САНИТАР-1
Пролог
— Эй, народ, слышали про нового джи-психа, который спалил гипермаркет в центре?! — в класс, словно ураган, вваливается патлатый крашенный парень с тоннелями в ушах. В голосе столько восторга, что мне хочется взять этого крашенного уебка за его грязные патлы и раз за разом впечатывать мордой в парту.
— Да! Полный пиздец, там человек двести сгорело! Если он на рпгшке двинулся или это был квест, прикиньте, как он поднялся. — от говорившего так и несет завистью. Кулаки сжимаются и белеют, но я сдерживаюсь. Обсуждение продолжается, восторженные и завистливые реплики сыплются как из рога изобилия.
Ярость постепенно сменяется недоумением, как мы докатились до чего-то подобного. Когда пределом мечтаний подростка стал виртшлем с предустановленной игрушкой, которая снесет ему крышу. А ведь все так замечательно начиналось, на смену устаревшим консолям пришло новое игровое устройство, а вместе с ним и новые игры. Геймеры были довольны — игровая индустрия наконец вышла из стагнации и совершила долгожданный технологический рывок, корпорации строили грандиозные планы, инвесторы подбивали прибыль. И никто, абсолютно никто, среди всей этой шумихи не заметил появление первых игро-психопатов.
Поначалу, СМИ списывали все на террористические акты, а когда правда, словно назревший гнойник, вскрылась, оказалось, что мир стоит на пороге хаоса. Миллионы устройств уже обрели владельцев, десятки игровых тайтлов были растиражированы огромными партиями по всему миру.
Геймеры, что часами отстреливали мобов в шутерах внезапно обзавелись перекрестьем прицела перед глазами и навыками обращения с огнестрельным оружием, виртуальные гонщики, которые до этого и за рулем-то не сидели становились дорожными асами. Любители рпг получали в свое распоряжение систему прокачки из соответствующей игры. Джи-психи были такими разными, но всех их объединяло одно — они были опасными для общества ублюдками и делало их таковыми отнюдь не приобретенное могущество, а изменившееся отношение к другим людям, как к каким-то статистам, безвольным игровым персонажам.
Но человечеству в который раз повезло, не все и не сразу смогли стать джи-психами, а те, кто все таки стал, еще какое-то время пребывали в так называемой «тихой» фазе и не стремились устраивать бойню в погоне за драгоценным опытом или в попытке закрыть очередной квест.
Звонок прерывает мой внутренний монолог, но только мой — класс все также продолжает гудеть, словно развороченный пчелиный улей. Выпускной класс — они чувствуют, что одной ногой уже стоят на пороге взрослой жизни и начинают вести себя соответствующе. Считают себя самостоятельными, верят в свою исключительность и светлый путь, который готовит им судьба и не приемлют авторитетов.
— Урок начался, займите свои места. — мой голос звучит сухо и безучастно, и даже так он звучит достаточно громко, чтобы быть услышанным. Но на меня демонстративно не обращают внимания, продолжая мусолить и смаковать подробности бойни. — Займите свои места, Симонян убери телефон! — повышаю я тон, но в ответ слышится лишь смех со стороны заводил во главе с патлатым мальчишкой, который, как ни в чем не бывало, продолжает тыкать пальцем в экран смартфона, привлекая внимание остальной части класса.
— Эй, ты охуел?! — ревет белугой пацан, когда я вырываю телефон из его липких пальцев. — Ты че не вкуриваешь, что это такое? — рукав его толстовки задирается и он тычет мне в лицо татуировкой факела, увитого колючей проволокой. — Сучара, ты че сгореть захотел!?
Татуировка местной молодежной банды меня не пугает, а упоминание о сожжении заживо, наоборот, поднимает из глубин души настоящую бурю эмоций, густо замешанную на крепкой многолетней злобе. Последней каплей становится, выхваченная сопляком, зажигалка поднесенная к моему лицу. Тонкий палец чиркает по колесику зиппы, высекая искру — мой кулак со смачным хрустом ломает нос нерадивому ученику. Мгновенья тишины бальзамом ласкают мой слух, а затем чей-то кулак врезается мне в скулу. Учитель на замену — неблагодарная работенка.
