До самого рассвета мы не смели оторваться друг от друга, с упоением лаская, отдаваясь, приникая друг к другу вновь и вновь и оставляя собственнические метки засосов на телах. Но лишь когда первые лучи рассвета стали освещать комнату, мы смогли отцепить друг от друга. Сил не было даже на то, чтобы пошевелиться, а потому мы уснули в том положении, в какой находились: он навалился на меня всем своим изящным телом, что было для меня совсем не в тягу, а я обхватывал его бёдра ногами, судорожно дыша ему куда-то в плечо.
- Сладких снов, Лу-лу, - тихо, хрипло прошептал эльф мне в ухо. - Спасибо.
- Светлых снов, Габ, - из последних сил выдохнул я, отдаваясь в руки мягкому, искристому сну.
***
А в это время в нескольких кварталах от высотного здания в круглосуточном баре-ресторане шёл тихий, едва слышный разговор. Джинджер сидел в дальнем углу с беловолосым вампиром, чьё лицо теперь было изуродовано белыми, тонкими шрамами, явно срощенными лекарями Тёмных, и стеклянным глазом.
- Тебе так и не удалось найти этих ублюдков? - Сухо поинтересовался брюнет у вампира, допивая остатки пива и принимаясь меланхолично жевать чесночные сухарики, хотя по глупой легенде чеснок отпугивает этих кровопийц. Комаров - быть может, но не детей ночи.
- Нет, - виновато выдохнул его собеседник, запустив пальцы в волосы и оперевшись локтем на стол, - ничего не понимаю! Его шлюха-мать уже вернулась из своей командировки, всюду расклеила объявления о пропаже сына, а он всё не возвращается!
- Ты прекрасно знаешь, зачем Виктор его украл, - мрачно, тихо произнёс Мерт, принимаясь растирать виски, чтобы прогнать мерзкую, тупую боль, - он может стать Королём этих Светлых, и тогда нам будет полный пиздец.
- Думаешь?
- Знаю.
Повисло тяжёлое молчание. Тихо играла какая-то попса, в воздухе вились клубы дыма - официанты лениво покуривали, даже не отходя от стойки. Посетителей осталось всего-то ничего: Джинджер со своим помощником и ещё пятеро-шестеро мужиков-завсегдатаев.
- Есть какие-нибудь идеи? - Поинтересовался блондин, медленно попивая виски и стараясь не смотреть на своего “начальника”, который был в бешенстве, пусть и старался это скрыть.
- Надо установить слежку у каждого Коридора, чтобы мы их не пропустили, - произнёс брюнет, отправляя очередной сухарь с соусом в рот и принимаясь яростно им хрустеть, - а я ещё раз проверю город. Мы их выцарапаем отовсюду, понял?!
Пальцы вампира впились в светлые кудри помощника, подтаскивая его ближе к Мерту, глаза которого сверкали от бешенства:
- А ты отправишься со мной, любовь моя.
- Да, господин, - судорожно выдохнул блондин в грубо целующие его губы.
========== Свой среди чужих - чужой среди своих? ==========
Пальцы вампира впились в светлые кудри помощника, подтаскивая его ближе к Мерту, глаза которого сверкали от бешенства:
- А ты отправишься со мной, любовь моя.
- Да, господин, - судорожно выдохнул блондин в грубо целующие его губы.
О нежности и любви Джинджера не было и речи. Он лишь пылко, с безумной страстью и злобой целовал податливые губы некогда любимого существа, после ставшего обычной игрушкой для расслабления. Впрочем, не без обоюдного согласия. Конечно, вампиру льстило то, что это существо унижается ради него, лишь бы он его касался. Этот некогда благородный эльф, украденный в качестве заложника и отданный своими же родными, сперва казался лишь обузой - он был слишком изящен, слишком нежен. Но Джинджер сломал его под себя, подстроил и остался этим невероятно доволен, совершенно не думая о том, что блондину может быть неприятно.
Элерион - какое мягкое, звенящее имя! Возможно, оно подошло бы грациозному красавцу-эльфу, а не изуродованному шрамами обращённому беглецу и предателю, который ругался почище сапожников во время работы, да охотно подставлял задницу всем, кому это было нужно. Впрочем, чего не сделаешь для того, чтобы быть полезным для любимого, которому, в общем и целом, на тебя класть три раза по семь фунтов - вот, что было в голове светловолосого мужчины, пока он неизменно ласково и податливо отзывался на поцелуй Джинджера, оглаживая его горячий язык собственным и наслаждаясь его лёгкой шероховатостью, точно тот был кошкой, а не мужчиной. Пальцы до слёз в глазах впивались в золотистые кудри Элериона, едва не вырывая их, но ему хватало и этой боли. Острые, как бритвы, зубы впивались в губы блондина, пуская тонкие струйки пряной крови, пока официанты смотрели куда угодно, только не на них. Язык прошёлся по припухшим губам, собирая кровь, и Джинджер отстранился от любовника, отпустив его волосы и сладко улыбнувшись:
- Надеюсь, ты знаешь, что мы сейчас будем делать?
