– Я считаю, что это однозначно. Просто потому что больше неоткуда было взять информацию об Императорском музее – только со слов её величества. Никто из охранников, даже Дэйв, не знал, куда именно поедет наследница. Водителям Вагариус сообщил только утром, перед выездом. Да, улицу патрулировали, но ведь туда должна была поехать и императрица. По этой же причине охраняли сам музей.
– Не нужно было пускать Агату… – пробормотал Арен.
– Не вините себя. Это действительно невозможно было предусмотреть. Закладывать артефакты на соседние улицы, понимая, что вместе с наследницей погибнут и другие люди… Это преступление не только против вас – против всей страны. В числе погибших и аристократы есть, немного, но есть. И если раньше идеи заговорщиков находили поддержку среди титулованных, то после сегодняшних событий симпатий стало на порядок меньше.
– В этот раз они думали, что достигнут цели, поэтому и решили сыграть по-крупному, поставить на кон всё, что есть. Демоны, я уже как Аарон стал говорить.
– Да, ваш брат был игроком, но игроки проигрывают, ваше величество. Он проиграл. И эти… последователи… тоже. Получилось так, что они сыграли против самих себя. И цели не достигли, и людей, в том числе аристократов, повернули в вашу сторону.
– Как бы теперь стычки не начались, – Арен покачал головой. – Ситуация и так патовая, они ещё добавили. Сколько погибших?
– Двести шесть.
– Защитник…
– Не считая Софию, ваше величество.
Сердце кольнуло, и император поморщился.
– Ясно. Что ж, давай дальше.
– Кто-то, кто был на том обеде, – продолжил Дайд, – дал заговорщикам информацию. Артефакты могли быть изготовлены и вне дворца, а вот портальный ключ нужно было подсунуть к кому-то, кто ехал сегодня с Агатой. Это явно была задача Виго, раз он так оперативно сбежал. Проще всего было что-то подложить своим же коллегам-охранникам, да и несложно это. Раздевалка у них общая, аптечки и форму они оставляют там же, причём ящики не закрывают – а зачем, если нечего красть? За это их ещё ваш новый начальник охраны взгреет. Амулеты-то закрыты, но и остальное нужно обезопасить. Аптечки и амулеты проверяются перед каждой сменой, чтобы всё было в наличии и исправно. Достаточно было просто заменить что-то из содержимого аптечки – любой пузырёк с лекарством или блистер с таблетками, да хоть шприц, неважно. Формула портальной ловушки может быть записана на любом предмете.
– Понятно. – Арен потёр ноющие виски. – Роль Виго здесь ясна. В прошлый раз, когда Агату пытались отравить, думаешь, это он заходил в комнату Софии, а оттуда в детскую?
– Полагаю, что да, ваше величество.
– Я никогда не ощущал от него ни ненависти, ни презрения, – сказал Арен задумчиво. – Но ладно ненависть… хоть какой-то негатив должен был быть. Если только его Аарон научил справляться с этим.
– Простите, ваше величество… – Гектор чуть наклонил голову. – Но на мой взгляд, вы, как и все эмпаты, чересчур полагаетесь на свою эмпатию. Можно быть преданным идее, но не испытывать ненависти и презрения к тем, кто ей не предан. Можно испытывать неприязнь, но тем не менее не предавать и не пытаться убить. Я думаю, Вамиус не чувствовал к вам ничего, ваше величество. Он служил сначала Аарону, затем – тому, кого ваш брат оставил после себя. Вас он не ненавидел. Вы же не ненавидите сорняк, который собираетесь выполоть?
– Он боялся, – вспомнил вдруг Арен. – Иногда и совсем немного. Когда я злился, он боялся.
– Ну, это не удивительно. Когда вы злитесь, и я боюсь.
– Нет, Гектор. Ты никогда не боялся меня. Ты боялся за меня – тогда, на площади. Но мы отвлеклись. Давай дальше.
– Артефакты, заложенные в четырёх углах ловушки, сгорели дотла, мы не нашли даже частичек. Но нашли другие артефакты, из-за которых вы не смогли перенестись к Императорскому музею сразу. Это был действительно умный ход – если бы не они, возможно, вы успели бы спасти хотя бы Агату с Софией и Дэйвом.
