братом Томасом – в Легион, это подразделение, причём отнюдь не маленькое, собранное, вооружённое и оснащённое на деньги Уэйда Хэмптона Третьего. И честное прохождение войны от и до. Да, в офицерском звании, но иного и сложно было ожидать. Недолгое пребывание в уже послевоенной Калифорнии, помощь отцу-губернатору и старшему брату в улаживании никак не заканчивающихся хлопот по благоустройству штата в целом и золотодобычи в особенности. Затем же – «бегство» в Ричмонд, поближе к новым ярким впечатлениям. Под «яркостью» же молодой Уэйд понимал возможность оказаться в центре событий, будоражащих кровь, о которых можно потом вспоминать, рассказывать – даже частично, с ограничениями – и просто не скучать в обычной и привычной обстановке «золотой клетки».
Американская империя ценила таких авантюристов, тем более из надёжных, проверенных семей. Ценила и каждому находилось подходящее место. Вот и Уэйду Хэмптону Четвёртому нашлось, пусть и тут, на краю мира. Сочли, что его молодость и азарт окажутся полезными для того, чтобы расшевелить чересчур медленных, любящих обдумывать одну мысль со всех сторон по нескольку раз буров. А для того, чтобы те не сочли представители империи слишком уж молодым и несерьёзным, дополнили присутствием О’Галлахана, которого в недостатке внушительности, хоть и несколько грубоватой, сложно было обвинить.
Первая встреча с президентом Трансвааля и его приближёнными уже состоялась. На ней были затронуты лишь вершки, приблизительные намерения, так сказать. Очень осторожно, исполняя полученные инструкции министерств, Уэйд и О’Галлахан намекали на выгоду для бурских республик от установления прочных торговых, а потом и не только, отношений с Американской империей. Ведь чтобы с большей уверенностью, с чувством весомой поддержки за спиной, противостоять аппетитам Британской империи, нужно заручиться помощью тех, против кого Туманный Альбион пойдёт, лишь как следует поразмыслив, прикинув возможные приобретения и потери.
Первая встреча – первые впечатления. Для того, чтобы они улеглись, были как следует обдуманы и восприняты, требовалось некоторое время. Вот бурам его и предоставили, отправившись в Лоренцу-Маркиш и обратно. Не то чтобы представителям Американской империи это было именно что необходимо, тем более обоим сразу. Однако… В числе рекомендаций, данных обоим, была и та, которая касалась желательности познакомиться с местной жизнью, проникнуться духом бурских республик. Так что дорога до Лоренцу-Маркиша и обратно в компании немалого количества бурских проводников и возниц фургонов была сочтена подходящим средством. То самое спокойствие и где-то даже безразличие многих буров ко всем чужакам сыграли свою положительную роль. Жители республик вели себя одинаково что в присутствии каких-то посланцев далёкой империи, что сами по себе. Зато изучать их жизнь, взгляды на мир было куда легче. Да и на вопросы нанятые буры отвечали, пусть и без охоты. Выполняли своего рода обязанность, сохраняя хорошие отношения с нанимателями, попутно, во время долгих разговоров, обдавая их клубами густого дыма из трубок. Курили буры много и такой табачище, от которого что Хэмптон, что О’Галлахан чуть ли не шарахались, несмотря на то, что и сами были курящими. Только не этот горлодёр, а хороший, качественный табак в сигарах и сигариллах. Буры же, которым они предлагали угощаться, лишь усмехались, находя заокеанский продукт слишком слабым, недостойным их внимания.
Ничего, как говорится, не предвещало проблем, когда…
- Зулусы, - крикнул один из бойцов сопровождения. – И немало!
В отличие от буров-проводников, охрана Хэмптона и О’Галлахана по давней привычке, полученной ещё во время войны, то и дело осматривала окружающее пространство не просто так, а с использованием оптики. Хорошей оптики, к слову сказать. Неудивительно, что тревогу удалось поднять заблаговременно. И тут же возницы фургонов стали осаживать впряжённых быков, благо прекрасно знали, что требуется делать в условиях угрозы нападения. Уж точно не бежать! Скорость влекомых быками фургонов слишком низка, чтобы надеяться уйти от дикарей, умеющих перемещаться быстро.
