– Забудь про мисс Чандра. Если тебе с кем и стоит поговорить о своих чувствах, так это с Рэйчел.
– Заткнись.
Я боялся, что Марина обидится на мою вспышку, но она только улыбнулась и покачала головой.
– Дезмонд прав. В последнее время тебя слишком легко вывести из себя.
– Просто… У меня такое чувство, будто моя жизнь разваливается на куски. Я больше ничего не контролирую.
– Знаю, – кивнула Марина. – Но в чем-то он прав. Ты не можешь изменить того, что случилось. Может быть, пора его принять?
– И каким же образом? Превратиться в пуму и покатать первоклассников?
– Не дури. Я просто хочу сказать, что раньше мы слышали о Зверлингах только плохое.
– Потому что так и есть.
– Но возможно, – продолжила Марина, пропустив мои слова мимо ушей, – что мы ошибаемся. Что есть и светлая сторона.
– И какая же?
Ты стал сильнее и быстрее. Жить будешь дольше, а болеть меньше. Зрение, слух и обоняние обострились. И это только в человеческой форме…
– Не знаю, – призналась Марина. – Но теперь это твоя жизнь. И если ты не постараешься найти в ней светлые стороны, то так и будешь сидеть в дерьме.
– То есть на моем месте ты не опустила бы руки?
Марина несколько секунд пристально изучала стол, но потом все-таки кивнула.
– Ты же меня знаешь. Я всегда скажу, что стакан наполовину полон.
– И с чего бы ты начала?
– Ты слышал о таком гениальном изобретении человечества, как Интернет?
– Очень смешно.
– Угу, если читать только сайты новостей. А я говорю о личных блогах. Они же анонимные, помнишь? Может, пока ты тут убиваешься, Зверлинги уже сколотили клуб по интересам и тридцать три раза все это обсудили.
– Звучит неплохо.
Марина торжествующе улыбнулась.
– Уж точно лучше, чем играть в «Мир животных» или до конца года оставаться после уроков.
– Если федералы не сцапают меня раньше.
– Именно, – и Марина помрачнела. – Поэтому пообещай, пожалуйста, что не будешь делать никаких глупостей.
Что может быть глупее, чем притворяться, будто ничего не случилось?
– Обещаю, – ответил я.
Кто там боялся остаться после уроков? Дезмонд с приятелями решили прогулять математику и не придумали ничего лучше, как шляться в это время по коридорам. Все бы ничего, но, завернув за очередной угол, они наткнулись прямиком на директора Хейдена. Нечего было и рассчитывать отделаться легким выговором. Марина после занятий отправилась с мамой по магазинам, и я остался один. Ну и пускай. Я поглубже надвинул капюшон толстовки и вспрыгнул на скейт. Прошлой ночью, расставшись с Мариной и Дезмондом, я был готов бросаться на стены – так мне хотелось с кем-нибудь поговорить. Но теперь, после безумного дня в школе, я только радовался возможности побыть в одиночестве.
И тому, что на меня наконец никто не пялится.
Я пересек город за считаные минуты и даже не запыхался. Полагаю, в этом была заслуга моей звериной, более быстрой и выносливой части. Добравшись до пирса, я сунул скейт под мышку и с удовольствием шагнул с тротуара на скрипучие деревянные доски. С моря дул свежий ветер, волны с грохотом разбивались о потемневшие от воды балки и повисали над перилами облаками радужных брызг. Несколько минут я стоял неподвижно, наблюдая за серфингистами, вдыхая запахи соли и прислушиваясь к рокоту разговоров и чаячьим крикам над головой. Затем я направился к северной оконечности причала, устроился на ближайшей скамейке и, уткнувшись подбородком в грудь, закрыл глаза.
Разумеется, стоило мне предаться благословенной мизантропии, как на скамейку рядом кто-то плюхнулся. Я решил не открывать глаза, надеясь, что они передумают и уйдут.
– Сондерс?
Я замер. Голос принадлежал девушке и был мне не знаком. Но самое странное заключалось не в этом. Стоило мне вдохнуть мускусный, необъяснимо звериный аромат ее кожи, как висок легко кольнуло. Я вспомнил слова Каторжника – «Ты поймешь, когда научишься носить эту кожу. Не узнать своего невозможно» – и действительно понял. Запах был столь тонким, что я сомневался, услышит ли его кто-нибудь… Я замялся, мысленно подбирая слово, но все же был вынужден остановиться на варианте, который пришел мне в голову первым.
