Разумеется, Рославлев до нее не сам додумался - эту идею он почерпнул в воспоминаниях Героя Советского Союза Марка Галлая.
Очередное совещание у Сталина отличалось составом. На нем присутствовали помимо хозяина кабинета нарком Берия, начальник экономического отдела ГУГБ Серов. Еще одним участником был подполковник, которого Рославлев узнал по портретам, но не сразу: Иван Данилович Черняховский. Этот явно не понимал, зачем его пригласили, но старался держать себя в руках.
Сталин начал с представления:
- Товарищ Черняховский, это коринженер Сергей Васильевич Александров, который дал высокую оценку вашей работе в качестве старшего командира. Именно благодаря ей вы здесь и находитесь, поскольку мы намерены поручить вам важное задание.
Вождь сделал паузу. Подполковник неправильно ее понял, вскочил и вытянулся:
- Готов исполнить любое поручение партии и правительства!
- Сидите, мы не на плацу. Это хорошо, что вы чувствуете себя готовым, - почему-то никто из присутствующих не посчитал сказанное похвалой, - потому что работа предстоит большая. Товарищ Александров, введите подполковника в курс дела.
Коринженер говорил, не вставая:
- - Товарищ Черняховский, вам предстоит принять командование полком особого назначения, который будет сформирован из тех подразделений, которые подберете вы сами. Вот штатное расписание.
Перед Черняховским легли листы бумаги с прекрасно напечатанным текстом. Подполковник понял скрытый смысл сказанного: ему дадут полную свободу в подборе кадров, но и ответственность будет только на нем. Между тем коринженер продолжал:
- Эта часть будет числиться полком, но получит особые средства усиления, так что по возможностям полк будет равен мотострелковой бригаде. Это означает, что вся пехота будет передвигаться на бронетехнике, то есть гусеничных бронетранспортерах. В состав полка войдут мощный артиллерийский самоходный дивизион, танковый батальон, инженерный батальон, разведрота, рота связи, авторота - короче, все, что вы найдете в этих листах. Также на период военных действий в вашем оперативном подчинении будет дивизион авиаподдержки, включающий в себя истребители и штурмовую авиацию. Вся техника новейшая, по этой причине всему личному составу - вам в том числе - предстоит учеба. К сожалению, время у нас предельно ограничено. К декабрю этого года полк обязан достичь полной боеготовности. Примите во внимание: до поры техника будет полностью засекречена. Повторяю: ВСЯ техника, вплоть до грузовиков и стрелкового оружия, - при этих словах Берия кивнул. - Подробности вы узнаете по прибытии на место. Поскольку учеба предстоит крайне интенсивная, то и продовольственные нормы будут усиленными.
- Спасибо, товарищ коринженер. Товарищ Серов, вам слово, - перевел взгляд Сталин.
Начальник экономического управления показывал на карте и пояснял словами, а Черняховский слушал весьма внимательно. Он уже давно усвоил, что незначительной информации не бывает. И точно: предполагаемое место постоянной дислокации бригады ОСНАЗ было намечено в самой что ни на есть глуши: в Кировской области. Малонаселенность местности не удивила: техника секретная. А вот географическая широта заставила сделать выводы: не на юге и не на востоке предстоит воевать. А с кем тогда? С Германией?
Подполковник был в курсе последних политических новостей. Он прекрасно знал, что Германия стремительно восстанавливает экономический и военный потенциал. Для такого вывода хватило хорошо известных фактов: вторжение в Рейнскую область, присоединение Австрии, Мюнхенское соглашение, отдавшее в руки Гитлеру мощную чехословацкую военную промышленность и металлургию. Все это можно было узнать, следя за публикациями в 'Правде' - а главную партийную газету подполковник обязан был читать по должности.
Германия - это серьезно. А уж если к ней присоединится Польша... К несчастью, никакие иные варианты просто в голову не приходили.
И тут снова взял слово Сталин.
