Алевтина молча подошла ко мне, вытащила из кармана скальпель, аккуратно и без лишней брезгливости, прямо на глазах о№%вшего от сего действа меня, разрезала сухожилия-сгибатели на руке покойника и дубинка сама упала к моим ногам.
— Но… — начал я, но не смог подобрать слов. — Но как?
— Некоторое время работала в центре судебной экспертизы, — ответила медсестра.
Я поднял оказавшуюся гораздо тяжелее, чем ожидалось, дубинку и пару раз ею взмахнул.
Погодите-ка, она же меньше получаса назад не могла с места сдвинуться! Что случилось с испуганной до полусмерти медсестричкой?
— С тобой всё в порядке? — спросил я на всякий случай.
Медсестра Алевтина замерла, её взгляд на десяток секунд стал стеклянным.
— Перед глазами текст, там написано, что я преодолела какую-то пограничную ситуацию и навсегда лишилась страха… — посмотрела она на меня спокойным взглядом.
Охренеть… Пограничная ситуация — это вроде что-то из философии… Что-то такое было, я помнил это когда-то… Зараза, ничего на ум не приходит.
Значит, этот текст перед глазами — не какие-то бессмысленные галлюцинации, а вполне себе реальное отражение положения вещей.
— Это, пойдём отсюда… — вспомнил я вдруг, что мы посреди опасной территории с неопределённым количеством злобных мертвяков вокруг.
На лестничных пролётах было пусто, даже пятен крови не наблюдалось. Это ведь хороший знак, да?
Каждый проклятый шаг отдавался гулким эхом, разлетающемуся по всей лестничной площадке, эхом, которое подстёгивало моё всё нарастающее беспокойство.
Дверь третьего этажа была распахнута настежь, на стекле чётко виделся кровавый отпечаток ладони, а под дверью изрядно натекло уже успевшей подсохнуть крови. Сколько раз я такое видел фельдшером на скорой…
Сунув голову в дверной проём я осмотрелся в коридоре и дал знак Алевтине идти за мной.
Зелёный указатель показывал путь на склад, а рядом с ним, если мне не изменяет память, находится хранилище наркотических и психотропных веществ. Идём туда.
Тут явно было массовое побоище, валяются ошмётки одежды и плоти, стоит тяжёлый дух бойни, пробивающийся даже через респиратор…
Алевтина, на которой была обычная хирургическая маска, морщилась, но не жаловалась.
Мертвецов не наблюдалось, это было самой лучшей новостью на сегодня.
Мы прошли к хранилищу, отворили дверь, а там…
А там мертвецы, штук двадцать. И они разом повернулись к нам.
— Бежим!!! — заорал я.
— Рх-хах-ра-а-а-х! — ударил мне в спину слитный рёв немёртвых мертвецов.
Шлёпая резиновыми тапками по линолеуму, я помчался по коридору к ординаторской отделения хирургии № 1, а Алевтина вслед за мной.
Где-то за спиной раздавался стук обуви и сухие щелчки голых ступней мертвецов, что чуть не заставило меня выделить избыточный адреналин, а также норадреналин, в виде коричневых колбасок, прямо в штаны.
— Ух! Направо! — резко свернул я. — Тут где-то кабинет бухгалтеров! У них должны быть железные двери!
Вот я дебил… Можно было сразу туда пойти!
Я догадываюсь, что про хранилище наркоты первым делом подумали не только мы, поэтому там и столпились мертвецы, видимо, преследовавшие живых сотрудников до хлопка самой защищённой двери в больнице. Там точно есть кто-то живой, но это не особо актуально сейчас, так как через двадцать алчных до моей крови тел я не прорвусь!
Пройдя через пустой кабинет госзакупа, наткнулись на распахнутую железную дверь бухгалтерии с окошком для выдачи налички и календарём на 2023 год, висящим под ним с внутренней стороны. Кролик и Кот, взирали на нас с какой-то грустинкой. Во всяком случае мне так показалось…
Когда Алевтина забежала внутрь, я захлопнул дверь и с физическим удовольствием задвинул засов. Всё, теперь точно в безопасности…
— Х-х-х-х… — раздалось откуда-то из-за столов.
— Б№%дь… — выдохнул я, с щелчком выдвигая цилиндры дубинки.
