Я тоже ответила ему вздохом. Лледос задавал этот вопрос чуть ли не по семь раз за ночь. Сначала он жутко обиделся на мою ложь, скрыв истинное чувство под маской ярости. Но теперь пребывал в недоумении.
— Вы были лишними, — в который раз ответила я.
— Это не ответ.
— Как спрашиваешь, так и отвечаю!
— Вот оно что, — недобро усмехнулся Лледос. — Я понял. — И без перерыва осведомился ледяным тоном. — Чего ты узнала ТАКОГО, что ходишь которую ночь привидением самой себя?!
При слове «приведение» я захихикала. Веточка, что я подобрала пару часов назад, хрустнула и переломилась посередине.
— И что это значит, вампирша? — спросил эльф, глянув на мою подрагивающую от смеха фигуру.
Ладно. Раз уж он угадал, так сказать, попал пальцем наобум, то делать нечего. Покопавшись во внутреннем кармане куртки, я вытащила нефритовую шкатулку. Она тяжелым грузом скользнула в ладонь эльфа.
— Ты нашла это? И что внутри? — Лледос опустился рядом на поваленный ствол.
— Открой, — зевнула я, снова устремив взгляд к небу. — Только не трогай содержимое, ладно?
А звезды все-таки холодные. Кажется, прикоснись пальцем, и замерзнешь на века.
— Откуда?.. — воскликнул эльф, подсунув раскрытую шкатулку мне под нос. — Откуда это кольцо?!?
Глаза Лледоса посветлели. Пальцы, державшие зеленоватую шкатулку, побелели от напряжения.
— Оно хранилось в тайнике Хаба, — не без интереса я наблюдала за эльфом.
— У Хаба?! — снова воскликнул он. — У этого бездушного монстра?!
Еще чуть-чуть, и Лледос перейдет на крик.
— Что такого в этом кольце? — спросила я, ткнув в шкатулку. — Ну, древнее. Ну, с эльфийскими рунами. Это ваш праязык, да?
— Праязык? — переспросил Лледос и беззвучно рассмеялся. — Это отанья, вампирша.
— А-а, — вроде бы после его слов мой интерес к кольцу должен был возрасти в десятки раз. Но этого не произошло.
Лледос истолковал мою реакцию иначе.
— Вот вам и старая вампирша. Праязык от заклинательного не отличаешь. На отанье вся эльфийская магия создана, — пустился рассказывать эльф.
— И что? — перебила я. — Ну, заклинательный язык, ну, колечко не простое. Что ты так разволновался?
— Ты, наверное, совсем не понимаешь! — возмутился Лледос. — Отанья передана нашим кланам первыми эльфами. Теми, кому мы обязаны своей жизнью, землей, традициями, магией, языками!
— Вот. Я же говорю, праязык, — я не удержалась от очередного зевка.
Лледос только охнул. По его мнению, к древним эльфийским легендам, тому, что от них осталось (к кольцу, например, или отанье), относиться надо бережно, с трепетом и затаенным дыханием. Впрочем, какое у меня дыхание-то? Больше семи столетий не дышу.
— Погоди-ка, — меня что-то насторожило. — Лледос, ты в Гуаре вкратце рассказал про какого-то вашего героя. Его веткой рябины ослепили. И солнце красное утром о нем скорбит. — Я перекинула через дерево ногу, оседлав упавший ствол. — Помнишь?
— Вампирша! — Возмутился эльф, скептически приподняв верхнюю губу. Он прекрасно понял, куда я клоню. — Не дури! Откуда у Хаба реликвия первых эльфов?!
И, правда, откуда? Хороший вопрос. Знать бы еще ответ.
— Что я тебе сказала, когда ты закончил распинаться о своем великом безымянном герое? — Сидеть верхом на бревне было гораздо удобнее. Почти как в седле, только дерево не убегало и не пыталось сбросить наездницу. В отличие от живых коней. Интересно, а кто-нибудь из старых вампиров додумался заключить сделку с некромагами о создании коней-умертвий. Надоело все пешком и пешком… Надо будет взять идею на вооружение.
— Помню, — Ледос отреагировал на мои слова так, будто я ему клюкву в рот засунула.
— Я по-прежнему считаю, что ваши первые герои, или как вы их там называете…
— Были вампирами?! — воскликнул Лледос. — Веомага, прекрати! Ты, конечно, нежить. Но заканчивай оскорблять моих предков!
— Ой, ладно! — я махнула рукой. — Они такие же твои предки, как мои — лягушки!
