– А встретила тебя?
– Я и была ее смертью.
– Ты убила Анрет? – Удивительно, но я запомнила имя. Хотя обычно они вылетают из моей головы со скоростью звука, непростительная роскошь для леди.
– Ликаю, – поправила она меня. – Со дня гибели всех своих родных она больше не считалась герцогиней Анрет Ликаей Веросской. Шестилетний ребенок четыре года учился выживать и оставил себе от прошлой жизни лишь второе имя, то, что дала ей мать. И нет, я не убила ее.
– Не смогла? – облегченно выдохнула я.
Я бы точно не смогла смотреть на то, как убивают десятилетнюю девочку, и уж тем более участвовать в этом. Я не хотела вспоминать, но память была беспощадна, и я вновь увидела, как принесли в жертву дочь Леона. Обрывки случившегося с Райаном горячей волной опалили сознание. Не это ли делал Велиар? Он же приносил в жертву тех, в ком поет магия Жизни? Или схожая с ней магия.
– Я не знаю, что в тот момент толкнуло меня обещать ей защиту – ее слезы или глухое признание, что она никому не нужна. Я уговаривала себя, что позже, много позже, я найду ответ на этот вопрос. Мысленно я придумывала тысячи способов по ее использованию, а в итоге… Мы провели древний мощный ритуал, и та, кого я должна была убить, стала моей сестрой. В тот день ее светлые волосы разбавились черными прядями, я же получила лишь один светлый локон – наглядное доказательство того, что приняла ее магию Жизни.
– А она – Тьму?
– Верно. – Мартина неожиданно тепло улыбнулась и прикрыла глаза. – Однажды я застала эту неугомонную дуреху за последствиями ведьминского ритуала. Она призвала себе фамильяра, правда, вместо черного кота получила наглого лиса, который еще и крылья имел, и дала ему имя Жоржео. Хейли, она никогда не звала его иначе как обжора! Откровенно говоря, мы все его так называли. Он не ел, он жрал! И ему вечно было мало!
– Ты стала ее учителем? – посмеиваясь, спросила я.
– Я заменила ей семью, взяв на себя роль не только учителя, но и старшей сестры. Отец сослал меня в обитель, тем самым подарив время и возможность дать магическое образование светлому ребенку. Уже тогда я собирала союзников. Мне помогали чем могли: давали Ликае необходимые знания, кормили, обучали защите и ближнему бою. Но в те короткие часы, что мы могли проводить вместе, забывая обо всех проблемах и долге, я наблюдала за удивительным существом, которое своим присутствием окрыляло, дарило всем радость. Рядом с ней я хотела стать лучше, во мне просыпались доселе неизвестные чувства. Ликая – вот кто стал смыслом моей жизни.
– Ты говоришь о долге, что ты имеешь в виду?
– Долгом я считала необходимость выровнять баланс сил – соотношение магов с даром Света или Жизни, к которым относилась Ликая, и магов с даром Ночи или Тьмы.
– К которым относишься ты.
– И практически все, кто влачил существование в Драгонарии. – Женщина ухмыльнулась. – Единственным магом, кто превосходил по силе дара отца, была я. Самоуверенная девчонка, отчаянно не желавшая умирать. Нас было трое, Хейли. Трое идиотов, решивших, что сумеют помешать императору уничтожить наш мир и скрыться в другом. Витор – сын погибшего наставника маленькой, еще не попавшей ко мне Ликаи, она и я. На протяжении нескольких лет мы разрушали источники тьмы, которые разрастались из-за увеличения рождаемости темных магов и гибели светлых.
– То есть баланс нарушился, и в ваш мир хлынула тьма, которая принимала форму источников? А они, в свою очередь, появлялись повсюду?
– На момент, когда я и Витор приступили к их истреблению, число источников достигло двухсот пятидесяти, а когда к нам присоединилась повзрослевшая и принявшая мой дар Ликая, нашими стараниями осталось двадцать шесть, и два из них, самые мощные, образовались во дворце императора.
Женщина замолчала, давая мне время осмыслить сказанное.
– Я верила, что мне под силу убить отца, а значит, захватить власть и запретить душегубство светлых, – Мартина со злостью сжала кулаки. – Мы с Витором мечтали, что, когда настанет этот день, Ликая выйдет за него замуж, родит ему много детишек и, возможно, это послужит толчком, чтобы возродилась и магия Жизни.