Элерион кротко кивнул, чуть тряхнув головой и прикрыв неприятные шрамы пологом волос. Оставив на столе деньги, мужчина проследовал к выходу, слыша за собой тихие шаги Джинджера, всем телом чувствуя его похотливый, сальный взгляд, полный ледяной жажды удовольствия, которая пронзала насквозь. Впрочем, стоило потерпеть немного ради того, чтобы услышать хриплые стоны Мерта и почувствовать на себе всё его внимание.
Несколько дюжин шагов по улице от заведения в появляющихся лучах рассвета, а затем мучительный подъём в лифте. Джинджер уже тогда принялся расстёгивать его рубашку, совершенно не думая о том, что в кабину может кто-то зайти - самое время было просыпаться и отправляться на работу. В квартиру Элериона буквально запихнули, сорвав с него рубашку, оголив крепкий, не слишком мускулистый торс и спину, пересечённую длинным, широким шрамом.
Откинув рубашку на пол, Джинджер спешно спинал с себя обувь и начал надвигаться на эльфа, буквально загоняя его в спальню и не желая сейчас слушать какие либо возражения, наличие которых было прекрасно видно в глазах его любовника. Но и тот не мог возразить своему господину, своему личному божеству, жестокому, холодному, но безумно любимому. Джинджер стянул с себя рубашку, а затем уселся в кресло, широко расставив ноги и запрокинув назад голову, чуть вздёрнув подбородок:
- Приступай, Элерион.
Блондин судорожно сглотнул, принимаясь медленно раздеваться перед возлюбленным, расстёгивая собственный ремень, а затем и ширинку брюк, чтобы предстать перед ним в лучшем свете. Брюки соскользнули вниз по его сильным ногам.
- Оставь бельё. Пока что, - повелел вампир, оценивающе глядя на Элериона. На пару мгновений встав с кресла, Джинджер прикрыл шторы, а затем вернулся на своё место и величественно махнул рукой, чтобы блондин продолжал.
Опустившись на пол перед мужчиной, Элерион принялся расстёгивать его брюки дрожащими пальцами, но брюнет его вновь прервал:
- Поработай зубами.
Проглотив ком горького унижения, Элерион склонился и потянул ширинку на брюках вниз, затем принимаясь за пуговицу, чтобы было крайне и крайне сложно, а зубам, возможно, даже больно. Приподняв бёдра, Джинджер позволил стащить с себя брюки, а затем вновь опустился, глядя в лицо Элериона и насмешливо улыбаясь. Тот старался улыбаться и радостно смотреть на своего хозяина, но во взгляде его читались страх, боль и злость. Джинджер с ухмылкой наблюдал за тем, как блондин склоняется ниже и начинает касаться его возбуждённой плоти губами сквозь тонкую ткань белья, разгоняя по телу волны удовольствия и возбуждения. Прихватив бельё зубами и чудом не укусив Джинджера, Элерион стащил бельё вниз и тут же ему в нос ткнулись пальцы ног мужчины.
- Целуй, - приказал Джинджер, довольно посмеиваясь и поглаживая собственный налитый кровью член.
Справляясь с тошнотой и отвращением, Элерион принялся целовать ноги мужчины, изредка заставляя себя приоткрыть рот и коснуться кожи языком, не сводя взгляда с холодных глаз Джинджера. Чуть дёрнув ногой и слегка ударив мужчину по подбородку, Мерт пошире развёл ноги и кивнул на свою плоть, требующую внимания:
- Соси уже.
Поджав губы, обращённый эльф устроился между ног мужчины, убрав волосы с лица, позволяя Джинджеру смотреть на то как его припухшие от поцелуев и укусов губы накрывают головку плоти, обхватывая её. Горячий язык парня пару раз скользнул по самой дырочке, исходящей смазкой, вызвав довольный вздох мужчины и невольно залюбовавшись его расслабленным лицом и крайне довольной улыбкой. Однако, для Элериона начался ад. Вцепившись пальцами в шевелюру Элериона, мужчина принялся методично вталкиваться в его рот, совершенно не заботясь о том, что может разворотить ему горло и порвать уголки губ - он думал лишь о собственном возбуждении, а потому не видел ужаса в глазах любовника и слёзы, выступившие в уголках его глаз.