Глава 1
Мою ошибку наше доблестное правосудие оценило в два месяца общественных работ или штраф в крупном размере, для меня крупном. До эры игро-психоза я бы получил, как минимум, условный срок, а скорее всего присел бы на пару лет. Но, когда за окном, молодежные и не очень, банды делят районы, в ночи шныряют джи-психопаты, а основная угроза суверенитету страны — это контрабанда виртшлемов и пиратские игры на просторах всемирной сети, то учитель, избивший парочку учеников, уже не кажется таким злодеем.
И, вот, теперь я здесь — на окраине города, созерцаю вместе с другими неудачниками старенькое здание принадлежащее администрации. Я не жду ничего хорошего от этого обшарпанного раритета, ведь нас сюда пригнали во все оружия. Замызганная оранжевая спецовка, как у дорожных рабочих, валик и банка с краской — моя экипировка на ближайшие пару месяцев. Моя и еще пятерых “везунчиков”, стоящих со мной в одном строю, они одеты также “нарядно” как я, но вид имеют менее помятый, да и в целом ребята довольно жизнерадостные, кроме одного. Но он не стоит в строю, а расхаживает перед нами, помахивая папкой с нашими личными делами.
— В жизни я видАл многих мудаков, но таких охеренно-тупых встречаю впервые. Я бы вам похлопал, но скорее всего вы подумаете, что я дал себе пять. — мужчина лет сорока пяти на вид, он считает своим долгом ткнуть нас в наше дерьмо, но я знаю, что на самом деле движет им и это не чувство долга, все куда прозаичнее — он рад, что встретил еще больших неудачников и теперь может как следует оторваться.
— Ну и баян. Дядя, ты че русский Стив Роджерс, замерз в холодильнике, когда полез за водкой в прошлом веке и только оттаял? — А это наш самый юный арестант, если бы не услышал его голос то подумал, что передо мной плоская, патлатая девчонка. Его выдает прокуренный голос и взгляд исподлобья, наполненный злым весельем — типичный представитель молодежной банды.
— Рот закрыл! — Наш надзиратель забрызгивает моего соседа слева своими слюнями, но невозмутимый лысый казах и бровью не ведет. Видимо за столько лет проживания в великой-многонациональной привык к подобному отношению.
— Право, не стоит так кричать на юношу, мы с Вами взрослые интеллигентные люди, нам не пристало… — Понятия не имею как в нашу компашку затесался этот дед-божий одуван. Весь такой манерный и рафинированный, мне чертовски сложно представить, что же он такого натворил, чтобы пополнить наши ряды. Ограбил библиотеку или домогался до приглянувшейся старушки.
— Иннокентий Петрович, ладно, Вы, человек добропорядочный и приличный оступились один раз. По вам сразу видно, ошибся — бывает, хотя согласитесь ваш поступок не пристал взрослому интеллигентному человеку. — На этих словах надзирателя, наш дедок краснеет, неужели стыдно. — Но эти-то гаврики, да, Вы, только посмотрите на них!
Дед немного выдвигает свою страусиную шею из конца строя, чтобы нас рассмотреть. В нас он, буд-то, ищет поддержку для своей точки зрения. Наши с ним взгляды сталкиваются и не найдя в моем ничего кроме отстраненного любопытства, он смещает свое внимание на моего соседа, но хмурый казах — это не тот аргумент, который нужен старику в его в споре с надзирателем. Объект спора — злой пацан со взрослым саркастичным взглядом удостаивается лишь мимолетного мазка старческих глаз. Внимание старика немного задерживается на следующем неудачнике, но худощавый, растрепанный парень с цветными тату на худой шее и мутным взглядом вызывает лишь мимолетную маску брезгливости на интеллигентном лице.
Кажется, что наш старичок вот-вот лишиться возможности отстоять свою точку зрения, но тут удача ему улыбается. Конец строя замыкает цивильного вида паренек — типичный студент престижного учебного заведения. Он гладко выбрит, его волосы ровно зачесаны на бок — не как у обычного посетителя парикмахерской, а как у завсегдатая крутого барбершопа.
