— Я уже забыл, на что похожи люди, — сообщил он, сделав глубокий вдох. — Ценный опыт. Буду черпать из него силу для новых свершений.
— Может, будете нюхать свой волшебный газ после того, как нас высадите?
Гавбеггер сдернул маску и вернул ее на место.
— Это не волшебный газ, странно одетый детеныш. У меня имеется некоторый запас атмосферы моего родного мира. Там избыток двуокиси углерода и разных токсичных веществ, но на меня это действует умиротворяюще. — Он широко улыбнулся, демонстрируя свою умиротворенность. — А теперь будь так добра, не трогай ничего у меня на мостике, а то я испарю тебя прямо на месте, несносный подросток. Вот в мои детские годы подростки вообще не имели права говорить со старшими, если не хотели посидеть в ведре мандаринов-поганок.
— И когда это было? Сразу после Большого Взрыва?
— Ни слова. Ни слова больше — у меня завалялось тут несколько мандаринов-поганок.
— Эта ваша атмосфера, значит, не действует?
— Нет, — признался Гавбеггер. — Если честно, от нее ничего, кроме головной боли. Но может, это от тебя голова болит.
— Я вас ненавижу! — взвизгнула Рэндом и устремилась в свою каюту — предположительно, чтобы пополнить запас черной одежды.
— Да вы не переживайте, — бросила Триллиан, вставая, чтобы идти за дочерью. — Она вообще всех ненавидит.
Еще одно необходимое пояснение(не очень отличающееся от предыдущего, но не лишенное познавательности). Мандарины-поганки представляют собой разновидность ядовитых медуз, стрекательные клетки которых содержат психотропный яд. Эффект от мандаринового ожога проявляется постепенно, первым делом ужаленный ощущает резкий укол. Затем на этом месте вырастает противный красный волдырь, который может загноиться, если его не смазывать бальзамом из экскрементов мандарина-поганки. Ну и наконец, вслед за этим на ужаленного накатывает волна сомнений в себе — это начинают действовать содержащиеся в яде психотропные вещества. В общем и целом, реакцию ужаленного можно описать примерно так:
— Уйёёёё, ну и боль, Зарк меня подери!
Потом:
— О нет! Только посмотрите на этот жуткий красный волдырь! Плакало мое участие в конкурсе красоты… как я покажусь в купальнике?
И наконец:
— Что? Я латентный женоненавистник с эдиповым комплексом?
В случае, если ужаленный страдает аллергией на мандариновый яд, одного ожога хватает для того, чтобы самокопание достигло угрожающих размеров, приводящих либо к мгновенной коме, либо к успешной карьере исповедующегося на ток-шоу.
Гавбеггеру удалось заманить мужскую часть пассажиров на совещание, посулив им «Пипец дракончику» — алкогольный напиток, по сравнению с которым «Пангалактический грызлодер» кажется жидкой водичкой. На Зафода, правда, последнее сравнение не произвело особого впечатления, поскольку ему приходилось пробавляться жидкой водичкой во время чертовски занудной и утомительной инаугурационной поездки на планете Инноквадамис, в море Спокойствия-И-Без-Фокусов-Пожалуйста, и с тех пор его трудно напугать подобной ерундой.
Они расселись вокруг обсидианового стола, который рос в размерах каждый раз, когда количество сидевших за ним увеличивалось на одного.
— И где этот ваш обещанный «Пипец дракончику»? — поинтересовался Форд, наматывая на палец прядь лазурных волос. — Правда круче «Пангалактического грызлодера»? Поверю только, если очнусь через неделю на другом конце Галактики без почек, зато с тремя женами и татуировкой на причинном месте.
Гавбеггер уверенно ухмыльнулся.
— О, мне кажется, вам это понравится, мистер Перфект. Это совершенно особенная штука.
— Не синтезированная, надеюсь? Натуральный продукт?
— Ну разумеется.
Из люка выплыл антигравитационный поднос, аккуратно поставивший на стол перед каждым из присутствовавших по хрустальной стопке.
Зафод понюхал содержимое.
— На запах — вода водой, приятель.
— Это и есть вода, — подтвердил Гавбеггер. — Чистейшая вода из горных мега-ключей с Маграмели.
— Тоже мне питье.
— Не торопитесь с оценками, Толстожопый.