— Верно, — ехидно сощурился эльф. — Ты сейчас немного зеленая и квакаешь не по делу.
Все. Он меня достал! Я хотела сбить остроухого гада ногой с бревна, но не успела.
Беликий! Левое плечо свело болезненной судорогой. С тихим шипением я схватилась за руку. От чего взвыла во весь голос, согнувшись пополам. Упершись лбом в шершавое дерево, я пыталась утихомирить рой светлячков перед закрытыми глазами. Увы.
Руку обдало жаром. Будто в кипяток сунула.
— Вея, что случилось?! — Лледос склонился надо мной, пытаясь понять, в чем дело.
— Яд. Кампы, — сквозь вылезшие клыки прошипела я. — Уходи!
Спровадить Лледоса оказалось непростой задачей. Но отделаться от него надо однозначно! Пульсирующая боль в руке вызывала приступы жажды. Лишь на краткий миг увидев запястье Лледоса, я почувствовала дикую нехватку крови.
Точно!
Алкеста дала два флакона с эссенцией крови магов. Авось, поможет!
Оттолкнув хмурого эльфа, я кинулась к костру. Флаконы находились в небольшой сумке.
О, Беликий!
Там посапывал Жадан! Такой живой, теплый…
— Лледос! — рыкнула я, сверкнув глазами. — В моей сумке есть непрозрачный флакон. Неси!
Пришлось понадеяться, что эльф не будет упрямиться, а самой, стиснув зубы, отвернуться от аппетитного сунжэ. Сайгум, да что со мной?!
Вернувшись к поваленному дереву, я кое-как переползла через него. Села, прислонилась к нему спиной. Оставалось только ждать Лледоса и терпеть набегающую волнами боль.
Эльф обернулся быстро. Перепрыгнув через бревно, он протянул мне открытый флакон. В ноздри ударил сильный запах крови.
Едва сдержав голодное рычание, я вцепилась в стекляшку, как в последнюю надежду.
Капля. Мне нужна лишь капля. Не больше!
Ох, как сложно себя контролировать, когда почти все мысли только о боли и крови. Вот она, жизнь вампира.
Сделав маленький глоток из флакона, я дрожащей рукой протянула его Лледосу:
— Спрячь обратно, — велела я.
Слава Сайгуму, стало легче. Эссенция крови прокатилась по телу, словно прохладная волна. Смыла боль и утолила жажду. Жаль, не до конца.
Лледос беспрекословно взял из моих холодных пальцев флакон. Я видела застывшую на его лице маску спокойствия. Северянин! Когда он готов действовать, сражаться, его лицо непоколебимо. Если я потеряю контроль над собой, Лледос не будет милосерден. Приложит все силы, чтобы остановить меня.
Это отрезвляло.
Как только эльф скрылся за моей спиной, я побежала. Со всей возможной скоростью.
Нельзя сейчас оставаться с ними. Любой из них для меня хорошая еда. Жадан — сунжэ. По сути — маг. Их кровь вкусна. Ярун и Эгун — молодые вампиры. Такую дичь я тоже люблю. А Лледос — эльф, переживший эксперименты старого Кезо. Кто вообще знает, что в его крови намешено? Но вкус той капли, которую он предложил мне еще в таверне Яруна, до сих пор пылал на губах!
Нет и нет! Пока я не пойму, что со мной. Пока не возьму себя в руки, в лагерь не вернусь. Они о себе смогут позаботиться. Их четверо. От разбойников или бродячей нежити отобьются. А вот от меня озверевшей — вряд ли. Даже Лледос не сразу справится. Хотя у него шансов гораздо больше, чем у остальных. Все-таки, сын Дома Мечей, и с этим надо считаться.
Остановилась я лишь у реки. Несмотря на жару, она не пересохла. Меня от противоположного берега отделяли двадцать метров непроглядной темной воды. Если перепрыгну, даже Ярун потеряет мой след. А у Жадана не хватит опыта меня разыскать.
Бегущая вода… Еще одна интересная легенда о моем виде. Молодой вампир не в силах сам перейти реку. Ручей — да. Но реку — нет. Он, как вкопанный, уставится на текущую воду, убегая вместе с ней мыслями и желаниями. Так его и найдет солнце. Если, конечно, он не соберет свою волю в кулак. Или не подойдет к мосту.
Старому вампиру река не помеха. Мы чувствуем и существуем по другим правилам. Многие запреты, касающиеся молодняка, на нас не действовуют. Нам не требуется приглашение в дом, мы не сразу загораемся на солнце, можем питаться себе подобными.
