[1] Фантомные боли — боль в несуществующей ампутированной рук или ноге, возникает из-за плохого качества проведения операции и оставлении неприкрытым пересеченного нерва, его раздражение и проецирует боль в соответствующий участок коры головного мозга. Обычными обезболивающими средствами не снимаются из-за чего страдающие этими болями часто прибегают к наркотикам
[2] Известное дело 1894 г об ограничении бизнеса, Торстен его проиграл. Был создан прецедент «права синего карандаша», по которому можно было вносить поправки в подписанный контракт, если они соответствуют государственным интересам и разумеы с точки зрения бизнеса. Основным возражением было то, что Норденфельт получил 200 тысяч фунтов и лишь потом заподозрил, что его обманули. В качестве компенсации истцу судья вычеркнул синим карандашом имя Максима, что, в целом, было несущественным, так как изобретатель уже покинул компанию. Действительно Ротшильд вложил эти деньги в Maxim Nordenfelt Guns and Ammunition Co Ltd, в которую стали выполнять волю банкира Викерс и Захаров, а ни Максима, ни Норденфельлта и близко не осталось.
[3] Действительно строил большой нелетающий самолет.
[4] Карл Шенк, бывший пастор, член либеральной партии, вице-президент до 1892 г и Президент 1893 отвечал за местную «социалку», его сменил на посту вице-президента радикальный демократ Эмиль Фрай, ставший потом Президентом1894 г.
[5] Цена при доставке в порт или на вокзал (иногда включает погрузку), доставку и страховку оплачивает покупатель
[6] Томас Виккерс, по образованию — инженер-металлург или «полковник Том» (так как он служил в милиционных формированиях и имел этот чин) играл ведущую роль, а Альберт осуществлял то, что мы сейчас называем маркетингом.
Глава 5. «Быть или не быть»
3 сентября 1892 г. Пролив Скагеррак, недалеко от маяка на мысе Хаген, на входе в пролив Каттегат, ночь с пятницы на субботу.
Как только вышли из «Английского канала»[1], начало нещадно штормить. Я никогда не думал, чтобы тяжелый броненосец волны могли кидать как щепку. Все лежали вповалку, зеленые и бледные. Маша была среди болящих «морской болезнью», я как мог, ухаживал за ней и развлекал чтением вслух. Есть она совершенно не могла, на второй день качки и я свалился, но тут «Чесма» вошла в пролив Скагеррак и буйство волн закончилось. Броненосец шел малым ходом, штурман и капитан еще ни разу не проходили этим маршрутом, наконец на траверзе маяка мыса Хаген, «Чесма» легла в дрейф и на борт поднялся датский лоцман, хорошо говоривший по-английски и по-французски. Дальше проблем с движением в проливе Каттегат не было, «Чесма» увеличила ход до среднего и шла вдоль шведского берега. Ночью мне как-то не спалось и я вышел на палубу подышать воздухом. Смотрел на смутно виднеющийся в предрассветном, еще неясном свете, берег, на котором периодически появлялись огоньки рыбацких сел и маленьких городков. Рыбаки готовились выйти в море, горожане здесь тоже рано встают, зато и раньше заканчивают работу и вечер проводят в пивной за кружкой пива и разговорами. Не заметил, как ко мне подошел Сандро, оказывается, сегодня он вахтенный офицер на «собачьей вахте»[2]. Хоть ты и великий князь, но всего лишь лейтенант и корабельного лиха хлебнешь — подумал я.
Сандро спросил, как мне и Маше морское путешествие, я ответил, что все нормально, Маша плохо переносит качку, но сейчас море относительно спокойное и она спит. В свою очередь, поинтересовался, как прошел визит в Лондон. Оказывается, королева Виктория их с капитаном не приняла, сославшись на плохое самочувствие (мол, возраст..), отправив ко второму лорду Адмиралтейства. Лорд долго распинался относительно мощи британского флота, показал даже чертежи кое-каких вновь заложенных кораблей. Я же сказал, что эти броненосцы и погубят британскую империю, рано или поздно ее хребет не выдержит огромных расходов на содержание флота. Сейчас Метрополия черпает деньги из колоний, а начнись там война и, если колонии отложатся или попадут в зависимость от чужой державы, то денежный поток иссякнет и содержание огромного флота станет непосильным. Кроме того, никто не гарантирует, что в будущем не появятся эффективные средства борьбы со стальными морскими чудовищами и они станут уязвимыми.