Впервые за последние несколько часов Арену захотелось кого-нибудь убить – он вспомнил, как раз за разом строил пространственные лифты к Императорскому музею. Для обычных людей перенос в черте города был разрешён лишь на специальные площадки, но император мог перенестись куда угодно. Подобная возможность закладывалась в артефакты, которыми блокировался перенос в черте города – носитель Венца прописывался как исключение из общего правила.
– Как им это удалось?
– Обыкновенные артефакты пространственной блокировки, но не для всех, а конкретно для носителя Венца. Усилены кровью вашего брата. Если бы не это, они бы так долго не выдержали. С пару минут всё же продержались. И перенеслись вы не потому что нашли незаблокированную точку, а потому что артефакты не выдержали, сломались. Кровь Аарона, конечно, это кровь Альго, но вы сильнее.
– Двух минут там было достаточно. Я всё равно опоздал.
– Двух минут должно было хватить Дэйву для построения нейтрализатора. И на нём, и на Софии, и на Агате были щитовые амулеты Вано. Объединившись, они дали охраннику дополнительное время. Но… амулет-нейтрализатор с вашей кровью был неисправен.
Арен посмотрел на Гектора с удивлением.
– Откуда ты это знаешь? Дэйв погиб, Агату ты не опрашивал. Откуда?
Дайд вздохнул и заговорил с неожиданной злостью:
– Потому что они все неисправны, ваше величество. Все до единого! Пусть ваш брат вечно горит в огне Геенны, а Виго пусть пожрут все её демоны! – Дознаватель вздохнул ещё раз, ноздри его расширились, а затем он сказал уже тихо и почти спокойно: – Прошу меня извинить.
– Ничего, – ответил Арен ровно. – Продолжай.
– Амулеты-нейтрализаторы с каплей вашей крови выдаются охранникам при необходимости, после окончания смены сдаются и хранятся в сейфе в кабинете начальника охраны. Либо он, либо его заместители выдают эти амулеты. Чтобы было понятно, в рабочем состоянии амулет или нет, в них встроен красный кристалл – он светится, если внутри амулета живая кровь императора, которую можно использовать для нейтрализации чего угодно, в том числе портальной ловушки. Всего таких амулетов десять штук, считая тот, что был у Дэйва. И все светятся. И тем не менее – они неисправны.
– Каким образом?
– Очень хитрым, что доказывает нам – среди заговорщиков есть искусный артефактор. Мои ребята сейчас опрашивают арестованных, возможно, кто-то что-то знает, ведь амулеты были заменены на бракованные ещё при Аароне. Сейчас сделать это никто бы не успел. А ваш брат мог заменять их постепенно, по одному, без всякой определённой цели – просто надеясь на то, что когда-нибудь они пригодятся и очень вовремя не сработают. Что же касается способа… В вашу кровь была добавлена частичка крови Аарона. Очень маленькая частичка. Для того, чтобы амулет перестал светиться, этого оказалось недостаточно, а вот чтобы он не сработал – да. При нейтрализации нужна чистая кровь, а не разбавленная.
– Вот же гнида, – покачал головой Арен. – Рильо накануне говорил, что всё, выданное при Аароне, следует заменить. Он даже начал, но до нейтрализаторов не добрался.
– Такие амулеты три дня делаются, ваше величество, и даже если бы добрался – их не успели бы сделать к выставке.
– Получается, последователи моего брата знали о том, что он заменил амулеты, и воспользовались этим знанием. Действительно, хитро… Но я не думаю, что среди арестованных есть артефактор, который делал бракованные нейтрализаторы. Полагаю, он принадлежит к новой волне.
– Да, это скорее всего. Иначе информация уже всплыла бы. После смерти Аарона большинство его соратников предпочли как можно быстрее рассказать всё, что им известно, опасаясь за свои жизни. Кроме того… вы же помните мою версию об участии в заговоре Арвена Асириуса? Он прекрасный артефактор, один из лучших.
– Помню. Но наличие в деле большого количества уникальных артефактов – не доказательство, Гектор. С тем же успехом их мог сделать мой племянник. Просто из вредности и желания насолить.
– Кстати, насчёт Адриана… Я никого за ним не отправлял. Отправить?
– Нет. Если он окажется чуть дальше от Геенны, я почувствую, тогда и решим. А сейчас это всё равно, что искать иголку в стоге сена. Дознаватели нужнее здесь.
Дайд согласно кивнул.