— Ну вот же, ВОТ! Образцовый молодой человек. — Студент явно нервничает от подобного внимания. Даже из противоположного конца строя я могу разглядеть капельку пота, стекающую по его виску и, судорожно дергающийся, кадык над воротником, застегнутой на последнюю пуговицу, спецовки. Его глазки судорожно мечутся в попытках не столкнуться ни с кем взглядом, а взглядов на него было направлено немало, ведь он только что стал центром внимания нашего маленького “коллектива”.
— Этот, как Вы выразились, образцовый молодой человек поджег автомобиль своей одногруппницы и только чудо, и папины деньги помогли ему приземлить свою сладкую попку ни на чей-то член, а на этот замечательный двухмесячный курорт. — “Надзиратель” улыбается, он получает удовольствие от вида стушевавшегося старичка. Могу его понять, так приятно чувствовать себя хозяином положения. Власть, даже над такой небольшой группой как у нас, должно быть опьяняет.
— А теперь давайте познакомимся поближе…
— Как я вчера с твоей мамкой… — нарывается самый молодой арестант.
— Слышь!
— За углом поссышь. — Кулак надзирателя с сочным шлепком впечатывается в лицо паренька, роняя того на асфальт. Но никто не спешит ему на помощь, мы все, как завороженные, следим за одинокими каплями, падающими с небес. А через мгновение пространство вокруг накрывает ливень, словно кто-то там-наверху открыл смеситель.
Оценив начавшийся погодный катаклизм, наш надзиратель резко подобрев, распускает всех по домам с наказом явиться завтра в это же время.
— Кого подкинуть до дома, не за так, башляете за бенз? — татуированный трясет брелоком с ключами от авто, пытаясь перекричать рокот стихии и лысый казах, без лишней болтовни, пристраивается в кильватере у новоявленного таксиста, рванувшего к старенькому Шевроле Тахо. Мы, дружной компанией, рвем следом и лишь интеллигентный старик, что-то причитая, семенит в сторону старенькой, замызганной остановки.
Казах, как самый предприимчивый из нас, занимает переднее пассажирское сиденье, а я оказываюсь зажатым на заднем между стремным студентом-поджигателем и сопляком с подбитым глазом. В нос бьет резкий запах автомобильного освежителя воздуха.
— Ну и гандон этот надзиратель, меня, кстати, Олег зовут. — когда побитый жизнью Тахо выруливает с пустующей парковки, татуированный водила завязывает разговор.
— Нурлан. — бурчит казах с переднего сиденья.
— Ага, тот еще сучара, встречу пидора в темном переулке кровью ссать будет. — поддерживает пацан, потирая наливающуюся гематому под левым глазом.
— Зовут-то тебя как, мамкоеб? — в голосе Олега проскакивают веселые нотки.
— Влад, только без всего этого говна типа «Владик».
— Учтем, а вы чего молчите? — водитель не останавливается на достигнутом и докапывается до нас со студентом, за компанию.
— Алексей. — бубнит студент и демонстративно отворачивается к окну.
— Виктор. — решаю поддержать разговор. — Зачем на объездную свернул, лишний крюк?
— На заправку заскочить надо, бенз заканчивается. — татуированные костяшки постукивают по приборной панели автомобиля. — За кем, какой косяк? Я например, гуглил, где можно бэушный виртшлем прикупить, чтобы порнухой побаловАться. И ведь шифровался по всякому и ВПН платный подрубал, один хер, ребята из ОДИН* «постучали» через полчаса в двери. Пришлось в суде доказывать, что не геймер для общества опасный, а дрочер безобидный. Прошелся по ахуенно-тонкому льду, так сказать. Мир совсем ебнулся, отец рассказывал, что раньше за посты в соц сетях сажали, но даже у них такой херни не было.
— Раньше, любой пиздюк не мог получить сверхспособности и перехуярить кучу народа, поиграв пару часиков в любимую игрушку. — вставляю свои пять копеек, а про себя думаю: «Витя, еб твою мать, ну куда ты лезешь, зачем тебе эти споры, мало тебе того случая в школе, реально захотел на зону?». — Правительство контролирует ситуацию как может.
