Да уж, духа охотника Олегу не досталось от диких предков, так сказать. Надо только отдышаться, прополоскать рот и забрать лут, затем повторить процедуру еще раза два-три, желательно без пункта с блеванием в кустах. От этой мысли и красочной ее иллюстрации в нескольких шагах горе-охотника снова начало мутить. Пришлось потратить около получаса на приведение себя в стабильное психическое состояние. А вот физически все становилось только печальнее, Олег начал выбиваться из сил, вся выносливость куда-то испарилась, уступив давлению прогрессирующей болезни. Голова чувствительно болела, температура и не думала снижаться, ко всему прибавились резь в горле при глотании и зачатки насморка.
“Прорвемся, куда я денусь, не загибаться же от кашля, пережив эпическое сражение”, — надо искать дальше, для крафта одежды материалов с одного оленя не хватит.
Через силу завершил охоту, настреляв еще четыре зверушки: одного оленя, парочку зайцев и одно лохматое нечто, будем считать его обросшим барсуком. Олег плелся к своему временному лагерю, устроенному на противоположной от побоища стороне ручья, метрах в сорока, и тут он ощутил знакомую вонь. Пройдясь немного вперед, вышел ко вполне различимому следу из поломанных кустов, содранной коры и луж застывшей гнили: “Да это тот самый путь, по которому удирала мерзкая ящерица, — Олег разглядывал отпечаток трехпалой лапы, и в голове его возникла безумная идея: — Раз очевидное решение проблемы недоступно, воспользуемся неочевидным”.
Врубив некромантское зрение, Сколотов свернул в сторону, к крупному светящемуся пятну некроэнергии.
“Призыв на пределе сил позволять себе сейчас нельзя, свалюсь от магического истощения, потом не встану, значит, выбираем свечение на треть потусклее прошлого. Ощущения от поднятия нежити были препоганейшие, даже без пыток собственной магией, остальные неприятные последствия никуда не делись, и под конец в голове ярко вспыхнуло очередное недовольство мира, пройдясь по нервам раскаленным прутом. На этот раз нам досталось парнокопытное, сантиметров на десять пониже трофейных оленей, зато имевшее на черепе пару длинных витых рогов. Обзовем этот вид газелью, и вперед — к окончанию сегодняшней охоты.
Ну, гнилая ящерица, держись, я иду мстить за своего Потапыча и еще кое за чем”.
Блуждание по следу вышло долгим, очумевшая от боли тварь пронеслась пару километров, или расстояние чувствовалось по-другому для больной, едва передвигающей ноги магички. Наконец забравшись в самый бурелом, Олег обнаружил небольшую проплешину, окруженную высохшими и больными деревьями; зараженная желтоватым налетом кора зияла болезненными дырами и уродливыми наростами. Соседство с этим выкидышем природы не прошло для лесных гигантов даром. Сам монстр нашелся около глубокой норы под корнями развесистого дуба; бедное растение было окончательно изувечено, покрытые остатками коры ветки застыли ломаными линиями вдоль ствола, многие из них были обломаны, некоторые, близкие к основанию, покрывал толстый слой застывшей гнили, создавалось впечатление, что дерево боролось за свою жизнь до самого конца, но в этом противостоянии у него не было шансов.
Ящер валялся около входа в нору; сопровождаемая хриплым сипением огромная масса плоти тяжело поднималась и опускалась в такт дыханию монстра. Большинство повреждений залепила замерзшая слизь, но рваная рана на шее до сих пор сочилась бледно-коричневой жидкостью, может, ублюдок и сам бы издох от ранений, а может, через пару часов вскочил живой-здоровый и поперся осквернять своим существованием лес дальше. Выяснять, какой из вариантов верен, не будем, сейчас это недоразумение сдохнет, без всяких “если”.
Пару кастов для подготовки, и вот первый усиленный ледяной шип отправился в цель, недвижимая тварь представляла из себя отличную мишень, холодный снаряд вошел точно куда положено, в безобразную морду. Ледышка воткнулась, высвободив десяток бритвенно острых осколков, располосовавших серую чешую на морде до самой кости; правый глаз монстра с чавканьем лопнул от попадания, и шип погрузился вглубь глазницы на несколько сантиметров.