– Да, ваше величество. У меня пока всё.
– Завтра Эн расскажет мне, что планирует делать дальше, затем будет врачебный консилиум. Не знаю, сколько это займёт времени. Но после зайдёшь, доложишь, как идут дела. В первую очередь – с поиском Виго.
– Да, ваше величество, – повторил Гектор со спокойной обречённостью человека, который знает, что спать ему сегодня не придётся.
***
После того как Арен перенёс Викторию обратно во дворец, она весь день провела с Александром, Анной и её дочерью Адель. Наверное, если бы не они, императрица бы так и не смогла отделаться от навязчивых печальных мыслей о случившемся, но дети не давали на них сосредоточиться. Алекс, конечно, спрашивал про Агату с Софией, и Виктория, не представляя, как лучше ответить, сказала, что его сестра и аньян пока задерживаются на выставке. Может, завтра утром Агата вернётся во дворец, и врать Алексу не понадобится вовсе?
А ещё Виктории почему-то весь день казалось, что Анна смотрит на неё с осуждением, но спрашивать, в чём дело, она так и не решилась. Вдруг действительно кажется? Или сестра Арена тоже думает о том, что это именно Виктория сказала про выставку за обедом?..
Ненадолго, ближе к вечеру, забежал Арчибальд. Поиграл с Александром и, сообщив, что скоро перенесётся на север, где ночью должна проснуться Геенна, ушёл.
– Пастилы пливезёшь? – поинтересовался Алекс, глядя на дядю с любопытством. Геенна для него пока была не более чем игрой, он ещё не понимал, что Арчибальд может и не вернуться. В отличие от Агаты, которая поняла это уже давно.
Агата… Как там её девочка? Думая о ней, Виктория вздыхала и очень старалась не плакать. Сказал ли Арен правду, и с их дочерью на самом деле всё хорошо? Или он скрыл что-то, поэтому Агата и не возвращается во дворец?
– Брат скоро придёт, – произнесла Анна, бросив взгляд на браслет связи. – Написал мне, что сейчас поговорит с Гектором, а потом перенесётся.
Виктории вновь захотелось плакать, и она изо всех сил сжала зубы, чтобы не разреветься. Ей-то Арен ничего не написал…
Злости не было, да и обиды почему-то тоже. Просто боль, ясная и резкая, от понимания того, что она ему совершенно не нужна. Как мать Агаты и Александра только нужна, но не как… любимая женщина. И Арен с ней общается лишь по необходимости, и никогда – по желанию. И так было всегда.
«Врёшь, – подумала вдруг Виктория. – Сама себе врёшь. Забыла, как он приходил к тебе в первые два месяца после свадьбы? Каждый вечер приходил. Уставший, замученный. Не всегда оставался на ночь, но всегда сажал тебя на колени и что-нибудь спрашивал, и слушал твои ответы. Разве не было такого?»
Было. И Виктория, вспомнив то время, замерла от нежности и желания вернуть его. Она тогда ещё стеснялась Арена, и он постепенно приручал её, стараясь сделать так, чтобы жена привыкла не только к разговорам, но и к прикосновениям. Ведь до свадьбы он Викторию почти не трогал, а тут вдруг… так резко всё… Странно и неловко. Она помнила, как поначалу застывала на его коленях, но потом расслаблялась. И совсем скоро начала ждать вечера с нетерпением – ей нравилось и разговаривать с Ареном, и касаться его самой, и ощущать прикосновения мужа. После первой брачной ночи он не позволял себе ничего, кроме поцелуев, первую неделю, а потом…
Ох, как же сладко было потом! Ещё слаще, чем в первый раз. А началось всё с рассказа о практике в оранжерее, во время которого Арен вдруг стал расстёгивать Виктории платье на груди.
– Продолжай, Вик, – сказал он невозмутимо, когда она запнулась. – Я слушаю.
Продолжать толком не вышло – как тут продолжишь, когда горячие губы целуют шею и грудь, а нежные руки расплетают косу, лаская затылок.
– Ты… хочешь…
– Хочу. Но главное, чтобы хотела ты. Если тебе не понравится, я почувствую.
Ей нравилось. Ох, как же ей нравилось! Особенно нравилось ощущать его в себе, потому что это давало иллюзию того, что Арен принадлежит ей, и только ей. Он – такой замечательный, сильный и красивый – её муж. Виктории доставляла удовольствие эта мысль.