Кто-нибудь двуногий.
Я открыл глаза. Передо мной сидела девочка моих лет или чуть старше. Белая кожа побронзовела от загара, а роскошные темно-рыжие дреды до пояса тут же заставили меня чувствовать неловкость за собственные крысиные хвостики. Между ключицами, словно кулон, темнела татуировка с каким-то этническим узором. В правом ухе блестела дюжина серебряных колечек, левое украшала единственная серьга в виде пера. Из одежды на ней были только бриджи цвета хаки и белый обтягивающий топ на лямках. Зеленые глаза – я таких зеленых в жизни не видел – смотрели прямо и требовательно. Словом, то, что она решила со мной заговорить, казалось таким же невероятным, как новое увлечение Каторжника серф-роком. Почему? Да потому, что я мог с точностью до минуты вспомнить последний раз, когда ко мне подходили такие потрясающие девчонки. Погодите-ка… Да, все верно: в последний раз это было никогда.
– Извините, – сказал я. – Вы меня с кем-то перепутали.
Она покачала головой.
– Очень мило, но твое лицо уже засветилось по всем каналам. Ты Джошуа Сондерс. А я Элзи.
Я вздохнул и отвел глаза.
– Я не журналист, – тут же добавила она.
– Я уже понял. Слушай, без обид, но мне хотелось побыть одному. Это отлично, что у вас есть программа адаптации новых зверушек, но я не подавал заявку. Я просто хотел посидеть на набережной, окей?
– Тебе следует быть осторожнее в разговорах с незнакомцами.
– Угу, только я знаю, что ты Зверлинг, – хоть и не знаю, какой.
– Неплохо, – прищурилась она. – Обычно новенькие начинают чуять своих только через пару дней.
Я промолчал.
– Полагаю, ты уже встречался с кем-то из наших?
Я кивнул, но имен называть не стал. Может, Зверлинги и чуют друг друга за милю, но если я соврал друзьям по поводу Каторжника, то уж точно не собирался выдавать его первой встречной.
– Дай угадаю, – протянула она. – Одного из них звали Кори, и он предостерегал тебя насчет меня.
Я покачал головой.
– Я встречал Кори, но он про тебя ничего не говорил. Да и с чего бы?
Она пожала плечами.
– Скажем так, ему не нравится моя политика.
Пару секунд я молча на нее смотрел.
– Ты ведь не из Санни-Хилл, верно?
Ну конечно. Если бы в Санни-Хилл училась такая девчонка, я бы запомнил.
– Я из Лонг-Бич.
– Значит, ты не из новеньких. Ты вроде Кори.
– Нет, я превратилась, как и все остальные.
– А я думал, это происходит только в Санта-Фелисе.
– Так и есть. Я превратилась, когда гостила здесь у подруги. Хотела вернуться домой, но родители меня не пустили. Теперь они меня боятся.
– Вот дерьмо.
Я даже представить не мог, чтобы мама выгнала меня из дома по такому поводу. Впрочем, я до сих пор ей не рассказал – так разве мог утверждать наверняка?
Элзи снова пожала плечами.
– Я их не виню. Они боятся за моего младшего брата. Так что я ушла из школы и теперь живу здесь.
– Почему боятся? Что ты можешь ему сделать?
– Господи, хватит изображать святую наивность. Ты что, не слышал про парня, который превратился в гремучую змею и покусал своего предка?
– Но это же твой брат! Ты бы не стала причинять ему вред.
Элзи покачала головой.
– Ну, у них же нет гарантий.
– Хрень какая-то.
– Забудь, – и она махнула рукой, будто речь шла о чем-то неважном – но от меня не укрылась горькая морщина, рассекшая ее лоб. – Считай, что я из программы иммиграции. Пришла рассказать о твоих чудесных новых возможностях.
– Спасибо, я уже знаю о своих чудесных новых возможностях.
Честно говоря, мне меньше всего хотелось выслушивать это дерьмо по второму кругу. Кори сказал достаточно, чтобы превратить меня в конченого параноика, и я не собирался это усугублять.
– Где ты живешь? – спросил я, чтобы сменить тему. – Как справляешься одна?