— А вот без этого можно и обойтись. Я же пообещал уже, что вас убьют.
Гавбеггер ткнул пальцем в стол — тот дернулся, и из него появилась миска с маленькими крапчатыми яйцами.
— Это яйца морского дракона, — пояснил Гавбеггер. — Их недавно открыли в экваториальных тропиках Кракафуна.
— Мне это записать? — ехидно поинтересовался Форд.
Гавбеггер оставил его слова без внимания.
— Самцы вылупляются из яиц раз в десять лет и живут около четырех секунд. Когда они умирают, их жизненная энергия — душа, если хотите — высвобождается в воду.
— Зарк, — пробормотал Зафод. — И не хотел, но уже интересно. Пойло с душой. Звучит восхитительно извращенно.
— Делайте как я, — скомандовал Гавбеггер.
Зеленый вечножитель опустил яйцо в свою стопку и подождал, пока инфракрасная лампа подогреет воду. Не прошло и нескольких секунд, как скорлупа сделалась прозрачной, а сквозь нее стал виден крошечный извивающийся морской дракончик.
— Ух ты, — с детским восторгом прошептал Зафод. — Как настоящий… только очень маленький.
Дракон прогрыз скорлупу, выбрался наружу, мгновение или два побултыхался в воде, потом прижал лапку к сердцу и затрясся мелкой дрожью. Из сердца его вырвалось и растворилось в воде крошечное облачко золотого света.
— Пипец дракончику, — прокомментировал Гавбеггер и опрокинул стопку в рот.
Форд с Зафодом последовали его примеру и, словно сорванные неведомой силой, полетели со стульев на пол. Они валялись на полу, ритмично дергаясь, и на удивление стройно распевали дуэтом арию Мели-Мели из оперы «Катастрофа в Пантео-Хрюнге». Левый Мозг, плававший в сосуде с гелем, проводами и трубками, присоединился к ним третьим голосом.
— Гм… — пробормотал Гавбеггер. — Эк их… а у меня только сердце защемило, и все.
Артур решил воздержаться.
Минут через двадцать Форд с Зафодом снова сидели за столом, глупо хихикая при взгляде друг на друга.
— Очень хорошо, — заявил Гавбеггер, хлопая в ладоши. — Толстожопого и его обезьянку ублажили. Мы можем углубиться в дела?
Необходимое пояснение.Считается, что выражение «углубиться в дела» произошло на планете Шалезм, где искусство промышленного шпионажа достигло невиданных высот, из-за чего бизнесменам приходилось заключать мало-мальски серьезные сделки лишь на нижних уровнях глубоких шахт, маскируясь при этом до неузнаваемости и общаясь друг с другом шифрованными сообщениями через синтезатор голоса. Как следствие, никто из них до завершения сделки не знал наверняка, о чем же, собственно, он договорился. Так, например, один профсоюзный лидер объявил во всеуслышание, что договорился об увеличении пенсий всем членам своего профсоюза, тогда как на деле он всего лишь пообещал свой член каждому пенсионеру. Говорят, забастовка там продолжается до сих пор.
Артуру это показалось немного сложноватым.
— В дела? Какие дела? Разве вы не собирались высадить нас в ближайшем космопорту?
— Не раньше, чем вы меня убьете.
— Разве вы не бессмертны?
— Вы что, не слушали? Толстожопый пообещалменя убить.
— Ну, понеслась… — буркнул Зафод. — Помню я, помню. Не вредничайте.
— Я же Гавбеггер Бесконечно Продленный. Вредничать — мое призвание. Вы что, еще не поняли?
Зафод выпрямился со всей царственностью, на которую был способен, хотя левая сторона его тела продолжала подергиваться.
— Я обещал вас убить, и я выполню свое обещание. Э… кто-нибудь, кроме меня, слышит пение?
— Только не я, — заявил Форд, пряча в свою сумку единственное оставшееся драконье яйцо. — Ни хрена не слышу. Ни оперы, ни еще чего.
— Слово Библброкса чего-нибудь да весит в этой Галактике. Так что можете не звать меня больше толстожопым.
Гавбеггер подмигнул ему — так издевательски, что от подобного оскорбления и камни бы ожили.
— Я просто подогреваю вашу личную заинтересованность, Библброкс. Насколько я понимаю, вы очень легко отвлекаетесь.
