Размахнувшись, я резко опустила меч, а существо попыталось защититься, подняв руку. Лезвие впечаталось в черноту, вспороло ее, а в стороны брызнули искры и тягучие капли охряной крови. В нос ударил горький запах горящей полыни.
Взмах второй руки я не пропустила. Увернулась от удара в живот – но подошвы сапог заскользили по траве и мне пришлось откатиться в сторону и вжаться в землю, когда над макушкой снова просвистела плеть.
Рывок вверх – и я снова была на ногах. Тень открылась: то ли от беспечности, то ли от уверенности, что я не смогу причинить ей серьезного вреда, ведь рана на ее руке сразу затянулась – я даже глазом моргнуть не успела.
Но широкой дуги, рассекшей воздух снизу вверх, тварь не ожидала. Острие проехалось по узкой грудной клетке, распоров кожу, раскрыв нутро, как шкатулку с секретом.
По траве расплескалась кипящая кровь, в стороны полетели огненные брызги. Я даже пикнуть не успела, как существо заверещало, рвануло вперед и, впечатав ладонь с растопыренными пальцами в мое лицо, толкнуло назад с такой силой, что земля ушла из-под ног, а короткий полет закончился у могучего ствола дерева.
Спину от удара пронзила острая боль, а я как сквозь вату слышала крик Эрисы и странный тихий свист. Вскинув голову, я попыталась сосредоточиться и едва успела поднять меч, чтобы отразить удар острых, как бритва, когтей, метивших в мои глаза.
Бросок в сторону. Я уцепилась пальцами за землю, пытаясь отключиться от тянущей боли, медленно расползавшейся от основания шеи по лопаткам. Что-то липкое и теплое текло и по коже, и я не сразу поняла, что это – моя собственная кровь.
Слабое дуновение ветра коснулось щеки. Мимо пронесся знакомый силуэт.
Тень метнулась прочь, вскинула руки, что-то бормоча под нос.
Желала призвать пламя.
Я чувствовала это! Чувствовала, как под черной кожей медленно вскипает первородная сила, готовая обрушиться на всю поляну, выжигая все, что еще осталось.
Пронесшийся мимо силуэт оказался Эктором, и он встал между мной и существом. Удары его клинка были настолько стремительными, что я не могла уследить за ними.
Взмах!
Звон меча и треск костей сменились чудовищным ревом.
Я бы не устояла на ногах, если бы не крепкие руки и тело, прижавшие меня к дереву. Треск пламени и жар погрузили окружающий мир во мрак. Вцепившись пальцами в плотную ткань чужой рубашки, я старалась вдохнуть поглубже, набрать побольше воздуха, но никак не могла надышаться.
– Эктор!.. – прохрипела я, запрокинув голову. – Эктор… у вас волосы опалило…
– Гархово семя! – раздалось за спиной наставника.
Ритер стоял над телом тени, а к его боку испуганно жалась Эриса. Она смотрела на существо широко распахнутыми глазами, полными ужаса.
– Они повсюду… – пробормотал мужчина и тут же осекся, когда мы столкнулись взглядами. – Цела?
Я только кивнула. На разговор просто не осталось сил.
Опираясь на руку Эктора, я медленно зашагала в сторону дороги и молилась о том, чтобы вскоре нам попался какой-нибудь трактир.
У меня слишком много вопросов накопилось.
Господи, а ведь мы только из Ордена уехали!..
Глава 40
Эктор злился. Я не видела его лица, но чувствовала взгляд. Он обжигал не хуже крови энкери, и в голове то и дело проносились мысли одна истеричнее другой.
Что ни говори, а наставник имел полное право на злость и недовольство. Я ослушалась приказа, подвергла опасности не только свою жизнь, но и чужую. Полные ужаса глаза Эрисы будут сниться мне в кошмарах. Даже думать не хочу, что могло случиться, если бы энкери до нее добрался!
Молодец, Саша! Так держать.
Только-только спина начала заживать – как ты сразу же ввязалась в драку. Да еще с кем! С куклой пироманта.
Радуйся, что отделалась так легко.