Пока фургоны тормозили, а буры готовились выпрягать быков и стаскивать собственно фургоны в неправильный квадрат – готовились, но не начинали, потому как не была понятна степень угрозы и вообще её наличие – имперцы готовились несколько по иному. Груз, точнее его часть, вполне мог помочь. В фургонах, помимо прочего, имелось и оружие. Демонстрационные образцы, среди которых присутствовало аж три пулемёта со станками и защитными щитками. Опять же винтовки с оптикой в довесок к тем, которыми все и так были вооружены. Но одно дело обычные «спенсеры» и совсем другое – оснащённые прицелами, позволяющими бить на куда более солидное расстояние. Ну и ещё кое-что, способное оказать на тех самых зулусов, случись драка, неслабое моральное воздействие.
- Это плохо, - процедил О’Галлахан, успевший как следует изучить местные реалии. – Негры тут злобные, их специально британцы из Наталя подталкивают в сторону буров. Они боятся, потому как помнят как их сильно били, а всё равно пакостят. Пока по мелочи, но…
- Но мечтают по крупному. Знаю, - огрызнулся Хэмптон, проверяя работу механизма своего «спенсера» - Могут и накинуться, сочтя за добычу. Или ещё хуже!
- Они вроде людей не жрут уже.
- Я не о том, Стэнли. Может не просто так, а на нас охота. В Трансваале найдутся британские агенты. И немало! Если уж у нас их никак не вывести, то уж тут, где даже слабой тайной полиции нет…
- Вон ты о чём, - хмыкнул старый, опытный ганфайтер. – Не думаю. Но увидим. Скоро.
Ждать действительно пришлось недолго. И результаты продолжающегося наблюдения совершенно не радовали. Зулусы – а это бесспорно были они – завидев, что караван остановился, а фургоны готовятся быть использованы как прикрытие для стрелков, не стали бросаться в бой с ходу. Более того, остановились и стали чего-то ждать. Хотя нет, не чего-то, а кого-то.
Конница. Учитывая же, что зулусы и езда на лошадях слабо сочетались друг с другом, это могло означать одно.
- Гриква! – сказал, как плюнул глава каравана, Питер ван Торн. – А раз тут эти проклятые богом создания, то в нас будут стрелять. И сразу гонцов за помощью не отправить. Неизвестно, сколько их и где. Может быть ловушка. Только ночью, не теперь.
Для неразговорчивого бура это была настоящая речь, Но все слова исключительно по делу, ни одного лишнего. Особенным красноречием в силу слабого знания английского языка бур и не отличался. На его же родном африкаанс ни Уэйд, ни Стэнли О’Галлахан совсем не разговаривали. Да и на его основе, то есть голландском, также.
Гриква - это было плохо. Очень плохо, поскольку, в отличие от обычных зулусов или готтентотов эти смески умели худо-бедно стрелять, да и примерно представляли себе тактику действий буров в подобных ситуациях.
Что вообще означало слово «гриква»? Местное наименование мулатов, а если точнее – помеси буров с зулусами или гоннентотами. Естественно, они не принимались в качестве своих ни среди негров, ни тем паче среди белых. Психология? Типично негритянская, но с примесью несколько более высокого интеллекта и толики понимания, как именно мыслят представители белой расы. Именно это и делало их более опасными. А ещё эти самые гриква охотно продавали свои услуги всем, кто был готов их приобрести. Желающих, правда, было немного… среди европейцев. Зулусы, те не могли особо заплатить. Только вот сейчас кто-то явно нанял этих смесков, вооружённых, к слову сказать, устаревшими, но ружьями. Да и среди зулусов отнюдь не все щеголяли ассегаями – простыми и предназначенными для метания – и бесполезными по большому то счёту щитами из деревянного каркаса, обтянутого обработанными буйволиными шкурами. Имелось и огнестрельное оружие.
Огнестрел и зулусы. Негры совершенно не умели стрелять – да и вообще, где бы они научились при условии, что оружие и боеприпасы им никто продавать в принципе не собирался – но даже просто огонь в сторону цели при массовости мог доставить определённые неудобства. Вот гриква – иное дело. Эти ухитрялись покупать ружья и свинец с порохом, используя тех самых буров-отщепенцев, позарившихся на негритянок в силу тех или иных причин. Белый человек, покупающий, пусть и в больших количествах, запрещённые для продажи неграм товары – хорошая лазейка. Используемая лазейка. Имея же ограниченный, сложный, но доступ к боеприпасам, гриква мало-мальски учились стрелять. И сейчас бурам и американцам предстояло в этом убедиться.
- Сначала пойдут зулусы, - тщательно проговаривал английские слова ванн торн. -Быстро побегут. У кого ружья – станут стрелять. Перезаряжают очень медленно, нет привычки. Опасны лишь в рукопашной, когда много.
- Это мы поняли. Подпустим, сначала стреляя из винтовок, а затем используем другое оружие.