— Где такая растёт? Только в Беловодье, или как?
— Везде, — пожал плечами Самарин. — Сейчас уже поздно сажать, а на следующий год могу на пробу пару мешков презентовать.
— Что с мешками сделать?
— Продать, — пояснил сообразительный Лаврентий.
— Да, как-то так, — согласился Андрей Михайлович, и взял пьезозажигалку.
Газовую плиту гости видели ещё вчера, но маленький княжич испугался, когда из железного пальца удивительного боярина выскочила искра и зажгла на большом белом сундуке светящуюся синим огнём корону. Самарин заметил испуг, и в утешение протянул кусок сахара.
— Попробуй.
Мальчик отправил угощение в рот и поблагодарил невнятно:
— Спаси тя бох, болярин.
— Заговорил! Что же ты, Тимофей, такой молчаливый?
— Иван, — поправил княжич. — Ваня я.
— Не понял… А кто тогда Тимофей?
Дионисий смущённо кашлянул:
— Тимофей он для своих. Родовое имя.
— А Иван?
— Это уже по святцам для всех остальных.
Конечно, Андрею Михайловичу немного польстило, что его сразу восприняли как своего. Но и вопросов прибавилось. Получается, что княжич Иван Васильевич, это будущий царь Иван Грозный? Бабушка у него ещё вроде бы из Греции? Нет, из Византии, мать её за ногу. И зовут бабушку..?
— А бабушка у него Софья?
— Софья Витовтовна, — кивнул Дионисий. — Великого Князя Витовта дочь.
— Так Василий Васильевич на Москве Великим князем?
— Витовт в Литве.
Не сходится. Хотя она вполне может быть из Литвы по отцу, а гречанкой по матери. Византийкой, то есть. Нужно будет вечером в интернете уточнить. Или чёрт с ней, с этой бабушкой? Предки сами разберутся кто есть кто, а Андрей Михайлович во все эти дела влезать не собирается. Так, заработать чуток, и довольно.
Тем временем картошка пожарилась, и Самарин поставил сковородку на стол. Рядом — запотевшая бутылка вишнёвой наливки из холодильника, бутылка перцовки на меду, и бутылка крымского муската. Внезапно улучшившееся здоровье настойчиво требовало проверить его на прочность.
Над вечерней Клязьмой гремела разудалая песня. Осторожная рысь, выглянувшая из леса на запах шашлыков и запечённой в углях картошки, с большим удивлением разглядывала беспечных двуногих. Обычно они тихие и незаметные, пугающиеся малейшего шороха в кустах, а если и шумят, то с почтением и опаской. Или когда соберутся в стаю, оденутся в железо, возьмут в руки острые палки… тогда да, тогда двуногие храбрые. А эти почему орут?
Живёт у чёрта старого,
Как в клетке золотой,
Наряжена, как куколка,
С распущенной косой.
Напала мысль злодейская,
Впотьмах нашёл топор,
Простился c отцом, матерью,
Сам вышел через двор.
— Ой! — Ефим, размахивая руками, опрокинул стакан с вишнёвой наливкой. — Прости, боярин, песню твою прервал.
— Ерунда, — помотал головой Андрей Михайлович. — Я их много знаю.
— Про то, как князь Владимир Мономах печенегов разгромил ещё раз спой! — попросил Лаврентий, по причине ранения сидящий не на траве, а в ярко=красном пластиковом кресле из уличного кафе. — Душевная песня.
— Не помню такой. Про печенегов вообще не пел.
— Так это… как там? Пусть бегут неуклюже печенеги по лужам…
— Другую спою, ещё лучше, — отмахнулся Андрей Михайлович, и мощно грянул:
Горит в сердцах у нас любовь к земле родимой,
Идем мы в смертный бой за честь родной страны.
Пылают города, охваченные дымом,
Гремит в седых лесах суровый бог войны.
Артиллеристы, Сталин дал приказ!
Артиллеристы, зовет Отчизна нас!
Из сотен тысяч батарей
За слезы наших матерей,
За нашу Родину — огонь, огонь!
Узнай, родная мать, узнай жена-подруга,
Узнай, далекий дом и вся моя семья,
Что бьет и жжет врага стальная наша вьюга,
Что волю мы несем в родимые края!
— Это про кого песня? — с подозрением прищурился Лаврентий. — Артиллеристов не знаю.