- Вы, товарищ Черняховский, будете взаимодействовать с людьми из наркомата внутренних дел. Они будут обеспечивать безопасность бригады от чужих глаз и ушей. С целью маскировки пока что ваше подразделение будет числиться учебным. В конце сентября к вам в часть прибудет тот, кто будет вашим командиром. До этого момента ни с кем, кроме здесь присутствующих, вы не должны обсуждать какие-либо вопросы, касающиеся вашей новой части.
На этот раз подполковник мысленно попытался прикинуть, какую именно новейшую (уж если она нуждается в подобной усиленной охране) технику его люди получат. Ничего умного придумать не удалось, особенно с учетом того, что именно было задействовано в уже идущих боях на Халхин-Голе. Судя по газетным фотографиям, советские танки и самолеты были даже не особенно новыми, уж точно не новейшими. Что-то весьма похожее уже воевало в Испании. Правда, существовала возможность, что в газетах напечатано не все.
И еще не давал покоя вопрос: а что против германской (или германо-польской) военной машины может сделать один полк? Ну хорошо, пусть даже усиленная бригада. Да хоть какое у нее вооружение - что его люди смогут? Но ответ все же нашелся. Видимо, именно эта военная часть будет испытывать ту самую технику, а заодно оттачивать методы обучения. А уж потом...
Его мысли прервал голос вождя:
- Если вопросов нет, товарищ Черняховский, приступайте к выполнению задания. Ваше назначение и прочие бумаги получите в наркомате. Соответствующие указания им передали.
Тут Сталин чуть помедлил. Краем сознания Черняховский подумал, что вождь подбирает самые нужные слова, но удивиться этому не успел.
- Очень рассчитываем на ваш успех, товарищ Черняховский.
В самый последний момент подполковник чуть изменил слова, что уже попросились на язык:
- Мы вас не подведем.
Не было сказано 'я' - и вождю это понравилось.
- Вы свободны, товарищ Черняховский.
Разумеется, в тот момент подполковник не знал, что аналогичные приказы получат гражданский (пока еще) летчик Александр Голованов, прославленный пилот Валерий Чкалов, комбриг Рычагов и майор Полина Осипенко.
Глава 21
В представлении Рославлева Сталин просто обязан был следить за ходом боев у реки Халхин-Гол. Вождь это и делал. Но также он сравнивал ложащиеся к нему на стол сводки с ранее представленными материалами по этому конфликту. Расхождения были хорошо заметны.
Господство в воздухе было завоевано советскими авиаторами намного раньше, чем это случилось в прежней истории, и, что еще важнее, перемалывание авиасил Японии началось еще до запланированного прибытия 'испанцев'. Те, разумеется, должны были оказаться более чем полезными. И все же эти из двадцать второго...
Сталин терпеливо сравнивал: так, на двадцать четвертое июня в тот раз японцы потеряли лишь одну машину, а сейчас аж целых шестнадцать. Наши потери... в первом бою их вообще не было, потом... два сбитых, летчики спаслись на парашютах... Вот появились и убитые с нашей стороны, но разница чуть ли не в десятки...
Разумеется, были доклады и об усовершенствованных снарядах для противотанковых пушек, равно для пушек на БТ-7. И тут потери снизились, хотя и не так разительно, как у летчиков. Да, стоит подумать, и не только ему, Сталину. Есть материал для размышлений руководству наркомата вооружения. Пусть подумают об исправлении бронепробиваемости или путем внедрения подкалиберных снарядов, или путем увеличения начальной скорости снаряда (в материалах Странника такая возможность упоминалась).
У Рославлева были свои дела. Он вызвал Полознева.
- Николай Федорович, слушай приказ, - это слово товарищ Александров употреблял весьма редко. Капитан ГБ сделался еще внимательнее, хотя такое могло показаться невозможным. - Мне нужен букетик незабудок. Вот примерный размер.
Последовал жест пальцами.