Ящер завопил, резво подскочив, начал метаться по кругу, пытаясь здоровым глазом углядеть своего врага. Пока скотина была дезориентирована, Сколотов вбивал в цель заклинание за заклинанием, с удовольствием превращая противника в истекающий гнилостной бурдой верещащий кусок мяса. Наконец обидчик был найден, пылающий ненавистью взгляд уперся в хилый силуэт среди деревьев, не тратя время, монстр решил поступить проверенным методом, разогнавшись до предела своих сил, огромная туша рванула в сторону волшебницы, собираясь втоптать ее в землю, но буквально в метре от цели на пике своей скорости огромная гора плоти влетела в прозрачный барьер. Раздался смачный шлепок и треск костей, слева послышался звучный стук копыт, два острых рога с налету вонзились в многострадальную шею гнилого.
Сколотов в два взмаха восстановил барьер.
“А теперь, сволочь, твое любимое угощение”, — по проталине прокатился узнаваемый электрический треск.
Сопротивлялся мутант недолго, успев, правда, в конвульсиях растереть моего некропомощника по земле тонким слоем костяной пыли, но своими дерганиями практически оторвал сам себе голову о витые рога нежити — уродливый подкопченный череп остался висеть на нескольких обрывках мышц и позвоночнике, когда организм ящера окончательно сдался. Вся туша повалилась на землю, орошая полумертвые растения своей ядовитой кровью.
На этот раз обошлось без душа нечистот, барьер сделал свое дело дважды, и оба раза на пять с плюсом, вот что значит удачный выбор.
По телу стоящей над поверженной тварью волшебницы прокатилась золотистая волна, приятное свечение прошлось от самых пяток до кончиков волос, по пути огибая аппетитные обнаженные формы; свет, приятно покалывая, окутал всю фигуру целиком, вызвав задорный женский смех, и так же стремительно опал вниз, растворившись в воздухе.
Вот он, второй уровень! И непередаваемые ощущения абсолютно здорового организма. Да, это та самая старенькая механика полного исцеления при лвлапе: разрабы пытались всеми силами выделить момент прогресса персонажа, визуально и практически сделать достижение уровня значимым, и огромное спасибо им за это. Сейчас Олег был готов рухнуть на колени перед тем, кто додумался ввести в игру эту механику, причем рухнуть как есть, в женском теле и нагишом, пускай, мол, порадуется, что жизнь спас.
Тривиальная проблема простуды по-настоящему, сколько ни храбрись, не имела простого решения, насколько стремительно в данных условиях прогрессировала болезнь, он прочувствовал на себе. Никакой возможности залезть в тепло, под одеялко на недельку, отпиваясь горячим чаем и вареньем, никаких врачей, никаких таблеток — только холод, бешеные физические нагрузки и бессонные ночи в окружении материализовавшихся ночных кошмаров.
Вернувшись к лагерю, Сколотов первым делом залез в фолиант. Никаких статов на втором лвле нам не положено, зато объявилась свободная единичка заклинаний, оставим ее про запас, и два очка прогресса. Прогресс — это что-то вроде дополнительных параметров персонажа, туда входят разные сопротивления, устойчивости, особенности и так далее. При первой прокачке начисляется пять процентов выбранной особенности, потом по два с половиной до десяти, по одному проценту до пятнадцати и по ноль пять до двадцати, дальше идут уже прокачки по ноль одному проценту, что дико невыгодно. Здесь долго размышлять не о чем, единичку в особенность твердая плоть, вторую в жажду жизни.
Твердая плоть делает непосредственно мышцы эластичнее и устойчивее к повреждениям, эта пассивка работает в куче разных ситуаций и полезна даже в своем пятипроцентном виде, особую рекомендацию для прокачки этой особенности вам даст человек, которому чуть не оттяпали руку и солидно погрызли ногу.
Жажда жизни — добавляет сопротивляемости против негативных эффектов в зависимости от общего состояния организма, точнее, чем ближе ты подобрался к могиле, тем активнее работает пассивка, она растягивает действие ядов, проклятий и всего такого, уменьшая непосредственный урон в единицу времени, давая больше шансов среагировать, уменьшает болезненные ощущения — в игре влияющие только на сбитие концентрации, подкидывает лишней выносливости, когда дела совсем плохи.
