— Ух ты! — снова восхитился Зафод. — Да это у тебя в привычку входит.
— Да, подгнивать начинают, — признал викинг, протирая глаз рукавом.
— Но сейчас как, лучше?
— Ага, — вздохнул Эрик. — Их, знаешь ли, полезно проветривать.
Зафод похлопал его по плечу.
— Тебе, приятель, стоит последить за душевным здоровьем.
— Спасибо. Это первые добрые слова, что я слышал с тех пор, как подрядился в тот набег на Британию. Я, может, даже прослезился бы, если б мог.
— Всегда пожалуйста. Зафод Библброкс всегда готов нести радость в такие места, которые другим президентам недоступны.
Эрик подслеповато прищурился, поднеся блокнот к самым глазам.
— А, да. Библброкс. Хейми-лыжник звонил мне насчет тебя. Только забыл упомянуть, что ты из смертных. Зачем щадить сердце старины Эрика, если он и так мертв? И так всегда.
— Я вообще-то Тора ищу.
Эрик оживился.
— Э, его-то найти проще простого. «Колодец Урдов». Ступай к Иггдрасилю, самому огромному вязу, от него налево… только единорогам денег не давай, они от этого наглеют. И еще: встретишь вдруг парня с носом, типа крючковатым, откликающегося на «Лейф» — передай ему: сдается мне, мы с ним глазами случайно поменялись.
Даже Зафод при всех своих способностях без труда нашел золотое дерево — и это при том, что его то и дело отвлекали толпы похожих на зомби оживленных викингов, шатавшихся по улицам, стискивавших костлявыми лапищами корзины с бельем из прачечной или волочившихся на поводке за крошечными собачками.
— Фигня какая, — раздражено буркнул он. — У них у всех крючковатые носы.
Дерево оказалось огромно. Его сверкающие ветви спускались до самой земли под тяжестью привязанных к ним мечей и щитов павших героев, а также рекламы фирмы-изготовителя готовых завтраков, каковая, если верить надписи на биллбордах, являлась генеральным спонсором транспортировки павших героев валькириями с поля боя.
Зафод махнул рукой на поиски парня по имени Лейф и свернул в захламленного вида переулок, со стен которого осыпался хлам, потому что они и состояли из хлама. Впрочем, поскольку дело происходило все-таки в волшебном королевстве, хлам летел и обратно с земли на стены.
— Ну и хлам, — не выдержал Зафод, отметив про себя, что фраза эта не только отображала его эмоции, но и констатировала факт, а также могла служить предостережением тому, кто по чистой случайности шел за ним следом.
— Это ты мне, чувак? — произнес зычный голос, и Зафод сообразил: то, что он принял за сталагмит из мусора, на деле представляло собой пробившийся сквозь булыжную мостовую грязный-прегрязный корень вяза Иггдрасиля.
— Прошу прощения, — спохватился Зафод, ощущая некоторую неловкость от разговора с деревом. — Я принял тебя за деталь местной канализации.
— Не слишком и ошибся, — буркнул Иггдрасиль; никакого рта или других органов речи при этом не наблюдалось — неудивительно, что Зафод не сразу определил источник звука. — Тут прямо на землю, знаешь сколько дерьма выливают… а мне все это корнями впитывать. И еще потом кое-кто удивляется, почему у меня IQ понизился. Как пожрешь, так и… в общем, так и думаешь.
— Я тут Тора ищу.
— Большого Рыжего? Вот в эту дверь, прямо перед тобой.
Зафод сощурился в полумраке, однако отыскать дверь оказалось не легче, чем органы речи Иггдрасиля.
— Не вижу никакой двери.
— Для этого нужно произнести волшебное слово.
Зафод потер виски и сосредоточился.
— Ладно. Не говори. Сейчас… сейчас… Всплывает в памяти. Не «Дерево — это круто»?
— Лесть любые двери откроет, — хмыкнуло дерево и раздвинуло заросли плюша на отсыревшей стене. Под ними обнаружился проем, из которого сочился никотиново-желтый свет. — Валяй, чувак, заходи.
Зафод сделал шаг внутрь. Ему не пришлось пригибаться, поскольку дверь пробивали для заметно более крупной особы.
Планета Бабуля
Стоя у окна своего кабинета, Хиллмен Хантер любовался тропическим великолепием планеты, приобретенной им на краю туманности.