– Папа! – воскликнул Александр, и императрица отвлеклась от воспоминаний, обернувшись к камину.
Арен вышел из огня, и Виктория закусила губу, наблюдая за тем, как он медленно идёт навстречу сыну и малышке Адель, подхватывает их на руки, прижимает к себе и ласково целует обоих в макушки, вздыхая и закрывая глаза.
Муж не улыбался. И вообще выглядел так, словно только что всех похоронил.
– Рассказывайте, как день прошёл.
– А я думал, ты с Агатой и Софи плидёшь, – пожаловался Алекс, болтая ногами. Адель молчала, с интересом щупая золотые пуговицы на мундире Арена. – А где они и когда плидут?
– Агата и Софи ненадолго уехали, но скоро вернутся, – ответил император ровным голосом, который даже не дрогнул от этой лжи. – И привезут вам с Адель подарок.
– Да-а-а? – Кажется, мальчик никак не мог определиться, радоваться или огорчаться. – А… почему без меня? И без Адель?
– Вы ещё маленькие. Быстро устанете.
– Вот так всегда, – вздохнул ребёнок. – Как что-то интелесное, так я маленький.
– Наоборот, Алекс. Всё самое интересное – маленьким, а тем, кто побольше, остаётся только скучать. – Арен на секунду оторвался от диалога с детьми и посмотрел на сестру. – Ани, можешь идти. Адель давно пора спать.
– Мы ждали тебя, – сказала Анна мягко и, подойдя ближе, обняла императора. – Очень ждали, Арен.
Виктория заморгала, вновь изо всех сил пытаясь не разрыдаться. Что же она такая дура?.. Почему сама не подошла к мужу, не обняла?.. Даже не подумала!
– Иди, – повторил император, передавая Анне на руки Адель. – Я завтра зайду. Сегодня не смогу.
– Я понимаю, – ответила она с той же мягкостью и, на мгновение коснувшись ладонью щеки брата, всё же направилась к выходу из детской.
Как только Анна вышла, Александр широко зевнул, и Арен, внимательно поглядев на ребёнка, заключил:
– Тебе тоже пора спать.
– Не-е-е, – заканючил наследник. – Ты только плишёл! Давай поиглаем. Постлоим галаж для магмобилей.
– Недолго, Алекс. А потом спать.
– Холошо!
Виктория, пока они играли, сидела рядом и смотрела на Арена. Иногда сын подбегал к ней что-то показывать, но она толком не слушала, глядя на мужа.
Такой уставший, почти мёртвый. Так хотелось сказать или сделать что-то, чтобы ему стало легче. Но что она может? Да ему и не надо от неё ничего.
Через полчаса Александр уснул среди игрушек, и император, подняв сына, негромко сказал, бросив на Викторию краткий взгляд:
– Я помогу ему умыться и уложу. Иди спать, Вик, ты тоже устала.
– Ты… – Спрашивать было неловко и почему-то стыдно. – Ты потом зайдёшь ко мне?
– Не сегодня, – ответил Арен спокойно и ушёл в ванную с Алексом на руках.
Несколько секунд Виктория стояла посреди детской, чувствуя себя так, будто муж в неё плюнул, и больше всего на свете желая упасть на пол и зарыдать.
Но постепенно, по капле, это желание проходило.
«Он просто устал. Устал гораздо больше, чем ты».
Остаться? Попытаться поговорить? Только вот о чём?
Виктория сама не знала, почему так хочет что-то сказать Арену. И что именно, она тоже не могла понять.
В конце концов, вытерев рукавом заслезившиеся глаза, Виктория покинула детскую, признав, что даже если она останется, это ни к чему не приведёт. Осознавать, что все её действия будут бесполезными и легче от них Арену не станет, оказалось очень мучительно.
***
Император помог сыну умыться, но несмотря на то, что десятью минутами ранее Алекс уснул во время игры, он ещё долго возился в кровати, капризничал и никак не хотел засыпать без Агаты. Пришлось читать ему книгу, стараясь не отвлекаться на воспоминания о том, как София пела детям колыбельную всего лишь два дня назад. Прекрасным, чистым и чуть дрожащим голосом, пытаясь не смотреть на императора, но всё равно иногда поднимая взгляд – чтобы тут же его опустить.