– Но?
– Я даже не знаю, успел ли он перед смертью признаться ей в любви. Я запрещала себе любить и не давала ему шанса открыться раньше, чем мы справимся с последними двумя источниками тьмы. А Ликая… Хейли, она была наивным ребенком, который безудержно искал во всех добро и на боль и злость отвечал улыбкой! Она не была готова к любви и семейной жизни. И вместе с тем… она была бы прекрасной женой и матерью. В ней сочетались безбашенность и игривость, наивность и бескрайняя доброта, мудрость и самопожертвование.
– Все пошло не по плану?
– Как видишь, – пожала плечами Мартина. – Я была обманута. Меня заманили во дворец сообщением, что у них Ликая. А связь, которую мы установили при ритуале, как назло, молчала. Я не слышала ни ее эмоций, ни ее дыхания. Слишком поздно я поняла, что ошиблась. Ликая бросилась меня спасать…
Мартина закрыла глаза.
– Ты знаешь, она очень храбрая. Сумасбродная, готовая идти напролом ради тех, кого любит. Ее признали даже драконы. Последние, что остались на нашей земле. Небольшой клан с предводителем по имени Кейган. Он умер, взяв штурмом дворец. Подставился, чтобы Ликая смогла пройти мимо прихлебателей императора и найти меня.
– А Витор? Он был с ней?
– Не знаю, но его смерть наступила раньше, чем Ликая пришла ко мне.
– Мне жаль, – прошептала я.
– Это дела минувших дней, – отмахнулась Мартина. – Если бы ты не была девушкой, я бы вряд ли так открылась. Мужчины легче и быстрее принимают свою миссию, не требуя уточнять, им не нужна…
– История? Главное достигнуть цели и получить логичные указания к действию?
– Именно! – рассмеялась Мартина. – Смешно сказать, но те трое, что приходили ко мне, проведя ритуал, называли меня Богиней и каждое мое слово принимали как приказ к немедленному исполнению.
– Может, в этом и была ошибка, что у них не получилось?
– Вряд ли, – покачала головой собеседница. – Мне была нужна ты.
Я отвернулась, чтобы не видеть ее поникшие плечи, потухший взгляд. Не так говорят о том, кто нужен. Хотя бы не столь обреченно!
– Что было дальше?
– Дальше? А дальше отец открыл проход в другой мир, и, спасая Ликаю, я толкнула ее в неизвестность, надеясь, что в новом мире она наконец обретет свое счастье.
– Ты явно недоговариваешь.
– Хорошо, мы пытались спастись вдвоем, но, когда отец спеленал меня заклинанием, я поняла, что буду лишь балластом, который в итоге втащит Ликаю обратно в Драгонарию, а потому отпустила ее руку.
– Самопожертвование…
– Что?
– Я говорю, что тебе не чуждо самопожертвование и ты не так плоха, как пытаешься мне показать.
– Не забудь повторить эту фразу, когда я закончу свою историю, – криво ухмыльнулась Мартина.
И опять я промолчала. Конечно, я могла бы сейчас многое ей сказать. К примеру, что человек, которому все равно, как будут жить его потомки, никогда не станет думать о том, как передать знания. И уж тем более не расскажет о механизме, при котором душа живого человека отправится на свидание к первоисточнику, чтобы получить необходимую поддержку при противостоянии могущественному существу.
– Как только Ликая полностью растворилась в портале, наш мир содрогнулся. Словно кто-то невероятно огромный прыгнул. И продолжал прыгать до тех пор, пока земля не поменялась местами с небом.
Даже примерно представить такое у меня не получалось.
– Он желал выжить так сильно, что не просто устремился в спасительное зияние, которое вело в новый мир, но и прихватил с собой всех подданных.
– Император?
– Да. Вот только из всех, кого перебросило сюда, в живых оказались лишь пятнадцать человек. И император не входил в их число.
– Как это?
– Мне тяжело объяснить тому, кто еще пока не понимает природу Тьмы. – Мартина посмотрела мне прямо в глаза. – В момент перехода в новый мир отец аккумулировал всю жизненную энергию людей и магов, находящихся в империи. Он желал за их счет выжить, однако замкнул эманации смертей на себе и превратился в уродливое существо, которое сложно назвать человеком или живым.