Все правильно сделал, Хилли,произнес голос покойной бабули у него в голове. Не увези ты этих людей с Земли, составляющие их атомы уже разлетались бы теперь по Вселенной. И как ты думаешь, что бы они предпочли — некоторые ущемления гражданских свобод или смерть?
Хиллмен понимал, что бабулин голос прав, но никак не мог отделаться от ощущения, будто где-то — он никак не мог определить, где именно, — его надули. Можно было провернуть всю эту сделку с большей выгодой, но Зафод Библброкс каким-то образом скрыл от него подобную возможность, и теперь Хиллмену было больно думать о том, что его облапошил такой очевидный тупица.
На столе загудел вызов по внутренней связи, и Хиллмен отвлекся от созерцания пейзажа. Он помахал рукой над датчиком, и над столом возникла маленькая голограмма его секретарши.
— Да, Мэрилин?
— Тут вас хочет видеть одна леди.
— Она записана на прием?
Мэрилин надула губки, словно затруднялась с ответом.
— Она говорит, ее запишут.
— Как-то это немного загадочно, Мэрилин. Попроси ее, пусть прояснит немного.
Прежде чем Мэрилин успела ответить, в кресле для посетителей напротив рабочего стола Хиллмена возникла женщина. По прошлым собеседованиям Хиллмен уже привык к тому, что соискатели, мерцая, материализуются перед его столом, однако эта женщина возникла как по щелчку выключателя.
— Госспади! — охнул он.
— Вообще-то нет, — возразила та. — Меня зовут Гея, мистер Хантер. — Голос у нее был умиротворяющий, можно сказать, даже слегка убаюкивающий.
— Ах, да. Гея, Мать-Земля. — Хиллмен порылся в стопке резюме. — Вообще-то в мои намерения не входило проводить собеседования с божествами женского пола.
Гея уставила в Хиллмена взгляд своих темно-карих глаз.
— Конечно, но ради меня вы сделали бы исключение, так что я просто решила поторопить события.
В сочетании с голосом взгляд действовал прямо-таки гипнотически, и Хиллмен вдруг понял, что общество этой привлекательной леди ему нравится. Весьма.
— Возможно… Возможно, вы поступили разумно.
Лицо у Геи напоминало формой сердце с пунцовыми, чувственным губами.
— У вас ведь найдется время поговорить со мной, правда, Хиллмен?
— Да. Госспади, ну конечно, черт подери.
— Я Мать-Земля, но Земли меня лишили, вот я и нашла себе новый дом. Я могла бы быть счастлива здесь. И вы, кстати, тоже.
— Да, Мать-Земля. Счастлив, как свин…
— Я полагаю, нужда в дальнейших собеседованиях отпала?
— Разумеется. Зачем мне другие кандидатуры?
Гея улыбнулась и подалась вперед, ближе к нему. Хиллмен обратил внимание на то, какие у нее пальцы — изящные, но сильные.
— Я могу напоить эту землю плодородием. Здесь все пойдет в пышный рост.
— Это здорово. Плодородие нам не помешает.
Мать-Земля развела руки, и Хиллмен вдруг ощутил себя как в молодые годы.
— Женщины будут пышногрудые, и мужчины будут сгорать от желания.
— И это тоже… того… кстати.
— Что ж, нам осталось всего лишь обсудить всякие мелочи, связанные с жалованьем.
Вот такие вещи говорить Хиллмену Хантеру как раз не стоило. Туман у него в голове мгновенно рассеялся, и он вдруг ощутил насущную потребность задать несколько вопросов.
— Жалованьем? И что это за мелочи, связанные с жалованьем?
— Ну, сущие пустяки. Вы же не ожидаете, что я смогу содержать свиту без…
— Свиту, вы сказали? Я не помню, чтобы в моем запросе что-то говорилось о свите. Одна вакансия, на одно лицо.
— Но наверняка же богиня моего статуса…
Хиллмен оскалился как акула.
— Какой статус? На последнем месте работы вы не особенно отличились. Насколько я помню, планету терзали хронические неурожаи, а то, что все-таки собиралось, было отравлено пестицидами.
— Ну, на Земле ход событий несколько вышел из-под контроля, — признала Гея. — Однако такого больше не повторится.