— Пушкарей знаешь? Огненным боем воюют.
— Этих знаю. У нас на Москве тюфяки есть, что дробом палят, и две ломовые пищали. У них ядра каменные больше моей головы. Палят страсть как часто, иной раз по пять раз в день.
— Мощно, — одобрил Андрей Михайлович. Он почти всю службу просидел на складе, но с гордостью носил на петлицах и погонах перекрещенные пушки, и в глубине души испытывал слабость к большим калибрам. — Мощно, но мало.
— Чего мало?
— Пушек мало.
— А где же меди взять, боярин? — вмешался Дионисий. — Олово тоже из-за моря привозят. Какие уж там пищали, если бронзы на колокола не хватает?
— Железные делать не пробовали?
— Тюфяки как раз железные. И железа того уходит, что трём десяткам на добрые брони хватило бы. Нет у нас его. И знаешь, боярин, когда приходится выбирать… — Дионисий горько усмехнулся. — Вот приезжают на Москву немцы разные, хоть свейские, хоть данские, хоть аглицкие, да всё морду кривят. Дескать, в дикой Тартарии мастеров путных нет, и вообще людишки криворукие. А откуда мастерам взяться, коли работать не с чем?
— Совсем?
— Есть немного болотного железа, но так, слёзы. У нас ежели единственный топор сточенный на деревню есть, так уже за счастье. Сабли в бою гнутся… Охотники наконечники на стрелы из кости режут.
Андрей Михайлович начал понимать, почему его металлолом вызвал восторг и ажиотаж. Не понял одного — куда делись собственные железные руды? Где-то под Тулой должны быть месторождения, а в Выксе и Кулебаках, как в газетах писали, руду копали даже в подполе собственных домов, чтобы зимой не отогревать землю. Или сейчас там ещё не русские земли? Плохо когда не знал, да ещё забыл.
Впрочем, какое дело пенсионеру до средневековой географии?
— Ты, Дениска, на жалость не дави. Вот дам я тебе сталь, то есть уклад этот ваш, а ты его татарам же и продашь. Нужны будут деньги на войну с Дмитрием Юрьевичем, или как?
— Не продам, — упрямо мотнул головой Дионисий. — С голодухи буду помирать, а не продам. Зеркала только. А ещё есть?
— Их, значит, продавать можно?
— Миром, боярин, железо правит, а не блестящая херня.
Хм… обещал же себе за речью следить. Хорошие, однако, ученики.
— Железо, говоришь? Пищали, говоришь? А знаешь, Дениска, есть у меня мысль, и я её сейчас буду думать.
Глава 4
Оказия продолжить путь подвернулась гостям через четыре дня. Стародубский купец, чья расшива едва не черпала бортами воду, с превеликой охотой обменял болтающуюся за кормой лодку на трофейную кольчугу с дыркой от пули, и отсыпал горсточку серебра на сдачу. И, что самое характерное, он не задавал глупых вопросов ни о происхождении доспеха, ни о странном на вид повреждении. Мало ли… моль проела! А начнёшь расспрашивать, так следующему купцу твой товар недорого предложат. Меньше знаешь — дольше живёшь.
— Добрая посудина, — Дионисий проводил отплывающего стародубца оценивающим взглядом и похлопал по смолёному борту лодки. — По течению да в четыре весла враз до Нижнего Новгорода добежим.
— Не потонет корыто? — Андрей Михайлович с сомнением посмотрел на гору упакованного в мешки из-под сахара железа. — Пудов двадцать будет.
Задорно торчащая рельса, которой упаковки не хватило, как бы намекала на ответ. На не совсем приличный ответ.
— Своя ноша не тянет, — хмыкнул Дионисий, и попросил который уж раз за сегодняшний день. — Тимофея сбереги, боярин. А мы быстро обернёмся.
Княжича после долгих раздумий и споров решили оставить у Андрея Михайловича. Кому доверять, если не боярину из древнего рода? Пусть Самарию давным-давно захватили сарацины, но про доброго самаритянина даже Исус Христос рассказывал. И если хорошо подумать, то не об Андрее ли Михайловиче Спаситель речь вёл? Не просто так его в Беловодье взяли?
— Как обернётесь, так и обернётесь. Через неделю начнём ждать — каждый вечер ворота открывать буду. Ну и вы, если что, подождёте.