Точно такие же мысли, наверное, крутились и в голове Эктора. Он почему-то их не озвучил, хотя первое, чего я ждала, – увесистой затрещины и грубого окрика. Симпатии симпатиями, но Эктор все еще был моим наставником и отвечал за меня, а значит, я должна подчиняться его приказам и не строить из себя храброго, но слабоумного героя типичной книги про попаданку.
Любое мое решение могло стать фатальным, а впереди ждала долгая дорога. Я не готова была умереть в первых же придорожных кустах из-за собственной глупости.
Что чуть не случилось час назад…
– Вы меня напугали, Александра. – Ну вот мы снова вернулись к полному имени. – Не делайте так больше. Пока что я прошу, но ослушаетесь меня снова – и наказания не избежать.
– Простите, – буркнула я. – Я знаю, что сделала глупость, но очень хотела посмотреть…
Эктор досадливо цыкнул. Он явно ждал большего раскаяния.
– Вы как ребенок, который только научился ходить. Взрослый переступит через кочку, а вы об нее голову расшибете. О чем вы только думали?! – выпалил он зло после секундного молчания. – Вам повезло, что энкери ослаб после всего, что натворил в поселении. Он использовал только плеть, а не попытался залезть к вам в голову, не копался в вас, не выворачивал наизнанку. Будь эта тварь полна сил – и я бы нашел только вашу пустую оболочку. Без души.
– Я не думала…
– Какая неожиданность!
Мы оба замолчали.
Эктор, конечно, прав, но не обязательно отчитывать меня без остановки.
Я все поняла по одному взгляду, спасибо!
Тихонько булькая от обиды, я и не заметила, как покачивание хилта меня убаюкало. Я упрямо держалась, не желая прижиматься к наставнику слишком сильно, но голова тяжелела все больше, глаза слипались.
Весь адреналин, кипевший в крови во время боя, испарился, уступив место давящей усталости; и не в силах побороть сонливость, я уткнулась лбом в плечо Эктора, повернулась поудобнее, насколько это было возможно, и тихо засопела.
Тяжелый вздох качнул мощную грудь, и сквозь сонное марево я услышала тихий смешок.
– Ну что за горе, а?
– Фурия, а не ученица, – голос Ритера звучал издалека, как через мокрую вату. – Ты видел, чтобы человек без дара мог сдерживать энкери так долго?
– Банальное везение, – проворчал Эктор.
– Когда имеешь дело с первородным пламенем, всякое везение сгорает до углей, – слова Ритера сменились напряженным молчанием, и все, что я слышала, – рычание и мурлыканье хилта. А затем мужчина снова заговорил: – То, что это не первый энкери, которого мы встретили, – плохой знак. У меня очень дурное предчувствие.
– Говори прямо. Ты думаешь, что пироманты активно зашевелились в Запределье?
– Это очевидно – оттого и страшно. Ни одна в мире печать не будет сдерживать такую силу вечно. А я надеялся…
– Что на твой век хватит спокойствия?
– Да ты просто мысли читаешь!
Ритер рассмеялся, но совсем не весело, а я, махнув на все рукой, радостно уснула.
***
Постоялый двор «Копченая черемуха» выглядел не слишком уютно. Под навесом – ни одной животины, значит, и постояльцев немного, ведь дойти сюда пешком – та еще задача.
До ближайшего большого города целый день пути, вокруг – одни деревья да низкий кустарник, усыпанный мелкими красными ягодами, а сам постоялый двор в них буквально тонул, прятался от посторонних глаз в тенях от массивных мохнатых веток.
– Будем держаться вместе, – бросил Ритер, спешиваясь. – Раз поблизости могут бродить обезумевшие маги, то не станем искушать Единого. Договоримся о горячем ужине и чистой постели, а завтра на рассвете двинемся дальше.
Навстречу мужчине с крыльца скатился растрепанный и заспанный мальчишка лет десяти.
Он тер глаза кулаками и переводил восхищенно-испуганный взгляд с одного хилта на другого. Бросив ему блестящую монетку, Ритер приказал мальчишке устроить животных под навесом и накормить досыта.
– Вы сможете идти? – голос Эктора смягчился. Наставник оказался на земле так быстро, что я даже моргнуть не успела, и, подхватив меня, аккуратно снял с хилта.