— Да ну? Что ж, попробуем представить себе различные варианты развития событий. Допустим, случится восстание, внезапный рост веры в другого бога. Как, интересно, вы с этим справитесь?
Гея мягко улыбнулась:
— Видите ли, в прошлом мне приходилось справляться с различного рода проблемами. При необходимости я вполне могу проявить твердость.
— Будьте добры, поясните.
— Раз, помнится, Уран спрятал Циклопа в Тартар — чтобы тот света белого не видел. Это причинило мне ощутимую боль: в некотором роде, если вам не известно, Тартар является частью моих внутренностей. В общем, я смастерила большой серп, и когда Уран заглянул по обыкновению ко мне в покои вроде как поболтать о самочувствии моего отца, мой сын Хронос укоротил ему этим самым серпом причиндал. — При воспоминании об этом Гея чуть в ладоши не захлопала. — Славная ночка выдалась. Мне кажется, я ответила на ваш вопрос. Строгая, но справедливая — вот мой девиз. Серп этот, кстати, у меня где-то завалялся: никогда не знаешь, когда такая вещь пригодится.
Хиллмен крепко сжал ноги, ощущая себя так, словно это ему серпом по яйцам полоснули. Он надеялся только, что такого испытать ему больше не доведется никогда. Придвинув к себе резюме Геи, он размашисто написал на нем:
Только через мой труп.
Асгард
Зафод шагнул в самую вонючую обитель греха, из каких его только вышибали, и мгновенно почувствовал себя как дома.
Вот это место для меня,подумал он. Даже воздух такой… угрожающий.
И он не преувеличивал. В воздухе буквально клубились разноцветные сгустки миазмов, тщетно пытавшихся заразить окостеневших зомби и полубогов. Зафод мысленно помянул добрым словом Левый Мозг, который снабдил его во сне прививкой от всех известных инфекций — от А до Я.
Облако с жужжанием окутало голову Зафода, нашептывая ему на ухо: «Раскройся, расслабься». Однако запах антивирусной вакцины в поту отпугнул вредных микробов.
Случись такое в кино, все бы застыли и отвлеклись от своих занятий, чтобы покоситься на симпатичного незнакомца. Однако подавляющее большинство завсегдатаев «Колодца Урдов» уже так набралось, что и кружки на столе перед собой видели с трудом, не говоря о незнакомцах. Послышался, правда, одинокий женский голос: «С днем рождения, мистер президент!» — но вполне возможно, этот выкрик можно отнести на счет белой горячки.
Зафод спустился на три ступеньки и, осторожно обходя зловещего вида дымящиеся лужи, подошел к барной стойке — огромной, нависавшей над ним подобно горному утесу.
Бледный, оживленный магией бармен-викинг, на блестящей башке которого сохранилось еще с полдюжины волос, посмотрел на него сверху вниз.
— Чем могу помочь, парень?
— Можешь, например, сказать мне, где Тор, — ответил Зафод.
Бармен присвистнул дырочкой в правой щеке.
— И с чего бы это тебе искать Тора? Вид у тебя здоровый, процветающий и все такое.
— Ты хочешь сказать, он сейчас не в духе?
— Можно сказать и так, — согласился бармен. — Он теперь только и делает, что квасит и режется в шахматы. И чем больше проигрывает, тем больше пьет.
— Что, так вообще и не выигрывает?
Бармен хихикнул.
— Выигрывать? Здесь у нас выигрывающих нет, парень.
Зафод повнимательнее вгляделся в викинга.
— Тебя ведь Лейфом звать, не так ли?
Бармен вдруг рассвирепел. Он выхватил из наплечных ножен маленький боевой топорик и принялся крушить стойку.
— Передай Эрику, пусть сам явится, коль хочет поговорить о глазах. Так и передай ему от моего имени. Пусть сам приходит, тогда и поговорим.
— Обязательно передам, — пообещал Зафод. — Если только останусь в живых после беседы с Тором.
— Не Тора бойся, — посоветовал бармен, ткнув пальцем в направлении темной ниши за стойкой. — Бойся других мелких ублюдков.
Зафод невозмутимо подмигнул ему.
— Не беспокойся. Чай, не первый год в шоу-бизнесе — мне ли не знать, как управляться с ублюдками?