В углу комнаты тихо зашелестела тень, и Джинджер откинулся на кресло, глянув на блондина, чтобы продолжал своё дело и не мешал.
- Ну что, принесла? - Поинтересовался мужчина, чуть толкаясь бёдрами навстречу активно работающему ртом блондину.
- Нет, квартира вечно меняет положение, - раздался тихий, женский голос из тени, откуда сверкнули алые глаза. - Я никак не могу уловить последовательность.
- Что с Виктором? - На миг глянув на Элериона, что принялся крутить восьмёрки языком вокруг его яиц, и удовлетворённо хмыкнув, Джинджер вновь поднял взгляд на женщину, совершенно не стесняясь её присутствия.
- Этот сукин сын вечно умудряется всё испортить, - раздался раздосадованный плевок.
- Льюис?
- Жив этот придурок. Габриэль вокруг него наседкой вертится и не подпускает меня к нему слишком близко - кажется, он уже всё понял.
- Что они делают сейчас? - Начиная сильнее толкаться бёдрами навстречу ласкам вздрагивающего от боли и возбуждения блондина, поинтересовался Мерт, пока что нежно поглаживая любовника по волосам, но уже готовясь вновь их стиснуть и начать трахать узкий, горячий ротик.
- Хотят сбежать. Виктор не посвящает меня в планы.
- Что ж, хорошо. Присоединяйся, - мужчина кивнул на Элериона, что уже во всю ласкал себя, чтобы снять болезненное возбуждение, не забывая ласкать плоть Джинджера. - Где что лежит, ты знаешь.
Женщина в углу на миг замерла, словно принимая решение, а Джинджер воспринял это по-своему:
- Боишься, что обнаружат твою пропажу?
- Нет, Габриэль и Льюис только закончили трахаться и спят, как убитые. Виктор в том же состоянии. Но… хм… ты уверен?
- Я сказал - присоединяйся! - Рыкнул Джинджер, хватая Элериона за волосы и начиная вталкиваться до самого горла, отчего блондин едва сдержал слёзы.
В просвете между шторами мелькнул силуэт дроу, что уже открывала шкаф, стаскивая с себя одежду. На миг отпустив эльфа, Мерт смерил его презрительным взглядом:
- Подготовь себя.
- Джинджер, может, не надо? - Хрипло поинтересовался Элерион, мелко дрожа и зная, чем это всё кончится и кто потом до ночи будет блевать в ванной кровью, отмываясь от спермы хозяина и крови.
Однако, поймав взгляд мужчины блондин умолк и, встав на карачки, облизав пальцы, принялся подготавливать свою задницу, стараясь не прислушиваться к возне Камиллы. Джинджер меж тем, самоудовлетворившись и отерев семя платком, вновь начал надрачивать свой член, чтобы не давать Элериону долго отдыхать. Меж тем к ним подошла Камилла, уже полностью обнажившаяся и вооружившаяся страпоном, и встала на колени позади Элериона. Дроу чуть заметно усмехалась, глядя на дрожащего мужчину и на его любовника, чья плоть уже была в полной боевой готовности. Три пальца блондина во всю двигались в его заднице, растягивая, раздвигая стенки узкого прохода. Смазав искусственный член маслом, дроу грубо заломила руки вампира ему за спину одной рукой и принялась впихивать страпон в его дырку, в то время как Джинджер, схватив любовника за волосы, вновь пробуя его рот.
Тело блондина вздрагивало от резких движений двоих Тёмных, изгибалось от болезненного удовольствия. Часть волос растрепалась и прилипла к мокрому от слёз лицу, но ему было хорошо. Ритмичные движения, пронзающие тело с двух сторон острой болью и удовольствием, заставляли его глухо стонать, насколько позволяла пульсирующая от удовольствия плоть брюнета во рту. И пусть сознание его разрывалось на кусочки, разбиваясь вместе с душой и сердцем вновь и вновь, он податливо изгибался от прикосновений Тёмных. Дроу же яростно двигала бёдрами, погружая искусственный член в задницу мужчины, в то время как с другой стороны в точно таком же темпе двигался Джинджер, крепко держа блондина за волосы и не обращая внимания на слёзы, что скользили по щекам обращённого, которые уже были залиты лихорадочным румянцем. Выскользнув из жаркой тесноты слегка порванного рта Элериона, мужчина обильно кончил ему на лицо, с довольной ухмылкой смотря на результат собственных творений.