За столами, куда я, сжав волю в кулак, всё же прошёл, обнаружилась наша главбух, Елизавета Константиновна, которую придавило массивным советским сейфом.
— Помогите… — просипела она.
— Так, спокойно! — я упал на одно колено и начал изучать характер травм. — Помощь уже здесь!
Я по глазам этой тридцатипятилетней огненно-рыжей звезды бухгалтерского учёта прочитал посыл: «Сними с меня эту бандурину, у№%ок!»
Но мне, по протоколу, необходимо удостовериться, что снятие травмировавшего объекта не приведёт к ещё большему осложнению состояния. В конце концов, она тут кучу времени провела с сейфом на груди и всё ещё жива.
Нет, похоже, что сейф можно смело снимать.
— Аля, давай! — я взялся за левый армированный угол сейфа. — Навались! Резко!
Чуть пупок не развязался, но бывали в моей карьере нагрузки и пострашнее…
Поставив сейф, начал расстёгивать блузку на совсем не пострадавшем, прикидочно, пятом размере.
Аккуратно пальпируем рёбра. Раз перелом, судя по вою Елизаветы, два перелом, три, нет, это старый… Два перелома, четвёртое и пятое оба в районе тела ребра, то есть corpus costae, ха-ха, помню ещё!
+10 ед. опыта
А-а-а, значит за связанные с какими-то навыками действия дают опыт, необходимый для повышения уровня, а это необходимо для… Знаете, потом внимательно всё изучу, а то у меня тут пациент!
— Аля, есть новокаин? — спросил я у медсестры, которая прекрасно сможет мне ассистировать.
— Сейчас посмотрю, — она полезла в свою медицинскую сумку. — Есть!
— Отлично! — улыбнулся я. — Готовь дозу! Спирт, вата, всё как положено, не мне тебя учить!
Вообще, я не из тех врачей, которые дискомфортно себя чувствуют при работе с ассистентами из других отделений, но было бы гораздо лучше, будь тут кто-то из знакомых медсестёр, а то я Алевтину сегодня впервые увидел вообще.
Взялся за поданный медсестрой фонендоскоп, начал слушать.
Ну что сказать, даже по характеру дыхания можно предположить отсутствие пневмоторакса, а значит наша главбух отделалась двумя переломами, хотя от такого сейфа ждёшь куда большего.
— Аля, у меня ещё руки потряхивает после пережитого, можешь сделать инъекции вот сюда и сюда? — попросил я медсестру.
Ну, а чего мне скрывать-то? Она сама со мной была и всё видела, это нормальная реакция, когда после пережитого тебя трясёт отходняками от впрыска адреналина.
— Да, конечно, — кивнул Алевтина и склонилась над молча смотрящем на нас главбухом.
— Вы же не заражены? — тихо спросила главбух.
— Неа, — покачал я головой. — А я вижу у вас на руке следы укуса.
— Это меня собака укусила сегодня утром… — объяснилась главбух.
Ну, как я видел в операционной реанимации, эта зараза передаётся через кровь и слюну, при непосредственном контакте. Причём скорость поражения фантастическая, невероятная. Настолько невероятная, что я исключаю искусственное происхождение этого вируса или бактерии. Впрочем, если в течение следующих шести-двенадцати часов мертвяки всё ещё будут ходить, а не разложатся на липу и мёд, то военных можно исключить наверняка. Нет никакого смысла в оружии, которое в равной степени убивает и твоих солдат тоже. Никто не простит подобного ни одному генералу, президенту или даже команданте. И потом, в город Мольск, в Боратовскую область? Серьёзно?
Сейчас сделаю Елизавете Константиновне вагосимпатическую блокаду, чисто на всякий случай, а дальше посмотрим. Рентгена у меня в кармане нет, поэтому остаётся только надеяться, что сейф сломал рёбра «чисто», без осколков.
Эх, были бы инструменты и рентген, я бы…
Желаете провести операцию по восстановлению переломов рёбер?
Варианты решения:
1. Да, без применения необходимого инструментария[шанс на успех: 10 %]
2. Да, с применением только необходимого инструментария [шанс на успех: 70 %] [не хватает критически важных инструментов и расходных материалов =развернуть список=]
3. Да, с применением внутреннего ресурса [шанс на успех: 95 %, −90 ед. вн. рес.]