По меркам Асгарда, бар был тесноват, но Зафоду показалось, будто по дороге к столу Тора он изрядно сбросил вес. За это время он миновал несколько пьяных драк, пару магических ритуалов (в одном из которых использовались раскаленный вертел и стая воющих в унисон волков), погребальный костер, на котором поджаривались трупы и колбасы, а также замерзшее озеро, по льду которого гномы на коньках удирали от гнавшегося за ними трехногого чудища.
Вот здесь я пожил бы,подумал Зафод.
Впрочем, все веселье стихло на подступах к нише Тора. Похоже, все тут придерживались неписаного закона, согласно которому Бога-Громовержца надлежало не трогать, а неписаный закон, в свою очередь, основывался на надписи, сделанной на выбеленной стене чем-то, подозрительно напоминавшим запекшуюся кровь: «НЕ ТРОЖЬТЕ МЕНЯ, И Я, ВОЗМОЖНО, ОСТАВЛЮ ВАС В ЖИВЫХ. ВПРОЧЕМ, ОБЕЩАТЬ НЕ МОГУ. СКАЗАЛ ЖЕ — „ВОЗМОЖНО“».
Зафод пересек черту, за которой веселье стихало как выключенное, и в первый раз с тех пор, как перешагнул через порог бара, ощутил на себе взгляды нескольких десятков глаз.
Не дрейфь,напомнил он себе. Тому, что между вами было, в обед сто лет. Он, возможно, и забыл уже об этом. Я и сам-то смутно помню… какой-то там межпланетный конфликт, связанный с волшебным зонтиком и тайной формулой мороженого-чемпиона.Зафод нахмурился. Фигня. Зонтик и мороженое связаны совсем с другим богом.
Зафод наконец разглядел своего когдатошнего приятеля — тот сидел за круглым столом спиной к толпе. Надо сказать, спина впечатляла: шире ледника среднего калибра, с холмами мышц и горными вершинами лопаток. Рыжая шевелюра собрана в неопрятный хвост, кончики рогов на шлеме пожелтели от долгого пребывания в спертом воздухе кабака.
Зафод начал уже прикидывать, с какой шутки начать разговор, когда тишину нарушили писклявые, словно кто-то надышался гелием, голоса:
— Что? Неужели?
— И это ход?
— Сколько лет мы этим занимаемся? И ты так ничему не научился!
Зафод осторожно шагнул в нишу и заглянул Тору под локоть.
Писклявые голоса, как выяснилось, принадлежали набору золотых шахматных фигур, выстроившихся на клетчатой доске. Собственные, деревянные фигуры Бога-Громовержца понуро молчали.
Особенно распинался маленький золотой слон.
— Ну же, Тор! Мы сто раз об этом говорили. Никогда не оставляй своего короля без прикрытия. Это даже ребенку понятно. Чертовым малолеткам.
— А ну попридержи язык! — рявкнул Тор таким голосом, от которого по спине Зафода побежали струйки холодного пота. Голос напоминал рык тигра, доносящийся со дна глубокого колодца; стоит ли удивляться, что дамы, как правило, просят порычать еще хоть немного.
— Или что? — поинтересовался слон. — Мы — древние шахматы Асов. Убить нас ты не можешь: мы такие же бессмертные, как ты, только, с позволения сказать, гораздо старше.
— Вот расплавлю вас, болтунов, и сделаю себе ночной горшок… правда, маловат будет, ну да ничего, сойдет. Как вам такое?
Слон только рассмеялся.
— Можешь грозить нам чем угодно, детка. Все равно тебе мат.
Тор побарабанил по столу пальцами.
— Вы пока выстройтесь к новой игре, ребята, а у меня тут дельце одно незакрытое. — Неуловимо быстрым движением он развернулся и метнул тяжелый боевой молот, что лежал, оказывается, у него на коленях, точнехонько в голову Зафода.
Молот застыл в воздухе в полудюйме от Зафодова носа, а потом медленно — как собирающая овец овчарка — начал теснить его в угол.
— Классный молоточек, — прохрипел Зафод. — Я так и знал, что ты меня не убьешь.
Тор снова повернулся к нему спиной.
— Убирайся, Зафод, пока я не позволил Мьёльниру сделать то, о чем он мечтал с того проклятого дня, когда мы с тобою познакомились.
Зафод попытался сделать шаг вперед, но молот только крепче прижал его к стене.
— Ну же, дружище. Я такой долгий путь проделал, чтобы с тобой поговорить.