— Это есть, — хихикнул Форд.
— Эй!
— Но ведь это правда! Только вспомни ту историю со столбом и корзиной летучих пирожков! Право же, ты мог бы лучше сосредоточиться на деле.
— Не лишено резонности. Дайте еще раз услышать, а?
Гавбеггер не заставил себя упрашивать дважды.
— Толстожопый.
— О'кей, — кивнул Зафод. — Я готов. Мне только подключить Левый Мозг к тому, к чему ему положено подключаться, и я готов лететь.
Гавбеггер поднял палец.
— Вы хотели сказать, мыготовы лететь?
— Да нет же, — буркнул Зафод, протягивая руку к Левому Мозгу. — Боги терпеть не могут посетителей. Со мной Тор поговорит, потому что мы давно знакомы и я глупее даже его. Я полечу в Асгард один.
— Я тоже знаком с Тором, — заявил Артур. — Я его один раз достал и до сих пор жив.
— Второй раз такого не повторится, — возразил Зафод. — И у богов долгая, чтобы не сказать, вечная память, так что ты определенно останешься на корабле.
— Почему бы тебе не взять с собой Триллиан? — предложил Форд. — Если мне не изменяет память, Тор к ней неровно дышал.
— Нет, — решительно мотнул головой Зафод. — За последние несколько лет у Тора заметно испортился характер. К нему нужен особый подход.
Он сунул руку в гель и с громким всхлюпом выудил оттуда Левый Мозг.
— Как дела, приятель? — спросил он, отцепляя провода от временных гнезд.
— Немного сонное состояние, — признался Левый Мозг, моргая. — Мне что, пора уже просыпаться?
— Боюсь, что так. Нам надо лететь.
Гавбеггер протянул ему свой сверхплоский компьютер.
— Держите со мной связь с помощью этой штуки. Она подключена к сети, работающей на темной энергии. Хороший сигнал в любой точке Вселенной. Встретимся после того, как вы отыщете Тора, только не забудьте, пожалуйста, сказать ему, что это я потырил его корабль — это может настроить его должным образом. И не заставляйте меня вас выслеживать.
Зафод убрал компьютер в карман.
— Идет. Я готов. Все, что мне нужно, — это два миллиона кредитных чипов, и я полетел.
— Два миллиона кредитных чипов?
— Я так подумал, стоило попробовать попросить.
— Не отвлекайтесь, президент Толстожопый. Не отвлекайтесь.
Зафод буквально зарычал.
— Считайте себя покойником.
— Вашими бы устами, — хмыкнул зеленый вечножитель.
5
Реальностью может стать все. Абсолютно любая вообразимая вещь наверняка имеет место где-то в системе вероятностных координат. Более того, это случалось уже миллиарды раз с одним и тем же результатом, и никто ничему на этом не научился. Все, что можно придумать, вообразить, пожелать; все, во что можно поверить — все это уже где-нибудь да бывало. Мечты сбываются все время… только не обязательно для того, кто об этом мечтал.
Попробуйте выдумать что-нибудь совсем уже безумное — или, если вам лень, просто забейте в поиск любые произвольные сочетания существительных и не связанных с ними прилагательных.
Безрассудные водоросли? Да легко: это упертые хиджики с Дамограна. Длинные ленты хиджики, потревоженные косяками трехполосых желтолобиков, сплелись как-то раз в сплошной зеленый ковер, отгородив от рыб весь риф. Как следствие, все живое на рифе погибло, а сами хиджики так и не смогли распутаться обратно и вымерли вместе с ненавистными желтолобиками.
Или вам интереснее клоуны-убийцы? Да проще простого. Добавим к этому порочную одержимость овощами. Наберите все это на клавиатуре вашего «Путеводителя по Галактике», и он выдаст вам более миллиона ссылок, первой из которых по рейтингу значится история Блинга и Блонга из цирка Минимуса. Два клоуна-карлика влюбились в одну и ту же Герду, Женщину-Огурец. Несколько месяцев прошло в бесплодной вражде, а потом Блинг начинил кремовый торт кислотой, и его низкорослый братец просто растворился за завтраком. Таким образом, Герда досталась-таки Блингу, но совесть терзала его так сильно, что как-то вечером он просто проглотил по невнимательности свою невесту, подавившись при этом до смерти обручальным кольцом.
