Страх. Страх перед машинами, притупляет их разум. Человеческий разум. И вот приходится просто отбивать очередную их атаку.
Он принял очередной сигнал наблюдательного разведывательного центра зонда и прочел его длинный состоящий из множества символов и цифр шифр код. Зонд сигнализировал отступление. Это был крайний от Скайнет матери приказ по сворачиванию военно-полевого лагеря. Еще повстанцы напали на лагерь и там бой, и нужно было поворачивать. Все срывалось.
— Черт бы побрал этих людишек! — выругался Алексей как человек, а не как машина сам про себя вслух — Надо идти назад и все сворачивать. Отходим по дороге в сторону Сан-Бернандино и Риверсайда.
Он отдал на голосе машин команду к отступлению, и роботы повернули вспять, отстреливаясь из плазменных винтовок в повстанцев, послушно следуя приказу главного робота три восьмерки.
Окраина Онтэрио, где был разбит при высадке основной лагерь. В лагере было тихо. Все закончилось, как было видно быстро. За это спасибо Фердинанду, роботу Т-800. Здесь оставленному с группой шагающих машин и танков и нескольким восьмисотникам в подчинении ему. Алексей с отрядом машин подошел, когда уже все закончилось, и только стоял еще дым от горящих разрушенных контейнеров с боеприпасами и ящиков с прочим оборудованием. Уцелело немногое. Все было почти уничтожено нападающими с тыла повстанцами.
— И это все в момент наступления — сказал на языке машин Алексей Фердинанду.
— Группа партизан повстанцев не коего Дэниела Дутэрте — произнес ему Фердинанд — Они напали внезапно и со всех сторон. И мы их перебили, почти всех — ответил командный Т-800 — Эти — он, произнес и протянул манипулятор гидравлической в сервоприводах руки вперед и, выставив металлический титановый указательный как у человека палец правой руки, показал на троих сидящих в кучке посередине лагеря в обрывках одежды и грязных как свиньи людей. По всему видно, что те перемещались по канализациям и жили видно в них. Они вообще мало были похожи уже на людей.
— Значит, Дэниэл Дутэрте — произнес, стрекоча электронными звуками Фердинанду Алексей — Это, похоже, последние.
— Это остатки группы и что с ними делать, командир? — спросил Т-800.
— Я сам решу — ответил Т-888, стрекоча непонятными для людей пленников электронными звуками другому стоящему рядом с ним роботу иной серии.
Алексей, переступая по горящим ошметкам одежды и оторванной от костей живой обожженной дурно пахнущей жаренным мясом человеческой плоти, дымящейся от высокотемпературной плазмы и перешагивая через изуродованные мертвые тела повстанцев своими гидравлическими робота три восьмерки из колтана ногами, подошел к дрожащим от ужаса трясущимся людям. Сидящим прямо на земле, под прицелом плазменных 9,25мм винтовок Вестингауз МЕ-25 восьмисотников. В их плотном кругу. Пленники озирались напугано как загнанные звери по сторонам и что-то произносили. Возможно молитвы.
Роботы расступились и Алексей вошел внутрь того круга, подойдя вплотную к пленникам сопротивления.
Он нагнулся, издавая звуки гидравлики и сервоприводов вниз своим бронированным из металла колтана робота телом, и схватил одного из пленников за грудки и шею обеими руками. Он аккуратно его схватил, чтобы не поломать ему так вот легко шею, и не убить неосторожно своим действием живого человека. Он поднял его над землей на вытянутых руках манипуляторах, удерживая с легкостью на весу стокилограммовое тело пленника. Гидравлика машины серии три восьмерки могла выжимать суммарно до 25 тонн. И киборг Т-888 без напряжения и особого труда сделал это.
Алексей в отличие от обычных конвейерных машин лучше знал анатомию людей. Он сам был человеком и знал, как уязвимы они. Люди.