И есть ли у тебя бойфренд? Не то чтобы ее ответ что-то изменил, просто мне было любопытно.
Новое пожатие плечами – вот самый содержательный ответ, который я получил.
– Как-то справляюсь. Живу, где придется. Кори сказал тебе, что некоторые из нас хотят сделать этот мир лучше?
– Ммм… Не уверен. Он говорил, что все мы связаны звериной кровью и что Зверлинги были всегда. Я так понял, старшие не очень довольны новыми превращениями, потому что раньше жили тихо, а тут к ним привлекли внимание.
– Верно, – кивнула Элзи. – Но они не видят всей картины.
Я бросил взгляд ей за спину. Чуть дальше по причалу стоял, облокотившись о перила, какой-то парень. То, с каким усердием он смотрел во все стороны, кроме нашей, мигом напомнило мне слова Дезмонда.
Федералы не всегда одеваются в черное и ездят на внедорожниках. Шпионом может оказаться кто угодно.
Парень выглядел немногим старше меня, но жизнь его явно потрепала. У него был темный загар, отличающий скорее не заядлых пляжников, а бездомных; белая футболка, мешковатые шорты и сандалии казались грязными, с плеча свисал видавший виды зеленый рюкзак. Волосы торчали во все стороны, будто он безостановочно крутился во сне, а проснувшись, забыл причесаться. Я и раньше встречал таких бродяг, но этот казался неуловимо другим. Я не смог бы точно сказать, в чем отличие.
– Не оглядывайся, – прошептал я Элзи, – но за нами, кажется, хвост.
Разумеется, она тут же обернулась.
– А, это Дэнни. Не волнуйся, он со мной.
Значит, у нее все-таки есть бойфренд. То есть я, конечно, знал, что она заинтересовалась мной только по долгу службы, но до этих слов мог почесывать свое самолюбие, предполагая обратное.
– Тогда ему необязательно там стоять, – сказал я.
Элзи улыбнулась.
– Вообще-то, обязательно. Федералы его уже пометили, так что нам опасно находиться рядом. Но он прожужжал мне все уши, отговаривая встречаться с тобой в одиночку. Видимо, решил присмотреть.
– Почему? Я кажусь опасным?
Улыбка Элзи поблекла.
– Думаю, ты лучше моего знаешь, что наши тела могут скрывать любого зверя.
– Да уж, – только и ответил я.
Честно говоря, до слов Элзи я особо об этом не задумывался – так был занят починкой кухонной двери и собственной жизни. Хотя с последним меня явно ждал провал. Знаете, когда бейсбольный мяч уже летит в окно гостиной, их столкновению предшествует секунда отчаянной надежды, что сейчас случится чудо, стекло выдержит, и мяч просто отскочит. Но, разумеется, раздается звон, грохот, и на ковер сыплется целый водопад осколков.
Последнюю пару дней я держался на плаву только благодаря надежде, что окно еще цело, что мой мир разрушен не полностью. Нужно только чуть-чуть потерпеть, и я смогу вернуться к прежней жизни. Конечно, в глубине души я понимал нелепость таких надежд – но что еще мне оставалось?
– Так вы с Дэнни… – начал я.
Я не знал, как закончить фразу – точнее, знал, но до того смутился, что решил не договаривать.
На лицо Элзи тут же вернулась улыбка.
– Ты спрашиваешь, пара ли мы?
– Да и так все ясно.
– У меня нет времени на бойфрендов.
– Точно. Ты слишком занята, колеся по городу и вербуя Зверлингов.
– С чего ты взял? Вечно этот койот сует нос куда не следует. Что он тебе про нас наговорил?
– Смотря что ты понимаешь под «нами». Конкретно про тебя он не говорил вообще.
– Удивительно.
– А ты, похоже, не очень-то любишь Кори.
– Нет, он нормальный парень. В своем роде. Просто не видит всей картины.
– Надо понимать, я тоже.
– Он упоминал фералов?
Желудок болезненно сжался. Фералы? Мне не понравилось уже звучание. Я покачал головой.
– А я точно хочу это знать?
– Точно, – безапелляционно ответила Элзи. – Потому что это один из плюсов превращения. Мы – то есть фералы – думаем, что мир с нашей помощью пытается вернуться в золотой век, когда его еще не осквернили люди. И стараемся ему помочь. Пока нас немного, но скоро станет больше. Это важно.