Спина, конечно, ныла, но на ногах я держалась вполне сносно. И хоть Эктор и протянул руку, но я уверенно отвела ее в сторону и сама пошла к крыльцу.
– У вас рубашка сзади красная, – зашептала Эриса, поравнявшись со мной. – Как бы не пришлось ее с вас срезать и отмачивать.
Женщина выглядела расстроенной и испуганной, а мне хотелось от стыда сквозь землю провалиться. Столько трудов – и все зря. Я своим любопытством поставила крест на всем лечении!
Твою мать…
Рано я обрадовалась.
А мне нужно крепко стоять на ногах перед вторым испытанием!
– Прости меня, – я сжала холодные пальцы Эрисы и заглянула женщине в глаза. – Я все испортила.
– Но сражались вы достойно.
Слабое утешение.
Но приятное.
Поднявшись на крыльцо, я толкнула тяжелую дверь и окунулась в перечно-черные сумерки. Над головой нависал потолок, на стенах горели желтым небольшие круглые лампы, отчего густые тени прятались по углам и таращились оттуда на гостей.
Массивные темные столы и лавки пустовали. Как я и думала: добраться сюда пешком – непосильная задача.
За счет чего же тогда местный хозяин выживает?
У стойки развалился худощавый мужчина. Он был таким высоким, что еще немного и пробил бы макушкой потолок. Рыжая непокорная шевелюра торчала во все стороны жесткими прядями-перьями, и от нее не отставала клочковатая борода. Темные, почти черные глаза смотрели внимательно, а на дне зрачков блуждали красные искорки.
– Гости! А я-то думал, что придется ужинать в одиночестве, – хозяин широко улыбнулся, обнажив острые клыки, от вида которых мурашки побежали по спине. – Присаживайтесь! У меня лучшие пироги на континенте и самая крепкая смородиновая наливка.
В груди разлилось странное, непривычно тепло. Каким бы невероятным ни казался постоялый двор посреди леса, а здесь я была в безопасности.
Я готова была собственную голову на это поставить.
Глава 41
Хозяина звали Бигель, и всем своим видом он походил на уличного кота. Рот его не закрывался ни на секунду, и всего за час на нас вылилось столько новостей, сколько не узнать, наверное, и за всю жизнь.
Прежде чем сесть за стол, Эриса утащила меня на второй этаж и тщательно осмотрела. Новая перевязка далась легче, чем я думала, а после горячего отвара, сделанного трактирщиком, я смогла спокойно сидеть и не морщиться от боли.
Пока он говорил, я получше рассмотрела зал, где над стойкой покачивались пучки засушенных трав, связки каких-то стручков, напоминавших фасоль. На полках поблескивали пузатые бутылки зеленого и синего стекла, а на кухне, спрятанной за цветастой ширмой, что-то булькало и шкворчало.
Я даже о боли в спине позабыла, когда нос защекотали запахи жареного мяса, густой подливки и тушеных овощей.
Постаравшись не закапать стол слюной и переключиться на что-то другое, я прислушалась к разговору.
Оказалось, что маги этот уголок давно облюбовали, но никого не трогали, да и сил в них было – три капли. Целители, знахарки – вся их жизнь – это варка зелий, припарок и компрессов, сращивание сломанных костей и приживление оторванных пальцев. В лесах много зверья всякого водилось, и охотники часто пользовались услугами знахарей, которые всегда знали, как человека с разорванным брюхом спасти от верной гибели.
Слушая это, Эктор и Ритер все сильнее хмурились.
Их задача и основная цель – магов отлавливать, а тут они жили прямо под боком, да еще с молчаливого одобрения людей. За что те и поплатились.
– Вас, орденских псов, никто не любит, – доверительно сообщил Бигель. – Вы вроде и хорошее дело делаете, от нечисти всякой дороги чистите, но уничтожаете и доброе колдовство, и злое.
– Нет доброго колдовства, хозяин, – заявил Ритер. – Всякие чары рано или поздно сводят чародея с ума. Ничего с этим не сделаешь – не родился еще такой волшебник, что был бы защищен от влияния первородного пламени. Пока живы пироманты, никто не сможет избежать их внушения.
– Так извели бы их уже! – всплеснул руками мужчина и, скрывшись на минуту в кухне, принес к столу круглое глиняное блюдо, на котором апетитно шкворчал запеченый картофель. – Делов-то!