– Он стал демоном? – предположила я.
– Если ты о том, что происходило с другими магами во время противостояния Хеллы и Эльхора, то почти… Потому что он был намного сильнее и мог управлять всеми, чья энергия в нем циркулировала.
– Судя по всему, он и сейчас может управлять всеми.
– Может, но в любом правиле всегда есть исключения. Он не всесилен.
– Хотелось бы в это верить.
– Если бы не существовало хоть малейшего шанса справиться с ним, ты не сидела бы здесь и не разговаривала бы с той, что бездарно погибла три с половиной тысячи лет назад.
Сложно поспорить, учитывая, что я мечтаю о счастливой долгой жизни.
– Ты больше никогда не видела Ликаю? – Меня действительно мучил этот вопрос.
– Она назвала первенца моим именем, – глухо призналась женщина и спрятала лицо в ладонях.
– Значит, она тоже оказалась в этом мире? И как звучит имя ее рода?
Я уже мысленно представляла знакомство с ее потомками. Интересно, какие они?
– Нет.
– Что «нет»? – не поняла я.
– Она не в этом мире и никогда здесь не была.
– Я не понимаю. – Сколько раз я это уже повторила?
– Что ж… пора переходить к главной части моего рассказа. И к той рыжей твари, что создала этот мир.
– Рыжей твари? – эхом повторила я, не делая акцента на нотках ненависти в голосе собеседницы. – Так хранитель и создатель нашего мира – женщина?
– Сейчас ее трудно назвать женщиной, но да… Мир, в котором ты родилась, создала сущность женского пола, а мир, в который попала Ликая, – мужского. И я более чем уверена, что эти два создания – пара.
– Тогда почему они порознь?
– Потому что даже боги совершают ошибки.
Глава третья
– Я не знаю, что между ними произошло. Возможно, они просто поспорили, кто из них создаст лучший мир, а тут так удачно подвернулись мы. Хейли, ему досталась Ликая, маг Жизни, а вашей создательнице – те, кто обладал даром Смерти. Не удивляйся, тьма и ночь – это абстрактные понятия. Народ давал название тому, что видел или мог увидеть. Моя магия черного цвета, даже огонь – черный. А в нашем мире с ночью всегда связывали самые плохие вещи. Отсюда и люди с даром Тьмы или Ночи, но…
– Я правильно понимаю, что эти сущности имеют безграничные волшебные возможности противоположных направлений? Хранитель мира Ликаи обладает даром Смерти, а наша Богиня – Жизни? Стоп, как это огонь черный?
– Они могут все, однако каждый из них хорош в чем-то одном. Она – в рождении, он – в смерти. Я некромантка, и мне подвластна стихия огня, но тьма накладывает свой отпечаток, делая мой огонь черным.
– То есть для того, чтобы их миры процветали, им нужно быть вместе?
– Верно. Однако он не помог ей, когда она нуждалась в его защите. Отсюда я сделала вывод, что Ликая дала ему то, чего он не имел.
– Откуда тогда ты знаешь, что Ликая назвала своего первенца твоим именем?
– Потому что Богиня вашего мира показала мне Ликаю и ее мужа. Они оба склонились над колыбелью своего сына, ласково шепча его имя: Мартин.
Я пыталась осознать то, что переход в другие миры возможен. Одно дело, когда материя рвется, пропуская остатки погибающего мира, и совершенно иное, когда ты постоянно имеешь доступ к другим мирам. Это же невероятно!
– В тот момент я возненавидела всех: отца, свою судьбу, этот мир и… Ликаю.
– Почему?
Наверно, если бы Мартина могла, то тяжело бы вздохнула.
– Потому что завидовала, Хейли! За столько лет я, наконец, это поняла. Я отчаянно завидовала силе сестры. За то, что она легко могла возродить к жизни любое существо, за то, что своим присутствием скрашивала любой вечер. Что ради нее каждый был готов на подвиг. За то, что она получила самого красивого мужчину и родила сына, в то время как я…
Женщина отвернулась, пряча взгляд.