Дроу замерла, глядя на судорожно хватающего ртом воздух блондина, дрожащего от боли и удовольствия. Семя стекало по его плоти и тяжёлыми каплями падало на ковёр, тонкие пальцы впились в ковёр, сдирая кожу до крови, ломая ногти. С трудом вынув страпон из сжавшегося колечка мышц, эльфийка глянула на Джинджера, расслаблено поглаживая свою грудь, и мужчина не заставил себя ждать. Махом перевернув Элериона на спину, отчего тот содрал кожу на спине и больно ударился головой об пол, перемазавшись в семени, Мерт подтолкнул Камиллу к его лицу:
- Пускай снова поработает своим языком.
Блондин содрогнулся от отвращения и крепко зажмурился, когда тёмные, чуть припухшие и влажные половые губы девушки оказались перед его лицом. Он поджал губы, стараясь даже не дышать - запах девушек, как и они сами, были ему противны до ужаса, однако, раздавшийся тонкий свист и обжигающая боль на бедре заставили его вскрикнуть - его любимый мучитель вооружился плёткой.
- Чего морщишься? Приступай! - Рыкнул Джинджер, меж тем устраиваясь меж ног Элериона и расслабленно поглаживая свою плоть, чтобы вновь истерзать нежное тело блондина.
Перебарывая отвращение и старательно не дыша, мужчина уложил ладони на бёдра дроу, медленно проведя языком меж половых губ и едва не взблеванув, но чего не сделаешь ради удовольствия Джинджера? Ведь без повиновения станет только хуже, хотя представить это и бывает трудно. Бесконечные переломы и синяки, ссадины, укусы и царапины сыпались на него всё то время, пока он был в его власти, а теперь от его грубости и жестокости, когда лицо обращённого стало бесповоротно испорчено, деваться было некуда. Сосредоточившись на грубых прикосновениях Джинджера к собственным бёдрам и его плоти, врывающейся в лоно, Элерион принялся активно лизать промежность девушки, то и дело прихватывая клитор губами и стараясь не вслушиваться в её стоны, которые раздражали слух и вызывали ярчайшее отвращение.
Джинджер довольно, хрипло стонал, то и дело проходясь по бёдрам эльфа плетью, врываясь в его задницу вновь и вновь, не обращая внимания на кровавые разводы и приглушённые всхлипы Элериона, который был занят дроу. Девушка же во всю ласкала собственную грудь, оттягивая соски, покручивая их, сминая груди и прогибаясь в спине, подаваясь бёдрами навстречу языку эльфа. Когда же она достигла пика своего удовольствия и издала хриплый, довольный стон, Элерион почти столкнул её с себя и поднял полный надежды взгляд на Мерта, что крепко сжимал его ягодицы, не переставая яростно трахать его. Уловив этот взгляд и фыркнув, вампир откинул плеть и, склонившись к любовнику, подсунув руки ему под плечи, принялся лишь сильнее двигаться в нём, срывая с припухших губ новые стоны. Очутившись так близко к брюнету, Элерион крепко обвил его плечи руками, прогибаясь в спине навстречу и судорожно, благодарно постанывая:
- Джи… Джи… Любимый…
От этих слов мужчина пришёл в невероятное бешенство, начиная лишь более яростно вталкиваться в него, оставляя на теле новые царапины и ссадины, не обращая внимания ни на ласковые прикосновения любовника, ни на его горькие слёзы, что скользили по щекам, хотя на губах сияла улыбка счастья - так близко, почти наедине! Так сладко и больно одновременно!
Дроу меж тем, смотря на переплетающиеся тела мужчин, вонзала в своё тело искусственный член, которым недавно оприходовала задницу эльфа, и была вполне довольна происходящим.
Элерион изогнулся под возлюбленным мужчиной тугой дугой, обильно изливаясь на собственный живот и издавая довольный стон. Мужчина же продолжал яростно двигаться в нём, покрывая шею любовника укусами и собственническими засосами, а затем излившись в жаркую тесноту мужчины.
Утро началось с грохота - не самое лучшее начало, вы так не находите? Моя голова раскалывалась, а тело казалось ватным, непослушным и вообще болело после наших ночных развлечений с Габриэлем. С трудом приоткрыв глаза и приподняв голову, я выглянул из-за плеча так и не проснувшегося Габриэля - мы, как уснули, так и спали, тесно прижавшись друг к другу, что меня совершенно не пугало, а даже наоборот - безумно радовало. Такое неземное существо в моих объятиях! На пороге стоял разъярённый до сумасшествия Виктор - глаза его так и пылали, кулаки судорожно сжимались и разжимались. Возможно, я бы даже испугался, если бы не был на него зол и обижен. А потому, смерив его недовольным взглядом, я повернулся вместе с заворчавшим Габриэлем на бок, не переставая его обнимать и обхватывать ногами за талию - удобное положение, доложу я вам.