— Не сомневайся, боярин, вернёмся обязательно. И за доброту твою рассчитаемся сполна.
От современника это прозвучало бы двусмысленной угрозой, но тут в слова вложен один-единственный смысл. И благодарность за подарки с припасами.
Самарин не пожадничал и загрузил гостей от широты пенсионерской души. Ничего особенного, но три мешка набралось по мелочи. Тушёнка, крупы, соль, сахар, пакетики с красным и чёрным перцем, картошка… И моток плетёной лески с поводком и запасными воблерами. Бросай за корму, да вытаскивай экологически чистых щук, которых по нынешним временам вообще за рыбу не держат. Но в походе для экономии времени и они прекрасно пойдут в котелок.
Отдельным подарком, ценностью никак не меньше зеркал, была упаковка китайских одноразовых зажигалок из цветной пластмассы, тоже найденная в бездонных закромах Полины Дмитриевны. Бойкая бабушка отличалась завидной запасливостью, сравнимой с пресловутым Госрезервом.
Ещё у Самарина мелькнула бредовая мысль об огнестрельном оружии, но как мелькнула, так и пропала без следа — менять единственное ружьё на обещание поставок воска в будущем как-то расхотелось. Прогрессорство — путь в никуда. Так, во всяком случае, утверждали авторы прочитанной в юности книжки. Помните, где у главного героя нейлоновые трусы? Правильно, пусть там всё сопреет и отвалится — идиоты не должны размножаться.
— Дениска, — спросил Самарин, — может быть стоило с купчиной плыть?
— Зачем вводить человека в искушение? Мы бы завтра к утру раков кормить отправились, — не согласился Дионисий, и добавил с усмешкой. — Я бы отправил.
Андрей Михайлович комментировать особенности средневековой коммерции не стал.
— Ну что, присядем на дорожку?
На следующее утро после завтрака Самарин задумался. Хороводы вокруг незваных гостей из прошлого отвлекли от дел, и их накопилось немало. Во-первых, требовалось поставить Ниву на учёт, благо Полина Дмитриевна оставила подписанный договор купли-продажи за символическую сумму, во-вторых — оформить на машину страховку, в-третьих — купить новый мобильниу взамен утопленного в грязи. И заехать в продуктовый магазин, так как за эти дни холодильник изрядно опустел, а стратегические запасы на чёрный день ушли на подарки.
Княжича, опять же, приодеть по современной моде нужно, а то похож, прости хоссподи, на малолетнего низкобюджетного исторического реконструктора, или сектанта из так называемого экологического поселения. Нет, никто не удивится, если Тимофей пройдёт по Гороховцу в таком наряде, но посмеиваться будут, а сам Андрей Михайлович станет объектом осуждающих взглядов.
— А что, Тимофей свет Васильевич, а не прокатиться ли нам на железной колеснице?
— Хочу, — несмело улыбнулся мальчик. — Ты рассказывал про мороженое и шоколад!
Долго ли собираться в дорогу двум самостоятельным мужчинам, если им на двоих всего-то семьдесят пять лет? Минут десять, а то и меньше. Приняли решение, и поехали! И все сборы.
В машине княжич утратил обычную молчаливость и задумчивую сосредоточенность, и на Андрея Михайловича обрушился град вопросов, требующих немедленных ответов. И самый важный звучал так — может ли кесарь Беловодья помочь выгнать из Москвы злого Шемяку? И дорого ли возьмёт за помощь? И что он может вообще?
Пришлось останавливаться и доставать из бардачка атлас автомобильных дорог СССР тысяча девятьсот восемьдесят пятого года выпуска, потрёпанный и промасленный, но сохранивший страницы.
— Смотри, Тимофей. Страна наша велика и обильна! Вот Москва, вот Гороховец, вот Нижний Новгород, а это вся страна. Мы твоего Шемяку как муху прихлопнем, — Андрей Михайлович покривил душой, так как не собирался вмешиваться во внутренние дела Великого Княжества Московского, и уж тем более привлекать к этому современную официальную власть.
— В Беловодье тоже есть Москва? — удивился мальчик. — А Шемяка не мой, он звенигородский. А Литва тут есть?
Самарин полистал атлас и открыл нужную страницу:
— Вот она.
Тимофей накрыл карту ладошкой:
— Маленькая какая. А Орда есть?