– И правда! – усмехнувшись, Эктор подцепил деревянной вилкой угощение и отправил его в рот. – И как мы сами об этом не подумали, правда, Ритер? Орден целыми днями голову ломает: чем бы таким заняться? – а решение было у нас под носом все время.
Бигель только недовольно поджал губы.
– Смейтесь-смейтесь! Вы, наверное, так же смеялись, когда изгоняли пиромантов с их земли, а теперь расплачиваетесь.
Ритер чуть не подавился крепкий отваром, отказавшись от предложенной хозяином наливки. Голову стоило сохранять ясной.
– С какой это “их земли”? Дикое Пламя выжгло почти весь мир! Если бы не Экда…
– Выжгло, потому что пироманты знали, во что превратятся их создания, – заявил Бигель, и за столом повисла оглушительная тишина. Мне даже стало неудобно жевать – звук в тягостном и густом молчании получался просто оглушительным.
– “Их создания”? – переспросила я. – Разве не “Единый спустился с небес и посеял первые ростки жизни в темном мире вечного холода”? Или как там было в том учебнике?
Ритер выразительно закатил глаза.
– Холод был, – трактирщик умостился на низенькой табуретке, прямо возле меня, и доверительно склонился, едва не задевая волосами мой висок. – И темнота была. И мир был пуст. Но в Ордене никогда не рассказывают правды, – мужчина наклонился еще ниже. – Что первым было пламя и пироманты родились из него. Может, Единый к этому руку и приложил. Зачем боги создают жизнь из ничего? Скучно им! Хочется развлечения. Вот и появились носители первородного пламени. Они обучились ремеслу, получили от отца знания, облюбовали вечную пустоту и согрели ее.
Бигель вскочил, взлетел на табуретку и ткнул пальцем в Эктора, который с каждым новым словом хозяина становился все мрачнее.
– И создали они мир под себя и украсили его! И огненными вихрями сломали лед и подняли на поверхность воды, создав реки, а затем – и моря. И вдохнули они жизнь в первые ростки. И побежал по венам земли огонь! Но, как и любым высшим существам, пиромантам тоже стало скучно. И тогда из черного и белого камня они создали это.
Он провел рукой по моим волосам, и хищная улыбка растянула тонкие губы.
– И наполнили они фигуры своей кровью. Сделали их живыми слугами себе и обучили их ремеслу, как когда-то их учил отец.
Бигель прикрыл глаза, будто вся эта речь его очень утомила.
– А люди спустя много столетий посадили своих создателей под замок.
Ритер тихо кашлянул.
– За такие слова тебя бы ждало сожжение у столба, – мужчина аккуратно разрезал ломоть ароматного мяса, предусмотрительно поданного хозяином. – Раньше. Сейчас Орден таких мер не придерживается, а жаль.
Трактирщик только пожал плечами.
– Ваш Единый не запрещает разнообразие веры, кстати. На далеком севере люди все еще приносят в жертву Кёльве, повелителю снежных троп, девственниц. Бурдюки с их кровью караваны носят с собой как талисманы удачи.
– А на востоке все еще существует обряд “суховей”, когда старики уходят из родного дома, чтобы не обременять собой молодых, но пироманты – единый враг для всех.
– Кому враг, а кому и родитель! Вот ты, дорогая, – Бигель снова посмотрел на меня. – Не задумывалась, почему чародеи сходят с ума? и как пироманты могут из-за Запределья на кого-то влиять?! Это же так далеко – ни одна мысль, пусть даже пиромантская, не долетит.
А все просто! Все мы рождены в пламени, и в каждом есть первородное пламя. Вы, Орденцы, привыкли это объяснять неукротимостью природных сил. Мол, маги слишком слабы, чтобы подчинить себе гром и молнию, сезонные дожди и лютый холод, и что пироманты просто пользуются этим, чтобы поработить, но!
Он поднял палец, как учитель на уроке, призывая к молчанию нерадивых учеников.
– Пиромант есть в каждом из нас! – выдохнул Бигель. – Здесь, – он хлопнул ладонью по груди. – И все силы, что подчиняются чарам, родились в пламени. Однажды они вернутся, чтобы занять законное место.