4. Отказаться.
Это что-то новенькое! 10 % — это даже не смешно. 70 % — всё равно слишком высокий риск, особенно на фоне того факта, что последствия провала не прописаны. А вдруг там смерть?
Не знаю, что за «внутренний ресурс», но если не применю его, от переломов такие осложнения могут пойти…
Решено.
Выбираю третий пункт.
Я ожидал чего угодно, хоть требования возложить руки на груди пятого размера и изливания на эти божественные груди не менее божественного сияния с небес, но не того, что произошло дальше. Меня просто в один момент п№%децки скрутило в районе желудка, я отошёл в сторону и начал неудержимо блевать в урну.
Спустя пару минут рвотные позывы закончились, я удивлённо посмотрел на вставшую на ноги главбухшу, которая начала поправлять свою огненно-рыжую причёску, затем посмотрел на офонарело смотрящую на это Алевтину, потом снова на главбухшу, которая выжидающе смотрела на нас.
+215 ед. опыта
Примечания:
1 — Краниотомия — трепанация свода черепа для оперативных вмешательств. Kranion — греч. «череп», tome — «сечение». То есть, буквально разрезание черепа. Вообще, чаще пробуривают круглые отверстия, но иногда пилят квадратами или вообще по контуру, всё зависит от ситуации. Если вдаваться в ненужные подробности, то археологи обнаруживали черепа со следами сверления и бурения давностью до пяти тысяч лет, то есть ещё неолитические эскулапы промышляли медицинским (хотя это не факт, так как могли и чисто для прикола) продырявливанием черепов каменными свёрлами! И результаты сверления на некоторых неолитических черепах действительно напоминали отверстия, а не дыры, спешу заметить!
2 — ФД- отделение — отделение функциональной диагностики.
3 — Приставка ауто — от греческого autos — «сам, он самый». То есть подразумевается самомозготрах, но я посчитал, что термин может быть понят не до конца в такой формулировке.
4 — Палата пробуждения — палата в реанимационном отделении, где пациенты проводят два-три часа после операции и… приходят в себя, как правило, после анестезии. Бывает, что общая анестезия по каким-то непонятным причинам не отпускает, а наоборот, углубляется уже после операции, а это гарантированная асфиксия и смерть, поэтому два-три часа, пока окончательно не отпустит, пациент находится под надзором спецов. Но обычно сразу понятно, что всё будет норм и возвращают в обычную палату через 30–60 минут после операции.
Глава третья. Кандидат в доктора спорта
— У тебя кровь из глаз течёт, — произнесла наконец Елизавета.
— Чего? — я подошёл к зеркалу у платяного шкафа и посмотрел на своё лицо.
Да, Елизавета как никогда правдива. Кровь течёт. Именно течёт! И я очень надеюсь, что это не связано с заражением этой безумной хренью!
А я даже не почувствовал, в основном из-за того, что моя физиономия покрыта потом, как и остальное тело в этом защитном презервативе.
Алевтина как-то ненавязчиво перехватила ножку от стула.
— Эй, Аля, не дуркуй… — предупредил я её, отступая на пару шагов.
— Нельзя рисковать, — покачала она головой.
— Вы серьёзно?! — блин, надо что-то делать, а то я уже вижу в глазах Алевтины почти принятое решение по моему «нейтрализадо». — Я только что срастил тебе два ребра, Елизавета! Я потратил девяносто единиц внутреннего ресурса, что бы это не значило!
— Рвота и кровотечения из глаз могут значить, что ты заражён, — в глазах Алевтины виделось, что она уже всё решила и готова к действиям.
— Елизавета! — понял я бесперспективность переубеждения медсестры и переключился на главбуха.
— Нельзя рисковать, — повторила слова Алевтины Елизавета.
Вот… суки…
— Я буду сопротивляться, — предупредил я их, взмахом выдвигая цилиндры телескопической дубинки. — Или же дайте мне уйти.
— За дверью мертвяки, — напомнила Алевтина. — Слишком рискованно открывать её.
— Но есть окно, — предложила альтернативу главбух.
— Хотите, чтобы я сломал себе ноги и своими криками привлёк мертвяков?! — истерически рассмеялся я.