— Орды нет.
— Совсем-совсем?
— Давно уже кончилась та Орда.
— Правильно, — согласился княжич. — Я когда вырасту, тоже её воевать пойду. И Литву.
— А как же дедушка Витовт?
— Умер дедушка. Там Казимир сейчас, прикажу его на кол посадить.
— За что?
— Злой он. Почти как Шемяка.
— Понятно.
Покончив с политической географией, некоторое время ехали молча, и Самарин полностью сосредоточился на дороге. Скоро нормальный асфальт начнётся, а там уже ждут добрые люди с полосатыми палками.
И как сглазил! Только-только вырулил с боковой разбитой дороги на главную, так сразу же увидел стоящую на обочине машину в характерной окраске. И два удалых молодца по обе стороны. Оно не страшно, сроки регистрации позволяют ездить, но с какой-то суммой всё равно придётся расстаться. Мать их…
— Кто это? — спросил Тимофей, заметивший недовольную гримасу Самарина.
— Мытари, — объяснил Андрей Михайлович понятным княжичу термином.
Но к великому удивлению, гаишники, они же гибэдэдэшники, при виде ржавой белой Нивы не только утратили интерес к дорожному движению, но и демонстративно попрятались в придорожные кусты. Странное поведение… Так-то трасса от Гороховца до Павлова через Тумботино служит прекрасными охотничьими угодьями, а многочисленные любители пробираться по лесам будучи под мухой — великолепной кормовой базой, питающей уже не первое поколение автоинспекторов.
И такое любопытство разобрало, что остановился перед «Фордом» с голубыми владимирскими номерами, опустил стекло и посигналил. Из ближайших кустов выглянула румяная физиономия, но которой озабоченность быстро сменялась выражением явного морального облегчения.
— А где бабуля? — гаишник недоверчиво осмотрел Ниву. — Это её машина.
— Теперь моя.
— Точно?
— Могу договор показать, как раз еду на учёт ставить. А Полина Дмитриевна сейчас в Москве живёт.
— Правда? — во взгляде полицейского читалось недоверие. — А дом?
— Теперь я там живу.
Гаишник хлопнул в ладоши в непонятной радости, и крикнул на противоположную сторону:
— Лёха, вылезай, отбой тревоги!
Подошедший лейтенант Лёша тоже сразу не поверил, посмотрел договор купли-продажи машины, задал уточняющие вопросы, а потом пояснил, что Полина Дмитриевна давно служила источником неприятностей и персонажем кошмарных снов наяву, терроризируя всех скандалами с личным участием и жалобами в вышестоящие инстанции. Во всяком случае, начальник областного управления ГИБДД неоднократно взбадривал районный отдел разносами по телефону именно по этому поводу. Более того, два года назад бабушка открыла целенаправленную охоту на дорожные патрули, фиксируя разговоры на скрытую камеру.
— А вы?
— А что мы? — развёл руками Лёша. — Она же сразу в драку бросается. Психическая, наверное…
— Дела… Но я спокойный.
— Это мы поняли. Мы передадим, чтобы вас не останавливали.
— Да я как-то…
— Не беспокойтесь, Андрей Михайлович, вас никогда не будут останавливать! — лейтенант Лёша козырнул и щёлкнул каблуками ботинок. — Счастливого пути! Будьте внимательны на дороге!
(От автора: Книга, конечно, фантастическая, но история с бабкой и гаишниками была в реальности. В другой, правда, области, но была.)
Визит в районный отдел ГИБДД занят всего пятнадцать минут, включая оформление страхового полиса прямо в кабинете местного начальника. Андрей Михайлович поначалу заподозрил, что нужные люди с соответствующими печатями уже ожидали его на низком старте. Потом всё же отбросил мысль как бредовую — не настолько же зловещая репутация у Полины Дмитриевны, чтобы всерьёз радоваться избавлению от неё?
После решения бумажных дел посетили магазин детской одежды. Разумеется, это был наилучший во всём Беловодье магазин, уютно расположившийся в подвале старого полукаменного дома на углу улиц Московской и Гагарина. И мороженое в кафешке, из-за чего пришлось покупать в автомагазине работающий от прикуривателя холодильник и забивать его под завязку. Впрочем, вещь в хозяйстве нужная. Это без телефона можно обойтись, а без холодильника летом в машине…