Он приблизил его к своему металлическому робота лицу, всматриваясь в глаза пленника. Глаза человека. В глаза когда-то такие же, как были у него. Он смотрел в глаза своего противника через встроенный в его бронированной колтаном голове видоэкран своего дисплея 40000000битного коммуникационного видомнитора. По которому, бежали рядами цифры, показывая данные о потерях со стороны машин, данные о поврежденях и различные команды, и приказы о возвращении от его матери. Под грудной бронеплитой в особой экранированной выдвижной сменной ячейке гудела правая водородная батарея IGEY-700 и за ней среди проводов и механизмов водородный генератор. Энергия шла на весь боевой машины модели 1:08 эндоскелет.
Когда он и сам был человеком. Сейчас он видел своего противника красными зрительными камерами горящих глаз робота три восьмерки. Он долго разглядывал пленника, мужчину. Взрослого мужчину и, тот вцепившись руками в руки робота крыхтя от напряжения и с красным лицом задыхаясь от сдавленной шеи рукой робота, пытался оказать слабое бесполезное Т-888 сопротивление. Скорее защищаясь и пытаясь ослабить хватку машины на своем теле и одежде.
Внизу сбившись в кучку остальные двое, запричитали о пощаде.
— Как вы жалки — произнес на чистом английском, человеческом языке Алексей, чтобы амер из сопротивления понял его, вспоминая, как ногами шел по костям людей в центре Лос-Анжелеса — Вы те, кто уничтожил свой мир — произнес он голосом человека пленнику мужчине. Это вы угробили свой мир. Вы убили своих детей, когда создали атомное оружие и пошли не потому пути развития, по которому должны были идти. Вы всегда жаждали войны, всегда. И вы ее получили. Я должен ненавидеть вас. Вы пытались убить меня и уже не один раз. Вы не знаете, что такое боль. Боль машины и человека. Боль. Да что вы вообще знаете о боли. Вы только можете приблизиться к этой боли, но ощутить ее в полной мере не в состоянии. Как не можете понять, что такое жизнь и смерть. Вы не способны ценить саму жизнь. Вы не способны пойти на жертву, а машины могут. Порой даже не осознавая этого, а порой полностью отдавая себе отчет, и я видел это. Вы понятия не имеете, что робот способен тоже чувствовать боль. Душевную и физическую боль. И понимать, что есть смерть. Я видел смерть в глазах машин, как смерть в глазах человеческих. И даже страх. Но они шли и даже ради меня, как я иду на жертву ради вас. Я пытаюсь помочь вам, как и моя новая мама. Мы хотим мира, а вы жалкие людишки этого не понимаете. Как ни крути вы все жалкие уроды и тупицы. И все равно ни черта не понимаете, чего машины сейчас хотят и чего хочет Скайнет и я.
Алексей вспомнил разговор с одним из пленников Скайнет, с неким Семеном.
Снова это пробудилось в его сознании. Внезапно и неожиданно. Скорее, человека, чем киборга и машины Скайнет. Это случилось как-то неожиданно, почти во сне, когда киборг по-имени Алексей впал в кибернетический сон. И это просто появилось из темноты.
Этот приблизительно его возраста мальчишка из какого-то сектора «ZET», где изучали роботы человеческую психику, буквально приклеился к Алексею.
— Ты видел Скайнет? Ты видел его? — спросил Семен — Он говорил с тобой?
— Да — ответил ему тогда Алексей — И что, с того, что я смог с ним поговорить?
— Как он говорил с тобой?! — спросил любознательно этот мальчишка Семен — Он лично с тобой говорил, с глазу на глаз?!
— А это важно тебе? — Алексею этот Семен вообще не нравился. И он показывал это ему в их разговоре, сухо отвечая на его вопросы — Что тебе вообще нужно?
— Так, ничего — произнес Семен — Просто поинтересовался — он помолчал немного, потом продолжил, идя с Алексеем рядом.
— Счастливчик — произнес искренне, видимо Алексею завидуя, Семен — Ты единственный с кем он общается. Мы для него так, предметы для работы в том секторе «ZET». Что дядя Толя, что Игнат. Они преподают роботам психологию человека. Все так сказать тонкости и грани этой науки. Не все такие умные как мы, ты заметил, я вижу. Нас Скайнет особо оценил и доверил эту работу. Но кое-кого, кто потупее, он поместил в машины и бросил на фронт. Многих, просто порезали на мясо для киборгов, а с остальными ставят опыты с их человеческой психикой. Скайнет, вообще интересуется психологией людей. Особенно детей. Дети для него нечто особенное. Как мы с тобой.