Ходили слухи, будто древние вампиры, те, кому больше трех тысяч лет, вообще независимы от солнца. Их не берет никакая магия и убить их окончательно нельзя. Проблема в том, что до трех тысяч лет дожить неимоверно сложно. Сородичи не позволят. Или маги. Или эльфы. Или солнце… Да мало ли! Древние ушли, растворились в небытии. От них только и остались смутные легенды, да придания.
И почему я не древняя? Яд кампы меня б не беспокоил. А так…
Пока я соображала, смогу ли перепрыгнуть реку в нынешнем состоянии, на противоположном берегу кто-то появился. Я спряталась в высокой траве. От меня в рассыпную кинулись проснувшиеся кузнечики и светлячки. Был бы кто рядом, непременно обратил бы внимание. А так с противоположного берега не видно.
Между тем с другой стороны реки высокая фигура опустилась у воды. Сзади виднелся еще один силуэт. Кто это? Люди? Эльфы? Маги? Простые путники? Вампиров я бы почувствовала…
Они о чем-то говорили. Но шум воды сбивал даже мой вампирий слух. Я не смогла разобрать ни слов, ни даже языка.
Голод снова начал брать верх. Телу требовались силы, чтобы противостоять яду. Да и диета на лесных, степных зверушках на пользу не пошла.
Была не была!
Я прыгнула.
Свои силы и место приземления я рассчитала точно — меня подстегивал голод. Все внимание я сфокусировала на добыче. И не зря!
Оказавшись между двух фигур, я почти сразу получила сильный удар в живот. Зарычала, оскалив клыки.
— Вампир! — крикнула одна из моих будущих жертв на элтанье.
Надо же! Северные эльфы! Ишь куда забрались! Оба высокие, крепкие, здоровые.
От следующего удара я ушла, и недолго думая, прыгнула на эльфа. Оглушить его получилось с одного удара. Со вторым пришлось повозиться чуть больше. Этот северянин старше и опытнее. По его поведению, я поняла, что он уже встречался с вампирами не раз. Эльф старался держаться от меня подальше. Он явно куда-то отступал. Куда же?
Обнажив клыки, я улыбнулась:
— Еда, готовься! — и молниеносно прыгнула на эльфа. Обвив ногами его торс и вцепившись руками в голову, я дезориентировала и свалила жертву. Следующее мое действие предсказал бы даже дурак: я впилась клыками в белую шею.
Кровь у северного эльфа оказалась с мятным свежим привкусом. Не такая, как у Лледоса. Грубее. Зато хорошо утолившая мою жажду. Правда, не до конца.
Рука прекратила ныть, плечо перестали сводить судороги.
Яд сильнее только тогда, когда я плохо и мало питаюсь. Нехорошо. Это оборачивалось большими проблемами. Поэтому я и ушла от своих. Не хотелось однажды потерять контроль и вцепиться зубами в Эгуна. Или еще кого.
Я отпустила обмякшее тело. Из интереса сняла капюшон и посмотрела на полуживого эльфа. Абсолютно не похож на Лледоса. Единственное сходство: белые косички на всю длину волос.
Слева по-прежнему лежал эльф помоложе. Его я трогать не стала. Лишь обыскала хорошенько. Ничего интересного не нашла. Правда, этот северянин чем-то походил на Лледоса. Что-то общее мелькало в чертах лица. Родич? Впрочем, в эльфийских кланах все друг другу дальняя или близкая родня.
Вспомнив, что старший северянин куда-то отступал, я прикинула, куда. В степных высоких травах едва угадывалась узкая тропка, только что проделанная эльфийскими сапогами. Расслабились ушастые. Обычно их следов не увидешь.
Притаившись, я пошла по тропе. Слух уловил мелодичное пение в ночном шорохе трав. Голос вроде бы женский. Но песня… Я не смогла понять, о чем. Зато разобрала язык. Только час назад с Лледосом вспоминали отанью!
Впереди певуница — эльфийская жрица Духа. Только эти женщины знали отанью в совершенстве и имели право петь на ней. Своими песнями певуницы могли практически все. Усыпить, осчастливить, исцелить, как это сделала со мной Иссандра, и даже убить, не сходя с места!
Я попятилась. Нет. Заканчивать свое бессмертие сейчас я не желала. Но интерес пересилил. За свои почти восемь столетий я ни разу не видела настоящую певуницу живьем. Только слышала пару раз. Иссандра не в счёт. Она была ребёнком и вряд ли прошла обучение. Эти жрицы за пределами эльфийских земель — большая редкость!