— Ну-да, ну-да, контролирует оно, правда контролирует не то что нужно. Патрулируются только близлежащие к центру районы, а где-нибудь в спальниках, после комендантского часа, тебя выпотрошат, пустят на шаурму и никто потом искать не будет, даже дело не заведут, потому что все силы брошены на борьбу с джи-психами. И это в столице, прикинь что творится где-нибудь в глубинке. И ни СМИ, ни, подконтрольный теперь, интернет тебе об этом не расскажет, спасибо, свежим поправкам в конституцию. Эта конституция уже как последняя шалава в которую постоянно что-то пихают. — Олега задевают мои слова и он не на шутку заводится. — А, самое смешное, знаешь сколько людей погибает в год от игро-психоза и его последствий? Меньше чем от ишемической болезни сердца, инсульта и диареи. Да, бля, в странах третьего мира понос косит больше народа, чем все тамошние джи-психи вместе взятые. — татуированный достает из кармана ингалятор и пару раз глубоко затягивается. — Астма.
BETWEENDIGITAL |
— Ты не прав, это шайтаны. Вспомни Астану, был цветущий город, а теперь развалины. Пришли Красный Рассвет* и нет города, всего девять человек а сколько зла. Хорошо, что Россия ввела войска, а-то неизвестно чем бы все закончилось. — в голосе Нурлана слышится неподдельная горечь.
— А ты чего натворил? — Олег, подозрительно быстро, успокаивается и тактично съезжает с щепетильной темы.
— Не хочу говорить. — казах отрицательно мотает головой и, судя по опустевшему взгляду, уходит в себя. Видимо, воспоминание о разрушенном джи-психами городе взбудоражили его внутренних демонов, как я его понимаю.
— А ты, Алеша? Нахера спалил тачку девчонки, обиделся что не тебе на лицо присела? — беззлобно похохатывает татуированный.
— Не твое дело. — студент уходит от ответа, вновь демонстративно вглядываясь в пелену дождя за стеклом.
— Пиздец, вы скучные. — рука Олега шарит в бардачке, до моего уха доносится едва различимый щелчок и салон автомобиля заполняется подозрительным шипением.
Ощущаю приятный, сладковатый привкус, поселившийся на кончике языка. Хочу что-то сказать, но мысли разбегаются и путаются, а нутро начинает пробирать от рвущегося наружу смеха. Последнее за что цепляется взгляд — как Олег натягивает противогаз, вытянутый из бардачка.
ОДИН* — отдельная дивизия информационного надзора.
Красный Рассвет** — группа джи-психопатов, скитающаяся по просторам СНГ.
Глава 2
Лёха в детском саду мечтал стать космонавтом
В камуфляжном скафандре — со щитом, автоматом
Дубинкой — и бить гуманоидов
Ненавидел мультфильм про кота Леопольда:
Гуманоиды — враги, гуманоидам не больно
Гуманоид может выглядеть, как девушка или школьник
Но это наёбка — и только
Лёха подрос. У Лёхи — щетина и бас
Лёха плечист. Лёха рукаст. У Лёхи — приказ
Что на собачий язык переводится: "Фас!"
А язык гуманоидов для Лёхи — ин. яз
И всё это значит только одно:
Тебе в автозаке — пиздец, маленький пидорас!*
В уши врываются слова незнакомой песни. С трудом разлепляю тяжелые веки, чтобы как следует проморгавшись разглядеть плохо освещенный ангар. В глаза сразу бросается металлическая стойка с парой мониторов и несколькими натужно-гудящими системными блоками, подключенными к бензогенератору, чей шум перебивает негромкую музыку, льющуюся из дешевеньких колонок. Пытаюсь привстать, но безрезультатно. Беглый осмотр позволяет обнаружить ржавую цепь несколько раз охватывающую мой торс и руки. Мысли в голове все еще путаются, поэтому с небольшим опозданием осознаю, что прикован к одной из несущих свай ангара.
— О, ты первый, как самочувствие? — в поле зрения появляется Олег. Хочу ответить, на языке как раз крутится парочка крепких словечек, но там они и остаются, вместо членораздельной речи слышу собственное мычание.
— Не суетись, сейчас помогу. — его рука резко срывает скотч с моих губ, короткая вспышка боли сопровождается несвоевременной мыслью о пользе бритья. — Сразу говорю, можешь не орать и не звать на помощь, мы в лесу, стены с шумоизоляцией.