- Держи деньги на это. Оформлять через нашу структуру уже некогда.
- Срок? - хладнокровно осведомился Полознев.
- До моего отлета в ту самую часть. Считай, три дня.
- Достанем.
Николай Федорович и в самом деле не полагал задачу очень уж трудной. В конце мая незабудки должны цвести. Напрягала причина подобного приказа. Капитан уже достаточно хорошо знал подопечного, чтобы быть уверенным: цветики пойдут не женщине в подарок. Не существовало ни единой здравой мысли о том, кому букетик может быть предназначен. Цель подарка также оставалась туманной.
- Это не все, Николай Федорович. Ты о деле с табаком знаешь?
Судя по лицу, капитан о нем не имел понятия. Ответ это подтвердил.
- Суть вот в чем. Мне надо попасть на склад, где имеются табачные изделия. Самые разные, чем больше видов и сортов, тем лучше. Папиросы, сигареты, сигары, трубочный табак, нюхательный табак, махорка. И еще понадобится человек, который мне бы все это показал и рассказал: какой табак дорогой, какой дешевый, для чего, для кого... Срок тот же самый.
- Ну, это сделаем.
Распорядительность и нужные связи не подвели. Старшина Джалилов добросовестно купил незабудки и вручил сдачу. Инженер сунул букетик в портфель, только мельком взглянув на него. А через час капитан Полознев познакомил товарища коринженера с завскладом.
Яков Менделевич Розенбаум не испытал радости от таких визитеров. На его круглой физиономии отчетливо просматривалась боязнь, а на лысине - капли пота. Но нервы завсклада были чуть успокоены словами товарища с ромбами в петлицах:
- Яков Менделевич, примите во внимание вот что. Я совершенно ничего не понимаю ни в табаке, ни в табачных изделиях: не курю и никогда не курил. Все, что от вас требуется: показать мне стандартные упаковки и, если попрошу, дать пояснения по ним.
Работа, если ее так можно назвать, пошла быстро:
- ...сигареты 'Прима', эти не из дорогих, также берут иногда в качестве табачного довольствия...
- ...вот 'Золотое руно', довольно дорогой, спрос невелик, хотя табак ароматный...
- ...папиросы 'Герцеговина флор', дорогие...
- ...это 'Казбек', тоже дорогие папиросы, они входят в табачное довольствие старшего комсостава...
- ...махорка, ее покупают не очень много, но идет бойцам вместо табака...
Показ завершился сравнительно быстро; не прошло и часа, как загадочный человек с ромбами, добросовестно делавший на ходу пометки в записной книжке, удовлетворенно кивнул и вполне вежливо сказал:
- Большое спасибо, товарищ Розенбаум, вы рассказали и показали все, что мне было нужно.
Завскладом решил пойти на большой риск:
- Чаю не желаете, товарищи?
- К сожалению, времени нет совершенно.
Больше никаких слов не понадобилось, а о том, что данный визит не подлежит обсуждению с кем бы то ни было, завскладом уже был предупрежден.
Умные мысли могут прийти в несколько голов одновременно.
Рославлев только-только подумал, что надо бы напроситься на прием к Сталину, когда вызов уже прозвучал.
На этот раз в кабинете присутствовали только Сталин и Берия.
Не особо внимательный человек мог бы посчитать начало беседы комплиментарным:
- Мы внимательно следим за ходом боев на Халхин-Голе. Пока что события развертываются в соответствии с известным планом.
Рославлев подумал в тот момент, что как раз расхождение результатов реальных боев с теми, которые получились в другом варианте истории, не нулевое. Но об этом вполне можно было и не говорить.
- Теперь, - продолжил Сталин, - касательно вашего плана подготовки к войне с Финляндией. Сокращенный его вариант вы уже предоставили. Но хотелось бы ознакомиться с этим планом во всех подробностях.
К этому повороту темы готовность имелась.