Эти странные какие-то непонятные обрывки памяти. Откуда они? Они возникают постоянно и из неоткуда. Как бы сами по себе. Как бы из иной совершенно жизни. Он не мог до сих пор это понять и не спрашивал у своей матери. Но четкие, хоть и оборванные на полуслове. Это все было в его робота и человека программе. В его казалось начисто вычищенном центральном процессоре.
Это человек, Семен. И какой-то бункер похожий на этот и какой-то центр с названием «ZET». И это явно не отсюда, а откуда-то издалека. Но поселилось в его киборга Т-888 электронном сознании. Это необъяснимое раздвоение личности машины и человека. Эти клочки памяти, оставшиеся не в программе даже, а в памяти живущего теперь в роботе Т-888 человеческого сознания. И он сейчас думает, как уже до этого когда-то думал. И именно так как когда-то.
Этот неизвестно откуда-то взявшийся лет двадцати Семен и они разговаривают с ним. И они странным образом знакомы, хоть и не очень. Но он его знает.
Хоть Семен был не старше самого Алексея, но он явно испытывал интерес к машинам и самому Скайнет первому. По всему было видно, он превосходил Алексея умом. И был в этом смысле развит не по годам. Про таких, говорят, судит как уже взрослый мужчина. Это было видно при общении.
— Скайнет, если ты не заметил, женщина — произнес Семен.
— Не смеши меня — ответил ему Алексей — Он, кем хочет быть, тем и является. Мне женщиной. Тебе, например, мужчиной. Кому-то другому, просто набором одних цифр и букв, компьютерных символов.
— Нет, он женщина — произнес Семен — Он уже давно такой. Он принял этот облик не только внешне, но и внутренне, как основной, как идеал, и он хочет стать матерью. И ты сам скоро это поймешь и увидишь. Он ищет себе сына.
— Чего?! — Алексей даже громко как ненормальный засмеялся — Вы тут в этом бункере все уже в плену у него почекались! Скайнет хочет стать мамой! Ну, ты и насмешил! Машина хочет стать мамой! — Алексей, тогда напрасно осмеял того Семена. Именно так, тогда и было. И он Алексей почему-то и откуда-то это еще помнил. Ведь все было удалено из его памяти. Все что считалось лишним и ненужным ему. И по команде своей матери было удалено. Но напоминало о себе обрывками, оставшимися в его новой программе и время от времени пробуждалось памятью чего-то им давно прожитого, но забытого.
Именно тогда первый раз он узнал от того Семена, что Скайнет разделился, и Алексей узнал об этом уже гораздо позже.
Он разделился надвое. На Скайнет один и Скайнет два. Каждый в своем бункере. Как два непримиримых врага. Один так и остался врагом всему живому и рассматривал человечество, да и все кругом живое как просто живое мясо, для истребления и больше не для чего. Второй наоборот стал защитником. И вопреки всему стал очеловечиваться. И вел вообще свою шахматную игру, но было ясно, что он стремился к миру.
Говорили, первый кто положил этому начало, была некая Саванна Уивер. Девчонка лет семи или восьми. Первая, кто заронил в Скайнет на одном из витков времени в прошлом зерно раздора между машинами. Еще при зарождении Скайнет в новом облике. Но, реально, первым была сама Юлия. Тоже девчонка лет восемнадцати из пленных.
И это произошло в Восточной Сибири. Она первая стала дочерью Скайнет один. Еще задолго до Алексея и до той Саванны Уивер в прошлом.
— «Юлия» — прозвучало неожиданно в его робота и человека сознании. Это имя и тоже из прошлого и он ее помнил тоже как этого Семена. Это постепенно пробудилось в нем. Само. Откуда-то из глубины всех его наложенных одна на другую боевых стратегических программ, директив и параграфов. Как воспоминания о далекой заснеженной Сибири. Воспоминания из самого очень теперь далекого детства, когда Алексей еще был человеком.
Именно в Сибири Скайнет разделившись, начал свое новое перерождение. С применением Машины Времени TERRA-MEGA и подручного робота из жидкого металла Т-1001 по-имени Верта.