– Ну, с экологией у нас действительно хрень полная, – согласился я. – Но все порушить и построить прекрасный новый мир на развалинах – тоже не решение. Если, конечно, тебе не наплевать, что при этом пострадают невинные люди.
– Разумеется, это случится не сразу. Но ты должен признать, что именно люди превратили планету в помойку, и со временем становится только хуже.
– Ну да. Поэтому мы и должны что-то делать – все мы, не только Зверлинги. Но я не согласен ради этого приносить в жертву людей, которых люблю. Маму. Друзей.
– А кто говорил про жертвы?
– Разве это не подразумевается в твоем плане по возвращению в золотой век?
– Я…
– Ну давай, скажи, что ты об этом не думала.
– Все проблемы – от людей.
– Но они могут стать и их решением.
– Не будь так наивен.
– Да? А как насчет твоей семьи и друзей? Они тоже удобрят поля прекрасного нового мира?
– Они все от меня отвернулись.
– Даже твой маленький брат?
Глаза Элзи вспыхнули.
– Да пошел ты, Сондерс.
Она вскочила со скамейки – руки сжаты в кулаки, плечи дрожат от ярости.
– Подожди, – быстро сказал я, глядя ей за спину.
Элзи помотала головой.
– Думаю, нам больше не о чем…
– Да нет же! Я про твоего друга.
Она обернулась и наконец увидела то, что видел я. Дэнни торопливо направлялся к выходу с набережной, но дойти до него не успел. Двери белого фургона, припаркованного на полупустой стоянке, разъехались в стороны, и оттуда хлынули люди в форме спецназа. За ними последовали двое мужчин в черных костюмах.
Крик застрял у меня в горле. Дэнни заметил мужчин и бросился на землю.
Тогда-то все и случилось.
Я никогда раньше не видел превращения со стороны – если не считать дурачества Кори, когда он приделал себе голову койота. И теперь происходящее казалось мне дурным сном. Еще мгновение назад передо мной стоял подросток, лихорадочно оглядывающийся в поисках пути к бегству, – а теперь на мокрых досках взвился в прыжке… Даже не знаю кто. Существо напоминало оленя, но с маленькими, завитыми в спираль рогами.
Люди в форме спецназа молниеносно выхватили пистолеты и припали на одно колено – щелк, щелк! Звук был похож на обратную вспышку в карбюраторе машины. Олень покачнулся и начал заваливаться вбок. Однако не успел он рухнуть на причал, как его опутали плотной сетью, вздернули в воздух и затащили в фургон.
Элзи схватилась за перила, будто у нее вдруг подкосились ноги.
– Дэнни, Дэнни, – шептала она с расширенными глазами. – Ну почему тебе не сиделось дома?
Я не мог оторвать глаз от фургона. Со дна желудка поднималась волна дурноты.
– Они его убили, – пробормотал я. – Просто взяли и убили.
Элзи покачала головой.
– Это были транквилизаторы. Его отправили в нокаут, чтобы не сопротивлялся. Транки не такие злые, как «Тазер», но черт побери!
И она со злостью ударила ладонью по поручню.
Все произошло так быстро, что большинство пляжников не успели ничего заметить. Какой-то мальчишка не преминул заснять сцену на видео, но один из агентов тут же отобрал у него телефон. Пацан начал возмущаться, и агент, откинув борт пиджака, что-то ему показал. Вопли мгновенно стихли. Я не видел, что там было. Удостоверение службы безопасности? Пистолет? В любом случае, мальчишка рванул так, что пятки засверкали.
Несколько мужчин остановились у дверей фургона, негромко переговариваясь. Затем один из них – тот, что отобрал мобильный, – бросил взгляд вдоль пирса и направился к нам.
Элзи быстро отвернулась.
– Мне пора. Какой у тебя телефон?
Недавние разногласия были забыты.
Я продиктовал ей номер.
– Я позвоню.
С этими словами Элзи отпустила голову и торопливо зашагала к ресторану в дальнем конце причала.
Я проводил ее встревоженным взглядом. Со стороны она казалась обычной девчонкой, нагуливающей аппетит перед ужином, – только вот нагуливала она его со скоростью, близкой к сверхзвуковой. Честно говоря, я не представлял, как ей это поможет. На другом конце пирса был только пятнадцатифутовый спуск к воде – и бескрайний Тихий океан.