- Вот, товарищи, что планируется сделать...
Появились распечатки.
- ...я сам должен обязательно проверить степень готовности оборудования аэродрома. Только после этого...
- ...и эта обязанность будет возложена на товарища Черняховского...
- ...тот, кто будет командиром над Черняховским - сразу скажу, товарищи, на эту роль я предпочел бы Жукова - должен быть полностью ознакомлен с возможностями...
Сталин, по обыкновению, слушал, не перебивая. Но по завершении доклада, как и ожидалось, появились вопросы:
- Дайте ваши обоснования по подбору кадров. В частности, хотелось бы знать, почему вы предложили привлечь товарищей Чкалова и Осипенко.
Ответ на этот вопрос тоже был заготовлен заранее:
- Во избежание недопонимания, товарищи: я категорически против участия товарища Чкалова в предстоящих боях. Его работа - инструкторская. Даже больше скажу: преподавательская. А руководить истребительной частью в реальных боях, по моему мнению, надо товарищу Рычагову. Тем более, опыт у него уже накопился, как вы знаете. Что до Осипенко, то резоны были следующими...
И снова никто не прервал коринженера.
Но завершился доклад несколько неожиданным образом.
- В заключение хочу высказать просьбу вам, Лаврентий Павлович.
Дав слушателям слегка переварить удивление, Странник продолжил:
- Я очень и очень опасаюсь работы неприятельских разведок против этой учебной части. Имею в виду опасность не столько диверсий, сколько утечки информации. Возможность для этого будет. Судите сами, товарищи, - тут на стол легла карта, - вот это аэродром, вот полоса, а вот здесь населенный пункт. Может быть, они не увидят авиатехнику, но они обязательно услышат характерный звук работы двигателей - а он весьма необычный. Пойдут разговоры, это неизбежно. Так вот, предлагаю меры следующего характера. Первое, что пришло в голову: специальное подразделение, приданное учебному полку, которое будет заниматься отслеживанием эфира. Наши противники могут прислать людей. Но в такой глухомани единственным способом оперативной связи может быть радио. Если шпион захочет передать что-либо, то иных способов у него не будет. Подразделение контроля за эфиром должно располагаться рядом с полком, чтобы быстро отреагировать на работу чужого передатчика. Имею в виду не только отслеживание содержания, но и пеленгацию. Чисто контрразведывательная работа. Второе: взвод войск НКВД, специально заточенный на то, чтобы брать чрезмерно любопытных. В его составе обязательно должны быть кинологи с собаками. Вот примерное штатное расписание; если мной допущены ошибки, исправляйте их без колебаний. Вам виднее, поскольку ваши люди понимают в этом деле побольше моего.
Берия одобрительно кивнул.
- Второе, что впрямую относится к вашему наркомату, товарищ Берия - близость (относительная, конечно) исправительно-трудовых лагерей. По моим данным, ближайшие находятся здесь и здесь.
Тут нарком нахмурился, но потом, видимо, вспомнил, что Странник мог найти эти данные в будущем.
- Сами по себе они не представляют угрозы, но вот если случится удачный побег... Насколько мне известно, у враждебных разведок есть контакты среди уголовников. От этого контингента может уйти нежелательная информация. Средство противодействия то же: взвод быстрого реагирования. И, конечно, оперативная информация о побеге.
После очень краткого молчания Берия ответил:
- Ваши соображения выглядят резонными, но имею встречное требование. Бойцы НКВД, входящие в этот взвод быстрого реагирования, - термин явно понравился наркому, - должны уметь управлять теми транспортными средствами, которые будут в их распоряжении. То есть на вас ляжет задача соответствующего обучения.
Ответом была улыбка и слова:
- Товарищ нарком, обучать их водить авиатехнику не возьмусь. Дело слишком долгое. А вот автомобили высокой проходимости - это да. Средства связи. Также специальное стрелковое оружие.
- Что вы под этим имеете в виду?