В общей механике все эффекты от особенностей прогресса считаются первыми, а потом уже стойкость и сопротивление от основных характеристик. Большой разницей с основными параметрами является постоянство особенностей, их действие всегда стабильно соответствует указанной цифре, основные характеристики же работают с некоторым разбросом.
“Например, сопротивление: допустим, в тебя швырнули огненным шаром, твое сопротивление огню соответствует уровню враждебной магии, в игре это понятие означает уменьшение огненного урона на треть, но это только самый вероятный исход столкновения твоего лица с пылающей сферой, даже не учитывая другие параметры, практически каждый из которых желает поучаствовать в просчете урона, но для простоты забьем на них. Чистое сопротивление, само по себе, может пропустить и больше, и меньше двух третьих урона, чем дальше этот процент будет от запланированной трети, тем меньше шанс такого исхода, однако теоретически заклинание может даже отразиться полностью или поджарить тебя на все сто. Занимательная математика получается, попробуй посчитать, насколько отгребешь в следующий момент, и как теперь все это чудо работает или не работает в реальном мире, при всем при этом рассчитывать приходится на то, что есть, раз пропустил удар дубиной, не заблокировал, не уклонился, то надейся на эти непостоянные параметры, в реальности пригодится каждый лишний процент выживаемости”.
День клонился к закату, настало время заняться одеждой — сколько можно уже морозить свою упругую задницу на холоде — в следующий раз лвлапа может не оказаться в ближайшей перспективе.
Рядом с костром появился обвешанный кухонной утварью прозрачный силуэт поваренка, которому были отгружены все запасы мяса из инвентаря. Зазвенев сковородками, маленький призрак устроился около огня, деловито нарезая куски мяса небольшим блестящим ножичком.
Следующим материализовался вневременной станок, непосредственно крафт не снабдили человекоподобным сумоном, просто внушительных размеров ретро-машина на магической тяге. Агрегат из черного чугуна позвякивал многочисленными вентилями и шестернями, того и гляди, пыхнет паровым двигателем и, разгоняясь, выдаст густой, черный столб дыма, только уголек подкидывай. Конечно, ничего такого не произошло, просто Олег почувствовал, как тоненький поток маны соединил его со станком, как до этого с поваренком и потрошителем. Параметр магического восприятия в шестнадцать единиц не позволял четко видеть потоки энергии, но едва заметные искажения в воздухе, тянущиеся к призванным помощникам, Сколотов разглядел.
Обойдя машину вокруг, он наткнулся на небольшую отполированную табличку, скрытую от беглого взгляда за натянутыми цепями шестерней. На чистом русском языке та гласила: “Валера, переделай дизайн этого стимпанк неха, не вздумай отправлять на согласование за бугор этот бредовый вариант, оставил тебе напоминание везде, где только можно, даже на сам агрегат нацепил, до тебя, идиота, хрен дозвонишься. Я в отпуск на неделю, и только попробуй ни фига не сделать к моему возвращению”.
“Душевное сообщение, аж на слезу пробрало, привет из прошлого мира.
Ладно, закидываем в стимпанк нех все свое добро: шкуры, кости, жилы, древесину, и рога с копытами туда же, авось пригодятся. Открываем фолиант и смотрим, что у нас имеется. Можно отдельно пошить штаны и безрукавку — неплохой вариант, учитывая мизерную прокачку природного крафта, но отдельные шмотки начального уровня годятся только срам прикрыть, никаких эффектов не будет, с другой стороны полный комплект, то бишь сэт, может отсыпать какой-никакой бонус, а в нашей ситуации все пойдет в дело, даже единичка восприятия подсобит ночью. Материалов хватает с избытком, все-таки самый первый, базовый шмот, однако запас совсем не лишний. Некоторое количество материалов отсеется браком при попытке обработать, навыки у нас хромают на обе ноги, даже единичку на выделку шкур зажилил, авось подрастет в процессе, — все-таки потратить последнее очко профессий, учитывая, что обработка всех остальных ингредиентов один фиг останется на нуле, Олегу показалось расточительно. — Теперь выбираем время крафта, влияющее на шанс удачного исхода окультуривания исходных материалов, но не на качество самого шмота, здесь только навык роляет. Значит, ускоренный крафт десять минут, стандартный на полчаса и тщательный займет час; берем по максимуму, на быструю обработку никаких шкур не напасешься, отбраковка будет дикой, но, судя по освещению, время до ночи еще есть”.