Делай добро коллегам после такого… Я почти на 95 % уверен, что кровь из глаз и рвота — последствия расходования «внутреннего ресурса». Ну меня никто не грыз, ран нет, по воздуху эта хрень не передаётся, так как в этом случае мы все уже давно бы были в… кхм-кхм… противоположной команде.
Ладно, раз эти предательские суки решили от меня избавиться, то так уж и быть! Но я, б№%дь, обязательно выживу!
— Ладно, я выхожу в окно! — решился я и посмотрел на Елизавету. — У вас тут шмотки ненужные есть?
— В шкафу посмотри, только чёрное пальто с шарфом не трогай, — ответила главбух.
Я открыл шкаф и начал вытаскивать бухгалтерскую верхнюю одежду. Быстро связал из пальтишек и полупальтишек трос, который морским узлом привязал к радиатору батареи. Медсестра, которую я спас и главбух, которую я спас, молча смотрели за этим. Я взглянул на них осуждающе, вдохнул-выдохнул и отворил окно.
А там, за окном… Прекрасный осенний вечер, лёгкий ветерок, приносящий запах намечающегося дождя, жёлтая листва на деревьях, мутно-красное солнце, клонящееся к закату… Будет очень жаль, если в такой прекрасный атмосферный осенний вечерок я навернусь с третьего этажа…
— Живите долго, — пожелал я своим коллегам и швырнул «трос» в окно.
— Прости, — ответила на это Алевтина, но я не почувствовал в её голосе искренности.
Хрен тебе, а не прощение, неблагодарная!
Забираюсь на подоконник, хватаюсь за «трос» и встаю на оцинкованный оконный отлив. Вот тут у меня и сжались яйки. В кино видеть, как спецназеры лихо влетают в окна на тросах — это зрелищно, это красиво. А вот когда сам совсем не спецназер и вместо специализированного троса у тебя шмотки покойных бухгалтеров… Это страшно, это ссыкотно.
Но, делать нечего, надо решаться. Тут, в конце концов, на меня сейчас две барышни смотрят, пусть и предательские насквозь, но барышни.
Почему-то именно последняя мысль придала сил и решимости. Даже если я подохну через пару минут, будет лучше, если никто не сможет вспомнить, как я мялся как сученька на отливе окна.
Поехали!
Руки у меня совсем к скалолазанию не приспособлены, поэтому надо спускаться как можно быстрее. Развернулся, сел на отлив, спустил вслед за ногами жопу, при этом обеими руками держась за «трос», а затем начал спуск.
Ну как спуск…
Вцепился в «трос», поднял голову, вижу Алевтину, которая внимательно наблюдает за моими действиями. Сука, могла бы для приличия не смотреть! Ведь всегда можно чуть позже увидеть результат в виде орущего врача с переломанными ногами, а потом ещё и его разбросанные мертвяками кишки…
Пошла она…
Глянул вниз. Зря.
Какой-то мертвяк уже увидел меня и дожидается у тросика. П№%ор…
Меняем план. Может, попытать счастья на втором этаже?
Спустился ниже, заглянул в окно. Мертвяки вчетвером жрут кого-то в процедурном кабинете с выбитой дверью. Б№%дь…
А внизу всего один мертвяк, пока что. Может, как спецназер, десантироваться к нему на голову и ожесточённо забить дубинкой?
Рискнём. Шансы на успех в четыре раза выше, чем в той процедурной.
Блин, жаль, что я в тапках… И руки ещё уже неметь начали от неожиданных нагрузок…
Тут что-то промелькнуло рядом с головой, а затем внизу что-то хрустнуло. Смотрю вниз. Мертвяк лежит и не шевелится, а рядом с его проломленной головой лежит мощный дырокол, из тех дыроколов, которые способны за раз пробить полпачки бумаги А4.
— Ну, спасибо! — поблагодарил я выглянувшую вместе со своим пятым размером Елизавету.
— Надеюсь, ты не заражён, Георгий! — пожелала она мне и исчезла в окне.
Теперь, когда знаю, что моей заднице больше не угрожает контакт с зубами очень молодого и не очень мёртвого паренька в изорванной и окровавленной фиолетовой футболке с принтом эмблемы ФК «Артак», спускаться стало морально легче.