– Твой мир был совсем иным, Хейли. Не было ни королей, ни государств. Наша Теневая империя считалась самой процветающей, несмотря на отношение к другим расам и магам. Я имела роскошные украшения, дорогие платья, ела самую вкусную еду и никогда не нуждалась. А оказавшись в вашем мире, я была не готова к тому, что мне придется доить коров, вспахивать землю наравне с другими людьми. Этот мир только начинал свой путь, народ только учился познавать себя и окружающее пространство. Мы, пришлые, и наши потомки основали все Десять Королевств.
– Ты говоришь так, словно коренное население абсолютно не участвовало в становлении мира.
– Если опустить то, что главной заботой всех было найти пропитание и построить шалаш, то да, Хейли. Твой мир казался мне отсталым, а люди – тупыми. Но я приняла его правила, смирилась с тем, что отныне мне недоступно многое из того, что являлось обыденным в Драгонарии. Я отказалась от своей магии, поклявшись, что не стану ею пользоваться. И не только потому, что ваши люди не обладали магическими способностями и могли расправиться со мной за то, чего не знают, а значит заведомо боятся. Шестеро наших погибли в первый же год своего пребывания в вашем мире. Кого сожгли, кого забили камнями, а кому просто отрезали голову во сне. Я ненавидела свой дар, который, кроме боли и горечи, никому ничего хорошего не принес.
– И осталось девять… Они и основали девять великих родов?
– Мои подданные основали Восемь государств, пока я жалела себя и скиталась по свету. Я ведь не старела, Хейли, как не старели и другие из моего мира. Хоть мы и не пользовались магией Тьмы, но оставались магами. Это не могло не привлекать внимания, и если остальные решили изменить свою жизнь и приблизить ее к тому уровню, на котором когда-то жили, то я занималась самобичеванием и отказывалась от их помощи. Гордость, Хейли, вот что меня погубило.
– То есть на самом деле Великих родов восемь, а не девять?
– Со мной – девять, вот только моя дочь появилась против моей воли. Как и дочь Хеллы…
– Как это, против вашей воли? Вас что же… так же, как моего отца?
– Не обращайся ко мне на вы, – вдруг осадила меня Мартина, – я давно не имею ни титулов, ни земель. Даже права на уважительное отношение не имею. Я не знаю, что случилось с твоим отцом, Хейли, но догадываюсь. Мой последний информатор – смешной мальчик Альгар – представитель шестого Великого рода.
– Ректор Академии Сиятельных?!
– Давай мы вернемся к нему попозже? К нему и его замечательной девочке, что тоскует по своей паре.
– Вейра… – я прикрыла глаза и кивнула. Попозже так попозже. Мартина явно готовится рассказать нечто важное и вместе с тем что-то такое, что причиняет ей невыносимую боль. Не знаю, почему ей так хочется показать себя плохим человеком, может, она и была такой, но сейчас передо мной та, что хочет исправить свои ошибки и готова для этого сделать все.
– Впервые я встретилась с Богиней во время купания в Золотом море. Я была измучена долгим путешествием и очередной необходимостью сменить место жительства. Я лежала на берегу и снова кляла свою судьбу. Мне, избалованной аристократке, не подходили здешние мужчины. Все были не такими, выглядели не так, как мне бы хотелось, мало того, я все еще не могла избавиться от чувств к Витору.
– Но он же любил Ликаю…
– И что? Разве безответная любовь не существует в твоем мире?
– Подожди, ты была влюблена в мужчину, который отдал свое сердце твоей названой сестре? И еще поддерживала его в планах на будущую семью?
– А ты разве бы иначе поступила, окажись в моей шкуре? Я любила их обоих, Хейли. Отчасти это и мешало мне начать новую жизнь с нуля. Я не находила никого похожего на Витора и отталкивала всех. К тому же я не менялась внешне, и если пять, а то и десять лет люди не задавались вопросами о моей молодости, то позже стали возникать сомнения. Во-первых, я всегда жила уединенно, во‐вторых, не подпускала к себе мужчин, в‐третьих, не желала заводить семью. Поверь, тогда к незаконнорожденным или нагулянным относились несколько проще.
– Мартина…
– Не нужно меня жалеть. Я свой выбор сделала сама. Неправильный, пусть не до конца осознанный, но самостоятельно. И когда ко мне вышла рыжеволосая незнакомка, от которой веяло мощью и силой, я, вместо того чтобы спокойно выслушать, прогнала ее.