Запустив процесс, Олег, под шипение сковородки и размеренное попыхивание вневременного станка, уселся медитировать, ну как, медитировать, по-настоящему, просто осознанно применять поглощение магии. Он рассчитывал закончить все крафтовые работы с минимальными потерями в мане, а для этого придется посидеть, пялясь магическим зрением, которое практически ничего не видит, в пустоту, притягивая нейтральные магические потоки.
Проторчав за этим нудным занятием ровно час, Сколотов услышал протяжный свист, как у чайника, честное слово, возвещающий о конце процесса создания первой брони в этом мире. По ходу задумчиво осмотрел гору мяса разной степени приготовленности от откровенных углей до еле прожаренных кусков. Поваренок, предоставленный сам себе, извращался как мог: пожарил, закоптил, сварил, потушил, замариновал весь запас мяса, особо подозрительно смотрелся маринад без дополнительных ингредиентов, из чего он сделан, непонятно. Помощник мог пустить в ход только свой базовый набор, и Олег был до этого момента уверен, что у него ничего, кроме масла, не водилось. Отобрав несколько прилично выглядящих кусков, Сколотов отозвал суммона; почему-то в голову пришла мысль не показывать горе-повару, куда отправится весь забракованный объем его усердной работы, а отправились кулинарные изыски в лес подальше от лагеря, авось какой-нить недопес отравится, или, наоборот, нажрется и оставит бедного меня в покое.
“Ну-с, глянем, что у нас получилось”.
Олег обошел станок сбоку, отмечая прогресс в прокачке профессий в фолианте, и извлек готовый сэт.
Посреди леса слышались едва различимые ругательства. Рядом с костром стояла обнаженная женщина, ее прекрасное личико выдавало крайнюю степень раздражения, она неосознанно покусывала нижнюю губу и хмурила тонкие линии бровей, крутя в руках конструкцию, состоящую из переплетения ремешков и шкур. Наконец, придя к какому-то выводу, из кучи шмотья она выудила отдельную вещь, представляющую собой лохматую трубу с двумя кожаными ремнями, заканчивающимися деревянными защелками. Женщина подняла изящную ножку, надевая не идентифицированный предмет одежды, при этом для несуществующего наблюдателя открылся великолепный вид на большую подтянутую попку и все самые пикантные места, включая две огромные, упругие полусферы грудей, вызывающе подпрыгивающие в такт своей хозяйке, пытающейся натянуть непослушную деталь сэта. Спустя пятнадцать минут возни, перещелкивания застежек и ремешков, выяснения истинного предназначения деталей брони, успех был достигнут. Выпрямившись во весь рост, волшебница осмотрела себя, насколько позволял ограниченный обзор, она даже неловко раздвинула руками свои роскошные груди, недоуменно рассматривая результат, после чего маленькая ладошка медленно поднялась и прикрыла глаза, как будто отрезая владелицу от осознания реальности происходящего, послышался глубокий обреченный вздох.
Сэт представлял из себя набор из шести частей. Две лохматые штанины укрывали ноги выше середины бедер, в прошлом мире эту деталь одежды можно было назвать чулками, но выглядели они в местном природно-естественном исполнении как две раздельные штанины, крепившиеся тонкими ремешками к широкому кожаному поясу на талии, увешанному разнообразными костяными застежками, крючками и одной резной пряжкой в центре.
Похожая конструкция украшала руки, в начале небольшая витая нить продевалась между пальчиками, крепясь к кожаной пластинке, украшенной небольшой костяной бляшкой со стороны ладони. Сверху сетка из ремешков, охватывая плечи, тянулась дальше, уходя под шкуру, закрывающую сзади спину до талии, спереди они крепились к небольшому треугольному куску выделанной кожи, частично прикрывающим грудь. Да, именно что частично, размера Олегу как раз хватало стыдливо прикрыть верхнюю часть бюста, оставив остальное, включая завлекательно торчащие от холода розовые соски с крупными ореолами, на всеобщее обозрение. Последней деталью одежды был прикрепленный к воротнику просторный капюшон, отороченный по краю серым мехом, и на этом все. Олег несколько раз перепроверил, дабы убедиться в отсутствии галлюцинаций на нервной почве. Кроме бюста, неприкрытой осталась попка, и спереди внизу на публику красовался аккуратный треугольник черных волос.