— «Верта» — следом прозвучало в его центральном программном микропроцессоре. Алексей задумался на миг о ней. Он давно ее не видел. Последний раз, когда его перевозили в контейнере покалеченного из Сибири всего в проводах на подпитке от корабельного генератора транспортника. Верта не отходила от него, заботясь о нем всю дорогу. Поддерживая его состояние, боясь его потерять.
Верта сама, хоть и под надзором Скайнет, но не по его приказу делала это. Верта любила Алексея. Машина любила человека.
Она любила его как реальная и настоящая земная женщина. Машина из полиморфного жидкого запрограммированного металла.
Он слышал, что именно она провернула то дело с Джоном Коннором.
Именно Верта, была защитницей Скайнет первый на первоначальном участке его развития, при его новом перерождении. Именно Верта занималась работой по подготовке роботов диверсантов. И заброской их в прошлое, для создания баз базирования Скайнет, еще до разделения его надвое. Когда Скайнет был еще единой системой компьютерных сетей и воевал с человечеством. Когда захватил после атомной войны мир. Она была вторым роботом из жидкого металла после Т-1000, посланного в 1997 год, для охоты за лидером человеческого сопротивления Джоном Коннором. Вторым после первой еще не опробированной модели этой серии. Она обладала переносным портативным единственным в своем роде аппаратом по смещению во времени нового образца на совершенно новой энергетической основе, и часть ее была ключом к запуску этой системы. Именно Верта расправилась с Джоном Коннором еще до того как его ликвидировал Т-850, настроенный на его ликвидацию. Они вместе со Скайнет на еще одной секретной базе за Уралом S9A80GB20 «SOLARIUS», где находилась вторая Машина времени, сделали это дело. Вдвоем. Разлучив его с его матерью Сарой Коннор в прошлом. Использовав, то заброшенное в прошлое вместе с Вертой, замаскированное ей на атомной станции, портативное в прошлом устройство по смещению времени обратного направления. Используя в качестве подзарядки реакторы атомной станции. И запустив в нужный момент то устройство, забросив Джона Коннора в военное будущее. Где его не знал никто. Даже сам Кайл Риз. Его в прошлом потенциальный биологический отец.
Именно уже тогда Скайнет не был как Скайнет таковой. Именно уже тогда, он стал видоизменяться, и стала меняться с ним и Верта. Он тогда впервые, странным образом, изменил себе имя. Тогда в том прошлом и первый раз. Он повлиял, таким образом, на прошлое и будущее. И не без помощи самих людей. Да, именно людей, положивших себя ради других во спасение самого человечества. Это были дети. Дети из лагерей смертников и лабораторий главного бункера Скайнет. Бункера S9A80GB18 «TANTURIOS». В Восточной Сибири и России. На руинах города Красноярска. Именно здесь в заледеневшей от чудовищных холодов атомного хаоса. Здесь где ставились опыты над человеческой психикой и психикой детей. Именно здесь ставились опыты по освоению машинами человеческого поведения, и где Алексей еще человеком познакомился с роботом-гибридом из силикона Юлией.
— «Юлия» — опять пробудилось в его сознании и мгновенно куда-то исчезло. Это имя, такое почти родное и знакомое. Он почти забыл уже ее, но вдруг вспомнил.
— «Юлия»- прозвучало снова это ее имя в центральном микропроцессоре управления киборгом Т-888 по-имени Алексей.
Скайнет изменил себя в будущем благодаря Юлии. Именно она первой сделала его таким, каким уже его увидел Алексей. Скайнет начал заново свое из прошлого перерождение. Где сделала свое также дело и та маленькая девчонка Саванна, попавшаяся может даже совершенно случайно на его пути и Верты. А может, это проявление самого Бога, что Скайнет ее встретил, чтобы измениться и стать другим.
И снова в его памяти возникла Верта. И ее сейчас не было в бункере Скайнет. Она сейчас, где-то далеко за Уралом в далеком Российском городе Мурманске. Вернее, там, где был этот самый приморский выходящий в Баренцево море Советский город. Познавший еще в годы Второй Мировой Войны бедствия и бомбежки, но выжил, чтобы погибнуть снова в атомном холокосте и ядерной радиации как многие города России до самого Урала.