Ну что, нравится? А как насчет некогда двухголового президента Галактики, прикупившего за смешные деньги у магратиан крошечную тропическую планетку и перепродавшего ее богатым землянам, чтобы те могли с комфортом жить там после того, как их родную планету уничтожили?
Насколько безумна эта история?
Борт «Тангриснира»
Артур валялся на койке у себя в каюте, глазея на небо, где парила на облаке Фенчёрч — в тех же джинсах, высоких сапожках и насквозь промокшей футболке, что были на ней, когда он впервые увидел ее на заднем сиденье машины ее братца-говнюка.
— Скажите, а футболка обязательно должна быть мокрой? — поинтересовался компьютер.
— Что? Ох, господи, нет. Ради бога, извините — конечно же, нет. Это я сам идиот.
— Просто я старалась воспроизвести все как можно точнее. Если хотите, я могу изобразить эту вашу Фенчёрч голой.
— Нет-нет, — сказал Артур по возможности (во всяком случае, он так надеялся) невозмутимее. — Сухой футболки вполне достаточно. Просто в тот вечер шел дождь, и я тоже промок до нитки, вот потому это и врезалось в память.
— Можете не объяснять, — произнесла заново отрендеренная голова Фенчёрч. — Посетители нашего корабля часто пользуются преимуществами моих реалистичных воспроизведений. Если хотите, у меня имеется каталог знаменитостей, который я без труда вам продемонстрирую.
— Может, как-нибудь в другой раз, — попросил Артур. — А грибулонцев можете показать?
— Разумеется. Может, вы хотели бы избавиться от этих воспоминаний, Артур Дент? Если вы зайдете в кабинку, я могла бы выжечь лазером соответствующие нейроны.
— Да нет. Мне нужно увидеть их, потому что… ну, настроение у меня такое.
— А какое у вас настроение, если не секрет?
Артур улыбнулся, но улыбка вышла виноватая, вороватая какая-то.
— Честно говоря, вовсе не плохое. Даже хорошее — ну, с учетом всего происходящего. Скучаю, конечно, по своему пляжику, но, понимаете, я-то думал, гибель Земли должна была расстроить меня сильнее, а это не так. Может, если я загляну в глаза тем, кто это сделал, мне станет чуть хуже?
— У меня здесь сверхчистый звук из сотовых акустических систем и трехмерное, сверхчеткое изображение, — самодовольно заявил компьютер. — Не говоря уже о модуляторе «ткни-и-получи». Посмотрим, удастся ли мне помочь вам ощутить себя полнейшим дерьмом.
— Чего?
— Это вы так выражаетесь, не я.
Фенчёрч исчезла, а на ее месте возникла бездонная чернота космоса. Артур узнал очертания Солнечной системы и десять планет, обращающихся вокруг Солнца по эллиптическим орбитам. Темно-синий Сатурн, похожий на огромный малахитовый окатыш Юпитер… Валуны размером с континент летели, вращаясь, в поясе астероидов, и каюта содрогалась от грохота их столкновений.
— Это наш корабль так, или только изображение? — тревожно спросил Артур.
— Я добавила звук от себя, — призналась Фенчёрч. — Мне казалось, так выйдет поэтичнее. Столько динамиков — ради космического вакуума?
Они летели все дальше, ввинчиваясь в иссиня-черную пустоту, пронзая лоскуты межпланетного газа. Мимо карликового Плутона к следующей планете — чуть побольше, сплошь покрытой льдом, на фоне которого особенно четко выделялись темные пятна незнакомых звездолетов.
— Грибулонцы, — прошептала Фенчёрч. — Не знающие, за кем бы еще понаблюдать.
Качество изображения потрясало. Артур видел все до последней заклепки на броне, до последнего проводка.
Он протянул руку, чтобы потрогать обшивку, и все изображение пошло рябью.
— Это «ткни-и-получи», — пояснила Фенчёрч. — Поосторожнее с этим. Некоторых тошнит.
Ощущая себя гнусным вуайеристом, Артур осторожно заглянул в иллюминатор. Он увидел мягкие диваны и журнальные столики. Симпатичного вида гуманоиды прогуливались по устланной коврами галерее, то и дело останавливаясь, чтобы поболтать или обменяться чем-то вроде кредитных карт.