— Александр, ты говоришь о подводных лодках? Ведь ты сам видел в Пирее эту ржавую бочку!
— Да, Сандро, все совершенствуется и настанет день, когда лодки смогут проходить под водой сотни миль с приличной скоростью, всплывая лишь для подзарядки электрических аккумуляторов.
— Ну, это не ты первый придумал, а месье Верн, только станет возможным это лет через сто, не меньше.
— Заблуждаешься, дорогой друг, сдается мне, что мы с тобой увидим эти «потаеннные корабли», топящие крейсера и броненосцы, лет через двадцать, а то и раньше. Дело только за хорошими аккумуляторами — то есть заряжаемые двигателем, работающим на жидком топливе, гальванические батареи большой емкости. Мина Уайтхеда уже есть, небольшое усовершенствование — и оружие для подводных миноносцев готово. Дай мне хороший двигатель, работающий на мазуте и электрический аккумулятор — и я построю тебе такой миноносец. Как тебе командовать эскадрой подводных миноносцев — будешь адмиралом Немо!
— Да я не против, давай пари, если через 20 лет такого корабля не будет, проигравший выпьет манерку морской воды.
— Идет, но не это главная угроза стальным гигантам. Мы говорили о подводном флоте, а как тебе флот воздушный? Только не воздушные шары, которые летят по воле ветра, а более солидные боевые машины, на зависящие от ветра и несущие бомбы с сотнями килограммов взрывчатки, больше, чем нынешние двенадцатидюймовые снаряды.
— Опять Жюль Верн, «Робур-завоеватель»?
— Нет, все вполне реально. Опять дело в легких и мощных двигателях внутреннего сгорания на жидком топливе. Если представить, что развитие пойдет по пути эволюции воздушных шаров то, присоединив такой двигатель к шару, мы получим управляемый аппарат легче воздуха, но способный нести боевую платформу и тонну бомб. А если развитие пойдет по пути аппаратов тяжелее воздуха, поднимающихся в воздух с помощью аэродинамической подъемной силы, то они будут быстрее и маневреннее таких улучшенных воздушных шаров.
— Извини, Саша, но я вижу вахтенного начальника и с ним второго штурмана, мне надо вахту сдавать. Давай как-нибудь потом продолжим этот интересный разговор?
Сандро «взяли в оборот» и я перешел на другой борт, там показался датский берег.
— Любуетесь замком Эльсинор? — раздался рядом голос вахтенного начальника.
И это сравнительно современное сооружение со шпилем и есть знаменитый Эльсинор? У меня после просмотра «Гамлета» со Смоктуновским сложилось впечатление о суровом средневековом замке, стоящем на берегу моря среди скал, а тут какие-то валы с зеленой травкой, низкая кирпичная стена, а за не что-то вроде загородного дворца в неоготическом стиле с большими окнами. Ничто не напоминает крепость, видимо от старого Эльсинора остался только фундамент…
— Как-то не похож он на замок, скорее на загородный дом, — ответил я.
Вахтенный сказал, что Дания — страна бедная и содержать старый замок в первозданном виде слишком дорого, поэтому он много раз перестраивался, да и вообще городок называется Хельсингер (это только у Шекспира — Эльсинор), а сам замок — Кронеборг, сейчас он вообще не принадлежит королевской семье, давно продан и является собственностью муниципалитета.
Дальше мы шли вдоль берега острова Зеландия, на котором, собственно и располагается Копенгаген, причем пролив Эресунн, отделяющий Данию от Швеции, сузился до 2 миль[3].
Пошел проведать Машу, она не любит просыпаться, если меня нет рядом. Сказал ей, что скоро мы бросим якорь в Копенгагене, столице Дании, здесь живут родители русской императрицы, а раньше жил сказочник Ганс-Христиан Андерсен. Оказалось, что Маша не знает сказок Андерсена, как мог и что вспомнил, рассказал ей про «Русалочку». Она ответила, что это грустная и красивая сказка и совсем не для детей, а для взрослых. Интересно, а бронзовая скульптура «Русалочка» уже установлена?[4].