Сама себе я напоминала маленького дикого зверька. Впервые за много лет мне было страшновато за собственную шкуру. Но любопытство, как известно, не порок.
Распластавшись по земле, я выползла на небольшую полянку с притоптанной травой. Спиной ко мне сидела длинноволосая женщина. Ее белые волосы плащом укрывали тонкую фигурку. Никаких кос, лент. Ничто не стесняло голову певуницы.
Эльфийка продолжала петь. Интересно, о чем? Знакомые звуки сплетались в совершенно неизвестные слова. Но пеньем я заслушалась. Даже успокоилась немного. И для меня стали полной неожиданностью слова, произнесенный на людском наречии:
— Выходи, Веомага.
Я даже не сразу поняла, что певуница обратилась ко мне. Готова поклясться, ничто меня не выдало. Но как?!
Снова интерес перевесил страх. Поднявшись, я отряхнула одежду и вышла к певунице. Встала не за спиной, а обошла, чтоб увидеть ее лицо. И застыла.
Глаза эльфийки невидяще уставились перед собой. Она даже не повернулась в мою сторону.
— Ты слепая? — ляпнула я первое, что пришло на ум.
— Да, — улыбнулась эльфийка. Беликий знает, сколько ей. На вид не больше тридцати. А там могут быть все триста лет. — Я Сианна. Старшая дочь второй ветви Дома Дождя. Рада встретить тебя, легендарная вампирица.
Хм… Так уважительно меня называли лишь мои погибшие дети.
— Веомага, — буркнула я, запоздала вспомнив, что Сианна знает мое имя. И откуда, интересно.
— Ты сама только что представилась, — снова улыбнулась эльфийка на мой невысказанный вопрос. — Разве нет?
— Представилась я после того, как ты меня узнала.
— До… После… На самом деле разницы нет. Есть только ты и я. Будущее и прошлое находится в нас, а не вокруг. Поэтому то, что будет, уже было. А то, что было, ещё будет.
— Ты провидица! — Догадалась я, чем вызвала очередную улыбку певуницы.
— Все жрицы Духа видят больше, чем другие. Ты не знала?
Вздохнув, я скрестила руки на груди:
— Теперь знаю. Кстати, Сианна. Если ты провидица, то знаешь, что я сделала с твоими спутниками. В твоей власти меня убить сию минуту. Но ты говоришь со мной. — Я наклонилась к лицу эльфийки. — Почему?
Хоть бы что изменилось в ней! Хоть бы плечико дрогнуло или ресницы.
— Я предупреждала их. Но они решили, что справятся. Это ошибка моих спутников. Да и ты никого не убила. Я смогу исцелить их раны.
Так просто? Ни тебе угроз, ни расправы. Ох, чую подвох!
— Верно, — да что она, мысли мои читает? — Я попрошу кое о чем взамен.
То ли ветер подул холоднее, то ли от напряжения по спине пробежали мурашки. Подавив желание вздрогнуть, я спросила:
— Что?
— Верни Дому Мечей их сына.
Она о Лледосе что ли? Чего-то подобного я ожидала. Певуница нашла след эльфа, и на его поиски отослали маленький отряд. Значит, те двое тоже из Дома Мечей. Хотя. Тот, которого я пила, больше походил на Певуницу. Ясно. Он из Дома Дождя. Тот, что младше, и впрямь родственник моего Лледоса. Именно моего.
— Нет, — отрезала я. — Ты — провидица, и должна знать мой ответ наперед.
— Почему «нет»? — казалось, жрица удивилась. Неужели в ее видении я ответила иначе?
— Ни тебе, ни кому бы то ни было еще, я не отдам его. Он — мой, — сохраняя спокойствие, ответила я. — И мы, увы, так не договоримся.
— Жаль, — прошептала эльфийка.
Не понравилось это мне. Предчувствуя беду, я лихорадочно стала соображать, как отвести от себя удар. Я здраво оценивала свои силы. Против певуницы не выстою. Особенно с одной рукой.
— Сианна, — озарило меня. — Как насчет того, чтобы сделать мне одолжение в обмен на прошлое?
— О чем ты?
Она выглядела удивленной. Может, силу певуниц преувеличивали?
— Давным-давно я спасла от позорной смерти твою сестру по призванию. Она бы стала прекрасной певуницей, но судьба ее была иной. Девочка все равно умерла. Но не с позором. Она была похоронена и не забыта.