Броненосец, вставая «на бочки»[5], довольно долго маневрируя и приноравливаясь к ним, так как бухта не была приспособлена для больших кораблей, но нам была оказана честь и мы швартовались в гражданском порту в центре города. Был еще в черте города и совсем старый порт, еще средневековый, но теперь там стоят только яхты, целый лес мачт которых был виден над крышами 2–3 этажных зданий, стоящих стена к стене. Потом подошел баркас с официальными лицами, я уж думал, что это — пограничники и таможня, проверят еще оружейку, а там десяток пудов старательского и казачьего золота. Оказалось, просто нас приглашают нанести официальный визит в королевскую резиденцию и уточняют количество приглашаемых. Приглашения получили все офицеры и я с Машей, поэтому вечером, нарядившись, мы отправились во дворец, для чего были поданы коляски, хотя ехать было совсем недалеко. Я был в парадном дипломатическом мундире со всеми орденами и бриллиантовой шпагой, в треуголке, которую надевал вроде как всего четвертый раз, Маша была ослепительно хороша в темно-синем вечернем платье с бриллиантовой диадемой.
Прием был назначен во дворце Амалиенборг, хотя королевская чета сейчас там не проживала, предпочитая загородные резиденции, а большая часть Амалиенборга с 1881 г перешла во владение Министерства иностранных дел. Во дворце традиционно проходили приемы иностранных делегаций, особенно славились специально предназначенные для этого Рыцарский и Банкетный залы, считающиеся красивейшими в Европе залами в стиле рококо. Вот в Рыцарском зале на фоне доспехов и оружия (все же прием российских офицеров) нас встретили король Кристиан IX и его супруга, Луиза Гессен-Кассельская.
Королева плохо слышала, когда ей представляли офицеров, поэтому до представления ей, видимо сообщили, кто есть кто. К руке были «допущены» Сандро, я и капитан Вальронд, прочим королева милостиво улыбнулась. Король держался скованно, впрочем, я помнил, что он был «социально-ориентированным» монархом и даровал независимость Исландии, а также ввел в 1891 г. пенсии по старости и в 1892 г. — пособия по безработице, обогнав богатые и большие страны Европы, за что был любим народом. Впрочем, у короля был «пунктик» — ненависть к Пруссии и всему прусскому, поскольку, после проигранной Датско-прусской войны 1848 г., датский король лишился родной Шлезвиг-Голштинии, эта же нелюбовь к немцам передалась и принцессе Дагмаре — нынешней императрице Марии Федоровне. Зато благодаря шести детям датская королевская чета породнилась с правящими домами России, Британии, Франции (Второй империи), Греции и Норвегии, поэтому их называли «тестем и тещей Европы»[6].
В зале были и придворные с женами, а также фрейлины королевы, большей частью дамы в возрасте, но были и два-три юных и довольно приятных личика. После этого последовали награждения: все офицеры получили рыцарские кресты 5 степени ордена Данеброга на белой ленте с красными полосками по краям, я и Вальронд были пожалованы такими же крестами с розеткой, четвертой, офицерской степени, и Сандро повесили командорский крест на шею. Вообще-то, такие «дипломатические» плавания позволяли офицерам, особенно старшим, собирать некоторый комплект иностранных орденов дружественных держав, а разрешение на их ношение от российского императора обычно не вызывало трудностей.
После награждения были танцы, где Маша блистала во всех отношениях и хореографически (сказалось пансионское воспитание) и блеском диадемы буквально ослепляя окружающих. Меня же окружили генералы и стали расспрашивать про эфиопскую кампанию, министра иностранных дел интересовали и подробности переговоров в Александрии. Все было бы хорошо, но выпивка и закуска были очень и очень скромные — по бокалу шампанского и несколько тарталеток на каждого, вот и весь фуршет. Офицеры, особенно, кто помоложе, все ждали, что лакеи принесут еще, но этого не случилось…
Так вот и закончился прием, на голодный желудок, поэтому после возвращения на броненосец, матрос-буфетчик Кают-компании был буквально атакован голодными офицерами и, оправдываясь, твердил, что он думал, король их накормит, поэтому ничего приготовлено не было. Вспомнился совет из книги Елены Молоховец ««Подарок молодымхозяйкам или средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве»: «если к вам внезапно пришли гости, пошлите кухарку за холодной телячьей ногой». Пришлось буфетчику лезть в кладовую за ветчиной и сыром, доставать галеты, а то молодые мичмана грозились его изжарить. Достали бутыль с кьянти еще из моих привезенных запасов (надо же, забыли выпить, что ли?) и устроили себе холодный ужин, а потом чаепитие, к которому нашлось и варенье из айвы (запас еще из Севастополя). Поев и выпив, все успокоились и разошлись спать. На завтра я договорился с премьер-министром Якобом Эструпом и военным министром Йоханом Снаком (его и сменит на этом посту Олаф Мадсен, считающийся изобретателем ручного пулемета) о посещении Арсенала и оружейных мастерских.
Утром меня ждала коляска, которая должна была доставить в Арсенал, Военный министр Снак показал мне оружие, в том числе картечницы Гатлинга на колесных пушечных лафетах. Я впервые близко видел эти «предтечи пулеметов». На вопрос, а почему в «Арсенале» нет пулеметов «Максим», министр ответил, что правительство признало их слишком «прожорливыми», мол, дорогих патронов не напасешься, а картечницы не так часто стреляют. Вспомнилось, что когда Хайрем Максим демонстрировал в Англии свой пулемет под патрон дюймового калибра, датский король сказал, что эта машинка разорит его королевство, да и сэры от него отказались, тогда Максим продал свою «пушку» бурам у которых она получила название «пом-пом», за характерный звук выстрелов.
Потом мы поехали на королевский оружейный завод, где и познакомились с подполковником Мадсеном и директором завода Расмуссеном, по инициативе которых три года назад была начата работа по изготовлению самозарядной скорострельной винтовки. Этот проект был поручен молодому инженеру лейтенанту Йенсу Шоубо[7], будущему талантливому оружейнику и изобретателю пистолетной оболочечной пули с сердечником из дерева (опять-таки из-за бедности, но скорость пули была наивысшей). Собственно Шоубо и можно считать родоначальником пулемета Мадсена, хотя последний был также талантливым инженером, но прежде всего, обладал административным ресурсом, став генералом и Министром обороны.
Успешной разработке также способствовало то, что фирмой изготовителем выступили не оружейные мастерские а Dansk Rekyl Riffle Syndikat, или просто Синдикат, как ее звали в России — «датское ружье-пулемет Синдикат» из-за надписи на оружии, «Мадсеном» пулемет стали называть позднее. Я с интересом рассмотрел винтовку (она все же будет выпущена небольшой серией для вооружения датских морпехов), потом, улучив момент, когда чиновники отвлекутся на разговор с директором завода, спросил Шоубо, что он собирается делать, когда закончится срок обязательной военной службы. Йенс ответил, что попытает счастья как инженер-оружейник за границей, скорее всего в Германии или Бельгии. Я сказал ему, что если его заинтересует, то мог бы предложить работу по доработке его же проекта самозарядного автоматического оружия, на что Шоубо ответил, что не хочет ехать в Россию.
— Господин лейтенант, а если бы вы получили предложение о работе в Швейцарии или Швеции, вы бы его рассмотрели? — тут же подцепил я на крючок конструктора.
— В этих странах — да, но при наличии хорошего жалованья.
— Хорошее жалованье при наличии результата я вам гарантирую, вот моя визитная карточка.
Узнав куда писать Йенсу, обещал дать знать ему в течение месяца — двух.
С тем мы и покинули оружейный завод, точнее мастерские, если судить по объему производства и общему оснащению и количеству работников. Еще я понял, что в Дании превалирует немецкая школа оружейников: в оружии должно быть много деталей и они должны быть изготовлены фрезерованием, никакой дешевой штамповки. Именно поэтому в русской армии было много нареканий на пулеметы «Малсен» — капризны, отказов много, привередливы к качеству смазки и качеству патронов, что вылилось в не совсем солидное прозвище «чертова балалайка».